Влюбился в собственного брата? Ха! Ну и что?

Зачем он это делает? Он сам часто задавал себе этот вопрос. Это всего лишь вынужденная мера и никто не способен понять его. Все это оставалось в тайне, и он хотел бы унести это с собой в могилу, но так получилось, что и Рин узнал об этом. В конце концов, Рин всегда узнает обо всем последним, он просит честности, но это, наверное, единственное, что Юкио не может ему дать. Некоторые тайны должны всегда оставаться тайными, понимаете? Так будет лучше для всех. Он лежал с закрытыми глазами, вдыхая ароматный запах только что приготовленной еды. Рин возился рядом с кроватью и, кажется, накрывал на маленький стол, привлекая внимание брата деликатесами, которые приготовил за секунды. Хотя Юкио и проспал половину дня, он не жалел этого времени. Вместо адреналина, он добавил в вакцину сильное снотворное, ведь организм лучше восстанавливается во сне. Он рад, что проспал всю «важную часть» их несостоявшегося с Рином разговора о том, что он видел. Наверняка, у старшего брата есть много вопросов к нему, но Юкио молил Бога о том, чтобы Рин вошел в его положение и понял, не поднимал этой темы. Всему свое время. Он вздохнул, когда почувствовал небольшую бодрость в теле, но, скорее, тяжелый вздох сопровождался наплывающими в голову мыслями. Все вокруг сошли с ума? Он рассказал Рину тайну, которую не доверил даже Фудзимото, и старик умер, не зная, что его самый примерный сын, воспитанник и ученик на самом деле всегда был демоном. Но Юкио все это время чувствовал, что делал правильно, не рассказывая об этом никому. Он не привык доставлять хлопоты, и это его проблема, которая должна решиться только им. Никто не сможет ему помочь, если он сам себе не поможет… - Проснулся, очкарик? – Рин, видимо, почти сразу заметил тяжелый вздох брата и догадался, что тот уже не спит. Юкио начинал жмуриться. Открывать глаза и снова видеть реальность не слишком хотелось, но веселый голос брата завлекал, быть может, Рин совсем не обижен на него. В самом деле, когда Юкио приоткрыл веки, за окном уже темнело. Он проспал довольно долго, хотя хотелось бы поспать еще немного. Дела отложит на ночь, все равно выспался на ночь вперед. - Не называй меня так… - Улыбка сама вылезала на лицо, и Окумура-младший лениво потянулся на кровати. И только когда он повернул немного голову, он увидел внимательно смотрящего на него Куро. Круглые желтые глаза даже не моргали, а пристально изучали его. - Ч-что? – Выдавил непонимающе из себя Юкио, не понимая, какой интерес он мог вызвать у Куро. Этот котенок лез к нему, только когда ему что-то было нужно: поесть, убрать за ним или еще что-то, ну или когда обидит Рин, обязательно шел жаловаться. Что на этот раз понадобилось Куро от Юкио, для второго был большой секрет. - Он знает о твоей тайне тоже. – Пояснил Рин с улыбкой, накладывая рис в маленькие тарелочки. От вида вкусной горячей еды, приготовленной руками талантливого до готовки Рина, у Ю просто слюни самопроизвольно текли. Он не позавтракал утром и целый день ходил с бушующим желудком, просящим хоть какой-то перекус, но то времени не было, то сил физических, а потом случилось то, что случилось и ему стало далеко не до еды. За то, что брат так благородно приготовил ему ужин, Юкио был готов возвести Рина до статуса Бога. Ужин Рина оказался выше всяческих похвал, как и всегда. Они ужинали прямо в комнате, не отходя от своих мест, сидя на мягкой и постели и как-то были этому рады. Вечер становился все темнее, практически приближался к ночи. К слову говоря, Рин ни разу не обронил слов о том, что сегодня увидел и узнал, однако Юкио точно был уверен, что брат еще начнет расспрашивать его, понимая, что сегодня просто не подходящее время. А Юкио вряд ли захочет быть откровенным потом. Сегодня он уже ничего не боялся и был просто морально подготовлен к расспросам, хотя сам попросил быть менее любопытным. - И что же Куро-сан думает на этот счет? – Спрашивал Юкио, вежливо делясь вкусностями с их милым умным котом