"Аппассионата"

Родерих Эдельштайн никогда не считал себя слабаком. Возможно, сейчас его былое могущество и забыто, но ведь самого факта это никак не меняет. Он был сильной и мощной империей, в подчинении которой было множество стран. Его боялись и уважали. Но ничто в этом мире не вечно. Вот и годы былые давно минули, оставив о себе только память. Австрия умудрялся мириться с этим, но при этом не терять чувства собственного достоинства и уважения к себе. Он многое повидал за свою долгую жизнь – войны, интриги, убийства, святотатство. Австрийская империя прошла через многое. Характер вполне можно было назвать закалённым, и Родерих был уверен в том, что он уже больше ничему в жизни не удивиться. Как выяснилось, даже Эдельштайн может ошибаться. Он очнулся в крайне неудобной позе и застыл от недоумения, пытаясь понять, где находится. Когда по глазам ударило убийственное обилие всего розового, он с ужасом вспомнил события дня. Потом его взгляд наткнулся на два уже хорошо знакомых лица. - Зайчик, ты как? – с искренним волнением спросил Англия. Австрия ещё немного поморгал, словно в надежде на то, что эти лица исчезнут, а потом, когда понял, что надежды тщетны, кивнул. - Всё хорошо. - Ах, я так испугался, – на лицо Оливера вернулась прежняя улыбка. – Я знаю, почему ты упал в обморок! Ты же совсем голодный! Бедный мальчик. А я очень плохой хозяин, гостя кексиками не угостил. Родерих пропустил мимо ушей его болтовню. Тело охватил неприятный холодок, когда он понял, что Америка держит его на руках. - Эээ… Простите… Эдельштайн бросил на Джонса выразительный взгляд, надеясь, что тот поймёт намёк и поставит его на ноги. Тот намёка не понял. Более того, этот бандюга как-то совсем не по-доброму посмотрел на гостя. - Мамаша, а где ты достал это чудо? - А что? - Он такой хорошенький. Можно с ним поиграть? Глаза Австрии округлились, как два пятака, когда до него дошло, чем объясняется этот взгляд. - Нет, Стив, играть с ним нельзя. Положи Родериха на диван, я напою его чаем. - Поставьте меня на ноги, – твёрдо сказал Эдельштайн, стараясь взять всю волю в кулак. - Нее… - протянул Америка. – Ты слабенький, можешь снова упасть. - Тогда положите меня на диван. - Но я хочу тебя подержать! Америка сказал это с таким детским трепетом, что Австрия совершенно растерялся. Уже сложившийся образ бандита теперь был изрядно разбавлен другим образом. Образом маленького наивного ребёнка. - Зачем вам меня держать? - Мне приятно, ты хорошенький. И снова этот странный взгляд. Несмотря на наивные словечки, Родерих прекрасно видел в глазах Джонса… вожделение. Он слишком хорошо знал этот взгляд. - Отпустите меня, – уже с долей паники повторил Австрия. Рука Стива весьма ощутимо сжала бедро гостя. - Мамаша, а можно ну совсем немного поиграть? Вернувшийся из другой комнаты с подносом на руках Англия возмущённо крикнул: - Ах ты гадкий мальчишка! Я же сказал – нет! Немедленно посади Родериха за стол, он совершенно истощён. Эдельштайн мысленно поблагодарил Оливера, когда недовольно скривившийся Америка грубовато умостил его на стул. - Ну, как ты, зайчик? – поставив перед ним поднос, Керкленд начал возиться с Австрией, словно курица-наседка. – Бедненький, это же такой стресс. Покушай, сладенький, покушай. Всё свеженькое. Едва лишь переведя дух, Родерих уставился на угощение. В ноздри ударил приятный запах свежезаваренного кофе и выпечки. Наличие кофе очень порадовало, поскольку это был его любимый напиток, но вот вышеупомянутые «кексики» выглядели как-то прямо подозрительно. - Большое спасибо, – учтиво поблагодарил наш герой, заставляя Англию просиять. - Давай, кушай. А ты, Стив, исчезни. Твоя физиономия пугает Родериха. - Ты меня, типа, выгоняешь, мамаша? – то ли разозлился, а то ли удивился Америка. - Типа да. - Херасе! Родная мать гонит! Кстати, а нахрена ты эту красотку поишь своей чёрной отравой? Лучше сока ему налей. - Тебя забыл спросить. Австрия оторвался от кексов и уставился на Америку. Этот бандюга специально так разговаривает? Англию называет «мамашей» (с чего бы это?), его называет «красоткой» (хамло!). У него стиль такой? - … я хочу…ну мааам! - Не мамкай мне тут! - Я же твой любимый сын! - Тьфу на тебя… Рожай после этого сыновей! Вечно вам чего-то надо. Пора бы уже самому научиться справляться. - Это как? - Рукой, Стив! Своей собственной рукой! - Фууу… - А мне, думаешь, не «фу», подменять эту руку? - Ну, мааам… Родерих растерянно заморгал. О чём это они сейчас? Нехорошие мысли заполонили голову Австрии, жестоко атакуя его целомудренный и благочестивый мозг. Одно дело – окровавленная бита и признание в совершении убийства, и совсем уже другое – откровенные разговоры