Нарушая обеты (Breaking the rules).

      Огонь жарко горел в большом очаге, постель была мягкой и удобной, а перина — непривычно тёплой и уютной после долгих недель пронизывающего холода в Орлином Гнезде, однако Петиру Бейлишу не спалось. Уже второй час он ворочался с боку на бок, так что, в конце концов, откинул одеяла в сторону, встал с кровати, налил себе вина и уселся в кресло. Протянув ноги ближе к огню, он задумчиво наблюдал за ярким пламенем, иногда отпивая из чаши глоток, но по большей части бессознательно вертел её в руках, проводя по неровной чеканной поверхности тонкими пальцами.       Петир самодовольно улыбался - всё шло как нельзя лучше, в полном соответствии с его планами. Конечно, всегда существовала малая вероятность проявления так называемой свободной воли у тех, кого он заставлял играть по своим правилам и кому навязывал свои желания, но он всегда делал всё возможное, чтобы свести эту вероятность к минимуму.       Итак, он опять выиграл. Выторговал у восьми лордов Хартии свой законный год в качестве лорда-протектора, пообещав навести порядок в Долине, отвоевал право оставить юного Роберта Аррена при себе и заключил выгодный союз с Уэйнвудами. Леди Анья была той ещё упрямой бестией, высокородной и достаточно умной (что весьма огорчало Петира), однако он как всегда был на шаг впереди. Скупив большую часть долговых расписок этого древнего рода, он обеспечил себе сговорчивость обычно гордой и неуступчивой леди Уэйнвуд, и в итоге она согласилась на помолвку незаконнорождённой Алейны Стоун со своим воспитанником Гарри-Наследником. Правда, с условием, что та должна завоевать его расположение, но для Алейны это не составит никакого труда.       Интересно, что скажет леди Анья, когда узнает, кто на самом деле станет женой Гарольда?!       Бейлиш едко ухмыльнулся, представляя какой эффект произведёт на всех эта новость: единственная выжившая из Старков и наследник Орлиного Гнезда. Они составят величайший союз, объединив большую часть домов и собрав под своё крыло тысячи рыцарей и знаменосцев Долины, Речных Земель, Риверрана и Севера. Это будет мощная сила, по-настоящему большая власть, и именно он, Петир, будет стоять у её истоков. Он — низкорождённый, всеми презираемый, униженный столько раз этими чистокровными и знатными лордами, терпевший много лет их насмешки и высокомерие… именно он станет величайшим кукловодом. Он будет тем, кто переставляет фигуры, меняет местами, а иногда и избавляется от них за ненадобностью. Петир Бейлиш будет продолжать свою партию, в то время как Ланнистеры, Баратеоны и даже Старки проигрались в пух и прах. Из всего рода Королей Севера последние понесли самые тяжёлые потери — из пятерых детей Эддарда в живых осталась только Санса. Маленькая, тихая, нежная девочка с небесно-голубыми глазами и волосами цвета осеннего золота. Так красива, так похожа на свою мать...       Петир слишком хорошо помнил юную Кейтилин — девушку, которую так сильно любил. То была глубокая, подлинная страсть, которой он когда-то отдался всем сердцем и душой. Молодой и наивный, он был готов умереть за неё, и у него это почти получилось в поединке с Брандоном Старком. Тело долго излечивалось от ран, однако Кейтилин тогда так ни разу и не навестила его. Самое смешное, что он простил ей это, как простил бы и многое другое, если бы она позволила. И быть может… Санса была бы действительно его дочерью, его плотью и кровью. Раньше он часто представлял себе это, но в последнее время голову стали занимать совсем другие мысли. Мысли о том, что эта девочка становится женщиной — женщиной, поразительно напоминавшей ему потерянную любовь и утраченную возможность.       Воспоминание о Кейтилин омрачило его чело. Петиру было плевать на всех и вся, кроме неё. Смерть Кейтилин Старк ударила его сильнее, чем он мог бы предположить. Помнится, даже после семнадцати лет разлуки с ней, после всего этого времени и мыслей, что он, наконец, смог забыть… ему стоило лишь взглянуть на неё, и воспоминания вернулись, а вместе с ними боль утраты. Странно, но Петир не ненавидел её мужа, хотя тот когда-то и забрал её у него. Эддард даже вызывал определённое уважение со всеми его принципами и понятиями о чести. Но, как и все подобные натуры, в этом мире он был обречён на вымирание, и Петир ни секунды не пожалел, что в решающий момент приставил нож к его горлу. Тут или ты, или тебя. Всё просто. А Мизинец слишком давно перебрался на сторону хищников, чтобы позволять себе мгновения слабости.       И наверное… да, скорее всего, к лучшему, что её не стало. Эта женщина была его единственной слабостью, даже спустя столько лет, а он не мог себе такого позволить. Однако осознание данного факта не отменяло надсадной и тупой боли, которая настигла Петира в момент, когда он узнал о резне на Красной Свадьбе. Лорд Переправы и его многочисленные отпрыски чудовищно надругались над телом Робба Старка, но не это задело Бейлиша - они забрали Кейтилин, осквернили и выбросили её нагое и изуродованное тело в реку. И именно за это в своё время он позаботится о Фреях. Самым продуманным и жестоким образом.       Мизинец медленно прикрыл глаза и сплёл пальцы, делая то, что всегда получалось у него лучше всего — неспешно и лениво обдумывая очередную часть своей паутины. Так он просидел довольно долго, прежде чем глубоко вздохнул, отставил прочь чашу с остатками вина и вернулся в постель, где благополучно заснул.       Мысли о предстоящих расправах и планирование чужой смерти всегда расслабляли и успокаивали Петира Бейлиша. ***       Алейна сидела перед зеркалом и расчёсывала свои длинные пряди, когда снова заметила, что в них добавилось рыжины. Вот только теперь это мало её беспокоило, так как наносить краску больше не было нужды. Скоро Петир повезёт её в поместье Уэйнвудов, Железную Дубраву, где именно Санса Старк, а не Алейна Стоун должна будет познакомиться со своим женихом, но для этого ей было необходимо вернуть своим волосам родной оттенок. На самом деле ничего сложного, всего-то подождать несколько недель, краска сойдёт сама, и тогда Санса будет готова предстать перед всеми в своём настоящем обличье. А пока… пока она просто аккуратно собрала волосы в большой узел, чтобы разница была не так заметна.       