прямо с палочек. Куро стал для них свой, член их маленькой семьи, родственник и даже, порой, они не считали его животным, а скорее человеком с необычной внешностью. Черныш отличался умом и хитростью. Хотя его мог слышать только Рин и иногда часто с ним разговаривал, Юкио все-таки тоже практически всегда понимал, чего хочет от него их маленький друг. Рин беззаботно поглощал вкусный ужин и пожимал плечами: - Он любит тебя независимо от того, какой ты и какие тайны там у тебя на уме. Кстати, равно как и я люблю тебя. – Рин мило улыбался, пережевывая большой шарик с рисом. Юкио перевел немного удивленный и восхищенный взгляд на брата. Рин всегда говорил ему, что любит его несмотря ни на что, ведь они родственники, братья и какие бы недомолвки у них не были, он все равно привязан к своей «младшей сопле», как выражался. Однако Юкио все это немного удивляло. Не сказать, что он не любил Рина, нет, он любил его очень сильно, просто… он не знает, стал бы на месте Рина выражаться подобным образом после того, что он узнал. Тайну всегда можно превратить в намеренную ложь, если захотеть, но Рин не захотел и принял все, как есть. - Спасибо вам… - Благодарно улыбнулся в ответ Юкио, поглаживая мурчащего Куро по голове и за ушком. Куро и Рин – вот его семья и он не хотел бы иметь от них тайн, но все это он делал только, чтобы обезопасить всех. Многим было известно, что в Рине живет демон и однажды его способности пробудятся, но противовесом всегда был Юкио, весы находились более-менее в равновесии. Что будет, когда еще одна гирька упадет на чашу Рина? Если орден узнает, что он демон, его повяжут по рукам и ногам, лишат звания, будут пристально наблюдать или вовсе посадят их с Рином в клетку, ссылаясь на их «особую опасность» и «рост силы». - Эй, засранец, ты снова, что ли загрустил? – Недовольно нахмурился Рин, тыкая задумчивому Юкио палочкой прямо по центру носа. От этого младший брат словно проснулся ото сна, отмахиваясь от надоедливой палочки брата, которая тыркала его во все части лица и даже успела угодить в глаз. - Вот не чего было грустить! – Оправдывался Рин, начиная заливаться смехом от картины прыгающего на месте брата, который причитает, что так и глаз на палочку насадить не трудно, нашел куда тыкнуть и все в этом роде. - Да не грустил я, идиот! – Беспомощно вопил Юкио. Снова эти шуточки Рина и измывательство над ним. Все, как обычно и, кажется, ничего и не произошло. - Фуу, мне ж теперь за новыми палочками надо! Твой глаз виноват – иди, принеси мне новые! - Ты обалдел совсем!? - Не буду же я есть палочкой, которая была у тебя в глазу! - Чем тебя не устроил мой глаз!? Рин быстро пихал злосчастный национальный столовый предмет в руку Юкио, при этом громко возмущаясь, разбрызгивая слюну во все стороны от недовольства: - Твой глаз – вот и ешь этой палочкой сам! - Не чего было тыкать, куда не надо, придурок! И вот так всегда. Они никогда не успокаиваются и никогда не перестают быть самими собой, а Куро лишь наблюдал за этим с недоумением и неподдельным разочарованием, снова отмечал, что эти два брата какие-то особые кадры, особые сорта, которые умудряются жить вместе, покрывать друг друга грязью и мериться достоинствами, ах, да, они еще откровенно целуют друг друга и спят в одной постели интимно обнявшись. Нет, сколько Черныш на своих долгих веках не видел, но такое перед его глазами впервые. Юкио пришлось сбежать от Рина и его шуток. Они перебрасывались словами, а после слова превратились в рисовые шарики, все запачкали едой, красные оба как раки, и тут хочешь-не хочешь, доберешься до душевой комнаты. Тем более за целый день Окумуру-младшего хорошо потрепало, отчего потребность в расслабляющей терапии воды стала необходимостью. Если Рин любил спать и находил утешение во сне, то Юкио страдал любовью к горячей воде. Чем горячее – тем лучше. Когда вода бьет по уставшим плечам, стекает по напряженной груди и спине, он начинает чувствовать себя в раю. Нет ничего для Юкио лучше вечернего душа, после которого