Влюбился в собственного брата? Ха! Ну и что?

Это не любовь, Это Дикая Охота на тебя (с) У него возникало чувство, словного всего этого не было вовсе и он проснулся ото сна, только стоя в широком коридоре без окон в Тру Кросс. Перед ним стоял самый настоящий Юкио, который вел себя так непринужденно, словно ничего и не было вовсе. Что за чертовщина творится? Промелькнуло в мыслях у Рина, когда его младший брат из-за всех сил пытался выдавить неприметную улыбку. Но его лицо странно косило, и улыбка превращалась в противную гримасу, которую не слишком хотелось видеть на лице Юкио. В общем, так и они и стояли, просто смотря друг на друга. Рин привык, что чувства не подводят его, он привык, что все случается так, как подсказываем ему сердце и сейчас, когда он все видит своими глазами, ему кажется, что Юкио попал в большую беду и ему нужна помощь. Что-то в его брате не так, он знал это или чувствовал нутром. Спросить прямо сейчас? Нет, он подождет и послушает, как братец начнет оправдываться на непринятые звонки и отключенный телефон. Боже, да у Окумуры-старшего уже глюки начались или он везде начинает искать опасности? Они бы так и стояли, ничего друг другу не сказав, если бы ни Шиеми, что просто сорвалась с места, чуть плечом ударившись о Рина и с визгом: «Юки-тян, мы так переживали!» бросилась на шею его брата. Нет, Рин, конечно, сам все прекрасно понимает, но смотреть на подобную картину ему было очень неприятно. Если еще вспомнить, чем они с братом занимались и что их связывает. Впрочем, от этих мыслей сам начинал покрываться предательской краснотой. - Что за меня переживать? Что-то случилось? – А Юкио, как отметил Рин, всегда был прекрасным актером и даже сейчас он талантливо изображает озадаченность и легкость в поведении. Шиеми этой наигранности, как полагается, верит и ест все без лишней мысли, что все в Окумуре-младшем сейчас лживо и отвратительно. Рин ненавидел, когда Юкио начинал врать. По любому поводу – от мелочи, до такой важной детали. Он мог бы придумать что-то более интересное, чем изображать из себя непонятно кого. Нагло отодвинув белокурую Морияму, которая со скрытым восторгом смотрела на Юкио, словно он с того света вернулся, Рин не дал девушке ответить. Сейчас должен состояться более серьезный разговор, а он, как старший брат, этот разговор начнет и принудит Юкио все выложить ему на полочке. Без сомнений, Юкио стал более открытым с ним, более честным, но это еще не исключает возможности его лжи. Все это время брат врал, врал и еще раз врал. Начать верить всему без разбора, было бы глупо, зная Юкио, он, как всегда, решит, что это только его проблемы и ничего не расскажет, увильнет от разговора, сделает вид, словно не слышал вопросов. - Пойдем, поговорим? – Это звучало как-то даже по дворому резко и грубо. Юкио и опомниться не успел (а ему и незачем), как Рин отвел его в кабинет, захлопнув громко дверью и попросив Шиеми подождать их пару секунд. Конечно, парой секунд тут не обойтись, но Шиеми не привередливая, будет ждать, пока эти оба не вылезут из кабинета. Когда дверь пустого потрепанного кабинета с лишними несколькими партами, что создавали тесноту, захлопнулась, Юкио увидел вместо своего брата настоящего Дьявола. И Рину не нужно синего пламени, чтобы выглядеть устрашающим. На его лице были написаны самые различные эмоции, особенно сильное раздражение и неописуемая злость где-то в глазах сверкала красной искоркой. Он стиснул зубы, пытаясь, кажется, не зарычать от злости, а дыхание у него было тяжелым, будто вот-вот он сорвется. Нахмуренные брови, он даже плечи угрожающе напряг, сжав руки в кулаки. - Где ты был? – Он не спросил, он это прорычал. А Юкио лишь трагично опустил голову, не собираясь врать и играть с братом. Почему Рин был так зол? Он машинально встал в положение, если б Юкио начал врать или лживо улыбаться ему в лицо, скрывая свои настоящие эмоции, но когда русая голова опустилась, когда зеленые глаза не были видны, а улыбка пропала с губ, Рин беспомощно разжал кулаки и отпустил напряжение в теле. - Юкио? – Он смотрел на потухшего вмиг брата и не узнавал в нем своего Юкио. Он поник головой, на его лице были странные эмоции, которые он не видел никогда прежде. Даже стоя перед могилой отца, Юкио держался и не выражал ничего кроме смиреной боли, ни одна мышца его лица не дрогнула, а глаза не бегали, теряясь. Теперь же Рин видел его панику, и это было для него в новинку. - Эй, что произошло, почему ты отключил телефон? - Я был в клетке. – Резко ответил Юкио, подняв на брата строгий взгляд. Пожалуй, теперь дрожал взгляд Рина, и они быстро обменялись ролями. Юкио выпрямил спину, словно то, что случилось с его состоянием секунду назад, была лишь мимолетная слабость, а теперь выражал ту привычную силу духа