Влюбился в собственного брата? Ха! Ну и что?

Он осторожно снимал свою рубашку, словно ткань приросла к коже, а Рин просто смотрел, как на лице Юкио отражалась яркая боль. Он жмурил глаза, и хмурил брови, стискивая зубы. Но кровь была только на закатанных рукавах рубашки, возможно, что это всего лишь кровь убитых домовиков, в остальном, все, что было под толстым пальто экзорциста, оказалось довольно чистым, а на спине, Рин не рассмотрел ни единой капли крови. От чего же Юкио так жмурится от боли? Старший брат стоял перед Юкио и просто ничего не мог сказать, боялся, что любое его слово причинит брату большую боль. Впервые он видит, как его лицо изменяется из-за боли, как жмурятся его глаза, а через стиснутые зубы скользит предательское шипение. Почти у самого общежития, Юкио остановился и попросил помочь ему идти, вызывая у Рина еще большую массу вопросов, однако старший брат героически держал язык за зубами и не издавал ни звука. Окумура-старший от вида мучений младшего брата, словно на себе ощущал его боль и неприятно поежился спиной. В конце концов, когда Юкио предпринял еще попытки содрать с себя ткань, кажется, вместе с кожей, он посмотрел на Рина и как-то робко и тихо выговорил: - Помоги мне… Рин и сам не решался помочь. Во-первых, он боялся сделать что-то не так и причинить Юкио дополнительную боль, во-вторых, ему было просто страшно заглядывать Юкио за спину. Чего он только себе за эти минуты не придумывал, какие только ранения не примерял на своем брате, от обычной царапины, до вскрытой спины. Рин далеко не врач и ему не доставляет никакого удовольствия вид крови, тем более крови собственного брата. Наверное, он боялся этого больше, чем чего-то еще. Заходя за спину Юкио, Рин впал в ступор. Он представлял и ожидал там чего угодно, только не то, что встало у него перед глазами. Эта картина напоминала ему сцену из ужастика, какого-то фантастического, далеко не приземленного. На спине Юкио не оказалось ни капли крови, однако это не исключало боли, из-за которого младший брат страдал каждую минуту. Ткань рубашки на спине практически врастала в какое-то гнойное образование баклажанного цвета. Рин никогда прежде этого не видел, сглотнул возникший в горле комок и нерешительно дотронулся до раны. Это фиолетовое пятно оказалось очень мягким, влажным, и словно поглощало в себя ткань рубахи на спине, срастаясь с этой тканью. Рин не представлял, какую боль испытывал брат, пытаясь достать ткань из гноя, он даже не представлял, как все это можно убрать и вылечить. Рин сильно закусил губу. Только сейчас он ощущал едкий запах серы, который исходил из раны, Юкио словно горел. Вся его спина была красной, все плечи, на рану стекали капельки пота, причиняя новую боль. Что чувствовал Юкио? Его дурманило от боли и, кажется, вот-вот упадет, теряя сознание. Все внутри торкало, нагнаивалось, и сил терпеть такую сильную боль было невозможно. Невозможно было согнуть спину, как и держать ее прямо, шевелить руками, и двигать лопатками на спине было наиболее болезненно. Все внутри разрывалось и просто хотелось быстрее избавиться от этого. Все получилось так, как он никогда не планировал. Именно сегодня, именно в этот день, вакцина не прижилась, а это означает только то, что способности в нем прогрессируют, и придется брать более больший концентрат. Он ушел на задание, уповая на то, что успеет домой прежде, чем все это произойдет, но физические нагрузки сказались на быстроте химической реакции внутри него. Он сам виноват, что так произошло. Тело само начинает бороться с тем, что он вводит, способности и кровь сопротивляется вакцинам, но это вынужденная мера… - Не трогай заражение, хорошо? – Выдавил из себя Юкио, болезненно оборачиваясь назад и сжимая руки в кулаках. На его покрасневшем лице тоже выступал пот. – Возьми в аптечке перекись водорода, без ваты, осторожно полей сначала на края раны, не трогай эпицентр, убери ткань, она делает только хуже. Рин беспрекословно выполнял все, что просит брат, хотя с поиском перекиси в сотнях одинаковых колбочек оказалась довольно трудной задачей. Однако, найдя заветное вещество, он поторопился выполнить указания брата, причиняя ему новую боль. Перекись окисляла и расщепляла, превращалась в белую пену, касаясь зараженной кожи, зато убирать прилипшую к ране ткань оказывалось легче и