Как тебе такой подарок?

Санджи пришел в сознание, но открывать глаза не спешил. В голове царил туман, в котором временами очерчивались воспоминания всего произошедшего в баре. Повар поморщился от нежелательных крох сознания. Он хотел было повернуться и попытаться уснуть, чтобы избежать унизительного калейдоскопа перед глазами, как почувствовал на своей руке чью-то тяжесть и замер, теперь абсолютно ясно ощущая мягкое дыхание, щекочущее кожу. Чужое тепло струилось по телу и действовало успокаивающе, дарило ветхую сладость надежды. Санджи, едва дыша, приоткрыл глаза… Нами. Всего лишь Нами. Невольно промелькнувшая мысль хлестнула сознание острым стыдом. Повар и не полагал до чего изменился за последнее время. Он упустил момент, когда все стало совершенно необратимым, неподконтрольным, не сумел отвести надвигающуюся грозу от себя самого и не уберег другого. Девушка на руке, что-то почувствовав, дрогнула и резко вскинула голову, часто моргая распухшими глазами. - Ах, С-Санджи-кун! Санджи-кун, как ты?… Кок изумился, увидев изможденное лицо первой красавицы и, стараясь скрыть тревогу во взгляде, протянул сухую ладонь к ее горячей щеке, мягко и тепло улыбаясь. - Нами, дорогая, зачем же было так волноваться?.. Карие глаза удивленно расширились и поплыли, утопая в соленых слезах. - П-прости… Это… Это все моя вина… Санджи поперхнулся. Черт! Кто его за язык потянул!? Вот же осел! Так ошарашить бедную девушку этим печально-ласковым, да практически дружеским тоном! - Нами-свуааан!!!… - мигом напропалую прохрипел блондин в стиле своего устоявшегося амплуа. – Если эти водопады льются по мне, то я не достоин! О боги! Не прощу себе ни единой вашей слезинки! Умоляю, пощадите это страстно любящее сердце, благословите мое жалкое существование вашей божественной улыбкой! Девушка огорошено затихла, неуверенно подтирая глаза и смотря на кока, который улыбался так отчаянно широко, что голубые глаза превратились в две глупые счастливые щелочки. - Санджи… кун… - О, боги! Не могу поверить - непревзойденейшая Нами-свуан сейчас рядом со мной ! О, как я счастлив! Да я просто готов помереть от счастья! - Ану не смей, дубина! – резко рявкнула мгновением раньше до слез растроганная девушка. Но от этого повар стал еще радостней. - Нами-свуааан, я буду жить! Ради вас одной! - он ухватил и тут же принялся яростно слюнявить тонкую ручку девушки. - Вот же ж дурак, - выдернула зацелованную ладошку навигатор, но на кока посмотрела тепло и уже совершенно спокойно. – Рада, что с тобой все в порядке, Санджи. - Зоро! Зоро! Зоро! Зоро! Зоооооороооооо! Ро-ро-ро!… - Заткнись, идиот хренов! Я с первого раза услышал! – бешено проорал старпом, вылетая из мандариновых зарослей. - Ро-ро-ро! Зоро-ро-ро-ро-ро! - Да заткнись уже, резиновое чудище! - Ро-ро-ро! Аха-ха-ах! - Ну все, считай, что нарвался! Капитан наведовался чаще остальных, на подобии торнадо, не донеся и половины заготовленной для мечника еды. Главное, что к выпивке мальчишке хватало ума не прикасаться, и одного этого Зоро было вполне достаточно. Тем более, что иногда к нему захаживали и Усопп с Чоппером, и тогда старпом без проблем отъедался, даже предусмотрительно откладывая и тщательно пряча, чтобы потом не сидеть впроголодь после очередного визита обжорливого мальчишки. Шумная компания капитана безумно раздражала, но и веселила, легко и непринужденно настраивая старпома на привычный затертый лад. Рядом с ним Зоро мог быть самим собой, тем, кто покинул родную деревню ради единой цели, тем, кто бесконечно верил в свои возможности и успех. Вспоминались дни знакомства с Монки Д. Луффи. Когда мелкий мальчишка с улыбкой на пол-лица сумел поразить и уболтать грозного охотника на пиратов стать частью его