через твердый голос, внимательно наблюдающий за ним взгляд. - Не спрашивай. Меня, в самом деле, поймали и отвели в клетку. Все, кто находятся со мной рядом в большой опасности. Я выбрался оттуда только чудом, когда все узнают, что меня нет, японское отделение поднимут на уши, а здесь все меня в лицо знаю. - Никто не сдаст тебя! – Воскликнул Рин, не веря своим ушам. Так, получается, Юкио теперь враг народа? Он стал чужим среди своих, вынужден скрываться и, конечно, они пойдут по его следам, что приведут их к старшему брату. Они все равно тесно связаны, нет, Рин не бросит его. - Ошибаешься. Я представляю опасность. – Он запнулся, словно хотел что-то сказать, но промолчал, а потом лишь тяжело вздохнул, выпуская напряжение внутри. – Ты со мной? Это глупый вопрос, не требующих никаких ответов, доказательств, утверждений. Рин с ним куда бы пути их не завели. Он лишь подошел и стиснул младшего в объятиях. Он мечтал об этом весь день и наконец-то сделал это. В самом деле, он серьезно думал, что долго не сможет обнять Юкио, долго не сможет увидеть его, шел спасать его жизнь без каких-либо планов на будущее, просто поддаваясь инстинктам «братосохранения», забывая о собственной жизни и безопасности. Ни это ли называют любовью? И ни любовью ли называют то, с каким удовольствием его руки стискивают довольно широкую братскую грудь, как легко он выдыхает все, что накопилось за этот день (что превратился в вечность), как прикрывает глаза, чувствуя, что теперь-то точно не о чем волноваться. Вместе они и мир раком поставят. - Как у тебя совести хватает спрашивать о таких вещах? - Самопроизвольно нежность вырывалась прямо из сердца и, оторвавшись от объятий, Рин требовательно потянулся к его губам. Юкио не заставил себя ждать и, притянув брата поближе, приобняв за талию, как-то с особым наслаждением коснулся заветных губ Рина. Этого ему не хватало в клетке, и за это он бы любимую свободу отдал в тоже время. - Сюра помогла мне. – Выдавил Юкио, открывая глаза и мягко отстраняясь от лица Рина. Все-таки такая близость принуждала целовать снова, и снова и этому не было бы тогда вовсе никакого конца и никаких бы проблем не существовало. Наверное, они неосознанно хотят именно такого мира. Где ты можешь не бояться целовать собственного брата, где тебя не осудят окружающие – их просто нет вокруг. Нет и проблем, что с ними связано и вызываемо ими. - Сюра? – Удивленно Рин поднял брови. – Что с ней? - Скорее всего, теперь ей придется не сладко, но она обещала, что свяжется со мной и тогда нам нужно быть готовыми помочь ей. - Разумеется. – Окумура-старший лишь одобрительно кивал. - А пока… я не знаю, куда нам идти, нии-сан… - Это звучало с такой скорбью и виной, что, кажется, Юкио подписал контракт кровью на то, чтобы решать подобные проблемы. Теперь они и в шалаше жить смогут. Главное, что есть тело, которое не даст ночью замерзнуть, главное, что близнец уже никуда не уйдет, он будет рядом, он жив и здоров. - Везде будет слежка, за всеми будут следить. Возвращаться в общежитие нельзя, да и Тру Кросс скоро будут прочесывать. - Я знаю, куда мы пойдем. – В глазах Рина загорелся огонек, и он лукаво заулыбался. – Я рассказал обо всем Шиеми… и, тихо! – Оборвал он брата, который уже собирался выразить свое глубокое недовольство, брови Юкио автоматически нахмурились. – Она предложила нам свою помощь… - Зачем, нии-сан, ты впутал в это Шиеми-сан? – Юкио говорил с таким недовольством, что словами не описать. Нет, он не разочарован, но у него словно руки опустились. Один день он не присматривал за своим братом и вот, что он учудил – все растрепал Морияме, которой в целях ее же безопасности, было запрещено что-то говорить. - Юкио, она считает нас своей семьей, и я понимаю ее. Когда семья тебе лжет, невольно ты начинаешь думать, что не нужен ей, что они исключили тебя из списка родственников. И это скверное чувство, отвратительное, ведь ты все еще считаешь этих эгоистов своей семьей и любишь их не смотря на их поступок. Не знаю, как ты, а я считаю Шиеми нашей семьей, поэтому я рассказал. Рин даже сам удивился, как смог быстро все это выговорить, да еще и Юкио ни разу не оборвал его, не вставил свое слово, а в конце и попрекнуть не смог. - Я не хочу, чтобы она кому-то что-то рассказала и теперь она тоже будет в большой опасности… - Она все равно была бы опасности, как и все вокруг. Ты же знаешь Порядок Тру Кросс. Юкио лишь кивнул. Он прекрасно знает, что это такое «порядок», когда за каждым по пятам ходят шпионы, чуть ли ни тенью, следят и записывают каждый шаг. - Она может укрыть нас. Я не знаю, что она там придумала, но у нас все равно другого выхода нет… - Рин-сан. – И наконец-то Юкио, как ему и положено, оборвал торопливую речь брата. – С каких пор ты стал главным? - С