Дверь комнаты распахнулась, и в неё влетела Миранда Ройс, дочь лорда Нестора. На несколько лет старше, пухленькая, невысокая, крутобёдрая девица с озорными каштановыми локонами и румяными щеками, Миранда была полной противоположностью Алейны. Однако после памятного спуска из Орлиного Гнезда Алейна успела сдружиться с ней, и теперь девушки проводили много времени вместе. Миранда была весёлой и кокетливой, однако Алейну её внешняя беспечность не обманула — она увидела в Миранде умную, практичную и весьма находчивую натуру, в то время как большинство считало её глупышкой. Со своей стороны Миранда оценила прозорливость новой знакомой, и по молчаливой договорённости, как-то незаметно, они стали подругами. Такими, которые могут посплетничать друг с другом, когда надо поддержать и помочь, но открывать тайны сердца и лезть в душу не станут. Обеих такая дружба более чем устраивала, а Алейна так и вовсе была счастлива общаться хоть с кем-то после долгих недель изоляции. Жизнь в Лунных Вратах, зимней резиденции Арренов, была намного веселей и интересней, чем долгие томительные дни в холодном, продуваемом всеми ветрами Орлином Гнезде.       — Миледи, вы сегодня как никогда рано, — неизменно учтиво поприветствовала Алейна Миранду, на что та умильно скривила личико.       — Я тебе тысячу раз говорила, называй меня Ранда. Когда ты говоришь «миледи», я чувствую себя старухой.       — Прости, Ранда.       — Так-то лучше, — одобрила дочь лорда Нестора и тут же сменила тему. — Ну, рассказывай скорее, ты взволнована предстоящим отъездом?       — Отъездом? — растерянно переспросила Алейна, ведь она не говорила Миранде о помолвке. Собственно, без одобрения Петира Алейна не делала ничего.       — Да, ведь вы с отцом едете в Железную Дубраву.       — Откуда… — Алейна понизила голос до шёпота, — откуда тебе об этом известно?       — Пфф… — закатила глаза Миранда, — Петир говорил с моим отцом, а я всегда в курсе его дел.       — Ты подслушивала! — утвердительно произнесла Алейна.       — Да, и что такого? — пожала плечами Ранда. — Всегда так делаю. Иначе как бы я узнавала все новости?       — Ты неисправима, — улыбнулась Алейна и тут же посерьёзнела. — Но ты… ты же не обижаешься на меня?       — За что?       — За то… что я помолвлена с Гарри. Ты же сама говорила, что подумывала выйти за него, но леди Уэйнвуд…       — Леди Уэйнвуд породистая, но редкостная сука, к тому же ещё и расчётливая. Твой отец скупил большую часть её долгов, только поэтому она согласилась заключить с ним союз. Что касается Гарри… я надеялась, и всё ещё надеюсь, что чума заберёт этого кобеля, не способного удержать свой стручок в штанах. — При этих словах Алейна покраснела. — Прости, милая, всё время забываю, что ты ещё невинное дитя. Но я говорю правду, Гарольд Хардинг не заслуживает ни меня, ни тебя, ни одну приличную женщину. Он действительно красив, но слишком уж порочен. Помнишь, я рассказывала, что у него уже есть один бастард? Так вот, на подходе второй. Он соблазнил какую-то девицу, и теперь она ждёт ребёнка. Не-е-ет, мне такого мужа даром не надо, чтобы только и ловить его по чужим постелям.       — Спасибо, что не злишься и что… беспокоишься обо мне, но от меня ничего не зависит. Петир выдаст меня за Гарри, это дело уже решённое, — обречённо произнесла Алейна, опустив глаза.       — А знаешь… может быть, оно и к лучшему, — вздохнула Миранда. — Ты слишком наивна, слишком далека от понятия о супружеских обязанностях и всего, что с ними связано. Надеюсь, ты сразу понесёшь и родишь наследника, будешь заниматься хозяйством, а Гарри оставит тебя в покое и пусть себе развлекается на стороне, лишь бы тебя не трогал. А со временем, может быть… может, и встретится какой-нибудь достойный тебя рыцарь.       «Когда-то одна принцесса узнала, что реальная жизнь не является сказкой, и тогда она действительно встретила настоящего рыцаря. Правда, теперь они оба мертвы — и эта девочка, и тот воин, так что не стоит больше вспоминать об этом», — неожиданно подумала про себя Алейна, но вслух, конечно же, ничего говорить не стала.       — В общем, что я хотела сказать, — продолжила Миранда. — Если ты не против, я бы поехала с тобой. Свадьба состоится в любом случае, никакие это не смотрины. Максимум через месяц вы поженитесь, но… это будет месяц в большом, незнакомом замке, где ты почти никого не знаешь. Лорд Бейлиш вряд ли останется с тобой на всё это время, у мужчин всегда полно дел, им до нас нет заботы. А тебе никак не помешает верная подруга, готовая помочь и если что, прикрыть тебя, — приподняв тонкую бровь, хитро взглянула на Алейну Миранда. — Что до моей выгоды… Свадьба будет важным событием, ведь леди Анья одна из лордов Хартии, а Гарри — вероятный владетель Орлиного Гнезда, так что в Железную Дубраву стекутся все знаменосцы Долины. А может, и не только они.       — Миледи Ройс, я уверена, что к вашим ногам падёт не один рыцарь и не одно храброе сердце пленится вашей красотой.       — Вот за что ты мне нравишься, милочка, тебе не нужно ничего объяснять. Схватываешь на лету, — довольно улыбнулась Миранда, рассматривая свои ухоженные ноготки. — Как ты помнишь, мой дражайший супруг был слишком стар и имел наглость умереть на супружеском ложе, а точнее на мне. Отец ищет, конечно, мне нового, но когда найдёт, это одной Деве известно. Этак недолго постареть и превратиться в перезрелую или, того хуже, сушёную сливу. Так что… девушки должны сами о себе заботиться, ты не находишь?       Алейна опустила взгляд и сделала вид, что поправляет платье, хотя в это же время тщательно обдумывала сложившуюся ситуацию. Определённо она казалось выгодной как для одной, так и для другой стороны, потому Алейна уверенно ответила:       — Полностью согласна с тобой, Ранда. Я поговорю с отцом и скажу, что твоё общество мне совершенно необходимо. Ты во всём можешь рассчитывать на меня.       Дочь лорда Нестора резко вскинула взгляд, помедлила пару секунд, а потом приблизила своё лицо к лицу Алейны.       — Cлов на ветер, как мужчины, я не бросаю, — серьёзно и спокойно сказала она. — Помогая мне, ты обретёшь в моём лице верного союзника. Знаю, у тебя нет никаких оснований верить мне на слово, но ты увидишь — я умею быть благодарной.       Алейна смотрела на Миранду долго и пристально, не отводя взгляда. Обе девушки открыто изучали друг друга, и Алейне вдруг подумалось, что это был самый искренний и честный момент, случившийся с ней за долгие тяжёлые месяцы.       — Я запомню это, миледи, — тихо произнесла Алейна. ***       Паром подошёл почти к самому берегу, однако ноги спустившихся с него путников всё же увязли в густом, пополам с грязью иле, который обнажил начинающийся отлив. Двое мужчин бросились на помощь невысокой пожилой даме, однако она раздражённо отмахнулась и продолжила идти сама. Подобрав подол платья, она с трудом, но всё же преодолела последние метры покрытого водорослями берега и вышла на твёрдую почву к тропе, аккуратно выложенной речной галькой. Там её ждал мужчина, одетый в просторную рясу с широким капюшоном, прикрывающим лицо, однако, когда женщина подошла ближе, он откинул его с головы.       — Леди Уэйнвуд, чем обязаны такому внезапному и срочному визиту?       — Брат Нарберт, я знаю, что нарушаю спокойствие этой святой обители, но моё дело крайне важное и безотлагательное. Могу я видеть старшего брата?       — Да, он примет вас. Следуйте за мной.       Тропинка пошла в гору, но женщина по-прежнему отказывалась от помощи своих телохранителей, которые теперь неотступно следовали за её спиной словно тени. Пройдя мимо яблоневого сада, конюшен и мельницы, они вышли на крутой склон холма, с одной стороны которого располагалось кладбище, а чуть дальше, под небольшой стеной из дикого камня, виднелась деревянная дверь, вделанная прямо в склон. Это и была Келья Отшельника — цель путешествия леди Уэйнвуд.       Брат Нарберт открыл дверь и пропустил женщину вперёд, но когда внутрь попытались последовать сопровождающие её рыцари, леди Анья жестом остановила их. Она зашла в пещеру в полном одиночестве.       Старший брат поприветствовал леди Уэйнвуд, уважительно склонив голову, жестом показал на длинный стол, уставленный восковыми свечами, и уселся за него. Дама последовала его примеру и со всем возможным достоинством устроилась рядом на одном из деревянных стульев. Какое-то время она молчала, видимо, надеясь, что настоятель первым нарушит тишину, однако этого не случилось, и она заговорила:       — Старший брат, простите мне мою дерзость. Я знаю, Тихий остров — место святое, и вы связаны обетами, но дело моё не терпит отлагательства, — смиренно произнесла она, хотя оба понимали, что всё это не более чем учтивость.       — Леди Уэйнвуд, мы слишком давно с вами знакомы, чтобы тратить время на условности. Говорите прямо. Вы хотели просить меня о чём-то? Как обычно, исповеди, благословения или, быть может, совета?       — Ни то, ни другое, настоятель. Не в этот раз, — леди Анья твёрдо посмотрела на старшего брата. — Я прошу вас покинуть свой септрий и приехать ко мне в Железную Дубраву.       Старший брат удивлённо взглянул на сидевшую перед ним женщину, минуту помолчал, сложил перед собой большие руки, переплетя пальцы, и только потом спокойно ответил:       — Вы же знаете, что я почти не покидаю остров.       — Ключевое слово «почти», настоятель. Вспомните, в трудные времена мы с вами не раз встречались за пределами Крабьей бухты, а сейчас настали как раз такие времена. Прошу вас, выслушайте меня, и потом уже скажете свой вердикт.       Мужчина утвердительно кивнул, и леди Уэйнвуд продолжила:       — Дело в том, что в ближайшее время мой воспитанник Гарольд Хардинг женится на дочери Петира Бейлиша Алейне Стоун. Вы знаете Гарри, знаете, кем он может стать и как он важен для нас. Доподлинно известно, что уже сейчас лорды Хартии, членом которой я являюсь, симпатизируют ему и всячески поддерживают. Будем честны — Роберт Аррен настолько беспомощен, что не в состоянии сам одеваться, не то что защищать Долину, а ведь она — весьма лакомый кусок для любого рта. После того, как Гарольд выиграл последний турнир, всё чаще слышатся разговоры о Молодом Соколе и о том, каким бы прекрасным рыцарем и хозяином Орлиного Гнезда он был, поэтому брак Гарри, а также его последствия весьма важны не только для моей семьи, но и для всех знаменосцев Долины. Что же касается Алейны… я видела её, она очень красива и мила. Мизинец сказал, что матерью Алейны была знатная уроженка Браавоса, и действительно, в девочке можно ясно различить чистую кровь и благородные черты. А так как мать её умерла при родах и Алейна воспитывалась под присмотром богов в крайней строгости как будущая септа, то выросла она не только красивой, но и весьма благочестивой и добродетельной девушкой. Однако… когда дело касается такого человека, как Мизинец, я привыкла всегда ожидать подвоха.       — Понимаю ваши опасения и разделяю тревоги относительно будущего Гарольда и этой девушки, но… чего же вы хотите от меня?       — Всё просто. Я хочу, чтобы вы были тем, кто соединит их.       — Провести обряд? — изумлённо воскликнул настоятель. — Но почему именно я?       — Потому что я вам доверяю, — холодно ответила леди Уэйнвуд. — И потому что вы обладаете определённой репутацией. Так вышло, что верховный септон опять поменялся, и в рядах верующих снова волнения. Священнослужители меняют должности как перчатки, но вы, старший брат, ваши заслуги неизменны. Слава о ваших благородных деяниях идёт по всем Речным Землям, а дар целительства, которым Семеро наделили вас и который спас столько жизней, делает настоятеля Тихого острова почти святым в глазах большинства людей. Никто не оспорит союз, заключённый и благословлённый таким человеком. Я знаю, что прошу многого, но… — грозно сверкнув глазами, продолжила леди Анья, — вы должны понимать: идёт война. И всё что я делаю, так это стараюсь любыми возможными способами обезопасить не только Долину, но и прилегающие к ней Речные Земли, и вашу обитель в том числе.       Лицо старшего брата выражало задумчивость и сомнение, и леди Уэйнвуд замолчала, давая настоятелю время на размышление, но в то же время незаметно наблюдая за ним. Видя, что он колеблется, она грациозным движением поправила седые волосы, тяжко вздохнула и как бы невзначай бросила:       — Ах да… Прошу извинить мою забывчивость, женщинам моего возраста она свойственна, я не выразила вам свои соболезнования по поводу случившейся здесь трагедии. Говорят, недавняя резня в Солеварнях была подлинным кошмаром. Я слышала, немногие пережили этот набег, грабители были безжалостны и сожгли в порту всё, кроме каменного замка, даже септу. Неслыханное богохульство!       — Воистину это было ужасно, — подтвердил настоятель. — Город горел всю ночь, и почти всё его население было уничтожено. Разбойники пришли туда в надежде захватить корабли и были в ярости, когда не нашли их. Весь гнев они обрушили на горожан, и мало кто уцелел. Течение до сих пор прибивает к нашему острову изувеченные тела, мы продолжаем хоронить несчастных.       — А я-то думала, хуже тех зверств, что творил Григор Клиган, ничего быть не может. Самое возмутительное, что ему ещё и был пожалован Ланнистерами Харренхолл за «верную службу». Уж не знала, что убийство мирных жителей и разорение поселений входит в это понятие. Слава Семерым, Гора мёртв. Однако Харренхолл… он же совсем недалеко от Солеварен? — с невинным видом уточнила леди Уэйнвуд. — Григора больше нет, но мне кажется, смута всё ещё распространяется из этого места по вашим землям. Не удивлюсь, если разбойники нашли там себе пристанище. Нужно бы навести у вас порядок, но… кому сейчас есть дело до какого-то городка, когда вся страна погрязла в войне? Разве что…       Анья Уэйнвуд отвела взгляд от лица настоятеля и небрежно провела пальцами, унизанными самоцветами, по грубой поверхности стола. Смахнув с них несуществующие пылинки, она как бы невзначай произнесла:       — Вы знаете, что Петир Бейлиш является Верховным Лордом Речных Земель и Лордом Харренхолла? Разумеется, назначение это весьма формально и реально за ним ничего не стоит, однако в то же время оно даёт ему возможность отдавать приказы в пределах своих владений. И будучи на свадьбе, вы могли бы рассказать ему о случившемся и попросить о помощи. А я… я, например, могла бы предоставить пару сотен хорошо обученных воинов и в придачу дерево для отстройки гавани, несколько умелых плотников и каменщиков, а также небольшой запас продовольствия для нуждающихся. Конечно, я бы и сама с радостью помогла вам, но вы же понимаете, моя вотчина — Железная Дубрава. На ваших землях я не вправе распоряжаться. В отличие от лорда Бейлиша.       Старший брат пронзительным взглядом посмотрел на совершенно невозмутимую леди Уэйнвуд, и первым его порывом было отказать ей, ибо с давних пор он терпеть не мог любые манипуляции и интриги. И если бы дело касалось только его, он бы так и сделал, но от его выбора зависела судьба не только разорённого города, но и близлежащих поселений, которые до сих пор жили в страхе. Что ж, если его решение поможет избавить их от мародёрства и разбойников, он готов проглотить свою гордость и принципы. Настоятель прекрасно понимал, и леди Уэйнвуд достаточно ясно выразилась — только в том случае, если он приедет в Железную Дубраву, она поможет этим людям.       — Хорошо. Я проведу обряд, — ответил он.       — Ах, я не сомневалась, что вы поддержите меня! Чудесная, чудесная новость, — расплылась в довольной улыбке леди Анья. — Я пришлю отряд воинов для охраны, и они помогут вам добраться до замка в целости и сохранности.       — Нет. Не стоит так утруждаться. В Солеварнях ещё остались корабли, они прибыли туда после пожара, так что я выберу, скорее, морской путь. Мы с братьями возьмём у рыбаков баркас, обогнём Крабью бухту и высадимся на северной стороне, как раз рядом с Железной Дубравой.       — Как вам будет угодно, — ответила леди Анья, однако было заметно, что она недовольна. — Тогда жду вас через три недели в своём замке.       Леди Уэйнвуд встала, учтиво поклонилась и стремительно направилась к выходу.       — И помните, я надеюсь на вас. Как и жители Речных Земель, — напоследок произнесла она перед тем, как скрыться в темноте.       — Уверен, вы не дадите мне этого забыть, — пробормотал про себя настоятель. ***       В тёмных каменных коридорах, освещённых скудным светом затухающих факелов, царила поздняя ночь; почти весь замок спал, и только немногочисленная охрана бодрствовала, обеспечивая покой хозяев и гостей Железной Дубравы.       Звук открываемой двери посреди этой тишины показался резким, и стражник инстинктивно напрягся, крепче сжимая оружие, но тут же расслабился, когда узнал вышедших ему навстречу людей. Один из них, мужчина, коротко кивнул охраннику, отдавая приказ незаметно следовать за ним, и прошёл мимо, в то время как рядом, словно привязанная, шла девушка. Она ни на шаг не отставала от своего спутника и смотрела на него снизу вверх полными обожания глазами. Девушка была юна и красива, однако внимательный наблюдатель сразу определил бы, что она простолюдинка, так же точно, как опытный взгляд отличает рабочую лошадь, созданную для плуга, от породистого скакуна.       Преодолев несколько коридоров и лестничных пролётов, пара вышла к каменной арке, за которой виднелся мост и ворота замка. Там мужчина остановился, повернулся лицом к девушке, потом взял её руки в свои, крепко сжал, и, поднеся к губам, поочерёдно поцеловал. Девушка затрепетала, её лицо осветила радостная улыбка, и она прижалась к своему возлюбленному с тихим вздохом восхищения, который тут же был заглушён крепким поцелуем.       — Гарри, любимый, прости меня, но я не могла больше выносить разлуки. Я должна была тебя увидеть, — задыхаясь от чувств, пролепетала девушка.       — Лидия, я тоже скучаю, но ты же знаешь, что происходит. Мы уже не раз говорили об этом.       — Да, да, я помню, но всё же…       — Мы должны быть осторожны. Сейчас замок полон людей, я как на ладони, за каждым моим шагом следят. Мы не можем подвергаться такой опасности. Если тётя узнает…       — Клянусь, я больше ничего не сделаю без твоего ведома! Но ты был мне так нужен, ты же понимаешь…       Лидия опустила взгляд и любовно обняла руками свой большой живот. Очевидно, она была на последних месяцах беременности.       — Потерпи немного, и я обещаю, всё наладится. Как только брак будет заключён, я стану свободней. Но в данный момент… это же не кто-нибудь, а сама Санса Старк! Когда тётя узнала, кто такая Алейна Стоун, то просто обезумела. Наша свадьба является для неё всем, и она готова уничтожить любое препятствие, которое может помешать ей. Сейчас я не должен совершать ошибок, иначе всё, к чему Уэйнвуды и Аррены стремились, обратится в прах. На мне лежит ответственность, я не могу подвести свою семью. Есть нечто, гораздо важнее собственных желаний — мой долг.       — Но ты же… — глаза Лидии наполнились слезами и губы задрожали.       — Клянусь Матерью, я не испытываю ничего к своей будущей жене! Ты моя возлюбленная, я люблю только тебя!       — Это правда?       — Конечно правда, глупышка! — улыбнулся Гарри и снова поцеловал Лидию, которая смотрела на него как зачарованная. Белокурые волосы, ямочки на щеках — в свете огней Гарри казался ей прекрасным ангелом, спустившимся с небес. Как же ей всё-таки повезло!       — Прости меня, прости, что доставляю неприятности, но я так сильно тебя люблю! — прошептала Лидия. — Ты самое важное, самое лучшее в моей жизни, и я не могу тебя потерять. Злые языки клеветали на тебя, говорили всякие гадости, но я не верила, я ни секунды им не верила. Они просто завидовали мне. Завидовали твоей красоте и тому, что ты выбрал меня и так сильно любишь.       — Люблю. Разумеется, люблю. А как же иначе?       Лидия счастливо засмеялась и обняла Гарри, спрятав лицо у него на груди, а потом снова отстранилась, чтобы полюбоваться им.       — Так мы договорились, ты будешь осторожна?       — Обещаю, милорд. Я не буду появляться в замке, по крайней мере пока история со свадьбой не утихнет. Но потом… потом ты же придёшь ко мне?       — Обещаю, обещаю тебе, моя прелесть.       — Мы будем с нетерпением ждать тебя. Я и наш малыш, — тихо произнесла Лидия, прощаясь с Гарри.       — Быть вдали от тебя — невыносимая мука, — произнёс он на прощание, отпуская её руку.       Девушка набросила на голову капюшон, чтобы скрыть лицо, пересекла двор и направилась к подвесному мосту, стараясь как можно быстрее покинуть замок. Охрана не обратила на Лидию никакого внимания и безмолвно пропустила её через главные ворота. В это же время безликий и невидимый доселе стражник бесшумной тенью выскользнул из тьмы коридора и предстал перед своим хозяином.       Гарольд Хардинг долго и пристально наблюдал за удалявшейся в ночь женской фигуркой, а потом тихо произнёс:       — Позаботься о том, чтобы я больше никогда не видел её в замке, — и, окинув ледяным взглядом голубых глаз склонённое в знак согласия бесстрастное лицо охранника, ушёл прочь. ***       Леди Уэйнвуд раздражённо ходила из угла в угол, теряя последние остатки терпения. Время от времени она приближалась к окну и беглым взглядом осматривала многолюдный двор замка, но потом опять разочарованно уходила прочь. В который раз за эти дни она попыталась отвлечься и заняться делами: села за большой дубовый стол и стала разбирать и просматривать личные бумаги, в беспорядке разбросанные по его поверхности, но никак не могла сосредоточиться. Нервное напряжение заставило её вернуться к своему наблюдательному пункту, впрочем, как и в прошлый раз, безрезультатно.       Томительное ожидание тяготило её. Старший брат должен был появиться ещё три дня назад, но от него не было никаких вестей. Всё же следовало надавить на него и заставить приехать сюда под охраной, чтобы быть уверенной и спокойной на этот счёт, но теперь уже поздно. Возможность упущена, до бракосочетания остались считанные дни, а самый главный участник церемонии ещё не прибыл, так что оставалось лишь надеяться, что свадьба не сорвётся и будет проведена в срок. Слишком высоки ставки, чтобы всё потерять.       В момент, когда под окном раздался шум и приветственные возгласы, пожилая женщина с удивительной живостью бросилась к окну. Увидев среди многочисленных рыцарей фигуры в просторных рясах с широкими рукавами и капюшонами, полностью скрывающими лица их обладателей, она облегчённо вздохнула. Наконец-то её молитвы были услышаны! Она хлопнула в ладоши, призывая служанку, и когда та появилась, тут же отправила её за новоприбывшими.       Когда монахи по очереди зашли в гостиную, леди Уэйнвуд поначалу не смогла точно определить, который из них является настоятелем, за исключением, пожалуй, одного — уж он точно не мог быть старшим братом, ибо был слишком высок и крепко сложён для этого. Впрочем, среди всех рыцарей Хартии не сыскалось бы такого, кто мог бы сравниться с этим послушником ростом и шириной плеч, и, возможно, раньше леди Уэйнвуд задумалась бы об этом, но сейчас её мысли были слишком заняты насущным, тем более что настоятель уже вышел вперёд, откинув с головы просторный капюшон и протянув женщине руку.       — Простите за задержку, обстоятельства сложились для меня и моих братьев не лучшим образом.       — Вы здесь — и это самое главное. Надеюсь, дорога вас не сильно утомила?       — Наш корабль пристал к берегу ранним утром, а остальной путь мы проделали пешком, и он был вполне приятен. Однако от скромной трапезы и нескольких часов сна не отказались бы, не все из нас перенесли путешествие по морю легко и безболезненно.       — Само собой, настоятель, ваши спутники могут обрести в моём доме залуженный отдых, но вот у вас лично я хотела бы отнять несколько минут драгоценного внимания. Есть кое-что важное, что я должна вам сообщить.       — Вы можете смело говорить в присутствии моих братьев. Я разделяю с ними всё, о чём думаю, что знаю и чем владею.       — Ну что ж, тогда я буду говорить открыто, — согласилась леди Анья, однако было заметно, что подобная идея ей не особо понравилась.       — Очередные новости? — спросил настоятель.       — Да. И это важнее всего, что было сказано мною ранее, — торжественно объявила леди Уэйнвуд. — Дело в том, что Алейна Стоун, которую Петир Бейлиш выдавал за свою незаконнорождённую дочь, на самом деле является единственной выжившей наследницей Королей Севера. Да, теперь это точно подтверждено свидетелями — она никто иная как Санса Старк.       Если бы леди Анья не была так увлечена беседой, то заметила бы, как в этот момент высокая фигура в рясе вздрогнула, однако всё внимание хозяйки Железной Дубравы было сосредоточено на настоятеле, который, в свою очередь, задумчиво произнёс:       — Но если это действительно Санса Старк, то её брак с Гарри Хардингом не может быть осуществлён, так как тому существует неодолимое препятствие. Насколько мне известно, она является женой Тириона Ланнистера.       — И вот тут мы подходим к самому главному, — с воодушевлением продолжила леди Уэйнвуд. — С вашей помощью этот союз нужно аннулировать.       — И каким же образом, позвольте вас спросить? — в недоумении развёл руками настоятель. — Тирион бежал, мы даже не знаем, жив он или нет, но если бы он и мог присутствовать на разбирательстве, в любом случае, на это уйдут месяцы.       — А вот здесь вы в корне ошибаетесь. Всё намного проще, нам не нужно тратить драгоценное время. Дело в том, что брак Сансы Старк с Тирионом Ланнистером не был консуммирован — девственность девушки не была нарушена. Поэтому, как вы понимаете, брак является недействительным.       Старший брат серьёзно посмотрел на леди Уэйнвуд и задумчиво покачал головой:       — Девушка пережила помолвку с Джоффри Баратеоном, который, как мы знаем, никогда не отличался целомудрием и терпимостью, опалу в связи с предательством отца, а также замужество с Бесом. Вы уверены, что она всё ещё девственна?       — Я готова подтвердить это любой клятвой! — горделиво вздёрнула подбородок леди Анья. — Её тщательно осмотрели, я лично при этом присутствовала, и заверяю вас — к ней не притрагивался ни один мужчина. Надеюсь, моего слова для вас будет достаточно, или вы хотите составить собственное заключение?       — Нет, конечно, нет. Я верю вам. Просто удивлён, что эта девочка смогла пережить столько тяжёлых событий и остаться по-прежнему невинной, но… определённо я рад, что так случилось.       — Итак, учитывая все обстоятельства, можете ли вы официально заявить, что брак Сансы Старк с Тирионом Ланнистером не имеет законной силы и вследствие этого заключить новый брачный договор — между нею и Гарри?       — Если все факты таковы, как вы изложили, то ничто не препятствует союзу этих молодых людей.       — Я точно могу быть спокойна на этот счёт? — напряжённо уточнила леди Анья.       — После церемонии эти двое будут соединены по всем законам веры. А если Гарри выполнит долг супруга, то никто и ничто не сможет оспорить этот брак, — заверил её настоятель.       — Ах, вы вернули покой моей измученной душе! — с облегчением вздохнула леди Уэйнвуд, прижимая руки к груди. — Что ж, теперь, когда самый главный вопрос улажен, не смею больше вас задерживать, прислуга проводит вас в ваши покои. Я взяла на себя смелость поселить вас с братьями в Южной Башне — далековато немного от основной, жилой части замка, зато тихо и весьма уединённо, никто вас не побеспокоит, да и септа расположена всего в двух шагах, так что можно начинать подготовку к церемонии хоть сейчас. Смойте с себя грязь дороги, поешьте, отдохните. А завтра на праздничном ужине мы обговорим детали предстоящей свадьбы.       Старший брат сдержанно поклонился и направился к выходу вслед за служанкой леди Аньи, остальные монахи бесшумно последовали за ним.       Весь путь до Южной Башни они проделали в полном молчании, однако сторонний наблюдатель мог заметить, что настоятель нет-нет да и бросал задумчивый взгляд на высокую фигуру одного из своих послушников. ***       Петир с удовольствием отметил, насколько полон был Большой Зал: столы, заставленные разнообразной едой, плотно стояли длинными рядами от края до края, и всё равно не всем хватило места. Прислуге пришлось разжечь костры во дворе замка, и теперь на вертелах там жарились жирные кабаны и куски оленины. Праздник был в самом разгаре — вино лилось рекой, повсюду слышались песни, разговоры и воспоминания о прошлых битвах и турнирах, раздавался лязг оружия, нестройное пьяное пение и смех. Предстоящая свадьба собрала в Железной Дубраве многочисленных рыцарей Долины, Речных Земель, Риверрана и знаменосцев Севера. Прослышав о том, что Санса Старк жива и невредима, все они поспешили сюда, дабы засвидетельствовать своё почтение и, самое главное, присягнуть на верность будущей королеве.       Бейлиш с небрежным видом восседал на своём месте с огромным кубком вина, иногда отпивал из него, лениво беседовал с леди Уэйнвуд, но в то же время внимательно осматривал зал, чётко запоминая и фиксируя каждого, кто попадался ему на глаза.       Вот обособленно сидят влиятельные Талли, поближе к невесте. Вот Блэквуды, сын которых был убит на Красной Свадьбе; Маллистеры, всем известно как они ненавидят Фреев; молодой Гилвуд Хантер со своими людьми; а это северяне Карстарки, Гловеры, Риды… Всех их, конечно, привели сюда долг и честь, но больше всего Петир гордился другими своими приобретениями.       Белморы — агрессивные, могущественные, но позарившиеся на его деньги; Корбреи, которым он сунул в качестве подачки выгодный брак с баснословным приданым. Темплтоны, чьи силы насчитывают десять тысяч человек, и которым весьма вовремя напомнили о дальнем родстве со Старками, и даже сами Ройсы. Расположение Нестора Ройса Мизинец давно получил, пожаловав ему Лунные Врата, а вот Джон по прозвищу Бронзовый… его благосклонность так просто не купишь. Лорда-протектора Долины он искренне ненавидел, но Гарри Хардинга, которого лично посвятил в рыцари и Неда Старка, как и его детей, любил, поэтому и приехал на свадьбу. Правда, явно скрепя сердце и сжав зубы, но это Мизинца ни капли не волновало. Наоборот, Петиру даже доставляло особое удовольствие смотреть, как Бронзовый Джон иногда бросал на него полные злобы взгляды и в то же время разделял с ним пищу, кров, и даже один стол, за которым сидели все самые влиятельные гости, в том числе жених с невестой.       Санса была сегодня особенно хороша в небесно-голубом платье, серебристой накидке и с убранными в высокую корону золотыми волосами. Талли с гордостью смотрели на неё и одобрительно перешёптывались, впрочем, не заметить её красоту, грацию и утончённость мог только слепой. Как и соблазнительность форм, отметил про себя Петир, скользя взглядом по корсажу, туго обтягивающему высокую грудь и тонкую талию северянки. За прошедшие два года она полностью расцвела и превратилась в женщину. И всё это достанется похотливому и не слишком разборчивому Уэйнвуду, который, скорее всего, даже не в состоянии будет оценить это сокровище со вздохом подумал Петир.       Он вяло поковырялся в куске оленины на своей тарелке и собрался было отодвинуть её в сторону, когда к нему снова обратилась леди Анья, предварительно что-то шепнув своему соседу, так называемому старшему брату.       — Так вы полагаете, мы могли бы это устроить?       — Хм… прошу простить меня великодушно, леди Уэйнвуд, но, кажется, я немного упустил нить беседы, — с рассеянным видом ответил Петир.       — Мы говорили о Речных Землях, о соседях нашего многоуважаемого настоятеля и о том, как необходима им любая помощь. Ведь это же ваши владения, лорд Бейлиш?       — Да, но это скорее формальность… — неохотно произнёс он, ибо о Харренхолле и бывшей собственности Талли ему сейчас хотелось думать в последнюю очередь.       — Ах, там сейчас такие волнения! Это печально, весьма печально. Когда я навещала Тихий остров, видела их страшные последствия.       — Вы про Солеварни? — раздался с противоположной стороны стола тонкий голосок, принадлежавший молоденькой девушке, увешанной драгоценностями и одетой богато, но достаточно безвкусно. — У нас в Чаячьем городе только и говорят про них и про жуткие события, что там случились. Этот Пёс со своей сворой наводит ужас одним своим появлением. Говорят, он грабит, убивает и уничтожает всё на своём пути, а женщин, — глаза девушки округлились от страха, и она с дрожью произнесла, — он не просто насилует, он отрезает им груди и рвёт на части, словно зверь. Не один дом этот монстр разорил и поджёг, спасением от него могут быть только каменные стены замка.       — Чем и воспользовался сир Квинси Кокс, — неожиданно вымолвил настоятель. — Когда на Солеварни напали, он заперся у себя в крепости и отсиживался в безопасности, пока его люди умирали. Потом он даже просил у меня отпущения, но, каюсь, после всего, что я увидел в разорённом городе, я не смог его дать. Однако в одном, и самом важном, вы не правы, миледи, — главарём мародёров не является Сандор Клиган или Пёс, как вы изволите его называть.       — Как так? — с возмущением ответила Рамона Корбрей, всплеснув руками, каждый палец которой был унизан золотыми перстнями. — Он же выглядит в точности как этот ужасный телохранитель Джоффри, даже отвратительный шлем в виде головы собаки. Такого нет ни у кого, кроме проклятого Пса, побери его преисподняя. Все это знают.       — Это не может быть он, ибо Сандор Клиган мёртв. Мне это доподлинно известно, ведь он покинул этот мир у меня на руках.       — Но все говорят, что это он, — упрямо возразила Рамона.       — Всё дело в доспехах, которые, в том числе и знаменитый шлем, я оставил на его могиле. Очевидно, разбойники нашли их, забрали себе и совершали набеги под чужой личиной, а теперь все думают, будто Сандор Клиган сотворил эти преступления. Почему-то бытует мнение, что он точно такой же, как и его брат Григор.       — А разве нет? — скривилась Рамона. — Мерзкий, отвратительный, грязный тип. Я как-то видела его издали, и слава Семерым, что так, а то бы я умерла от отвращения, если бы он только дотронулся до меня. Урод каких поискать. Им вместе с его жутким братцем самое место на псарне, откуда, впрочем, они и появились.       — Я бы не стал сравнивать Сандора с его старшим братом, они были совершенно разными. Я видел многих людей, многим отпускал грехи, многих исповедовал перед смертью, и, поверьте, в трудные или последние часы открывается истинная суть человека. А уходил Сандор Клиган в страшных муках. Я старался облегчить его страдания, но, боюсь, мало чем смог помочь.       — Вы, конечно, святой человек, настоятель, но вот что я вам скажу: собаке собачья смерть! — презрительно произнесла Рамона Корбрей, с брезгливым видом поправляя вышитый шёлком рукав дорогого платья.       Старший брат не стал ничего больше говорить и только легко покачал головой. Зато леди Анья в этот момент встрепенулась и обратилась к Сансе, которая всё это время сидела, потупив взгляд:       — Милая, что с тобой? Ты побледнела и дрожишь.       Петир внимательно посмотрел на свою подопечную, и действительно выглядела она бледной.       — Достаточно на сегодня разговоров об убийствах и смерти. Смотрите, вы напугали мою невесту, — обеспокоенно проговорил Гарри Хардинг.       — Ах, мужчины! Вы часто забываете, что мы нежные цветки и впечатлительные, чувствительные создания, — невинно произнесла Миранда Ройс, сидящая напротив Сансы. Петир цинично ухмыльнулся, ибо нежной и чувствительной Миранду мог назвать только абсолютный слепец, однако не стал этого уточнять. — Я надеюсь, вы позволите нам с Сансой удалиться? Завтра важный день, столько хлопот, а моя милая подруга уже порядком устала, да и все эти ужасы напугали её до полусмерти. Глядишь, ещё кошмары замучают.       Миранда кинула взгляд на Петира, ибо слова её были адресованы в первую очередь к нему, и он утвердительно кивнул. Гарри засуетился, отодвигая кресло, в котором сидела Санса, и помогая ей встать, а Миранда тут же оказалась возле неё, взяла под руку, и они вместе вышли из Большого Зала.       — Теперь вы видите, сколь удручающая ситуация сложилась на вверенных вам землях? Хуже того, — леди Анья доверительно склонилась к Мизинцу, — разговоры подобные этим могут повредить вашей и без того шаткой репутации.       — Помнится, вы обещали навести за этот год порядок в Долине, — словно в подтверждение этих слов, неожиданно и весьма резко вклинился в разговор Бронзовый Джон. — Но как же вы собираетесь быть её лордом-протектором, если со своими владениями не можете разобраться?       Леди Уэйнвуд посмотрела на Петира с выражением лица «а я вам о чём говорила» и тут же ответила за него Джону Ройсу:       — Мы с лордом Бейлишем уже всё обсудили. Он выразил желание пресечь смуту и очистить окрестности Крабьей бухты и Харренхолла от любого отребья. Более того, он решил заново отстроить Солеварни и вернуть жизнь в этот разорённый город. Я была весьма впечатлена этим благородным жестом. Не правда ли, лорд Бейлиш?       Петир взглянул на леди Уэйнвуд и за эти короткие секунды подумал, что она действительно очень умна, но тягаться с игроком его уровня никогда не сможет, и если бы не этот конкретный случай, он нашёл бы способ поставить её на место или наказать за попытку манипулирования, но не сейчас. В этот раз она действовала полностью в его интересах, поэтому он без запинки ответил:       — Дорогая леди Анья, вы мне льстите. Я всего лишь, как обычно, забочусь о слабых и обездоленных. В этом моя суть, ничего не могу с собой поделать, — развёл Петир руками, затем небрежно подцепил с большого блюда засахаренную чернику и аккуратно отправил её в рот, при этом нагло ухмыляясь в лицо Джона Ройса. ***       Санса шла быстро и столь стремительно, что Миранда еле поспевала за ней. Минуя двор с собравшимися там многочисленными гостями, она вышла к конюшням и неожиданно так резко остановилась, что Ранда чуть не налетела на неё.       — Гадкая противная… дура! — неожиданно воскликнула Санса. Она глубоко дышала, её лицо было всё ещё бледно, накидка съехала на плечо, а несколько прядей выбились из безупречной причёски, но Санса и не думала их поправлять.       — А, так я всё же была права! — воскликнула Миранда. — Ты злишься. Причём настолько, что я за столом подумала: ты либо согнёшь вилку пальцами, настолько крепко в неё вцепилась, либо воткнёшь её кому-то в глаз. И подозреваю, это была бы не в меру болтливая Рамона.       — Она отвратительна! — упоминание имени миледи Корбрей вызвало у Сансы новую вспышку раздражения. — Говорить такие гадости… да кто она такая?       — Дочь очень богатого купца. Как и все подобные ей, выращена в сытости, безделье и праздности. Глупа как пробка, необразованна и невоспитанна, но что взять с низкопробной дочери торгаша? Выскочила замуж за аристократа и думает, что теперь им ровня, — спокойно заметила Миранда.       — Терпеть её не могу, — сузив глаза прошептала Санса. — Она не имела права так говорить о нём, она его не знала…       — Кого, милая?       — Сира Клигана. Она его не знала.       — А ты? — неожиданно серьёзно спросила Миранда. — Ты знала?       Санса отвела взгляд в сторону и замолчала.       Действительно, что она могла сказать о настоящем Сандоре Клигане? Долгое время она помнила только страх, который испытывала перед ним, но задумывалась ли она когда-либо о сути этого человека? С другой стороны, в памяти хранилось достаточно слов и поступков, совершённых им в Королевской Гавани, пока Санса была там в заложниках, о которых она никогда никому не рассказывала и которые часто вспоминала. И в последнее время, чем больше она о них думала, тем яснее видела, насколько глупа и слепа была тогда.       — Знаешь что, давай немного пройдёмся, — заботливо сказала Миранда и приобняла Сансу. — И если захочешь, мы можем поговорить. Только если захочешь, конечно.       