Один билет до Лондона

Зима закончилась не так быстро, как этого хотелось бы, но все же надолго оставаться в Нью-Йорке она явно не собиралась. Первый месяц весны тоже не сильно задержался. Постепенно наступил апрель. Вторая половина месяца начинала радовать хорошей погодой, на улице было не холодно, редкие дожди подпитывали растительность, чтобы та быстрее начинала радовать горожан. Ньюйоркцы выбирались из своих норок, чтобы почувствовать на коже весеннее солнце. Птицы переговаривались друг с другом, как бы делясь впечатлениями за прошедшие четыре месяца. Даниэла сидела в своём любимом кафе, пила кофе и читала любимую книгу. Особого желания для ланча не было, хоть на ногах девушка была уже давно. За это утро нужно было дописать статью, отвести её редактору и собрать вещи, ведь завтра журналистка улетает в Лондон к своей подруге – Мирабель. Так звучала официальная версия, на самом же деле, Райс была приглашена на домашнюю вечеринку к Бенджамину, но на эти пару дней рыжеволосая действительно остановится у писательницы. Так что, после беготливого утра рыжеволосая просто наслаждалась горячим напитком и интересной книгой. «Сыновья и любовники»* Дэвида Лоуренса был один из любимых романов Дэни. Она наткнулась на это произведение много лет назад, когда ещё училась в школе. Очередная перепалка с матерью вывела девушку из себя. Демонстративно хлопнув входной дверью, никудышная дочь села на велосипед и поехала в книжный магазин к отцу. Оливер был всегда рад, когда его малышка приезжала и составляла компанию. Перебирая одну стопку за другой, девушка заметила потрепанную книгу в твёрдой синей обложке и пожелтевшими страницами. Открыв её в нос, тут же врезался приятный запах старой бумаги. Он опьянял. Уже тогда Райс поняла, что эта книга особенная. Отец не смог отказать дочери, которая почти умоляла его купить этот роман. С тех самых пор журналистка перечитывала из раза в раз ту самую книгу в синей обложке, когда у неё были проблемы с матерью. А поскольку они бывали частенько, далеко произведение Дэвида Лоуренса не убиралось. Вот закончилась вторая чашка кофе, а Даниэла совсем не хотела возвращаться в пустую квартиру. - Девушка! – окликнула рыжеволосая официантку. – Принесите ещё капучино, пожалуйста. Высокая брюнетка кивнула и скрылась за баром. А у Райс тем временем зазвонил телефон. - Привет, Роб. - Салют! – голос брата был хриповат. - Ты заболел? - Простудился немного. Ты как? - Я хорошо. - Не хочешь приехать на выходные? Очень странный вопрос. Обычно Роберт никогда не приглашал сестру, для отдыха на уикенд у младшего Райс были друзья. - Что-то случилось? – настороженно спросила зеленоглазая. - Не по телефону… - Роб, на выходные я уже договорилась с Мирабель. Если хочешь, могу приехать сейчас? - Отлично. Я жду тебя. Звонок брата немного напугал Дэни. Всё это было очень странно. Напрашивалось только два варианта: маме снова плохо или ссора. И ни один из них не радовал. Быстро выпив только принесённый горячий кофе и расплатившись с официанткой, Даниэла положила книгу в сумку, надела куртку и вышла из кафе. В такси девушка продолжала зачитываться любимой книгой. «В двадцать четыре года он впервые уверенно сказал матери: — Мама, я буду выдающимся художником. Она фыркнула на свой особый лад. Будто не без удовольствия пожала плечами. — Прекрасно, мой мальчик, поживем — увидим, — сказала она. — И увидишь, голубка! Придет время — еще загордишься! — Я и так довольна, мой мальчик, — улыбнулась мать.»* - Приехали, - нарушил молчание грубый голос таксиста. Подняв глаза и взглянув в окно, журналиста была приятно удивлена, что действительно около родительского дома. Расплатившись с мужчиной, она вышла и направилась к двери. - Быстро ты, - открывая дверь, прохрипел младший Райс. Поднявшись наверх в комнату Роберта и расположившись на кровати, Даниэла заговорила: - Где родители? - Уехали на Манхеттен по магазинам и потом в больницу. Маме становится хуже, они мне правда ничего не говорят, но я сам это вижу. И честно говоря, меня это пугает. - Роб, я думаю, что тебе просто показалось. Думаю, что если бы маме становилось хуже, папа сказал бы нам. Брат с сестрой улеглись на кровать и разговаривали на другие темы, не касавшиеся болезни и в целом здоровья миссис Райс. Но Дэни видела, что шатен всё