он набирается еще больших сил и продолжает работать всю ночь, и, конечно, утреннего, который заставляет его глаза открываться, даже если он спал менее своих стабильных четырех часов в сутки. Рин такой чистоплотностью и любовью понежится под горячими струями, как он говорил, отвратительно хлорированной воды, не отличался. Запах пота от его рубашек и немного грязноватая челка на лице – дело привычное и, по мнению самого Рина достойное настоящего мужчины. Что ж, если он думает, что подобное привлекает девушек – право его. Звуки воды успокаивали Юкио, пусть капли и разбиваются всего лишь о кафель, а не об озерные камни или рифы. Все равно, душ – это единственное, что сейчас могло привести его в чувство. Просто так, стоять под сильной струей душа около часа доставляло ему огромное удовольствие. Впрочем, при этом занятии он так же впадал в рассуждения, которые напрочь смывались водой, успокаивая. Правильно говорят, что вода снимает стресс. В их общежитии был хороший душ, по мнению Юкио. Зона для водных процедур огораживалась стеклом от зоны кабинок с переодеванием. Каждое место под душем было немного огорожено низкой планкой где-то немного выше пояса. Японская эстетика и скромность не знает границ. В женской душевой такого не встретишь. Он блаженно прикрывал глаза, ловя на лице воду и непривычно широко улыбаясь. Гармонию окружавшей его тишины разорвал стук по толстому стеклу. Юкио неспешно открыл глаза и попытался через воду, искажающую взгляд и запотевшее ограждение, посмотреть, кто к нему рвется. Ну, кто же может еще здесь быть, если не Рин? - Можно? – Он был даже без полотенца, значит, пришел не душ принимать. Юкио легко кивнул и снова упал в кому наслаждения от горячей воды. - Как ты можешь мыться в таком кипятке? Не сварился еще? – Не смотря на то, что Рин был демоном, он чувствовал температуру на своем теле, поджимая ноги, когда наступал на маленькие лужицы рядом. - Тебе не понять, как вода чудом успокаивает и расслабляет… - Тихо говорил Юкио, умывая лицо жидким мылом, кстати, уже в третий раз. - Извини, что рушу твои утопии, но я хотел бы поговорить… - Говори. – Оборвал его Юкио, однако это было сказано с непривычной мягкостью. - Знаешь… мне немного обидно, что ты не рассказал мне раньше. Хоть ты и просил меня не спрашивать этого, но я все-таки спрошу… почему? Юкио тяжело вздохнул. Это было объяснить ему тяжелее всего, поэтому он не хотел бы обсуждать данный момент, просто быстро забыть, уповать на то, что Рин сам поймет его положение и трудности, с которыми ему пришлось столкнуться, однако брат, как узналось сейчас, не был настолько понятливым. - Отец тоже не знал… это был только мой секрет, только моя проблема… -А ты, как герой… - продолжал за Юкио Рин, закатывая устало глаза – решил, что можешь справиться сам, я знаю эту легенду. Но ты наша семья. Моя и старикана. Теперь Фудзимото нет, но ты… - Ты хотел узнать причину? – Поджал губы Юкио, не давая Рину договорить, и внимательно на него смотря. – Я тебе сказал ее. - И все же это не оправдывает тебя. Я знаю, как тебе тяжело… - Не знаешь ведь. – Нахмурил брови Юкио, не отрывая взгляда от Рина. – Ты живешь с этим, а я с этим борюсь и это две совершенно разные вещи. Мне трудно, потому что это становится сильнее меня и сопротивляется вакцинам. Если Ватикан узнает о том, что я тоже обладаю такой силой, весы равновесия между тобой и орденом пошатнутся. - Как мои отношения связаны с Ватиканом, связаны с тобой? – Непонимающе помотал головой Рин, приготавливаясь внимательно слушать. - Вообще-то, когда ты заявился, многие хотели тебя казнить, но в твою защиту выступали очень мудрые люди и приводили меня в пример. Я стал инверсией тебя. Если в ордене узнают, нас запрут в клетку, боясь этой силы… они боятся, но страдаем мы. - Я понял… - Опустил голову траурно Рин. Конечно, он понял, ведь, наверняка, уже обо всем догадывался. Просто слова Юкио все подтвердили, и они зависят друг от друга. Рин выглядел в ту секунду побитым этой правдой, хотя этот