тех пор, как ты стал распускать свои нюни. – Он щелкнул брату по носу и нахмурил брови. – Бедный трусишка Юки-Юки… Далее Юкио все пропускал мимо ушей, пока Рин пытался его задеть или расшевелить своими выученными, вызубренными ругательствами. Хоть бы что новое придумал, в самом-то деле. От милого монолога о том, какой Юкио бедный-несчастный маленький мальчик, недавно отучивший себя от писания в кровать, отвлек громкий топот за запертой дверью. Несколько людей с тяжелым громким шагом быстро пронеслись (это было похоже на побег зебр или антилоп в Африке) по коридору, а после повисла снова тишина. Юкио и Рин и просто застыли на место с каким-то скрытым страхом, смотря на дверь и ожидая, что ее кто-то откроет. Впрочем, не успели они, как следует наложить в штаны, как и маленькую щелочку, пробралась Шиеми, быстро захлопнув за собой замок. У нее был такой вид, словно она бежала от того табуна: огромные ее зеленые глаза, кажется вот-вот из орбит вылезут, насколько она их вытаращила, поджив сильно губы и вжав голову в плечи. - Что с тобой, Шиеми? – Рин изогнул бровь, скептично смотря на девушку. - Юки-тян, тебя там спрашивали какие-то огромные люди в черном… - Испуганно и чуть пискляво выдавливала из себя девушка, поглядывая на рослого Окумуру. – И тебя, Рин, тоже искали… - Ну вот. Как теперь нам выбраться отсюда? – Только сейчас Окумура Юкио заметил, что все еще стискивает брата за талию. И один прекрасный миг Рин и Юкио залились красной краской. Дай Бог, чтобы Шиеми не заметила или не придала этому их «объятию» какого-то значения. Впрочем, она сама более чем напугана, очнулась, только когда братья молниеносно разбежались по углам, как один, синхронно почесывая затылки. - Я! – Набрала она воздуха в легкие, выпрямляя спину и выпячивая большую грудь вперед. – Я знаю! Я знаю! Она быстро нащупала в небольшой сумочке, что схватила из дома, следуя за Рином, расписной ключик, покрытый позолотой, как называл его Рин: «волшебный» и стала торопливо ковыряться в замке, иногда поглядывая на братьев, что не спускали с нее вопросительных взглядов. И только когда ее ковыряние в замочной скважине закончилось, она отперла дверь, впуская в комнату прохладный сквозняк, поднимая кучу пыли со старых полок. За дверью был тот самый длинный мост, ведущий к ее дому. Небо, успевшее заняться облаками, свежий и довольно холодный ветер, сквозняком ударял о лицо и отбрасывал волосы, она лучезарно улыбалась: - Если сделаем все быстро, то успеем спрятаться, пока они не пришли ко мне! Мамы все равно не будет около недели. Рин засмеялся в голос, а Юкио безнадежно помотал головой. Это не план. Они рано или поздно прочешут ее дом и, найдя искомое, запрут Морияму вместе с ними в клетку. Такое развитие событий представлялось в голове младшего, а вот Рин не торопился о чем-то думать, схватил свой рюкзак и быстро вылетел в дверь. - Рин… Шиеми, я ведь вас обоих подставляю под большой удар… Но Шиеми в ответ с топотом пришагала к нему и, взяв за руку, потянула к открывшей двери. - В таком случае, я счастлива все равно. Если я могу сделать для вас обоих хоть что-то, для меня это уже большое счастье. Я очень хочу помочь! Юки-тян, пожалуйста, прими мою помощь. В традиционном японском жесте, она встала по струнке смирно и низко поклонилась, сложив руки на коленях. Юкио так и застыл перед открытой дверью, немного отойдя на эту картину смотрел Рин. - Хорошо, Шиеми, но… Он замолчал, когда она резко выпрямилась и одарила его по-настоящему счастливой улыбкой. Дом у Шиеми оказался просто чудесным. И чудеса его заключались совсем не в его убранстве или удобном расположении. В этом небольшом домике жило аж три или четыре поколения их семьи. Комнат, как объясняла сама Морияма, часто не хватало, поэтому ее предки для удобства перестроили дом на холме, перенеся его на самый верх. Сзади открывался поистине чудесный вид на море, казалось, что ты живешь на самом краю земли. Ну, а главная прелесть этой необыкновенной японской постройки были в подвальных комнатах, которые сперва отпугивали своим названием. Только когда братья оказались в таком «подвале», они поняли, что им крупно повезло. В это укромное место можно было попасть только через лестницу и дверцу на полу, но об этом не знала даже мама Шиеми, пока девочка однажды не отдернула старый ковер и не заметила дверцу. Новое помещение они быстро оприходовали, а когда разобрались с тем хламом, что там лежит, нашли даже целое забитое окно, выложенное уже не в самом доме, а буквально вставленное в холмистую породу. Так называемый просторный подвальчик заливался светом из окна, здесь было хорошее освещение, и через какое-то время Шиеми постаралась создать для братьев там целый бункер. Она прямо утверждала, что в подобном месте их точно уж не