ещё задумчив. Она понимала, что он переживает, ведь сама девушка тоже не перестала об этом думать. Пара даже не заметила, как заснула. Родители приехали, когда на улице уже совсем стемнело. Они поднялись на второй этаж, Оливер помог жене переодеться и лечь в постель. Потом седовласый мужчина приоткрыл дверь в комнату сына. От света, который сочился из коридора, Даниэла открыла глаза. В полумраке спальни мистер Райс улыбнулся. - Привет, пап, - даже через шёпот Оливер услышал сонливость в голосе рыжеволосой. - Привет, дочка. Почти неслышно Дэни поднялась с нагретого ей места, подошла к мужчине и обняла его. Как приятно было снова чувствовать любимый запах табака и неизменного одеколона. Только руки отца сомкнулись на спине журналистки, как все тревоги и плохие мысли тут же исчезли. Тихо закрыв за собой дверь, Оливер вместе с дочерью спустились вниз. Поставив чайник, девушка вышла на задний двор и прикурила сигарету. Едкий серый дым проник внутрь. Кареглазый мужчина тоже вышел на улицу и прикурил сигару. Они просто молчали и смотрели в темноту, пока журналистка не нарушила молчание: - Пап, у вас всё хорошо? Мама нормально себя чувствует? Просто Роб переживает, а спросить боится. Мистер Райс устало улыбнулся. - Детка, всё не так хорошо, как хотелось бы. Ничего толком пока не ясно. Врач говорит, что состояние вашей мамы не улучшается, - он запнулся. - Мы надеемся на лучшее, но сама понимаешь, что в такой ситуации лучше перестраховаться и готовиться к худшему. - Я понимаю... - Даниэла, не сердись на свою маму. Ты же знаешь, что она всегда желает тебе только лучшего. Просто она такой сложный человек. - Конечно, пап. Я не сержусь на неё. Из кухни доносится свист чайника. Отец и дочь вошли в дом. Через час Дэни поехала домой. Ах, Лондон... Он очаровывал в любое время года. Глядя из окна своей гостевой спальни, американка наслаждалась пейзажем. На деревьях появились свежие листочки, пушистые облака плыли по голубому небу, весеннее солнце понемногу припекало всех и вся. Воздух был тёплый, и его так и хотелось вдыхать, чтобы он согревал лёгкие. Сегодня вечером Даниэла и Мирабель были приглашены на домашнюю вечеринку к Бену. Журналистка уже давно не видела шатена и немного волновалась предстоящей встречи. Волнение охватывало девушку с головой. Ещё было немного не по себе после того, как она призналась сама себе, что испытывает более тёплые чувства, чем дружеские. Райс понимала, что Барнс - актёр, что около него множество очаровательных женщин, но как она хотела, чтобы все их разговоры, все его знаки внимания значили не элементарную вежливость. В доме актёра нужно было быть около шести вечера. Девушки вызвали машину. Но стоило им только оказаться в такси, как у Марлоу зазвонил телефон. Ответив, писательница не сказала ничего внятного, лишь "ага", "угу", "хорошо" и конечное "ладно". - Прости, - обратилась британка к своей гостье, - но веселиться тебе придётся без меня. Появилось срочное дело. Прости. - Ничего, - ответила журналистка. Но это была ложь, ведь девушку окутал страх. Что она будет делать там одна? Ведь скорей всего, там будут только друзья Бенджамина, и единственный маяк среди множества людей была именно Мирабель. Глубокий вдох: "Всё будет в порядке. Не паникуй". Глубокий выдох. И вот они уже у дома, где жил актёр. Подруги попрощались, и такси, в котором была Белль, исчезло. Собравшись с силами, зеленоглазая вошла внутрь. Дверь в квартиру открыл высокий молодой человек. Он был похож на актёра - те же тёмно-русые волосы, карие глаза и обворожительная улыбка. - Привет, - подняв уголки губ, сказал парень. - Ты наверное Даниэла? Райс смущённо улыбнулась, и из бледно-розовых губ вырвалось еле слышное "да". - Я брат Бена, Джек. Проходи, - также улыбаясь, впустил младший Барнс. В квартире играла весёлая музыка, и из дальней комнаты слышались голоса и смех. Сняв куртку, гостья вошла. Народу было не очень много. Кто-то сидел на диване, двое парней устроились на полу около телевизора и играли в видеоигру. Окинув комнату взглядом, американка увидела хозяина квартиры, молодой актёр сидел на стуле и перебирал струны на гитаре. Вокруг него сидел один парень и две девушки. - Даниэла! - воскликнул Барнс и отложил инструмент в сторону. - Я очень рад, что Вы пришли. А где Мирабель? Бенджамин