парень всегда будет выступать за слоган: «правда лучше лжи». Он намеренно все это хотел знать, но совершенно не был готов. Мокрые пальцы брата осторожно коснулись его подбородка, приподнимая его вверх, а бирюзовые глаза так и искали взгляд Рина. Юкио одобряюще и ободряюще улыбался уголками губ, и, главное, «улыбались» его глаза. - Не принимай это близко к сердцу, хорошо? От этого взгляда ему самому захотелось улыбнуться, что он и сделал, однако не успел опомниться, как Юкио подтащил к себе и коснулся губ своими. Лучшей поддержки и быть не может? От младшего брата так вкусно пахнет лавандовым гелем, от горячей воды он сам становился намного теплее, а губы мокрые-мокрые, да и сам Рин потихоньку промокал. Но разрывать поцелуй братья не спешили и Рин, на удивление Юкио, сам чуть приоткрыл губы, прося большей близости, а как пред таким соблазном вообще устоишь, поэтому младший брат шанс упускать не стал и быстро обхватил язык Рина своим, начиная медленно ласкать его губы. Сладко и очень приятно, хотя Юкио и не ощущал на себе особого стеснения и принимал этот поцелуй за должное и совершенно нормальное, от ощущений чужого языка в своем рту, который хозяйничал и заигрывал с ним, Рин начинал все больше краснеть. Он честно пытался поспевать за движениями Юкио, однако чувствовал, что темп поцелуя растет, начинал сжимать в смущении пальцы ног и напрягать плечи, что угодно, но приятный писк скрыть не мог. Мокрое тело брата манило к себе, и он неуверенно сделал маленький шаг, машинально обхватывая талию брата хвостом. Юкио ждать себя не заставил к прижал к себе, придерживая за спину, окончательно измочил Рина с ног до головы. Вода попадала на лицо, била по телам, но страстного поцелуя, быстрого, откровенно мокрого, не остановила, как и не остановила руку Юкио, который нагло проникал куда-то пальцами по майку. Рин, кажется, в эти моменты окончательно отключался и отдавался на порывы внутри. Желание целовать Юкио быстрее, чаще, отвечая на ласки языком своими, рвалось наружу, что не осталось без внимания. Впрочем, парень сам не почувствовал и не успел опомниться, когда брат разорвал поцелуй и отвел взгляд в сторону. Слова здесь будут лишними, так подумал Рин, избавляя себя от промокшей майки и оставаясь только в домашних шортах пред совершенно голым братом. Юкио отличался своей рельефностью, заметил старший брат, чуть оглядывая широкий торс Окумуры-младшего. К этой груди хотелось жаться, эти плечи и эти выступающие мышцы на руках хотелось трогать, хотелось интуитивно щекотать область пресса. Ну, а Юкио в ответ просто свела с ума бледная кожа Рина, которая казалась настолько мягкой, что к ней хотелось прикасаться губами. Он клал руки на талию, крепче и ближе прижимая к себе, кожа к коже, и чувствуя, как от прикосновения Рина к рукам бегут по спине и шее мурашки. Все в раз стало в сто крат чувственнее. - Юкио… - Тихо выговорил Рин прямо в губы брата, начиная смущаться все больше и больше, когда пальцы Ю ложились на хвост и вызвали в груди Рина отголоски наслаждения. Даже просто имя звучало особенно в этой атмосфере. Немного окрыленно, с каким-то скрытым вожделением. Хвост – вот самое слабое место Рина. И даже легкие касание упругих пальцев брата вызывали в старшего приятные ощущения и еще больший румянец на щеках. Все это сопровождалось новым поцелуем, еще более требовательным, и Рин откровенно вздрагивал, когда брат щекотал его верхнее нёбо, при этом чуть спуская вниз шорты, стараясь дотянуться до заветного основания хвоста. Окумура-старший сам теснее прижимался, но в тоже время ему хотелось коснуться груди брата, хотелось машинально спустить руку на живот и просто заставить его краснеть от приятных ощущений в ответ. Но он сдался, чуть оседая и расправляя плечи, когда Юкио ловкими движениями начинал слабо массировать основание хвоста. Все мысли старшего просто куда-то улетучились или перекрылись за сладкими чувствами, подступающими из груди к низу живота и поясницы. Приятными волнами накатывало в область