воображаемой команды. Шутка судьбы, воля случая, теперь все казалось невероятным совпадением. Тем не менее, этот малец продолжал собирать вокруг себя людей, подобно магниту притягивая своей несокрушимой верой и дьявольской удачей. Рядом с шумным капитаном получалось раскрепоститься и Зоро, позволяя себе свободно злиться, громко смеяться, а порой даже выглядеть совершенно глупо. Напряженность последних дней стала медленно рассеиваться, наступило временное примирение с самим собой. Навещавшие его день ото дня товарищи болтали много, отчего-то им казалось, что они обязаны компенсировать уединение мечника своим глупым непрекращающимся трепом, при том о чем попало. Зоро пил с глубоко безразличным лицом, не подавая вида, что его хоть что-то из сказанного заинтересовало. Когда же речь заходила о поваре и описании его успехов в скором выздоровлении, казалось, что сознание старпома и вовсе брало отгул, погружая мечника в глубокий непроницаемый туман, напрочь отказываясь понимать даже о ком шла речь. Ророноа считал, что ему на самом деле все равно, но в эти минуты он всегда ощущал едва уловимую горечь, как будто тихий голос подсознания беспрестанно шептал что-то про позорный побег и очевидную трусость. Тогда старпом принимался яро глотать саке, пока оно обильно не проливалось на рубашку и не отвлекало собеседника, желающего самонадеяно пошутить на счет неуклюжести самого грозного из своих накама. Тем временем дни становились привычными и ровными. Зоро тренировался, ни на секунду не задумываясь сколь долго продлиться его караул. Пока на его поясе висело три верных меча, ему не надо было ни о чем беспокоиться и было чем заняться. Однако в один пасмурный вечер, когда небо в очередной раз затянуло отвратительной грязной пленкой, погружая мир в рыхлые сумерки раньше обычного времени, Ророноа расслышал знакомую поступь, которую, однако, ему уже давно не приходилось слышать. Ржавый фонарь стонал под непостоянными порывами ветра, окрашивая тишину, повисшую над безлюдной пристанью Мери, в атмосферу назревающих неприятностей. Санджи чуть было не пошел на попятную у самого носа корабля, в очередной раз проклиная свою нерешительность, граничившую с легкой трусоватостью. Отплытие уже скоро. Недуг отступил благодаря невероятному мастерству Чоппера и заботе всех остальных членов команды, порезы срослись и не доставляли беспокойств, а главный противник – слабость, ушел после длительного отдыха. Все дни в чертовой затхлой койке он радовался, что не видит паршивого мечника, без устали твердя, что это только к лучшему, но не переставая думать о нем ни на одно мгновение. Образ Зоро блуждал по комнате, хмуро восседал в излюбленном для дежурств углу, а иногда и пытался забраться под одеяло, но тогда повар награждал себя сочной затрещиной и стремительно зарывался лицом в душную подушку заставляя непослушные мысли крутиться только вокруг насущной нехватки кислорода. Абсолютно ясно, что мечник ушел на корабль, чтобы не видеться с ним. Возможно это значило, что теперь все и правда встанет на свои места, и сегодняшний визит, как нельзя лучше, продемонстрирует это. Санджи выпустил струйку дыма, задирая голову. Несомненно, он уже замечен и отступать нет смысла, но почему так неохота лезть на корабль? Сейчас он поставит корзину с едой для этого невыносимого кактуса, скажет ему о последних вестях коротко и сухо, а после пары ругательств с чистой душой покинет корабль, чтобы завтра присоединиться к несравненной Нами-сан для закупки всего необходимого к отплытию. Перед глазами встала отчетливая картина. Пустой прохладный камбуз, Зоро и он. Сизый дым сигареты, ровный безэмоциональный голос, пронзительный скрип досок под удаляющимися шагами. Он ли это? Впрочем