найти, потому что невозможно попасть за холм и заметить вырубленное в земле окно. По этой причине данная комната была практически забыта родителями и только, возможно, ее бабушка помнила о существовании потайного места в неприметном домике на холме Тру Кросс. Оприходовали помещение быстро. Нашли несколько надувных матрацев, сделали пару самодельных матрацев, но, как сказал Рин, из соображений экономии они с Юкио могут с легкостью потесниться на одной, а младший Окумура добавил, что так, даже будет лучше. Шиеми возражать не стала. Там располагался довольно большой деревянный стол, который они вместе очистили от всевозможных горшков и удобрений, которые хранились здесь самой Мориямой, встроенный шкафчик, в остальном все было довольно консервативно. В общем, как говорится: «в тесноте, да не в обиде», братья даже очень обрадовались, что нашли именно такое убежище и им не придется сидеть в глухом подвале с тусклым светом и капающей из проходящей трубы водой. Но даже подобное прекрасное место укрытия не украшал факт того, что они теперь вынуждены прятаться. От данной мысли становилось довольно дурно, ведь в общежитии остался Куро, хотя и Морияма утверждала, что притащит сюда их любимого питомца. Однако с общежитием их связывали еще и другие мысли и воспоминания. Там протекала их мирная жизнь, которую братья теперь особенно ценили, окончательно потеряв всякие намеки на нее. Мирных несколько дней, проведенных в объятиях друг друга, тот вечер, в который они спорили и шутили и который, по сути, решил их судьбу. Если бы старик видел, до чего докатились его сыновья, что бы он сказал? Спрашивал Юкио, а Рин лишь задумчиво пожимал плечами, разбирая вещи из массивного рюкзака. Он остановился, вытаскивая драгоценную Курикару из ее самодельного тканевого чехла и положил оружие рядом с кроватью, странно на него косясь. Юкио же смотрел куда-то в окно, сидя на самодельной кровати и наблюдал, как день медленно клонится к ночи, наступал глубокий вечер. Почему-то их посещало чувство безопасности, и выходить в большой мир, где назначена цена за их головы, совсем не хотелось. Не хотелось куда-то бежать в другое место, им хватало несколько квадратных метров, чтобы улыбаться спокойствию, что повисла в комнате. - Если ты демон, почему тогда ты не похож на меня? – Рин задумчиво покосился на брата, слегка нервно дернув тонким хвостом, кисточка которого изрядно потрепалась. - Мне нужно выпустить свою силу, пламя, чтобы потерять человеческое обличие. Пока что мне нравится быть обычным, я не хочу обзавестись хвостом, клыками и ушами. Окумура младший буквально упал на подушку, тяжело выдыхая, словно гора проблем свалила его, а не усталость. Рин хмыкнул, переводя свой взгляд с брата на хвост, который в этот момент жил своей жизнью и медленно покачивался, выдавая его стойкое напряжение. - Имеешь что-то против хвоста? – После долгой паузы родил наконец-то Рин, и это выглядело словно упрек. Юкио от неожиданности и резкости брата немного дернулся, и поднял тяжелую голову с подушки, как-то нездорово поглядывая на него. - Против твоего – совсем нет, И, от чего-то понятного только самому Рину, он покрылся густым румянцем. Невольно его хвост дернулся, выдавая робкое смущение хозяина, вспоминая те ощущения каждой клеточкой, что испытывает бедный орган, когда до него касаются с особенной нежностью. - но своим обзавестись не стремлюсь. – Закончил Юкио и с неким удовлетворением от собственных слов, снова старательно принялся укладывать голову на подушку. Рин же сдержал недовольное фырканье и отвернул покрасневшее лицо. А чувства-то внутри возгорались с новой силой при одном только воспоминании, какое удовольствие может доставлять ласка хвоста. Через некоторое время донесся тяжелый вздох Юкио, и Рин словно очнулся ото сна. Его брат, отставив неизменный атрибут гардероба – очки, устало потирал пальцами переносицу. На ней даже остались следы от очечного держателя – небольшие красные ямочки по обе стороны переносицы. - Устал? – Выдавил Рин, волоча за собой ноги, направляясь к брату. - Да, жутко голоден… и хочется куда-нибудь в душ, просто расслабиться… - Ну и снова Рин закраснелся. Ему самому это надоело – при каждом слове Юкио он покрывается краснотой, сколько точно взбунтуется и заставит своего брата молчать. Но смущаться его заставляет совсем не Ю, а собственные мысли, предательски не выходящие из головы. Он, собрав всю свою волю в кулак, пододвигался ближе, а потом вовсе присел на брата сверху, краснея еще больше. От таких действий Рина, Юкио даже открыл глаза, удивленно на него глядя. Впрочем, в этом зеленоглазом взгляде было и довольство всем, что он видел из позиции «снизу». - Не смотри на меня так, а? – Рин даже отвернул голову, чувствуя, что от прилива стыда скоро убежит