Житие колдуна

Все мы рождаемся властелинами вселенной, а становимся рабами обстоятельств. Неизвестный философ.

      С того момента, как я появился в столице, прошла неделя.       С Филом и Даром мне видеться до слушания было нельзя, с Алией — не позволял мой инстинкт самосохранения, — прятался я ото всех в городской или в библиотеке Совета, постоянно играя в прятки с Азелем. Его просто неодолимое желание вернуть меня к целительской практике немного нервировало. А тут еще выяснилось, что у меня появились поклонники. И не просто пять-шесть человек, а толпа молодых магов и уважаемых магистров, которые не давали мне проходу. Первые смотрели на меня влюбленными глазами (преимущественно дамы) и умоляли меня взять их в ученики ну или просто взять, вторым же натерпелось обсудить со мной спорные темы из фундаментальных магических дисциплин или мои новые научные работы, которые каждый год печатал «Магический альманах».       Отдыхал я от библиотеки и почитателей, которые, как выяснилось, были упрямее и изобретательнее Ирен и Лиры вместе взятых, в госпитале Парнаско. Приходил я туда преимущественно из-за того, что никто не догадывался искать Никериала Ленге в палате. Милсестр я подговорил, целители благоразумно молчали, пока глава госпиталя Парнаско пытался отыскать своего непутевого ученика, юные магини штурмовали с транспарантами Совет, приказывая «снять все обвинения с душки», а магистры поочередно караулили меня в библиотеках, дабы задать новый животрепещущий вопрос. Сработала целительская солидарность, за что я был крайне им благодарен, а то по истечении недели я уже боялся собственной тени, а фразы «коллега, не могли бы вы ответить на один мой вопрос» и «ну возьмите меня в ученики» стали сродни грязному ругательству.       Хотя что лукавить — каждый день я наведывался к темноволосой волшебнице, доставая ее своим нытьем на тему, когда же мы отправимся к тем оккультистам. У меня руки чесались поджечь кого-нибудь из-за своей внезапной популярности, а она как назло тянула с ответом. Говорила о том, что на днях у них состоится собрание и когда она узнает дату, то сразу скажет, но я не унимался. Ее пугал мой нездоровый энтузиазм, а я хотел одного — разделаться со всем этим до слушания суда и спрятаться от всех поклонников и Азеля, например, в пещере у моего знакомого дракона. Он давно уже приглашал меня погостить, и я уже стал задумываться, что Карские горы самое лучшее место на свете.       Но судьба, похоже, решила отыграться за все мои промахи именно сегодня.       — Да они издеваются! Нет, этот хаш’ере специально все подстроил! Стефан, гад ползучий, чтоб ты подавился, жуя грязные подштанники Настерревиля!       Я, пылая от негодования, нарезал круги в кабинете старшей дознавательницы, пока оная, спокойно прихлебывая чай, внимательно следила за моими передвижениями. Размахивая только что полученным приказом о дате и времени слушания моего дела, показывая моей защитнице и ее незаметной тихой помощнице свое отношение к документу.       — Ну почему? — продолжал я сетовать на судьбу, смотря на дату и тошнотворную ядовито-зеленую подпись Стефана. — Ну почему этот хаш’ере не сбросится в жерло вулкана! Ашмер хаш’ере ри намселэ…       Алия подавилась чаем, разобрав мою гневную тираду на эрейском. А так как в свое время я ей подарил замечательный словарик, ставший в свое время чуть ли не заповедями Великой для меня с Филом, уловить смысл было для нее нетрудно, ведь я бурчал под нос эти ругательства на эрейском после очередного неудачного эксперимента…       — Что? — непонимающе нахмурилась помощница моей подруги, хлопая ее по спине. — Что такое «хаш’ере»?       — Тебе дословный перевод? — хмуро пробурчал я, комкая в руке приказ. Жаль, что я не могу разобраться также со Стефаном. А может сказать на суде, что действовал в состоянии аффекта? Хотя десяток ударов по голове тяжелым тупым предметом на аффект не тянет… А может пригласить его к себе домой и, заперев в подвале, спалить в пламени Каскалы, сказав, что это был несчастный случай? Или же отравить его, накормив стряпней Ее Высочества…. Нет, убивать Стефана у себя дома глупо, Ирен ведь может… Точно, надо дать его на растерзание принцессе! Заманить его в комнату к Ирен и запереть их вместе, заранее заботливо оповестив девушку, что магистр не переносит кошек, и вообще пособник Настерревиля. И я ведь ни на йоту не навру!       — А можно? — обрадовалась помощница, наверное, надеясь почерпнуть крупицу знаний у знаменитого магистра.       — Конечно, — ухмыльнулся я, словив гневный взгляд своей подруги, которая пыталась бороться с кашлем. — Дословный перевод такой — это мелкая муха, что с наслаждением погрузила свой хоботок в испражнения гордой молодой лани, которая…       — Кхе, кхе, кхе, — Алия закашляла сильнее, предупреждающе показав мне кулак. — Ты мне помощ… кхе-кхе… не порт…кхе-кхе…       Девчонка покраснела еще сильнее, с сомнением разглядывая свою кружку чая. Я удовлетворенно улыбнулся. Вот теперь я больше не услышу ни одного вопроса от молодой дознавательницы.       — И не собирался. Я всего лишь выражаю свой протест этому глупому приказу, — я подбросил в руке бумажный комок, который до встречи со мной был важным документом. — Скажи, какой умный человек назначил заседание суда на десять часов утра, когда этой же ночью мы собирались наведаться к оккультистам? Ты же согласовала операцию с департаментом!       — Не бойся, — справившись с кашлем, прохрипела подруга. — Мы не опоздаем. Встреча у фанатиков в полночь, за ночь мы сможем со всем справиться, а утром пойдем и наконец-то прикроем весь тот фарс, что зовется судом. Отменять заседание уже поздно, операцию тем более… К тому же факт того, что ты помогал департаменту в поимке преступников будет для тебя жирным плюсом в личном деле.       — Ты уверена? — с сомнением произнес я. — У меня таких плюсов целый том.       За столько лет мой послужной список открытий в магической науке и целительской деятельности насчитывает целый том. Мне Алия его недавно показала, а также пару талмудов, которые были основаны на моих исследованиях. А я-то поначалу удивился, почему все на меня смотрят как на новое чудо света. Оказывается, если я бы чаще появлялся на людях, то знал бы, что магистры жаждут со мной поделиться своими мыслями и в соавторстве разрабатывать новые проекты. А это, естественно, не прибавило мне любви Стефана и его подпевал. Он аж от зависти чуть не лопнул, а альманах, который публиковал мои работы, люто ненавидел.       Алия фыркнула:       — Неужели Никериал Ленге испугался глупой подставы Стефана?       Я усмехнулся, превращая бумажный комок в золу. Уж кого, а бывшего Верховного целителя не то что я, даже параноик не испугается. Но рисковать своей свободой… Ай ладно. Глупые оккультисты и вправду не такая уж серьезная проблема, что я с ней не смогу справиться. Ведь Алия себе в подмогу взяла только меня, а департамент даже не выделил группу поддержки, значит, они не так уж и сильны.       Знал бы я, как сильно ошибался на этот счет, ни за что бы не сунулся к тем сумасшедшим…

* * *

      Ночь. Большое заброшенное кладбище в богиней забытом месте. Я и Алия, чуть не проваливаясь в сугробы, старательно обходим покосившиеся со временем памятники; на черном, безоблачном небе сияет полная луна… Идеальное место и время для того, чтобы подцепить себе приключения на хвост и заработать геморрой на всю оставшуюся жизнь. Адепты Тьмы, или же проще — оккультисты, по словам старшей дознавательницы собрались в столь непримечательном месте, ночью, в мороз, чтобы вызвать какого-то демона. Я сперва, даже опешил от такой новости — зимой, утопая по пояс в снегу вызывать из Геены Огненной теплолюбивую тварь? А он, случаем, не околеет от такой заботы своих последователей? Или это новый способ изощренного мазохизма у демонов?       