Один билет до Лондона

Всегда светлый дом, где на протяжении многих лет царили гармония, тепло и уют, стало мрачно и тихо. Уже нет той жизни, которая была. Дом словно опустел, всё стало тусклое и безжизненное. Повсюду ходили люди с грустными лицами. Фигуры в чёрных одеяниях продолжали подходить к семье Райс и выражать своё соболезнование. Все трое благодарили за приятные слова, сказанные об ушедшей на всегда Петунии. Нельзя было сказать, что женщина ушла "по-английски", не попрощавшись. Все этого ждали, даже если не признавались, но так и было. Даже сама миссис Райс готовилась к этому. Доказательством сему были конверты, которые Оливер передал детям. - Не за долго до того, как ваша мама попала в больницу, - мужчина сильно сдерживался, чтобы не разрыдаться, - она просила передать это, когда её не станет. После кладбища стало тяжелей. Они больше никогда не сядут в столовой за обедом, не насладятся вкусно приготовленной едой, не будет нотаций, что кто-то не по случаю одет. Больше не будет как прежде. Оливер сегодня почти не плакал. Слишком много слёз было в больнице. Сейчас же мужчина лишь изредка промокал глаза и щёки белым носовым платком. После возвращения домой Роберта было не видно. Даниэла предполагала, что брат сидит в своей комнате. Точно сказать девушка не могла, так как оставить отца одного было бы неправильно. Друзья и знакомые всё подходили и говорили шаблонные фразы: "Мне очень жаль", "Нам будет её очень не хватать", "Крепитесь", "Мы скорбим вместе с вами" и всё такого же плана. Но судить всех их было бы глупо. Что ещё все эти люди могли сказать? - Дэни, - совсем рядом раздался голос Кристофера. - Как ты? Вид ужасный. Девушка лишь устало улыбнулась. Молодой человек прижал подругу к себе. Шоу чувствовал, как быстро бьётся сердце Райс. - Ты только не плачь. Мы с тобой вечером поплачем, я обещаю, - это уже Крис говорил на ухо Дэни. Журналистка натянула лёгкую улыбку, поцеловала друга в щёку и произнесла еле слышное "спасибо". Когда тренер растворился в толпе остальных скорбящих, Даниэла решила пройтись по дому. Сколько всего тут было. Этот дом видел скандалы и потрясающие семейные примирения. Сколько в нём хранилось воспоминаний... Вся история семьи Райс была тут, в этих стенах, в дубе, растущем перед домом. Раньше Оливер мог часами рассказывать, как они с мамой мечтали улететь из-под родительского крыла и построить свою семью. Как долго он работал, чтобы выкупить этот кусочек земли с почти разрушенным домом. Затем долгое строительство. Предложение руки и сердца на новом белом крыльце, как молодая рыжеволосая Петуния с чарующей улыбкой на лице произнесла заветное "да"... И действительно, Оливер рассказывал это детям столько раз, что те уже и со счёта сбились. Раньше это казалось нудным и неинтересным. Но не сейчас... Сейчас это была самая лучшая история любви. Слишком тяжело. Все эти воспоминания были непосильной ношей для девушки. На глаза накатывали слёзы. Глубокий вдох. Рыжеволосая решила найти отца, чтобы хоть немного стало легче. Но народу было слишком много, и чтобы найти Оливера, нужно было постараться. Мужчину в чёрном костюме и опущенными плечами дочь узнала сразу. Мистер Райс стоял с родителями Кристофера. Меги Шоу всячески пыталась вызвать улыбку у старого друга. - Даниэла, здравствуй, - мягкий голос Грегори прервал разговор его жены с Оливером. - Добрый день, мистер и миссис Шоу. Пап, можно я поднимусь к Робу? Его давно не видно. - Конечно, детка, - мягко улыбнулся мужчина. - Иди. Дэни хотела не только проведать брата, но и спрятаться от всех этих сожалеющих взглядов. Ей это было не нужно. Девушка мечтала, чтобы все эти люди ушли домой. Она хотела остаться с Крисом в своей старой комнате, рухнуть на кровать, уткнуться в подушку и ненавидеть весь этот чёртов мир. А рядом должен сидеть Шоу, просто гладить её по волосам и молчать. Вот это настоящая поддержка, без всех этих "нам жаль". - Даниэла, - кто-то со спины окликнул зеленоглазую. Обернувшись, девушка увидела О'Коннера. Мужчина прекрасно выглядел: отличный дорогой костюм, наглаженная белая рубашка, начищенные ботинки, хорошо уложенные волосы. Так от чего же Райс было неприятно стоять рядом с ним? - Соболезную вашей утрате, - кареглазый обнял журналистку. Но в его объятьях не было спокойствия и умиротворения. Это было не то, в чём Дэни нуждалась. - Спасибо, Брайс, - пытаясь выбраться из объятий, произнесла Райс. - Крис где-то тут. И только она развернулась к мужчине спиной, чтобы подняться наверх, как О'Коннер взял её