еще в более укромное место дома Шиеми. Юкио чуть засмеялся, осторожно прикасаясь к торсу брата, ладонью скользя вверх к шее, кончиками пальцев щекоча залитую красной краской щеку. - Как? – А младшему Ю все-таки было все это смешно, только Рин, снова поглядывая на Юкио, видел в его взгляде намного больше, чем тот мог представить. Или же, может быть, он придумывал эти эмоции для себя, у него кровь забегала по жилам. И откуда подобные желания берутся? Не контролируя собственного порыва, он, упершись руками в грудь Юкио, наклонился к его губам, долго касаясь их, но при попытке отстраниться, почувствовал, что его партнер другого мнения, отпускать его отказался, продлевая заветное касание губ. Мурашки побежали по спине старшего, когда Юкио с интимной нежностью поглаживал его по спине и лопаткам, а после, словно одумавшись, разомкнул сильные объятия. Рин не понял, когда Юкио вовсе отстранился и отвернул голову, не желая обсуждать подобное поведение. В его лице было довольно много тех нежелательных эмоций, которые Окумура-младший выражал. А Рин даже заметил за собой прилив эмоций и в поцелуе стыд сам собой пропал, появилось только желание продвинуться на ступень выше. - Что с тобой? – Рин нахмурил брови, но далеко не отстранился, внимательно наблюдая за тем, как Юкио снова тяжело вздыхает и прикрывает глаза. - Ничего. – Выдавил он, убирая руки с его талии, словно не желал подобной близости. - Юкио… - Только Рин понял, какую ошибку совершил, только в его душе как-то все порушилось с грохотом, и он поторопился сползти с заветного тела, как Юкио снова схватился за его талию, поглядывая в его глаза. - Это не то, что ты подумал, балда. – Он стиснул зубы, сильно сжав Рина в объятиях. – Просто, почувствовал… напряжение. - Какое напряжение? – Недовольно выговорил Рин, закусывая губу. - Твое. Ну, или не напряжение, а… требовательность, не знаю, я просто понял, чего ты хочешь. - Прости, что не угодил твоим желаниям. – Рин это выбросил, чем сказать. Он недоволен всем и, тем более, он недоволен собой, понимая, что выглядел минуту назад, как озабоченный дурак, полезший со своей нежностью к брату, который… впрочем, и без лишних слов ситуация ясна, как день. - Откуда ты знаешь, чего я хочу? – И Юкио, словно ему дали опознавательный знак, перешел на тот же тон. - Точнее сказать, чего ты не хочешь. – Рин попытался вырваться из объятий, но почувствовал только как Юкио, довольно резко переваливает его на спину, нависая сверху. Это отразилось в его удивленном взгляде и снова вылезло смущение. Он не может сдерживать собственных эмоций, когда брат в такой близости и… в таком странно интимном положении, отчего кровь сама начинает приятно закипать где-то в области сердца. - Я спросил, откуда ты это знаешь? – Резко и в тоже время особенно тихо, что это показалось напряженным шепотом. - Вижу. – Кратко выдавил из себя Рин, не отрывая, как казалось ему самому, бесстрашного взгляда. Только в голубых глазах все отражалось: смущение, желание, капли раздражения и приходящее обратное напряжение. - У тебя зрение получше моего и то, ты не способен увидеть очевидного, так что не полагайся на то, что видишь… - Как тогда ты свое поведение истолкуешь, мистер «я самый умный»? – Рин попытался ругаться, скрывая нежелательно вылезающие эмоции в непринужденном вздохе. - Просто… в тебе играет желание и ничего больше, головой думать нужно тоже, Рин, даже когда ты возбужден. С этими эпичными словами, Юкио отпрянул назад и снова упал на свое место рядом, на подушку, глядя в потолок. - Ты боишься? – Наступила та самая пауза, которую не хотелось нарушать, но Рин все-таки выдавил из себя эти далеко не легкие слова. Ответ был очевиден. Юкио, как и полагается для него, включает голову тогда, когда не надо. Он слишком много думает, он слишком часто рассуждает, поэтому сейчас он довольно сильно обидел своего брата, пусть и не видит этого. В ответ Юкио ничего не сказал, едва заметно кивнув. - П-ф, трусишка. – Не весело усмехнулся Рин, наконец-то отвернув взгляд. Потолок над их небольшой «кроватью» виден не был. Светом уже комната не заливалась, и потолочная часть пропала во тьме. Солнце заходило уже с другой стороны холма, и свет не попадал в окно. - А тебе не страшно? – Юкио снова нахмурил русые брови и поднял голову, пододвигаясь к Рину. - А чего бояться-то? Мы взрослые люди. Насколько я знаю, это желание совершенно нормально. - Я не о нормальности говорю, идиот. – От вида Юкио даже Рину стало смешно. Да, наш ботаник, совративший своего брата, смущается! Случилось! - Я говорю о том, что… не знаю… это ведь не та близость, которая была в душе. - Слушай, тебе-то чего волноваться!? – Только чудо спасло их от молниеносного столкновения лбами, Юкио машинально чуть отъехал назад, когда Рин резко