Я чихнул и, поежившись, наложил на не спасающую от холода одежду согревающие чары.       О, стоит еще кое-что добавить про наших дорогих оккультистов — они жуткие эстеты. И это отнюдь не комплимент. Мало того, что надо мной опять поиздевались (Алия решила, что с длинными волосами, собранными в конский хвост, я буду выглядеть более зловеще), так еще и одежда у них… Настерревиль бы содрогнулся от ужаса из-за этих тряпок и надел свои родные нестиранные подштанники на свидание к Богине Элисень.       Каждые пять минут приходиться обновлять согревающие чары, чтобы раньше времени не околеть от пронизывающего одежду леденящего ветра и колючего холода. Ладно у меня черная шинель из сукна с широким поясом и фланелевые штаны с высокими сапогами, так у Алии вообще какое-то непонятное с горлом платье непримечательного оттенка с широким поясом и откровенными разрезами по бокам. Накладывать на себя иллюзии мы не стали, ибо до мастеров и мне, и Алии было далеко, а магию не мастеров можно было почувствовать.       Дознавательница, которая в целях конспирации за пару мгновений отрастила ниспадающие волнистые локоны до пояса (никто бы в здравом уме не подумал, что волшебница, которая уже несколько десятилетий ходит с короткими волосами, вмиг решит изменить свой стиль), очень злилась.       Она, шагая по сугробам, чуть ли не до колен, сквернословила похлеще портового рабочего с похмелья и была уже на грани того, чтобы голыми руками задушить тех, кто выбрал такое время и место. Я тихо вздохнул, разбирая в ее бормотаниях разнообразные способы и методы лишения жизни тех несчастных. Что-что, а фантазии старшей дознавательницы с многолетним опытом нельзя было занимать. Теперь понятно, почему все ее называют Ужасом отдела Дознавателей… бедные заключенные. Я всегда знал, что департамент на самом деле зло, а все его служащие отменные садисты, соревнующиеся в безумии с теми, кто по ту сторону решетки.       Хотя стоит заметить, подруга в новом образе выглядела соблазнительно. Мне всегда нравились длинные волнистые волосы у дам, а уж увидеть Алию в подчеркивающим все изгибы фигуры платье, вместо ее повседневного далеко не женского гардероба… И все-таки эти глупые маги те еще эстеты. Ради такого редкого зрелища можно часок и потерпеть холод и остальные «неудобства» — к последним она предписывала самих адептов.       Все равно по плану Алии «неудобства» нужно либо взять под стражу и сопроводить в камеры, либо отпустить их восвояси. Свое тайное наблюдение она начала пару месяцев назад и побывала всего на трех собраниях. По мнению подруги, они либо неудачники решившие поиграть в «великих страшных магов», либо только начинающие демонологи.       Вот только главу этого кружка по интересам и его приближенных ей увидеть не удалось. Но все равно департамент решил, что оккультисты для двух магистров с многолетним опытом не представляют ничего опасного. А после ее слов, что заниматься «воспитанием» кружка будет именно Лира, как бывший демонолог со стажем, дабы выбить из этих отроков всю дурь, мне стало их даже немного жаль.       Через пару минут, обогнув разграбленный, заброшенный склеп, мы заметили огни, и времени на воспоминания больше не оставалось. Нужно было входить в образ новобранца — оккультиста. По словам Алии, они думают, что она работает во дворце совета на какой-то мелкой должности в отделе регистрации. И ей поручили по возможности вербовать молодых и глупых магов, кои толпами сновали в департаменте, на вступление в этот кружок по интересам.       Ей даже дали забавный позывной. Я как узнал его, полдня хохотал, за что чуть не получил по голове чайником.       