Девушки неторопливо побрели дальше, через внешний двор, мимо высоких замковых стен, оборонительных укреплений, сада и хозяйственных построек. В конце концов, путь привёл их к Южной Башне, рядом с которой приютилась небольшая каменная септа, куда девушки недолго думая вошли.       Внутри не было ни души, тихо и почти темно. Только на алтаре догорали последние свечи, отбрасывая на стены пляшущие тени, и всполохами отражаясь на ликах Отца и Матери. Миранда прошла вперёд, села рядом с исповедальней на широкой, отполированной до блеска многочисленными прихожанами деревянной скамье, а Санса опустилась рядом.       — Он правда был так ужасен, как говорила Рамона? — тихо, словно боясь потревожить богов, спросила Миранда.       — Да… то есть, нет, — растерянно прошептала Санса. — Раньше я бы, как и Рамона, сказала, что он чудовище.       — А сейчас?       Взгляд Сансы скользнул по фигуре Матери, которой она так долго и усердно молилась в своё время, по резному алтарю и остановился на танцующих огоньках затухающих свечей. Словно загипнотизированная, она смотрела на них, медленно погружаясь в воспоминания.       — Долгое время сир Клиган вызывал во мне только страх, — отрешённо сказала она. — Когда первый раз я увидела его в Винтерфелле, то содрогнулась от ужаса, настолько отталкивающим он мне показался. Вся левая половина лица была обожжена и покрыта шрамами настолько, что я сначала не могла себя заставить на него смотреть. Любовалась я только Джоффри, уж он-то казался мне подлинным совершенством. Правда, скоро он показал свою истинную суть, и волшебной сказке, придуманной мною, пришёл конец — сквозь прекрасные черты проступило обличье монстра. А потом… потом он убил папу, и всё стало совсем плохо. Каждый день он придумывал новые способы, чтобы причинить боль или унизить меня. Каждый день я молила богов о помощи и верила, что придёт благородный рыцарь и спасёт меня. И рыцарь появился, даже не один, — горько усмехнулась Санса. — Сир Мерин, что бил меня по приказу Джоффри, сир Борос, который разорвал на мне платье, и другие рыцари в сияющих доспехах, которые смотрели на всё это и улыбались.       Миранда охнула и прижала руки к губам.       — И только Сандор Клиган сказал тогда Джоффри «довольно», снял свой плащ и укрыл им меня, а он не был рыцарем, более того — всегда их презирал. В тот момент я поняла почему. Принимая посвящение, рыцари дают обет — сражаться за правду, защищать слабых, но никто, никто из них и пальцем тогда не пошевелил, чтобы помочь мне. Я поняла, что их слова и клятвы не стоят ровным счётом ничего — это всё ненастоящее, впрочем, как и сами рыцари. И я возненавидела их всех, всех до одного, — жёстко сказала Санса.       Какое-то время она молчала и, казалось, что больше уже не проронит ни слова, и в этом не было бы ничего удивительного — даже для насмехающейся над всем и вся Миранды пережитое Сансой казалось невыносимым, однако она снова заговорила:       — А потом был бунт в Королевской гавани, — медленно роняя слова, словно через силу произнесла Санса. — Король и его свита скрылись в крепости, а нас бросили умирать. Люди со злобным воем накинулись на нас — я видела своими глазами, как они забили камнями немногих оставшихся рядом воинов, а верховного септона разорвали на части. Меня схватил этот ужасный человек с гнилыми зубами и зловонным дыханием, и я поняла, что мне грозит нечто страшнее, чем смерть… но в этот момент рядом появился сир Клиган. Он отрубил руку, которой тот человек прикасался ко мне, вернул меня в седло, а сам повернулся к толпе. Их были десятки, и я думала, нам нет спасенья, а он… мне показалось, это было чистое безумие, когда он бросился на них. Его ярость была всепоглощающей, меч колол и рубил без устали, кровь была повсюду, но он не останавливался до тех пор, пока не обратил всех в бегство. Он был словно Воин и Неведомый в одном лице — олицетворение силы и смерти, когда стоял там, в пылу сражения, посреди распростёртых тел в грязи и крови. Тогда он спас мне жизнь и, подозреваю, это было не единожды.       Обычно бойкая Миранда поражённо затихла и во все глаза смотрела на Сансу. Её рассказ казался больше похожим на страшные истории, которыми пугают друг друга обыватели, чем на реально случившееся. Трудно было представить, что юная девушка пережила подобное. Аккуратно сжав локоть Сансы, Миранда сочувственно произнесла:       — Мне очень жаль… Я не знала… Но, если всё так, как ты говоришь, Сандор Клиган мне не кажется таким, каким описывала его Рамона. Скорее, я бы сказала, что он был мужественным и опытным воином, невероятно сильным.       — Самым сильным из всех, — с жаром ответила Санса. — Он выиграл турнир в честь моего отца, спас сира Лораса и победил даже собственного брата. Ты бы видела как тогда люди приветствовали его, на миг позабыв о его физическом уродстве.       — А ты не знаешь, откуда у него эти шрамы? — с тенью страха спросила Миранда.       — Раньше, когда я была ещё девочкой, то представляла, что это дыхание дракона опалило его лицо. Но потом узнала правду.       — А что случилось на самом деле?       — Прости, я не могу сказать тебе, Ранда. Я обещала ему.       — Его больше нет, ты не обязана…       — Нет! Я дала ему слово и сдержу его, — резко перебила подругу Санса, но потом её лицо смягчилось. — Прости меня, пожалуйста, я не хотела быть с тобой грубой.       — Не стоит извиняться, — миролюбиво улыбнулась Миранда. — На то мы и подруги, чтобы поддерживать друг друга. И я рада, что ты поделилась со мной.       Санса опустила глаза и в каком-то растерянном жесте стала перебирать и разглаживать на коленях складки своего шёлкового платья, выглядела она при этом явно смущённой.       — Я тоже. Но всё же сейчас я думаю, что не стоило мне этого делать. То есть… так злиться и кричать на миледи Корбрей. Настоящие леди так не поступают, они всегда держат себя в руках. Я была несдержанна и вела себя… непозволительно. Наверное, ты разочарована во мне.       Миранда с теплотой посмотрела на Сансу, взяла её ладонь и легонько сжала:       — Нет, милая, ни капли. Более того, я никогда не видела тебя более живой, чем сейчас.       Какое-то время они сидели, взявшись за руки, а потом покинули септу так же внезапно, как и пришли, оставляя позади себя тишину, ночную прохладу и безмолвных богов. Они уже не видели, как из тени исповедальни медленно вышел на свет человек в бурой рясе, откинул капюшон с изуродованного лица и долго наблюдал за удаляющимися девушками глазами, в которых отражалось гаснущее, но изо всех сил цепляющееся за остатки жизни пламя свечей. ***