за руку. - Хочешь, я пойду с тобой? Даниэла устало улыбнулась. - Нет, спасибо. Я иду к брату, нам надо побыть вдвоём. Мужчина ничего не ответил, лишь отпустил девичью руку и смотрел в след журналистке, которая исчезала из поле зрения. На втором этаже было хорошо. Тут не было ни души. Нужно было зайти к брату. Подойдя к двери его спальни, девушка постучалась и в ответ получила не очень-то гостеприимное "проваливайте". - Роб, - тихо открывая деревянную дверь, произнесла сестра. - Что тебе надо? - послышался заплаканный голос парня из-за дверей гардеробной. Войдя в комнату и тихо закрыв дверь, рыжеволосая приоткрыла дверцу, за которой скрывался младший Райс. Парень сидел на полу гардеробной и держал в руках свою гитару, лицо было спрятано за весящей одеждой. Отодвинув рукой несколько вешалок, Даниэла увидела заплаканные глаза брата. Она поняла, что вопросы сейчас будут неуместны. Девушка присела рядом с Робом, молодой человек положил голову на плечо сестре. Они просто молчали, лишь иногда раздавались тихие всхлипы. - Ты знаешь, что это за гитара? - тихий голос парня нарушил молчание. - Нет. - Мамина, - Роберт провёл рукой вдоль всего инструмента. - Помнишь, когда я хотел играть, мне долго не покупали гитару? Так вот, папа разбирался на чердаке и нашёл там эту старушку. Сказал, что мама отлично играла в молодости. - Хотела бы я послушать... - почти шёпотом сказала рыжеволосая. На какое-то время снова воцарилась тишина. Брат с сестрой всё так же сидели на полу. - Дэни... - Да. - Ты читала письмо, которое мама написала? - и Роб достал из кармана чёрных брюк уже смятый конверт, на котором каллиграфическими буквами было написано: "Роберту". - Нет, я ещё не открыла, - девушка сделала паузу. - Что она написала? - Что скучает, - парень сделал небольшую паузу, чтобы сдержать слёзы, но не вышло. Несколько слезинок скатилось щеке. - Что всегда гордилась мной. Роберт спрятал лицо за ладонями. Дэни не могла винить брата в этом. Всем было тяжело. Молодой человек держался, как мог, но дома силы кончились: он поддался эмоциям. - Роб, - на этот раз молчание нарушила рыжеволосая. - Держись. Мы все держимся. Парень не обратил внимания на слова, лишь посмотрел на сестру заплаканными глазами. Даниэла как бы прочла его мысли, что хочется побыть одному. Закрыв дверь спальни брата с другой стороны, журналистка не хотела идти вниз и снова выслушивать соболезнования. Лучшим местом, чтобы спрятаться от всего этого, была её старая комната. Тут всё было, как и много лет назад. Её постель, как всегда со свежим постельным бельём (мама всегда надеялась, что дочь останется на ночь), обои цвета топлёного молока и самый лучший вид из окна - на дуб. Закрыв дверь, Дэни наконец сняла свои чёрные лодочки. Туфли уже успели надоесть девушке и натереть ей ноги. Оставив обувь около двери, Райс присела на пол и облокотилась о кровать. Прочитать сейчас письмо или, оставшись наедине с собой, дома? Этот вопрос мучил с того момента, как девушка узнала о том, что Роб своё уже прочёл. С одной стороны, рыжеволосая понимала, что если сейчас вскроет конверт, то поток слёз будет не остановить, а вечно сидеть тут она не может. Но с другой стороны, ей так хотелось снова посмотреть на мамины идеальные буквы, хотелось прочитать последний раз её нотации. Дэни обхватила ноги руками и уткнулась лбом в колени. Сложно принять решение. Сегодня всё было сложно. Хотя когда-то в детстве она думала иначе, что это тогда у неё была трудная жизнь. Невольно вспомнился случай, когда Петуния вновь наказала дочь за её неуклюжее поведение. Женщина думала, что Дэни делает это нарочно, что она девочка и ей надо меньше витать в облаках. Даниэла точно так же сидела в своей комнате и думала, как бы незаметно сбежать на улицу. Как она услышала стук камушка по её окну. Это был Крис. Конечно, кто бы это мог быть ещё? Парень предложил девушке спуститься по стене. Рыжеволосая по началу отказывалась, но в итоге всё-таки решилась. Да-а... Вся улица слышала, как миссис Райс отчитывала двух грязных подростков, которые упали на её клумбу и помяли все цветы. Но сейчас никто не кинет камушек в её окно, чтобы помочь сбежать. Ведь сбежать от собственных мыслей и чувств было невозможно. Апрельский ветерок плавно покачивал ветки дуба, на улице почти не было людей, казалось, что все они в их доме. Было только серое небо над головой. Казалось, что оно вот-вот расплачется вместе со всеми. Совсем рядом послышался стук. Журналистка поняла, что это было в её дверь. "Брайс. Ну, что ему было не