Небольшая группка молодых сектантов (я насчитал их около десятка) собралась возле наверняка жутко древнего и таинственного, а может быть просто самого эстетичного надгробия кладбища, на котором была выгравирована эпиграмма «Покайтесь грешники и обретите путь в чертоги Великой». Я, как только перевел с древнего наречия эту надпись, ехидно улыбнулся, разглядывая бледнющих, с черными от недосыпа кругами под глазами адептов. Уверен, что сей покойный перевернулся бы в гробу, узнав, что стал объектом поклонения малолетних магов, которые подались в почитатели демонов. Я даже на секунду пожалел, что из меня плохой некромант — порадовал бы человека, показав, сколько молодых людей пришли полюбоваться на его каменную могилу и вникнуть в строки эпиграммы, которую он, я уверен, так старательно придумывал. Но, что поделаешь, целительство конфликтует с некромантией так же, как молоко и соленый огурец, или же, как Преосвященство и забредший к нему на чай Настерревиль.       Но я отвлекся.       Как я уже говорил, Адепты Тьмы собрались вокруг каменного надгробия, и, разбившись на небольшие группки, что-то шепотом обсуждали, дожидаясь прибытия Мастера и начала «представления века» с вызовом демона. На нас почти никто не обратил внимания, только вот самый хмурый из присутствующих, что стоял у импровизированного входа, мрачно поинтересовался у Алии, кивая в мою сторону:       — А это кто, Гарпия?       — Новичок, — поморщилась от своего прозвища Алия, пока я пытался спрятать смешок за кашлем. Нет, я до сих пор не могу поверить в проницательность и бесстрашие этих сумасшедших. Даже я опасался называть вслух магнессу чаеманкой, беспокоясь за свое здоровье. А они…       Адепт стал подозрительно сверлить меня взглядом, ища признаки деградации мозга. Я сразу сделал лицо поглупее, нацепив маску наивного дурачка, которому запудрили мозги речами о получения дарового могущества и силы.       — Ну и как зовут твоего новичка? — ехидно усмехнулся мужчина, убедившись, что я такой же, как и все остальные.       — Арис! — как можно надменнее, как будто меня распирало от своего величия, отчеканил я. — Из Наривара, учился у самого Варрилана Раскатного!       — Да-да, — снисходительно улыбнулся «сторож врат». Видимо, ему каждый раз доводилось слышать такие речи от молодых выскочек, которые считали, что могут подчинить весь Совет одним лишь мизинцем. Что поделать — мир полон наивных дураков.       — Арис, — меня под локоток взяла Алия и потянула в освященную факелами на длинных шестах область, пока я по-идиотски лыбился мужчине. — Пошли, пока не началось.       Кошмар, никогда прежде не вел себя как умственно отсталый, но видеть реакцию людей, что недооценивают тебя… это, оказывается, так весело. Еще веселее, чем измываться над рыцарями и острить Ирен.       Пристроившись на краю освещенной области, подальше от своих коллег по кружку, мы с подругой стали ждать появления зачинщиков этого каламбура. Сегодня сии отроки и просто приближенные, кои все-таки подняли свое тело с теплой постели и пришли на кладбище, должны были лицезреть начальство воочию. А именно: главаря и четверку его подпевал, что гордо именуют себя повелителями демонов и в перспективе властителями всего мира.       Как говорят в Совете: «мечтать не вредно, главное чтобы это не выходило за границы Магического кодекса и Уголовно-процессуальных кодексов департамента дознавателей».       Я не строил предположений насчет этого контингента. Если простые адепты могли быть магами-неудачниками и дураками, то руководство этого кружка могло представлять угрозу, ведь оно еще не появлялось на публике.       Под ложечкой неприятно сосало, когда я стоял на месте и, напряжено поглядывая на все прибывающих адептов более высокого ранга (примерно, как и Алия), ждал начала представления. Надеюсь, они обойдутся без жертв… хотя какой приличный вызов демона и без истошно орущей жертвы распятой на алтаре? Но невинной девы, прикованной к надгробию, было не видно, и мне стало всерьез казаться, что «добровольной» жертвой станет кто-то из присутствующих. Конечно, для руководящей верхушки они всего лишь пушечное мясо, которое легко можно пустить в расход для блага организации. Но вот только что-то я не заметил среди прибывших прекрасной девственницы… или же она мастерски скрывается, не горя желанием оповестить всех о своей… гм… проблеме?       