поднял голову. – Расслабься и получай удовольствие! - Я не о себе волнуюсь, вообще! – Даже через полумрак был виден густой румянец на щеках Юкио. – Ты же… хрупкий! - Замолчи! Сам ты хрупкий! – Они повышали тон друг на друга и сдерживали предательские улыбки, которые сами рвались на лица. – Вообще, взял и доказал, что уже взрослый! - Взрослость исчисляется умом, а не готовностью к половым актам, Рин! - Дополняется! Хватит выгораживать себя, трус. - Мы в доме у Шиеми и она думает, что мы спим, хочешь заняться любовью прямо здесь и сейчас? У тебя совесть и стыд есть? - Вот я и собираюсь все это потерять в придачу с… - Рин, замолчи сейчас же! И Рин машинально заткнулся, а через пару секунд оба брата засмеялись в оба голоса, поняв всю комичность данной ситуации. Все и, правда, было смешно, особенно сам факт того, что Рин отстаивает позицию немедленно занятия любовью. - Так, что? – Довольно неожиданно руки брата обвили шею Юкио, и он пододвинулся совсем близко, улыбаясь через тихий шепот. – Забудем про Шиеми? Завтра, возможно, мы будем трястись от страха, поэтому хочу сегодня чего-то приятного… - Ты же не знаешь, может быть тебе и вовсе не понравится. – Улыбался Юкио, понимая, что с грохотом проигрывает битву, уступая мнению Рина. Впрочем, в младшем играло совсем не соперничество. Просто, ему жутко захотелось своего брата. - Всем нравится, а мне нет? – Он перетянул брата на себя, а Ю не слишком и возражал, обняв Рина за талию, слегка подмял под себя. - Ну, кто тебя знает… - И, не дожидаясь какого-то ответа, Юкио снова прижался к теплому телу Рина, накрыв его губы своими в поцелуе. И больше ни один из них не захотел всего этого прекращать. Легко касание превратился сначала в довольно сдержанный глубокий поцелуй, но когда немного холодные пальцы младшего проникли под футболку, Рин потребовал больше, немного вздрагивая от контакта. И медлить не хотелось и не хотелось, чтобы эта маленькая игра тел прекратилась слишком быстро. Каждая секунда приносила еще большее удовольствие от одного только поцелуя, поэтому Юкио, уже не думая и не отвечая за свои руки и действия, полностью заставив себя потерять разум, избавил старшего брата от ненужной ткани, откинув ее куда-то в темный угол. Даже сумрак не мешал любоваться румянцем друг друга, когда те мимолетно открывали глаза. Пододвинувшись ближе, Рин понял, что находится полностью под братом, точнее сказать, Юкио нашел для себя более чем удобную позицию между его раздвинутых ног. Пока одежда на нем, он даже не задумывается, насколько данная картина интимна. Губы брата, что так неустанно и крепко целуют Окумуру-старшего, медленно перешли в область шеи, оставляя на коже мокрые и, как казалось Рину, невероятно горячие поцелуи. А тот лишь прикрывал глаза, закусывая губу, машинально зарывался руками в коротких волосах, поглаживал по уже оголенной спине (как только он успел себя избавить от рубашки?). Он чувствовал не спокойное дыхание, как все в брате напрягалось, как напрягался и он, в момент прикосновения родных губ к областям груди. Руки Юкио, словно что-то искали на оголенном животе, выводя узоры едва выступающих мышц, касался ремня и, когда рука его задевало то самое чувствительное место, Рин резко начинал мотать хвостом, слегка ударяя кисточкой по постели и всхлипывал, поерзав по простыне. - Не напрягайся так… - Тихий шепот, но для Рина это казалось очень громким сейчас. Юкио перешел поцелуями к животу и прилично спустился по телу вниз. Рину оставалось только одной рукой поглаживать одеяло, не зная, куда деть нетерпеливые руки, а второй касаться смущенной щеки брата. - Если избавишь меня от своей пытки. – Заулыбался Рин, пытаясь легко смеяться, но от этого дыхание сбивалось еще больше, он машинально чуть приподнимал бедра, прося заняться именно этой частью его тела. Просьбу Юкио понял без слов, избавляя Рина от ненужных брюк. Какая-то садисткая улыбка на его лице завораживала и немного беспокоила. От этой самой пытки Юкио получал моральное удовольствие. Румянец, нетерпеливость брата он черпал ведрами. - Наберись терпения, ты же сам этого хотел? – Зеленые глаза странно блеснули в темноте, и Рин почувствовал такой резкий накат наслаждения, что невольно довольно громко простонал. Горячие губы брата коснулись заветного места в паху и Рин с ног до головы, по его мнению, покрылся густой краснотой, превратился в человека с красной кожей, но жуткое и невыносимое стеснение, стыд, перекрывали эмоции, дурманящую голову. Он даже не заметил, как оказался совершенно без одежды и даже без белья. Прохлада комнаты не касалась его тела, по которому блуждали требовательные руки младшего брата. Возбуждение обоих даже в темноте нельзя было не заметить. Грубое дыхание Рина, он слышал только сильные стуки сердца и