нижней части тела, когда брат чуть сильнее нажимал, но в то же время осторожно, на хвост и гладил в области под ним. Целовать Юкио Рин был просто неспособен, поэтому оторвался от губ, сразу же жадно впился в область шеи, чуть уводя брата от потоков воды. Сильные мышцы, широкие плечи, до которых он дотрагивался и внутри нарастающее чувства удовлетворения, что все это его, что он может сейчас делать с этим все, что захочет, целовать, касаться нежной кожи языком. Стремление к подобным действиям было практически подхвачено и горячо выдыхая, однако при этом немного сдержанно, Юкио коснулся языком солнечного сплетения брата, вызывая у того все новые и новые мурашки. Рин даже поделать ничего не мог, как откровенно таял в руках Ю и учащенно дышал, чувствуя приятно напряжение в паху, изгибал спину, снова подаваясь бедрами на ласки ловких пальцев брата. Рука Рина сама скользнула с широкой груди вниз, очерчивая заметный рельеф пресса, он почувствовал, насколько тяжело выдохнул брат. Они оба были приятно напряжены, а возбуждение само подступало к паху, отчего Окумура-младший незаметно для самого Рина, у которого от приятных ощущений на пояснице заметно дрожал хвост, резко виляя из стороны в сторону, стукаясь о стенку рядом. Далее было взбудораживающее сознание оголенное тело брата, которое хотелось прижать, но он не смог, сильно закусывая губу, чувствуя, как холодная неуверенная ладонь брата гуляет по низу живота. - Хочу… - Выдавил из себя Рин, покрывая сильную грудь брата мокрыми поцелуями и очерчивая кончиком языка чувствительный контур соска. - Нельзя… - Юкио от чувств и нарастающего возбуждения просто бросило в жар. Откинув подальше мокрую одежду Рина, он притянул к себе брата ближе, чувствуя упирающийся в него возбужденный орган. И все это совершенно никого не смущало, а наоборот заводило еще больше. Он прижал демоненка к холодному кафелю, а Рин задрожал, снова стремясь к теплу полюбившего тела. Хотелось блуждать руками везде, хотелось изучать, играть с желанием брата. Но Юкио, вопреки просьбе Рина, все-таки не мог просто взять его прямо здесь и сейчас. Он ясным умом понимал, что для подобных связей рано, он не хочет снова наделать ошибок. Но ему, безусловно, хотелось той близости, о которой все мы думаем в этот момент. - А что тогда можно? – Немного хрипло спрашивал Рин, когда брат теснее прижимал к стенке и сам оказывался на «нельзя» близко. Соприкосновение с телом чувствительного органа вызвало у Рина непроизвольный стон прямо в губы Юкио, отчего младший брат довольно заулыбался. Можно многое, но так, чтобы завтра не стыдиться того, что произошло, однако они оба понимали, что возбуждение само никуда не денется. Легкое поглаживание головки интимного места и Рин снова приятно задрожал в руках, взаимно касаясь осторожно и робко паха брата. Бабочки вырывались из живота, хотели порвать тело и вылететь, а напряжение у низа живота становилось все чаще, когда рука Рина с длинными пальцами обхватывала орган, поглаживая по всей длине указательным пальцем. Хотелось застонать, но Ю почему-то не решался или считал, что это будет неуместно, а вот Рин после нового возгласа не скрывал, когда брат ловко потерся о чувствительную зону животом. Они оба давно уже ни о какой морали не думали и стремились постоянно быть ближе друг к другу, для Юкио просто сладкая отрада слышать, как громко вздыхает Рин или, закусывая губу, прикрывает глаза, когда брат осторожно, но так приятно поглаживает пах. Мурашки по коже, протяжные, чуть приглушенные и сдержанные стоны от ловких пальцев, что хозяйничали на паху Рина и губы, топящие всякую волю в нем. Его ноги подкашивались, а колени тряслись, он ловил громкий стон, срывающиеся с губ Юкио у себя на шее и сам невольно тихо подхватывал его и продолжал медленно ласкать орган брата рукой, чувствуя как Юкио в ответ напрягается всем телом. - Юкио… Ю… - Со скрытой просьбой выговаривал Рин и снова изгибался в спине, прося больше наслаждения и больших ласк. Юкио удержаться не мог, но