понятно?". Даже не повернув голову, когда дверь открылась, девушка довольно грубо заговорила: - Брайс, я просила не ходить за мной. - Здравствуйте, Даниэла. Райс не могла поверить своим ушам. Повернув голову, девушка окончательно убедилась, что это был он. - Здравствуйте, Бенджамин. Как Вы?.. - Узнал где Вы? Не сложно было догадаться. А где живут Ваши родители, я запомнил. Понимаю, что тут явно лишний, но мне показалось, что Вам будет приятно. Если я ошибся, то прошу прощения. Молодой актёр всё ещё стоял около двери. Журналистка поднялась со своего места и молча подошла к британцу. Молодой человек увидел столько боли, отчаянья и страдания в её глазах, сколько не видел ещё никогда. Он понял, что сделал правильно, приехав сюда. - Даниэла... Но девушка ничего не ответила, а лишь прижалась к груди Барнса. Она сильней прижималась к нему и плакала. Бен обнял рыжеволосую одной рукой, а другой гладил её по голове. Они простояли так несколько минут, дальше шатен начал замечать, что Даниэла почти не стоит на ногах. Тогда актёр взял маленькую и хрупкую Райс на руки и положил на кровать. Только молодой человек хотел было уйти, чтобы оставить рыжеволосую наедине с собой, как его запястье поймала девичья рука. Дэни посмотрела на британца таким взглядам, который как бы говорил: "Не уходи". И он остался. Бен лёг рядом с журналисткой, девушка устроилась у него на грудь и закрыла свои зелёные глаза ладонью. А актёр распустил причёску Даниэлы и теперь гладил её длинные рыжие волосы. Всю ночь девушка дёргалась и всхлипывала, но не просыпалась. Открыв утром глаза, журналистка была в постели одна. Она предположила, что британец уехал после того, как рыжеволосая уснула. В комнате было темно. Взглянув в окно, Райс стало понятно почему - небо всё ещё было серое и тяжёлое. Весенний дождь стучал по окнам, крышам домов и распугал всех прохожих. Потерев сонные и заплаканные глаза, девушка пошла в ванную, чтобы умыться. Снизу доносился запах омлета, оладьев и жареного бекона. Тут же разыгрался аппетит. Спустившись вниз, Дэни увидела отца, который пил кофе и читал свежую газету. Глаза по-прежнему были печальными и выглядели безжизненными, лишь бегающие по строчкам зрачки враз убеждали в этом. - Доброе утро, пап, - нарушая тишину, поздоровалась девушка. Мужчина поднял взгляд и устало улыбнулся. - Доброе утро, детка. - Ты хоть спал этой ночью? - присаживаясь рядом с отцом, спросила рыжеволосая. - Конечно, милая, - мягкая рука погладила спину дочери через тонкую ткань её чёрного платья. - Где Роб? - Я тут, - послышался голос парня со стороны двери. Младший Райс подошёл как можно ближе к сестре и добавил, но уже шёпотом: - Почему ты не говорила, что дружишь с Беном Барнсом? - Роб, понимаешь... Но не успела она закончить, как со спины послышался приятный баритон: - Доброе утро, Даниэла. Повернув голову, журналистка увидела британца. Молодой человек вытирал мокрую голову светло-салатовым полотенцем. Он был с зеленоглазой всю ночь. Постоянно поправлял одеяло и прижимал к себе, когда она вздрагивала, и вытирал стекающее слёзы. Но почему он не уехал? Может быть, это что-то значит? - Доброе утро, Бен. - Бен, - раздался голос Оливера, - спасибо тебе большое за завтрак и за то, что вчера помог. Мы, правда, с Робертом очень тебе благодарны. - Ну что Вы, мистер Райс. Не стоит. Это меньшее, чем я мог помочь, когда у вас такое горе. Закончив завтрак, Дэни со своим гостем поднялись наверх в её старую комнату. - Бен, почему Вы не уехали? - Я не мог Вас бросить в такой момент. Даниэла, если бы Вы видели себя вчера со стороны, то поняли, о чём я говорю, - он сделал паузу. - Всю ночь плохо спали. Мне казалось, что каждый шорох мог Вас разбудить. - Вы не подумайте, что мне неприятно. Наоборот. Я очень рада Вас видеть, и мне действительно очень приятна Ваша забота. Шатен ближе подошёл к девушке и взглянул в её глаза цвета свежей мяты. Всё та же боль и утрата переполняли их, но сейчас там присутствовал ещё лёгкий блеск. Барнс аккуратно притянул хрупкую девичью фигуру ближе к себе и накрыл бледно-розовые губы своими. Этот поцелуй был полон нежности. Даниэла встала на носочки и обвила своими руками шею молодого актёра. Теперь это, правда, всё по-настоящему, и им никто не мешает. И хоть может этот поцелуй ничего не значит для британца, то простая нью-йоркская журналистка сделала для себя самый важный вывод - её сердце теперь принадлежит высокому кареглазому мужчине, от чьего голоса подкашиваются колени. Но было неизвестно, хорошо это или плохо.