А может они решили изменить традиции и преподнести демону в подарок молодых девственников? Хм… а демоны в наше время уже не те, на юношей заглядываются, или же этот эксцентричный демон достался нам в единственном экземпляре?       Ждать на удивление было не так уж и скучно. Пару минут понаблюдав за сбором и в пол ухо послушав разговоры адептов, я ушел в себя подсчитывать реакцию магистра Арсхера в условиях… ну, например, сильной метели или тридцатиградусного мороза. Какой тогда будет радиус поражения? Сколько надо будет выделить окиси этилена, чтобы наглядно, так сказать, экспериментально провести реакции? А может лучше трансфигурировать воздух в веселящий газ? А что, зато будет не так скучно, да и взбодрим сие сонное царство. Но, к несчастью, мой эксперимент провалился, даже не начавшись. Организаторы этого кружка по интересам пришли раньше, чем я провел необходимые расчеты.       Маги появились внезапно. Территорию возле надгробия заволок белесый плотный туман, и из него через мгновение появились пять теней. «Стандартный односторонний телепорт со спецэффектами, — услужливо подсказал мне внутренний голос. — Таким балуются молодые маги, чтобы произвести эффект на простых людей и дам». «Дамы» заворожено вздохнули и услужливо расступились перед магами, а когда туман рассеялся, то упали ничком на снег, пробормотав: «Да здравствует и процветает Саяма-учитель-покоритель-любитель-самый-великий-в-мире-великолепный-сиятельный…»       Честно сказать, меня хватило лишь на то, чтобы упасть к ним под ноги (а все Алия виновата, как завидела «начальство», так сразу подставила подножку и притянула к земле). Нет, конечно, я пытался повторить то, что скандировали сии отроки, но на третьем слове меня пробрал смех, и я пробубнил остаток восхваления про себя. Что сказать, видно скоромностью «Саяма-учитель-любитель-покоритель-демонов-и-тому-подобное» не страдал. Я уже стал его ненавидеть — мало того, что из-за его игр мне пришлось топать в мороз на кладбище полное идиотов, так еще я мерз, стараясь слушать их речи.       Мое внимание привлекли необычные сапоги, хорошие, вот только жалко, что женские, с серебряными набойками. Такие предпочитает Алия, говорит, что любит бить острым серебряным каблуком нежить, ну и простых смертных, коим не посчастливилось попасть под гнев магнессы. Стоп, женские?!!!       Я посмотрел на предводителя и содрогнулся от отвращения. Ибо это была не хрупкая нимфа, и даже не сумасшедшая магичка. Это вообще была не женщина, а разукрашенный длинноволосый содомит! Теперь передо мной приоткрылась завеса тайны, почему этот кружок «адептов Тьмы» уделяет столько внимания своему внешнему виду. А я-то надеялся, что это всего лишь причуда их воспаленного идиотизмом рассудка.       Зря, однако, надеялся.       Скажите, и почему мне везет на всяких сумасшедших? Богиня, это ты надо мной так жестоко потешаешься? За что?! Что я в этой жизни такого натворил, что на каждый выход из замка мне попадаются то фанатики веры, то извращенцы, то этот плебей Стефан?! Правильно говорила мне лень — дома спокойнее, дома надежнее, а я, дурак, ее не послушал…       — Возрадуйтесь же, братья мои! — копируя интонации Преосвященства после недельного запоя, молвил этот… субъект. Меня от его слов передернуло от отвращения, ибо мне показалось, что он задержал на мне взгляд на секунду больше, чем на остальных. Все, доигрался, теперь ко мне пришла паранойя. — Сегодня настал тот судьбоносный день, когда мы воочию узрим нашего господина и получим силы для установления нового мирового порядка! Сокрушим же этих чванливых узурпаторов, лижущих пятки низшим людишкам! Уничтожим Совет, что ограничивает наше могущество, и возьмем власть в свои руки!       