Рин, стиснув зубы, старался не показать своего волнения. Он старался все делать более-менее аккуратно, но Юкио уже не стесняясь, вскрикивал. - Что это такое… Ю… что это за хрень…? Юкио попытался издать тяжкий вздох, но и расправлять грудь вместе со спиной стало ему невыносимо сложно. Ткань слезала с пораженных участков все легче и легче. - Она для тебя неопасна. Для всех неопасна… Просто, я не могу никому показать, но и сам не справлюсь. Сначала помоги мне убрать ткань рубашки, а потом введи вакцину с красной оберткой, она в другой аптечке. Сделаешь укол под лопатку, прямо в гноение, только осторожно, не повреди очаги, это маленькие корочки между жидкой основой. У Рина уже руки начинали трястись. От всех слов брата ему становилось все хуже и хуже. Он не получил ответа на свой вопрос, но, кажется, Юкио уже не первый раз сталкивается с таким. Грязная оборванная ткань падала на пол, вся в липком гное. Рина просто выворачивало ото всего этого, но он старался показывать беспристрастность. Юки сам не справится, а его долг помочь, избавить от боли хоть как-то. - Почему ты не можешь прийти с ней в лазарет….? - Ни у кого, кроме меня нет вакцины. Я сам создал антитела, которые подавляют образование таких ран… это не болезнь, Рин. Просто… так получилось. Рин нахмуривал брови. Снова он недоговаривает. Конечно, ситуация плохо подходила для расспроса с пристрастием, однако Рин больше не мог сдерживать своих вопросов. Юкио, наверняка, расскажет лишь часть правды, а самое горькое, самое важное утаит и будет жить с этим. Как он вообще это носит на своих плечах и никому не доверяет тайн? Как он засыпает с такими мыслями? Тайны не делают ему чести. Он может обо всем рассказать Рину, разве он не достоин для того, чтобы знать правду? Что бы там ни было, старший брат хочет знать, тогда он сможет хоть что-то сделать. - Вакцина… антитела… у тебя это в крови? – Когда с прилипшей рубашкой было окончательно покончено, Рин направился ко второй аптечке, роясь в куче разных шприцов разных видов, объемов. Но на самом дне аптечки лежал маленький шприц для внутривенных уколов с очень тонкой и длинной иглой. В шприце была набрана прозрачная жидкость около двух кубиков. Рин словно не решался взять его, совершенно не тянуло к этой вещи, но новая просьба Юкио развеяла всякие сомнения. В любом случае, он обязан помочь. - Сейчас я введу лекарство, и ты мне все расскажешь? – Рин снял чехол с иглы, со скрытым страхом смотрел на тоненькую иголочку. - Не время меня шантажировать, Рин… - Тихо выговорил Юкио, опуская голову и приготавливаясь к жуткой боли. Рину пришлось сильно поднапрячься, чтобы найти в этом ужасном гною маленькие очаги, покрытые коркой, между ними, верно, пройдет только такая тонкая иголочка. Но, как только Рин стал вводить иглу в открытую рану, Юкио, что было закричал. Если бы Рин мог закрыть глаза и не видеть всего этого, заткнуть уши и не слышать громких страданий брата, он бы обязательно сделал это. Но он не может, осторожно и медленно вводя лекарство, мечтая, чтобы все это скорее закончилось. Как только все это было закончено, Рин сделал два решительных шага назад, падая на стул, словно это не Юкио там страдал от боли, а он. Буквально через несколько минут пошел процесс: кожа приобретала свой настоящий цвет, а гной просто спадал, как будто велению руки или скорее это было похоже на чудо. Как говорится, возможности медицины неограниченны, ограничены лишь возможности человека. Юкио был замечательным доктором и ученым, который смог позаботиться о своем здоровье, смог создать для себя вещество… только зачем? Чем он так болен, если уже не первый раз страдает от этой вещи и почему Рин никогда не замечал за ним странного поведения, связанного со здоровьем. Юкио родился слабым мальчиком, таких детей выращивают в инкубаторах на вакцинах и прививках прежде, чем восстановить иммунитет и выпустить в большой свет. Но выбора у Юкио не было. У них не было денег, чтобы лечить его, поэтому в детстве он переболел, чем только можно. От ветрянки до свинки, при этом Рин не болел даже простудой. Но тело его крепло, спорт и закалка закаляли организм, и частые болезни прекратились, настала очередь болезней, которые давно ждали своего момента. Ни один врач не сказал бы ему что это, если бы он ни знал об этом сам. Всю жизнь он несет это бремя и