единственное, что он не мог сейчас дать Рину – это то, чего брат хотел бы больше всего. Возбуждение вскружило им обоим голову окончательно, и они сейчас думали только том, как бы доставить больше удовольствия друг другу, но вот чему время не пришло, тому не пришло. Поэтому Юкио откровенно ласкал орган брата рукой, оставляя яркие следы засосов на шее и плечах, склонял голову к яркой бусинке соска и захватывал его губами, вызывая у брата бурю эмоций и еще больше желания. Он, откровенно сползал по стенке, когда пальцами Юкио чуть стискивал основание у паха, не мог сдерживать стон и теснился ближе, снова прикасаясь к органу брата своим. Все это абсолютно не хотелось прерывать. Запутанная ладонь младшего брата в черных волосах, его блуждающие губы, он машинально подавался вперед, когда Рин начинал тереться сильнее, горячо выдыхал в кожу, надкусывая слегка чувствительные точки. И эта связь просто не требовала каких-то излишеств. Руки практически выключены из игры тел, которые теснятся друг к другу, и получают массу наслаждения, соприкасаясь чувствительными точками у низа, поступающими движениями создают большую тесноту и Рин от наслаждения кричал, когда младший брат основательно прижимался к нему, сжимал между их телами отвердевший от возбуждения орган. Чуть нажимая на головку, он чувствовал, как Рин дрожит в руках, как сам начинает двигать бедрами и толкаться в плоть к Ю, а тот и сам не мог терпеть больше. Чуть сжимая ягодицы, он аккуратно поглаживал внутреннюю их сторону, захватывал в губы мочку, и сдерживал поступающий к горлу стон наслаждения. Эти касания двух невероятно чувствительных зон призывало к быстрому концу, наслаждение подступало, кружило голову, часто дыша, Юкио чувствовал, как его сердце постоянно учащает ритм, как в кровь бегает по жилам, как колкое удовольствие подступает к паху, а доводящее до дрожи в теле наслаждение собирается у самого низа и стремится к разрядке. Однако первым закончил Рин, продолжая толкаться в пах к брату и сильно прикусывая свою губу до крови, Юкио себя ждать не заставил, и напряжение спало апогеем яркого оргазма, которое вылилось в его единственный громкий стон, который сразу же на губах поймал Рин, широко улыбаясь. Младший брат машинально прикрыл веки, опуская плечи, когда возбуждение отходило назад, Рин снова тянул его под душ и только сейчас Юкио понял, что практически не может идти, что и его колени трясутся. Но Окумура-старший довольно улыбался, снова заходя под бьющую по телу горячую воду, и обнимал Юкио за шею. - Ну и что это было? – Вода смывала то напряжение, и его плечи медленно осели вниз, он крепко прижимал к себе Рина, обнимая нежно за талию и тихо шепча ему на ушко. Юкио слышал, как бешено, стучит сердце брата, как тяжко его дыхание до сих пор. - Я хочу принимать так душ всегда… - Улыбался Рин, утыкаясь довольный в шею брата и поглаживая Юкио по ноге мокрой кисточкой хвоста. Только сейчас Юкио начинал вспоминать, насколько Рин был красный, насколько он стыдился своего удовольствия и как сильно сжимал его в своих объятиях, в эту минуту, так легко, непринужденно, с неподдельной нежностью он все еще рядом. Эта живая нежность, ласка и родственная душа только его и он никому никогда не отдаст это чудо. - Я тебя… - Запнулся Юкио, ловя на себе очень смущенный взгляд Рина. «Люблю…» - в мыслях признался сам Юкио. Любит, настоящей любовью, не как брат брата, а как человек человека, любит так сильно, что хочется никогда не отпускать из своих объятий. - Любишь? – В его голосе заметна была надежда. Юкио смущенно заулыбался. Он никому и никогда прежде не говорил слов любви, он никогда не думал, что будет говорить их Рину, серьезно, без всяких преувеличений, ведь это на душе, это на сердце и это никуда не денется. Когда человек любит, он хочет говорить об этом постоянно. - Люблю… - Кивнул Юкио, и повисла приятная тишина. Рин просто смотрел ему в глаза и не отводил взгляда. Искал там ложь или подвох? Ничего нет, только чистое чувство, переполняющее все внутри.