хватит думать только о себе… Зоро открыл глаза, уставившись на хорошо просматриваемый со своего места подход к кораблю. На секунду стало душно, а в груди промелькнуло неясное чувство, что-то тщательно призабытое. Кок… Санджи стоял подле корабля, хмуро рассматривая его высокий борт. Прикурил. Полез вверх. Какого хрена он приперся? Корзина в руках. Покормить? Как прежде... Ну, да… Точно… Он это и говорил. Как прежде... Мечник отвел взгляд и решил было проигнорировать приход Завитушки, даже не высовываясь из нагретого укрытия, но разум уже потерял покой, не давая ему отвлечься. Внутри заварилась каша из неразличимых эмоций, жгучая, нервирующая, побуждающая к действию. Ророноа бесшумно подошел к кухне щурясь на яркий свет, замер, рассматривая светлую макушку в щель приоткрытых дверей, внимательно, словно видел ее впервые. Слышалось хрипловатое подпевание, мелькали ловкие руки. Мечник дышал сдавленно, тихо, не желая быть обнаруженным. Повар показал профиль, наполовину скрываемый длинной челкой, он довольно скалился на пузатую бутылку саке, потом не глядя стряхнул пепел в раковину и, подхватив опустошенную корзину, принялся заталкивать ее за холодильник. Склонился, присел, потом вновь выпрямился. Зоро следил за каждый его движением, оставаясь в укрытии теней. Судя по всему блондин пришел в полную норму. Взгляд жадно рассматривал то, чего был лишен долгие дни, изучал, вспоминал, проверял. Мечник сглотнул и потянулся вперед, медленно, неосознанно, словно это его притягивал яркий свет. Тело почти утратило равновесие, плавно перетекая вперед, мужчина резко замер, ухватившись за стену для верности. Желание едва ли не сильнее разума, всколыхнулось мутным осадком в остывшем сердце. - Ублюдок, - прошипел старпом и ладонью толкнул двери. - Какого черта ты здесь забыл? Блондин дрогнул и резко обернулся. - О, маримо? – Санджи впился взглядом в мечника, быстро окидывая его с ног до головы. Правда, в голосе не выказал ни капли заинтересованности. - Как всегда в своем репертуаре. Кок отвернулся, нарочито расслабленно отряхивая руки. - Что ж, Нами-свуан, передавала, что завтра в полдень отплытие. Прими к сведению и будь готов. Зоро напрягся, внимательнее всматриваясь в повернутую к нему макушку, словно ища там подвох или насмешку. Официальный тон, показался унизительным, почти издевательством. Возможно, повар затем и отвернулся, чтобы скрыть свое усмехающееся лицо. В одно мгновение мечнику показалось, что он расслышал приглушенный смех. Слышал, без всяких сомнений. Паршивая поварешка видит его насквозь, видит его унизительную слабость и нагло насмехается, как будто бы все это не его грязных рук дело! Санджи повернулся, с недоумением рассматривая потемневшее лицо старпома. - В общем, это все, - протянул он. От вида мечника стало не по себе, впрочем, как и всегда, но на этот раз было еще и до тошноты тоскливо. Тоскливо, что протянуть руку и прикоснуться к щеке рядом стоящего человека отныне стало для боевого кока невыполнимой задачей. И этими свинцовыми руками он собирается готовить блюда полные любви для своей команды? Сам себе отвратителен... Впрочем, это может продлиться еще долгое время, необходимо просто привыкнуть к тонкой пленки боли на всем, что связано со старпомом. – Приятно оставаться, маримо. Повар качнулся, отрываясь от стола, и, не оборачиваясь, направился на выход. - Мишенебровый, - что это, обида? Внутри все горит. Так пускай чертов кок горит в аду вместе с ним за все эти дьявольские игры. - И все-таки какого хрена ты приперся? Санджи обернулся, растеряно поднимая брови. - Пожрать тебе принести, не дошло еще? - Я не голоден, - отозвался мечник ровным голосом. – Но раз уж ты здесь, может, потрудишься и развлечешь меня?