Нарушая обеты (Breaking the rules).

      — Мама, он спрятал мою куклу и не отдаёт! — капризно надулась девочка, исподлобья глядя на своего брата.       — Так она испортила мои стрелы! — он возмущённо указал на неё пальцем. — Я сам их сделал! Завтра приедет Эйдан, а побеждаю я его только в стрельбе. В рукопашной он лучше всех, но лучник из него никудышный. У него сила — у меня ловкость, это идеальное сочетание нельзя нарушать. Это наша стратегия.       Миранда улыбнулась и притянула дочь к себе, поправляя точь-в-точь как у неё озорные локоны.       — Милая, тебе не следовало трогать вещи брата. Это нехорошо, — мальчик посмотрел на сестру с ехидством и показал ей язык. — А ты, Рик, не должен обижать Кэтрин и особенно жаловаться. И я не думаю что факт того, что ты берёшь девчачьи игрушки, даже для того, чтобы насолить сестре, добавит тебе чести в чьих-либо глазах.       Рикард тут же замолчал и нахмурился.       — Значит, так. Кэтрин, если ещё раз я узнаю, что ты намеренно портишь вещи брата — никаких новых кукол и платьев. Ты поняла? — девочка хоть и сердито, но кивнула. — А ты, Рик, будь мужчиной и постарайся не обижать сестру, а защищать её. Ты старший, на тебе вся ответственность.       Мальчик закатил глаза и всё же буркнул:       — Ну ладно.       — А теперь — каждый в свою комнату и спать.       — Но мама…       — Если ты хочешь завтра рано проснуться и встретить гостей, то изволь слушаться. Потому что в противном случае будить тебя точно никто не станет.       Миранда отвернулась и сделала вид, что просматривает письма, но в то же время исподтишка наблюдала, как её дети с мрачным видом, но всё же послушно отправились каждый в свои покои. Тут же она отложила бумаги и устало откинулась в кресле, прикрыв глаза и потирая пальцами висок. Сейчас она мечтала только об одном — как она вернётся в их с Гилвудом спальню, юркнет под одеяло и расслабленно вытянется рядом со своим мужем, обнимая его.       Однако прежде чем это сделать, ей нужно отдать последние распоряжения. И не медлить, иначе она заснёт прямо в этом кресле. День выдался тяжёлым, нужно было многое подготовить перед приездом гостей, и Миранда чувствовала себя такой вымотанной, что спина ныла и ноги гудели.       Да уж, ей давно не двадцать. Не так легко ей стали даваться все эти утомительные хлопоты.       Замок ещё не спал, коридоры были полны движения, и Миранда с удовольствием отметила расторопность прислуги, неукоснительно следующей её указаниям. Что ж, пожалуй, можно с чистой совестью идти спать и не заботиться больше ни о чём. Вот только перед этим она спустится на первый этаж и заглянет ещё разок на кухню для пущей верности.       Миранда миновала кладовые с припасами и погреб с вином, потянулась к двери и собралась уже войти на саму кухню, как услышала бойкий разговор двух служанок. От старых привычек не так-то легко избавиться, и Миранда замерла на месте, с любопытством слушая чужую беседу, тем более тема её была небезынтересной.       — … А ты её видела? — с любопытством проговорил высокий голосок, принадлежавший совсем ещё юной девушке.       — А то как же, много раз, — ответила её пожилая собеседница. — Дружат они давно с хозяйкой, вот сколько та тут живёт, столько и дружат. Ты чуть дольше поработаешь и сама увидишь.       — Я много всякого слышала про неё. Эдна, а правда, что она такая красивая?       — Ох, деточка, чистая правда. Как есть красавица. Столько лет прошло, а она всё словно тростинка тонкая да лицом как луна белая. А волосы — чистое золото. Уж как на неё все мужи заглядываются… глаза сломали что благородные, что деревенщины, только куда им всем.       — А почему она тогда всё вдовой ходит?       — А оттого, Лита, что не потягаться им с богами, — тише заговорила Эдна. — Ты же не знаешь всего, а я тебе скажу. Первый её жених сам король был, но его отравили прямо на пиру. Потом её выдали за Беса, а он то ли сгинул, то ли помер. Третьим был молодой Хардинг, так его прямо у неё на глазах порешили, а они женаты-то всего пару дней были. Ну и старая Хельга сказала, что указала юной королеве дорогу к чардреву, когда та совсем отчаялась и вроде как там она клятву богам дала.       — Какую? — робко спросила Лита.       — Такую, что приносит она им в жертву жизнь свою и обещает никогда больше не идти под венец, если они благословят её наследником.       — И боги её благословили…       — Хех, ещё как благословили! — довольно крякнула массивная Эдна. — Завтра увидишь Эйдана Старка. Они с Рикардом одногодки, ему одиннадцатый пошёл, а он мать свою уже перерос. Здоровенный, как медведь — рука двуручный меч держит. Он и при рождении большим был, помучил мать, пока выходил на этот свет. Она на Тихом Острове рожала под присмотром настоятеля, так молва идёт, что крики её вся округа слышала. Так что дураку ясно — тут без помощи богов никак не обошлось.       — А почему Старк? Он разве не Хардинг? — неуверенно проговорила Лита.       — О… — протянула Эдна. — Мне Хельга рассказала, что когда по возвращении с острова кто-то попытался назвать малыша Хардингом, королева побелела от злости и сказала, что отрежет язык любому, кто ещё раз назовёт так её сына. Он и правда в ихнюю породу пошёл — хоть волосы, как у Талли, с золотом, зато глаза серые, как валирийская сталь. От деда достались, потому что больше не в кого — у родителей-то небесно-голубые.       — Неужели королева такое сказала? — удивилась Лита. — Я слышала, она по характеру тихая и кроткая, как голубка. И ещё много добра сделала, и народ её очень любит.       — Что правда то правда, — деловито заметила Эдна. — Она могла ведь жить в роскоши, но нет, отправилась в Солеварни, привезла с собой помощь от Уэйнвудов и даже заставила Мизинца раскошелиться на строительство города. Полностью восстановила его, заново отстроила гавань и вернула жизнь в это почти мёртвое место. Больше тебе скажу, теперь Солеварни — большой порт, куда корабли постоянно заходят, да и люди торговые потянулись, место-то удобное. С Трезубца куда хошь плыви — хоть в Пентос, хоть в Браавос, хоть по всему Узкому морю. Там и Королевский тракт с Речной и Высокой дорогой сходятся, так что кто угодно торгуй да деньгу зарабатывай, коли умеешь.       — И она теперь там живёт?       — Там и живёт. Сир Кокс давно помер, да если бы сам не преставился, его бы местные порешили. Ненавидели его люто за то, что бросил своих людей умирать при резне-то. А её тамошний народ чуть ли не святой считает, так вот там она и обосновалась.       — Как ты Эдна говоришь, так она и взаправду настоящая королева.       — Законная, Лита. И по крови, и по сути своей. Лорды и Речных Земель, и нашей Долины уважают её, даже сам Бронзовый Джон. А уж знаменосцы Севера так и вовсе её слово законом почитают.       — Ох, неужели завтра я её увижу? — с волнением пролепетала девчушка.       — Увидишь, увидишь, — ответила Эдна. — И её, и наследника двух королевств Эйдана Старка. Ты только внешностью-то его не обманывайся. Он тут частый гость, они постоянно у хозяйки бывают, так что вырос он почти у меня на глазах. И скажу я тебе, хороший он мальчик, добрый, а с матерью кроткий да ласковый. Правильно она его воспитывает. Он, конечно, больше военное дело любит, как говорят… — Эдна запнулась, вспоминая слово, — склонность у него к этому. По виду и по повадкам он воин, тут уж ничего не попишешь, но королева и другому заставляет его учиться. Наукам разным, поведению благородному и речи чистой. Ну и, само собой, законам веры.       — Веры? У Старков, говорят, она своя была, — боязливо заметила Лита.       — Своя не своя… кто там разберёт. Только все люди говорят, что дюже благочестивая наша королева, что смолоду была, что сейчас. Солеварни с септрием рядом, так она постоянно наведывается на Тихий остров для молитвы или покаяния у старшего брата. И у неё в замке, хоть он от города каменной стеной отделён, да не бывает там никто чужой, часто замечают пришлых монахов-послушников. Вот они-то, думаю, и учат мальчика всему понемногу. Сама знаешь, святые братья всегда грамоту и все священные писания назубок знали. Так что… — служанка многозначительно вздохнула — может, и не ведаю я, во что наша королева верит, но одно тебе скажу — в делах мирских законы божьи она строго соблюдает.       Эдна замолчала, раздались её шаркающие шаги, а затем послышался звук скребущегося по дну котла черпака.       — И если меня спросят, я отвечу, что правильно она делает, — добавила Эдна, не переставая помешивать еду. — Старые боги, новые, древние или Семеро… всё едино. Боги есть боги, они управляют нами, а удел человека — поклоняться им, смиренно принимать все испытания и выполнять их волю. И если посчастливится, брать то, что они дают своей щедрой дланью.       Лита почтительно притихла, переваривая слова умудрённой жизнью Эдны, и на кухне воцарилась тишина.       Миранда отстранилась от двери, сделала шаг назад и, осторожно ступая, покинула кухню незамеченной.       Она поднялась вверх по лестнице, миновала комнаты своих мирно спящих детей и зашла в собственную спальню, тихонько прикрыв за собой тяжёлую дверь. Ловкими пальцами она расстегнула платье, освободилась от него, распустила стянутые на затылке волосы и томно потянулась, предвкушая долгожданный отдых.       Уже в постели, чувствуя под боком родное тепло близкого человека и проваливаясь в сон, Миранда подумала, что Эдна, как и многие люди, ошибалась.       Не боги вершат наши судьбы, а мы сами.