наслаждение, что собиралось у низа живота, поднималось вверх, заставляло закатывать глаза и даже сам факт того, что проделывал с ним младший брат, не отрезвлял его. А Юкио совершенно не возражал, наоборот старался принести как можно больше удовольствия, чтоб брат еще громче застонал. - Я тебя убью, Юкио! – Как-то хрипло выговорил Рин, накаляясь до состояния, что, по его мнению, на нем можно яичницу жарить. Таких острых ощущений еще ни от каких ласк он не получал, даже когда пальцы Юкио ложились на кисточку хвоста, чуть массируя ее, он не чувствовал такого наслаждения. Оттягивая пряди Юкио назад, он умом понимал, что еще немного и точно не выдержит. Эгоистично было бы совратить брата ради его ласки ртом… Только усилием он смог заставить младшего оторваться от своего занятия и тут же подтянул к себе, чуть приставая, впиваясь в Юкио требовательным поцелуем. Только сейчас Рин замечал, как трясутся его колени: то ли от неосознанного страха, то ли от возбуждения, то ли желания большего. Юкио же поддавался этим желаниям, давал Рину избавить его от ремня, как брюк, от белья, затягивая на себя и обнимая талию брата ногами. Кожа к коже… сейчас их обоих даже не волновало, что они лишаются совести и девственности в доме у Шиеми. Невыносимое желание поделиться наслаждением друг с другом прямо сейчас, на этом месте и не останавливаться, затмило сознание, но Рин все равно чуточку дрожал. По спине же Юкио бежали мурашки от мысли, что через какие-то мгновения чистого упоения тел Рин станет полностью его, откинет голову на подушку и снова застонет. - Люблю… - Тихо прошептал на ушко Юкио, разрывая довольно размашистый и мокрый поцелуй. А Рин, видимо, совсем этого не услышал, лишь «промычал» и нетерпении, он был таким горячим, что сладкую его пытку не хотелось прекращать, он соблазнял одним только своим видом. Бледноватая кожа словно светилась в сумраке, переходящем во тьму, его веки чуть прикрыты, губы разомкнуты, грудь поднимается в тяжелом дыхании, громко стучит сердце. Он откинул голову назад, его волосы разбросаны по подушке, чуть спутаны, а на лице непередаваемая похоть. Юкио как-то нетерпеливо выдохнул в шею, касаясь воздушно губами нежной шеи, Рин откидывал голову назад, прижимаясь ближе и добротно усмехался, крепко обнимая Юкио за шею. Юкио же, поддев Рина, приподнял с постели, приняв больше сидячее положение. Они настолько близко, что с каждой секундой хотят физического совокупления все больше и больше, но Юкио, отчего-то, все равно не решается подвести этот вечер к тому, чего так хотел его брат. Только хрипловатый голос Рина отвлек его от поцелуев нежного гладкого тела: - Чего ты ждешь, Ю? – Он зарывался руками в русые волосы и довольно сильно прижимал к себе. - А ты готов? – В ответ Рин чуть поежился ягодицами, охватывая талию брата хвостом, слегка бил кончиком хвоста ему по боку. Юкио лишь заулыбался, осторожно взялся за мягкие ягодицы брата, чуть поглаживая одной рукой по пояснице и почувствовал, что Рин сам все в свои руки. Ну, ладно, промелькнуло в голове Юкио. Но на лице Рина эмоции сами говорили за себя. Откровенно насаживаясь на орган брата, он испытывал довольно сильную боль, жмуря глаза, но тут же Юки подхватил его в поцелуе, помогая опускаться все ниже и ниже. Поэтому нельзя все делать настолько быстро. Рин разорвал поцелуй только чтобы выкрикнуть и уже не от возбуждения, а от боли, что мешалась с напряжением в паху, которое только усилилось. Кажется, что вот-вот и слезы из глаз брызнут, но на лице у Рина выпустил только пот и намеки на слезы испарились, когда он открыл затуманенные глаза. У обоих у них творилось внутри что-то невообразимое. Юкио чувствовал очень непривычную тесноту внутри, и от этого его накатывало такое приятное ощущение, что он невольно громко вздохнул, смешивая воздух с хриплым стоном. - И я тебя… - Он положил руки на щеки брата и ласково заулыбался. Это именно то, чего он хотел и даже не смотря на зудящую боль, от которой хотелось заныть в голос, он чувствовал себя счастливым, начав чуть двигаться и ловя на себе немного удивленный довольный взгляд младшего брата. Через какое-то время движения Рина стали явными, и он тихо постанывал в такт с тяжелыми выдохами Юкио, который пытался себя сдерживать. Он наслаждался поведением Рина, все в нем было более чем сексуально и по этой причине горело все внутри. Особенно в области паха, в области низа живота, поднималась волна, проходящая по всему телу, расправляя свои гребни удовольствия. В сидячем положении орган Рина чуть задевал тело Юкио, соприкасаясь с горячей его кожей, а когда рука брата легла на плоть, Рин не выдержал и простонал. Да, боль еще не отступила назад, но чем сильнее и резче он двигается на брате, тем приятнее становится и постепенно боль замещалась