Со всех сторон послышался одобрительный гул. Самые чувствительные даже смахивали слезы умиления и пожирали главу влюбленными взглядами.       Вот тебе раз — оказывается, этот пророк с соседней помойки добровольно хочет такой геморрой, захватив дворец совета… А в виде шоколадки — мировое господство? И из-за таких недоумков как он появляются так называемые рыцари-искоренители зла и страдают ни в чем не повинные целители.       Людям порой бывает трудно объяснить, что свои слабоумные есть даже у магов, и узурпировать власть над миром никто из магистров не станет, ибо лениво, неинтересно и ответственность большая. А простые люди создания пугливые, и жрецы как назло подливают масла в огонь. Хорошо, что все прошлые смуты остались лишь в пыльных талмудах истории, но все равно у меня от злости внутри все кипит, когда вновь какой-нибудь идиот решает, что он, возможно, рожден для того чтобы править миром. И ладно бы это был нормальный мужик, так нет же, содомит!       — Он всегда такой? — шепотом поинтересовался я у Алии, пока Саяма заливался соловьем, обрисовывая всем свое виденье идеального мира.       — Я его впервые вижу, откуда мне знать? — ущипнула магнесса меня за руку, чтобы не отвлекал от рассмотривания содомита. И что она в нем интересного нашла? Обычный клоун коих толпами поступает в департамент дознавателей на принудительный отдых и лечение в камере. Неужто не насмотрелась? Мне, например, своих чудиков-рыцарей-искоренителей-зла хватает надолго. Век бы не видел их умильные рожи.       — Ааа, — притворно расстроился я. — А мне казалось, что вы знакомы. Ты тоже, как только напьешься чаю, так сразу с чайником наперевес идешь захватывать Совет.       — Ты издеваешься? — хорошо, что вокруг нас не было адептов, а то все бы услышали, как мы шушукаемся во время «великой» речи. Да и в тенечке, за спинами оккультистов, нас не видно с импровизированной сцены. Несмотря на многие недостатки, Алия всегда мыслила стратегически и великолепно выбрала место дислокации нашего маленького отряда.       — Конечно, нет, — конечно, да. — Я просто внимательно слушаю этого…человека. Знаешь, синие волосы так чудно гармонируют с его оранжевыми тенями… Если я бы писал работу по психологии на тему: «Детские психологические травмы и их роль во взрослой жизни», то озолотился бы, приведя его в примере «недостаток внимания». К слову, новоявленный господин демонов выглядел крайне необычно по меркам нашего привыкшего к чудачествам отдельных личностей общества. Синие, доходящие до лопаток волосы, ярко размалеванное лицо с крашенными в черный цвет губами… эти чертовы сапоги на высоком каблуке, обтягивающая одежда и длинный черный плащ. Мне стало казаться, что все это — плохо поставленный спектакль.       Ну, не мог я поверить, что весь этот абсурд является правдой. Легче поверить в то, что Лира приняла сан и стала жрицей, Ирен помахав мне платочком на прощание, покинула мою обитель, а Алия добровольно отказалась от чая и перешла на менее сильные «галлюциногенные» напитки.       И я бы с радостью сказал, что этот размалеванный клоун всего лишь очередной алчущий власти неудачник, если бы не одно «но» — возле него витала странная сила, одновременно знакомая, но все же чужая, носящая в себе частичку смерти, магии, которая была за гранью. Никогда прежде не встречал такой ауры. Странно… что же мне не дает покоя?       Демоны тебя побери, да и Настерревиль в придачу! Ничего не могу понять! Магический фон захламлен, как в аудитории приема экзаменов на звание полноценного мага, да сверху того эманации смерти кладбища притупляют мое чутье! Разобрать из кого так фонит «родной» магией не представляется возможным. То ли от этого клоуна, то ли от его приближенных… они ж близко стоят.       