борется с этим внутри себя. От этого не избавиться, поэтому он просто все это подавляет. Но, что «это»? - У нас с тобой разные цепочки ДНК, разная нервная система, поэтому мы отличаемся от обычных близнецов. Наше различие очевидно… Если бы я был немного посильнее в утробе матери, то сила Сатаны передалась бы и мне, но этого не случилось, однако это еще не значит, что я родился обычным. Дите не может родиться, унаследовав только гены матери или только гены отца. Отсюда выходит, что и я должен был унаследовать часть Сатаны… - Он горько сглотнул подступающий к горлу комок, не решался обернуться к Рину, просто говорил. В конце концов, все тайное когда-нибудь становится явным. Он сам не знает, сколько бы еще проходил с этим бременем на душе, но рассказывать обо всем Рину оказалось труднее, чем умалчивать. Открываться трудно… особенно трудно, когда от тебя ждут ответа, он ведь не привык с Рином быть честным. - Оно есть во мне, во мне течет его кровь, как и течет в тебе. Но ты оказался сильнее меня генетически, поэтому ты можешь выдерживать пламя и свободно владеть им. У меня все по-другому. Я никогда не думал и не предполагал, какую часть его способностей я унаследовал, и какая «плюшка» досталась мне, всю жизнь я это скрывал. От себя, от отца, от тебя… Я созрел намного раньше тебя, мое взросление оказалось быстрее, поэтому и способности во мне пробудились раньше, но я сразу начал подавлять их. Посредством медицины, химии, я стараюсь сдерживать это в себе. Поэтому подавленные частицы неактивны. - Зачем ты это делаешь? Это же… ты же как я, это в тебе, куда ты денешься от этого? – Тихо возмущался Рин, пытаясь вникать в суть сказанного. Он никогда не был приближен к науке, ничего не интересовался медициной и был полным дураком в ней, однако теперь, когда Юкио так доступно обо всем говорил, Рин не сталкивался с трудностями понимания. Он представлял, каково это и не понимал, почему его брат выносит эти страдания и не может положить им конец. - Чтобы тесты не показывали положительный результат. Тесты в Тру Кросс, каждую неделю я сдаю кровь в лабораторию. Сегодня два результата из десяти оказались положительными, но я сослался на ошибку и попросился сдать кровь еще завтра. - Ты… вводишь это дерьмо себе в кровь, чтобы быть нормальным человеком? – Завопил Рин, словно все это задевало его. На самом деле, задевало. Он принял свою учесть и даже прятать хвост раздражает его, он тоже хочет быть нормальным, хотя и не нормален, ему надоело прятаться ото всех, а Юкио делает наоборот – старается спрятаться в свою конуру подальше. - Ты не можешь всю жизнь этим заниматься! Рано или поздно оно станет сильнее тебя и никакие вакцины не помогут! - Рин… - В ответ на крик брата – тихая просьба Юкио. Юкио машинально заваливался на бок, падая на кровать брата и закрывая глаза. - Я хочу спать… Рин и сам не понял, что произошло, ему оставалось только поймать брата и аккуратно положить его свою кровать, накрывая осторожно пледом. Следы гноя практически пропали, кожа приобретала большее покраснение, но после также бледнела. Если Юкио смог найти способ подавить в себе демона посредством медицины, то он, наверное, гений. Рин сидел рядом с братом, опустив голову в ноги, ожидая, когда тот проснется. Ему хотелось плакать - Юкио столько скрывал от него, думал, что он не достоин, знать правду. Почему? Чем Рин заслужил такое отношение? Возможно, когда-то он был далек от всего этого мира и не думал, что демоны существуют на самом деле, так почему теперь, когда он неотъемлемая часть этого этот мир все равно невероятно далек? Мир внутри брата, которого он до ужаса любил. И переплетая их пальцы, сильно сжимая ладонь Рина, засыпающий Юкио, ласково улыбался. - Извини, это из-за вакцины, я проснусь и мы… поговорим… Но Рину не хотелось больше об этом говорить. Он выдавил из себя улыбку, сильнее сжимая ладонь брата в своей. Он не обижался, он не таил зла и не был разочарован в Юкио. Ему просто хотелось покоя. - Я сделаю тебе ужин, наверное, ты голоден. – Улыбка поднималась откуда-то. В ответ, проваливающийся в сон Юкио, кивнул. Рин лишь заботливо снял с его переносицы очки, складывая рядом с подушкой, как обычно это делает Юкио и, подаваясь собственным желаниям, коснулся ссохшихся покусанных от боли губ. Привкус крови… вкус боли. - Негодный младший брат…