наслаждением. Внутри натягивали струну, задевали ее и вызывали гамму ярких эмоций, что выливались в чрезмерно громкий стон, а после и Юкио все взял в свои руки, положив ладони на его ягодицы, задавал темп, пока, конечно, Рин сильно не толкнул его назад, заставляя лечь, уперся о брата руками. Рин прикрывал глаза и на каждое движение издавал такой соблазнительный стон, что Юкио и сам не понял, где кончается гранить приличия и бесстыдства. И это бесстыдство нравилось ему, он наслаждался этим видом и сам не мог сопротивляться механическому стону, чуть подвывал в такт брату, наблюдая, как на его теле выступает немного липкий пот. Рин выгибался назад, в голос, издавая громкий стон и не боясь, что кто-то все это услышит, вытягивался вверх, изгибая талию, чуть сжимая ягодицы и заставляя Юкио чуть приподняться к нему, резко обняв за талию и прижаться губами к груди. - Не так быстро, Рин…- Он стискивал зубы, чувствуя, что еще немного такого темпа, и он не сможет контролировать накал чувств, бурно закончит. Но брат словно делал все ему назло, чуть ускорил темп, резко насаживаясь, и оттягивался назад, вынуждая Юкио долго и глухо застонать. - Не сдерживайся, а? – Рин это прохрипел, почти не разбирая собственную речь и толкаясь в ласкающую его орган руку брата, чувствовал напряжение к себе в паху. Ласковый хриплый голос, блуждающая по его спине ладонь брата, хвост, что неконтролируемо резко мотался из стороны в сторону и бил по кровати. А после резкий толчок Юкио, второй, третий и Рин, практически не заметив чувств, захлестнувших его (да так, что даже войди сюда Шиеми в этот момент, он не остановился бы) во весь голос застонал, прижимаясь к Юкио. После он ощутил какое-то странное облегчение, отступившее назад и тепло, что заполняло все внутри. Медленно выскользнувший из него Юкио не отпускал брата, и только сильнее прижал к себе, выдыхая тяжело и горячо куда-то в область груди. - Задушишь… - Его тихий голос, довольный, удовлетворенный, такой легкий, немного хриплый. Рин улыбался, он пытался восстановить давно сбившееся дыхание, только стук сердца заглушал общую тишину, и он только чувствовал, как тяжко дышит его брат ему в грудь, покрывая немного попотевшее тело мокрыми поцелуями. - С-салфетки? – После продолжительной паузы Юкио засмеялся. И только через несколько мгновений Рин понял всю масштабность подобных ласок рукой. В общем-то, ему было больше стыдно, чем смешно, но в тоже время он смеялся вместе с братом. Наступила большая легкость, по всему телу расходилось наслаждение, он чувствовал себя настолько счастливым, что все дальнейшее, казалось бы, уже не запугает его. Неужели это случилось? Нагота братьев совсем не смущала, напротив, в обнаженных телах друг друга они находили много прекрасного. Рин задумчиво сидел рядом, обводя пальцем, крепкие мускулы Юкио, положил голову ему на плечо, а Юкио смотрел куда-то в окно, крепко обнимая уже остывшее тело Рина, бережно накрывая его пледом. И в этот момент им не хотелось о чем-то говорить, чего-то сторожиться и бояться. - Совсем не страшно, очень даже приятно. Мне понравилось… - Хочешь еще? – Внезапно спросил Юкио, повернувшись к брату и чуть щуря взгляд, стараясь разглядеть Рина в темноте. - Хочу. – Рин чуть его толкнул, стараясь не проявлять наступившего снова смущения. - Завтра не захочешь! – С улыбкой кивал Юкио и приобняв Рина. Увлекая брата за собой, он старался уложить того поудобнее себе на грудь. Как всегда, как будто сейчас они в своей укромной комнате в общежитии и никакие мирские проблемы не касаются их. По крайней мере, когда Рин, еще посмеиваясь, клал голову ему на грудь, крепко стискивая голое тело в объятиях, ему казалось, что все вокруг мелочная иллюзия. Рин – причина, по которой он не может себя контролировать. - Почему это? – Он прижимался к теплу и прятал ноги в тонком пледе, прикрывая устало глаза. - Потому что у тебя будет жутко болеть твой зад, Рин. Окумура-старший сильно стукнул по груди Юкио, отчего тот болезненно зажмурился. - Замолчи. Я хочу спать… - Он даже ничего язвительного в ответ не сказал, широко позевывая и оголяя острые клыки. - Спи… - Юкио поглаживал его по голове, одной рукой приобнимая за плечи и прижимая к себе. Не может быть всего этого, мелькало в его мыслях, когда старший брат медленно засыпал. «Не может быть такого на самом деле… возможно, реальность где-то в другом месте…» - Он прикрыл свои глаза. Усталость брала верх. Но, если это не реальность, где же тогда все это «настоящее»? И снова чувство тревоги закрылось в грудь прежде, чем он уснул, не давая сомкнуть глаз ни на минуту, Юкио практически всею ночь слушал приглушенное дыхание Рина. Наверху не было ни единого шороха, а ночь близилась к утру, только тогда он мирно закрыл глаза, проваливаясь в сон.