об извращениях. - Ладно. Иди на кухню, я сейчас. Победно (или всё-таки похабно) усмехнувшись, Америка покинул столовую. - Зайчик, ты кушай кексики. Они из свеженького мяса, ещё пару часиков назад бегавшего. Вкусняяятииина! Тебе понравится! А я сейчас вернусь. Хорошо, сладенький? Австрия рассеяно кивнул, размышляя о том, что сейчас должно произойти на кухне. Едва лишь Оливер ушёл, Эдельштайн дрожащей рукой взял чашку и сделал глоток. О да, кофе был великолепен. А вот вид кексов всё так же внушал нехорошие подозрения. Что там сказал Англия? Пару часиков назад бегало? Что-то подсказывало Австрии, что «бегало» не животное. И это вызывало искреннее отвращение. Но, помимо всего прочего, Родериха мучило любопытство. Что же там происходит на кухне? Стоит отдать ему должное, он продержался несколько минут, и только потом, вновь переборов себя, тихонечко прокрался к приоткрытой двери. Зря он это сделал, ой зря… Едва лишь заглянув вовнутрь, Эдельштайн напрочь забыл об Англии и Америке. Его внимание привлёк большой кухонный стол, на котором лежала…разделанная туша человека. В этой кровавой куче узнавались руки, ноги и кое-какие внутренние органы. А ещё в жутком кровавом месиве виднелись кухонные ножи и что-то ещё металлическое. Увидев это, а ещё и учуяв тошнотворный запах, Родериха едва не вырвало на месте. Чудо ещё, что он не поднял крик. Оперевшись бёдрами об этот стол и запрокинув голову, стоял Америка. Он стоял полубоком к проходу, в котором застыл Австрия, и бедный гость ясно видел сидящего на коленях перед ним Англию. И чем занят Оливер, Родерих тоже видел. - Бляя… - прошептал Стив. – Мамаша, возьми глубже… вот так… Англия увлечённо делал своему «сыну» минет, ни на что не обращая внимания. Эдельштайн застыл в глубочайшем шоке. Да, он много видел в своей жизни… Но чтобы такие ужасы! Поражённый увиденным, Родерих не сразу понял, что не остался незамеченным. Америка его увидел. Усмехнувшись и вульгарно облизав губы, он провёл указательным пальцем по столу, собирая растёкшуюся кровь, и с наслаждением провёл языком по этому пальцу. Плескавшееся в его глазах наслаждение было воистину сродни сумасшествию. Вцепившись второй рукой в рыжие волосы Оливера и не разрывая при этом зрительного контакта с Австрией, Джонс резко толкнулся в рот Англии. - Глотай, мам! Он едва ли не в голос воскликнул, вновь задрав голову. Для Эдельштайна это было уже слишком. Он и сам не понял, как сорвался с места и бросился к выходу. Буквально вылетев из дома Англии, Родерих кинулся бежать, куда глаза глядят. Опять же, зря… Вообще, Австрия редко когда умудрялся пойти куда-то и не заблудиться. А если учитывать, что он был даже не в своём мире, то и вовсе не странно, что меньше чем через полчаса Эдельштайн потерянно блуждал по незнакомым улочкам, еле борясь с желанием зареветь от отчаяния. А заодно пытаясь выбросить из головы ужасные воспоминания о произошедшем на кухне. По странному стечению обстоятельств, кругом не было ни души. Стоял поздний вечер, редкие фонари освещали причудливые кустарники и миленькие дорожки. Автомобильных дорог и вовсе не было видно. - А ну стоять!!! Дикий крик послышался откуда-то со стороны. Резко обернувшись, Австрия увидел бегущих в его сторону людей. Через пару секунд Родерих понял, что это один человек несётся за другим. До него они не добежали. Преследователь настиг убегающего и одним махом хоккейной клюшки лишил его возможности бегать. Услышав жуткий хруст, Австрия вздрогнул всем телом. Было ясно, что хрустнула не клюшка. - Так что ты там говорил, падла? – насмешливо спросил тот, что с клюшкой. – Футбол лучше, так? Тот, что валялся, ничего не смог ответить, поскольку его главной проблемой стала сломанная нога. Бедняга кричал, схватившись за эту самую ногу и мало замечая маньяка с клюшкой. Тем временем «хоккеист» вновь замахнулся клюшкой. - Я ж, блядь, предупреждал. Так что сам виноват. Когда клюшка вновь встретилась с телом поверженного, хруст был ещё страшнее. «Хоккеист» принялся бить, как заведённый, явно получая удовольствие от мучений своей жертвы. На сей раз Австрию из кокона шока вывел голос за спиной: - Ты кто? Резко обернувшись, он столкнулся с каким-то мужчиной. С очень высоким мужчиной. Тот за долю секунды сорвал с него очки и, схватив за подбородок, поднял голову. Родерих близоруко прищурился, уже почти смирившись с тем, что его порешат, как и уже не издающего звуков бедолагу. Разглядеть того, кто его поймал, он так и не смог. А неизвестный в свою очередь бить никого не торопился. Ещё несколько мучительно долгих секунд, и мужчина с откровенной злобой произнёс: - Чёртов Роланд… Я ведь предупреждал… А дальше – сплошная тьма…