оказался совсем рядом с хрупкой фигуры гости. Карие глаза смотрели глубоко в душу. Словно горячий шоколад растекался внутри. - Мы уже ехали к Вам, как ей позвонили. Она высадила меня около Вашего дома и уехала. - Хотите чего-нибудь выпить? - гостеприимно спросил шатен. Дэни положительно кивнула, и пара направилась на кухню. На столе стояло несколько бутылок спиртного, пара банок пива и графин с соком. Душа совершенно не просила алкоголя, и девушка налила себе фруктового напитка. Вернувшись в комнату, Барнс сел в тоже кресло, где и сидел до приезда журналистки, и взял гитару. Американка присела на подлокотник. Длинные пальцы актёра гуляли по грифу. Инструмент зазвучал нежной лирикой. - Бен, - раздался голос Джека. - Почему ты скрываешь от друзей свою очаровательную знакомую? Шатен стал вставать со своего места. И тут в один момент задел стакан с соком, который был в руке у девушки. Апельсиновый нектар разлился прямо на кремовый свитер. - Даниэла, - вырвалось у актёра, - простите меня! Право, мне так неловко. Взглянув на мокрое пятно на груди и животе, рыжеволосая поняла, что теперь некого будет представлять друзьям. Сейчас она хотела провалиться сквозь землю. - Ничего, - почти шёпотом вырвалось из бледно-розовых уст. - И что ты стоишь смотришь? Дай Даниэле рубашку и отведи застирать свитер! Всё ещё слышался голос младшего Барнса. Зелёные глаза гостьи были направлены на пятно, и она предположила, что актёр находится в такой же растерянности, как и она. - Да, конечно. Даниэла, пойдёмте я дам Вам что-нибудь из своего гардероба. Райс кивнула и последовала за хозяином квартиры. Спальня была большая в выдержанных тонах. Аккуратная и не вызывающая мужская спальня. Около двери в ванную стоял большой шкаф-купе. Отодвинув створку, молодой человек достал белый джемпер и протянул его рыжеволосой. На щеках Дэни заиграл румянец. - Вы переодевайтесь, а я пойду пока застираю Ваш свитер. - Бен, не стоит. Идите к друзьям, я справлюсь. - Нет-нет! Я виноват и обязан Вам помочь. Я в ванную. Как переоденетесь, несите свитер. Когда дверь закрылась, Даниэла осталась одна. Липкое пятно прилипало к животу и груди, от этого медлить не хотелось. Надев джемпер британца, девушка почувствовала приятный запах парфюма и самого Бенджамина. Американка подошла к ванной, но не успела она до коснуться до ручки, как дверь резко открылась и Бен практически налетел на хрупкую фигуру. Их глаза снова встретились. Карий взгляд смотрел сверху в весеннюю прохладу зелёного. Между молодыми людьми почти не было расстояния. Они молчали. Если бы это был другой мужчина, Дэни, скорей всего, воспользовалась бы ситуацией и коснулась до него, но не сейчас. Она боялась сделать что-то не так. Тут маленькую ладонь обхватили длинные пальцы. По всему телу побежали мурашки. - Бен! В спальню открылась дверь. В проёме появился Джек. - Прошу прощения, - по голосу было понятно, что молодой человек сдерживал смешок. - Брат, тебя Джо ищет. Но я могу ему сказать, что ты занят. - Нет-нет. Я иду. Актёр отвёл взгляд от гостьи и вышел из комнаты. - Даниэла, тебе помочь? - Нет, спасибо, Джек, - журналистка улыбнулась. - Сейчас я застираю пятно и приду. - Хорошо. Если захочешь перекусить, то на кухне есть закуски и скоро должны привезти пиццу. Девушка кивнула и скрылась за дверью ванной. Через пару часов американка успела познакомиться с некоторыми друзьями актёра и поближе узнать его младшего брата. Парню было очень интересно, как они познакомились, но Дэни пришлось его разочаровать, что это было ни капли не романтично. Но тут Бенджамин спас свою гостью от натиска брата. - Джек, прекрати допрос, - весело улыбнувшись, шатен увёл журналистку на кухню. - Надеюсь, что мой брат не сильно утомил Вас? - Ну, что Вы! Джек замечательный. Но тут девушка поняла, что этого говорить не стоило. После этих слов глаза британца еле заметно погрустнели. Нужно было спасать ситуацию: - До Вас конечно далеко, но он к этому стремится. - Думаете? - Уверена. Сейчас она увидела, что привычный блеск в глазах вернулся, и это было прекрасно. Даниэла была рада видеть, что смогла исправить свою же оплошность. Милую беседу прервал звонок сотового. - Райс. - Дэни, - на другом конце провода слышался надломленный голос брата, - срочно приезжай! У мамы приступ, мы едем в больницу. - Что?! - воскликнула Райс. - Дэни, приезжай! Девушка повесила трубку и побежала к двери. Перед глазами появлялась пелена слёз. Журналистка ничего вокруг не видела и не слышала. Но тут она почувствовала, как её хрупкую руку обхватила чья-то сильная. Мужские пальцы смахнули струящиеся слёзы. Подняв глаза, американка увидела старшего Барнса. Конечно, кто же это мог быть ещё? - Даниэла, что случилось? - в его голосе слышалась тревога. - Что-то с мамой? - Да. У неё снова приступ, ещё везут в больницу, - она начинала задыхаться от слёз. - Мне надо... мне надо лететь домой. - Я полечу с Вами. - Нет, спасибо. Я сама. - Даниэла, - молодой человек схватил девичьи плечи. - Я не могу отпустить Вас одну в Нью-Йорк! Голос шатена был напорист, и спорить с актёром было не самое лучшее время. Пришлось согласиться. Бенджамин попросил Райс подождать его пару минут, чтобы он смог взять документы и предупредить брата. Позже пара поймала такси, чтобы Даниэла могла забрать свои вещи от подруги, после чего они отправились в аэропорт. В самолёте девушка уснула на плече у своего спутника и лишь иногда вздрагивала. Бенджамин гладил её длинные рыжие волосы, чтобы успокоить. Он словно охранял её сон. Из аэропорта журналистка позвонила отцу, чтобы уточнить в какой они больнице, но Оливер сперва попросил её заехать домой и забрать сумку с мамиными вещами. Поймав такси, молодые люди поехали прямиком в дом семьи Райс. Даниэла забежала в дом и поднялась на второй этаж, британец не отставал от неё, по нему было видно, что молодой человек волнуется. Взяв дорожную сумку из спальни родителей, зеленоглазая сказала, что можно ехать. Вернувшись в то же такси, которое ждало их около дома, они направились в больницу. Оказавшись на месте, Барнс взял сумку, а его спутница быстро начала набирать Оливера. - Пап, я около больницы. Вы где? - Милая, - голос мужчины предательски дрожал, - мы около реанимации. Ничего не объясняя, девушка дёрнулась с места и быстрыми шагами направилась внутрь, актёр последовал за ней. Подходя к нужному кабинету, Райс искала взглядом отца или брата. Они сидели на стульях около палаты. Мужчина услышал шаги и поднял голову, его глаза были уставшими и переполнены болью. Он перевёл взгляд с дочери на молодого человека. - Здравствуйте, мистер Райс, - протягивая руку, представился шатен, - Я Бен. Ваша дочь была у меня в гостях, когда Вы позвонили. Простите, но я не мог отпустить её в таком состоянии. Выслушав это, Оливер поднялся со своего места и крепко пожал протянутую руку. На его губах заиграла еле заметная улыбка. Он был рад, что этот парень побеспокоился о его дочери. Рядом с отцом сидел Роберт. Парень спрятал лицо в ладонях. Было слышно, как он иногда всхлипывает . - Роб, - мягкий голос сестры заставил его опустить руки. - Как ты? Красные опухшие глаза посмотрели на журналистку. Парень совершенно не был похож на себя, такого убитого его не видел никто. - А ты как? - шмыгнув носом, спросил кареглазый. - Плохо, - она сделала паузу. - Роб, это мой друг Бен. Бен, это мой младший брат Роберт. - Очень приятно, Роберт, - британец протянул руку младшему Райс. - Просто Роб, - произнёс он и поднял глаза на высоко спутника сестры. - Вы же Бен Барнс, - пожимая руки и выпучив глаза, прошептал молодой человек. - Да, это я. Но их прервал врач, который вышел из палаты, за которой находилась Петуния. На лице мужчины было слишком грустное выражение лица. Даниэла сразу поняла, что ничего хорошего можно не ждать. Она просто уткнулась в грудь Бенджамина. - Мне очень жаль... - произнёс мужчина в белом халате. Роб сел на то же место, где и сидел раньше, натянул капюшон и закрыл лицо ладонями. Не было слышно его страданий, лишь плечи поднимающиеся вверх-вниз были признаком того, что он плачет. Оливер держался героически, он сдерживал боль глубоко в себе. - Доктор, а что послужило причиной? Она ведь совсем не жаловалась последнее время. - У Вашей жены оторвался тромб. Это и поспособствовало летальному исходу, - мужчина сделал паузу. - Соболезную вашей утрате. До свидания, крепитесь. - Спасибо, доктор, - еле слышно произнёс седовласый мужчина. Из кабинета доносился пронзительное и ровное пищащие. Петунии больше нет, она умерла. _____________________________________ *Дэвид Герберт "Сыновья и любовники"