Вот поэтому я не люблю кладбища! Для целителя эта обитель как для низкоуровнего демона покои Первосвященства — только я пробую незаметно для магфона применить целительскую силу, чтобы внутренним зрением увидеть тонкие «нити» энергии той пятерки, как на меня будто опрокидывают ушат ледяной воды! А обычной силой прощупать фон не представляется возможным — бардак царит на энергетическом уровне кладбища как у меня в комнате. Тут надо чистить энергетику и лучше святым словом. Не люблю это говорить, но без жреца не разобраться.       Хотя, если посмотреть с другой стороны — для вызова демона это место самое то, если принести жертву, то с помощью такого нехитрого ключика вся негативная энергетика кладбища и близлежащих районов устремится в точку разрыва. Нехилый будет обед у демона, а силы увеличит… Совет не горюй, а поминай добрым словом своих славных защитников…       Словом, умно придумано. И кто ж из них такой умный выискался, что высшую магию знает примерно на уровне магистра? Хочу увидеть его лицо, чтоб знать в кого молнией запустить. То же мне, нашелся самородок среди этой гальки, только проблемы от него.       — Аль… — шепнул я, не спуская глаз с верхушки демопоклонников. — Магфон чуешь?       — Еще бы… без чая не разобраться.       — А этот Саяма?       — Мммм… шумит изрядно… помехи большие…. Не могу ничего разобрать. А ты? Видно, она учуяла еще меньше моего. Плохо. Значит, на нее надежды нет, придется действовать самому.       Но я не успел даже раскрыть рта, ибо начальство выдохлось и закончило свою затянувшуюся речь. Глава обвел взглядом млеющих от счастья адептов и удовлетворенно провел пятерней по синим волосам. Четыре изваяния, что стояли позади него, пошевелились и, так и не сняв капюшонов, отошли в сторону, открывая чудесный вид на алтарь-надгробие. Ну, наконец-то, они приступили к кульминации встречи, а то мне надоело мерзнуть.       Но Алия пока не спешила проводить аресты, чего-то выжидая. Я нахмурился. Неужели она решила подождать, пока на алтарь положат жертву, или вообще, вызовут демона? Чтобы, так сказать, иметь веские основания для ареста? А то скажет Саяма со своими подельниками, что у них тут неофициальная встреча клуба вышивания крестиком, а на алтарь они хотели положить свои работы по этому искусству. Угу, и главный эксперт по вышиванию сейчас томится в ожидании в Преисподней, беря уроки лично у Настерревиля.       — И во славу нашего Господина, что дарует нам могущество способное захватить власть над Советом, мы принесем ему в жертву невинное… Хм… — он замялся, сбившись с мысли. — К сожалению, братья мои, мы не нашли невинную деву, дабы окропить ее чистой кровью алтарь, хотя искали долго и… — глава заметно смутился, видимо, припомнив поиски, — тщательно проверяли каждую девушку. Но нас не так поняли и выдворили за пределы деревень вилами… Неважно. Главное, невинную деву мы не смогли сыскать. А невинного юношу, — Саяма покраснел до кончиков ушей. — Ох… все юноши тоже оказались совсем не чисты душой. Наш мир погряз в распутстве, братья мои. И во всем виноват Совет!       Совет? Этот… с позволения сказать, маг винит в распутстве людей Совет? Он что, хочет, чтобы магистры держали свечки, и стали блюстителями чести деревенских девок? Что за маразм… Надо будет рассказать об этом Филгусу, вместе посмеемся. Нет, его послушаешь, так бред Ирен кажется сладкими, не лишенными смысла речами!       — И поэтому у нас, братья мои, остается последний шанс… Во благо нашего мира и свержения Совета, среди вас есть девственники?       Адепты загудели, подозрительно друг на друга посматривая, будто надеясь отыскать затесавшегося в их ряды невинного агнца. Но минуты шли, а признаваться никто из присутствующих так и не желал… Саяма терпеливо ждал, постукивая каблуком по пригорку, его четверо подельников, ежась от холода, с преувеличенным интересом рассматривали импровизированный алтарь. Я стал откровенно скучать — я, конечно, не уверен в здравомыслии этого клуба юных повелителей мира, но мне что-то кажется, что среди членов данного сообщества нет альтруиста-самоубицы, что добровольно окажет всем милость и ляжет под ритуальный клинок.       — Есть! — взметнув вверх руку, преувеличенно радостно крикнула Алия. Я круглыми от ужаса и шока глазами посмотрел на свою спутницу, потеряв дар речи. Что?!       Все адепты сразу повернулись к нашему уютному уголку.       — Да? — посветлел ликом Саяма, с интересом посмотрев на волшебницу. Я замер соляным столбом, не в состоянии прийти в себя и мыслить здраво. Что она делает?!       — Ага, — с энтузиазмом откликнулась девушка, показав на меня пальцем. — Он.       — Я? — растерянно выдавил из себя я, наверное, за миг достигнув такого состояния, когда удивляться больше уже некуда. — Я?!!!       — Да не смущайся ты, брат мой, — довольно махнул рукой главарь, оценивающе осматривая меня с головы до ног. Я стоял, не в силах пошевелиться от шока. Мысли путались в голове, а осознать мотивы подставы одной заразы из департамента дознавателей не хватало сил. За что?! — Все мы здесь свои, все понимаем. И всецело тебя поддерживаем! Ведь так, братья мои?       Со всех сторон послышался одобрительный гул и выкрики, которые должны были меня подбадривать. Алия бодро похлопала меня по плечу. Я поднял на нее полный непонимания взгляд, мысленно вопрошая: «Ты с ума сошла?». Да из меня невинный агнец, как из Алии святая! Да от меня по-молодости демоны шарахались, как от прокаженного, потому что, когда у мага-подростка бурлят гормоны, он так грешит… что вместо чистой невинной кровушки для демонов остается сущий яд.       — А он точно невинен? — вдруг поинтересовался один из придворной свиты Саямы. — А то будет как в прошлый раз…       — Кто ж знал-то, что такая чувствительная попадется… — буркнул второй из плащей.       — Чуть повелителя не отравили… — согласно вздохнул рядом стоящий. — Женщины — распутные создания. А у этого лицо какое-то наглое…       — Да ладно вам, — подмигнул мне Саяма, чуть ли не облизываясь и пожирая меня глазами. Мне стало плохо, дыхание перехватило от ярости и захотелось задушить этого… этого содомита собственными руками, без магии, чтоб подольше эта тварь помучилась. — Не смущайте мальчика. Он такой милашка… смотрите, как покраснел, как ми-и-и-ло.       Вдох-выдох. Вдох-выдох. Возьми себя в руки, Ник. Убийство — это не решение всех проблем. И не важно, что одна синеволосая скотина обозвала тебя милашкой, а другая, но уже черноволосая интриганка, без твоего согласия и ведома продала на жертву.       — Но все же, — продолжил гнуть свою линию первый из сообщников Саямы. — А вдруг опять?       — Что вы, что вы! — помахала рукой Алия, приобняв меня за плечи. Я временно ушел в себя, пытаясь унять гнев и вернуть хладнокровие. А то ведь не сдержусь и провалю миссию. — Он невинен, как дитя! У Ариса учитель был довольных строгих правил, он не то что женскую грудь, он вообще даже дам за ручку не держал! Даже меня он терпит исключительно из-за того, что я помогаю ему встретиться с Вами! Арис всегда мечтал отдать свою невинную душу для блага нашего общества! Ведь это так, Арис? А      лия незаметно сильно меня ущипнула. Я, все еще пытаясь переварить для себя новые подробности нелегкой судьбы моего героя, ошарашено кивнул:       — Д-да.       Не понимаю, чего это она меня толкает на алтарь? Знала бы Ирен, что здесь сейчас происходит…       Я на миг даже представил торжествующий лик принцессы и ее крики: «Так вам и надо! Познайте всю боль и ужас ваших жертв! Дайте мне кинжал, я сама все сделаю, а то вы не знаете как бить, а у меня книжечка есть, где весь процесс подробно расписан. Как это нет кинжала? Не-е-ет, так дело не пойдет. Нужен ритуальный клинок из зачарованной стали, выкованной в драконьем огне или же обсидиановый кинжал, окропленной кровью девственниц в третье полнолуние года! Как? Вы это не знали? Позор! Что за темные властелины пошли, ни стыда, ни совести, ни знаний технологий процесса ритуального убийства жертвы!» Нда… все-таки не надо было мне дарить ей на Новый год ту книжку…       — Все идет по плану, — шепнула мне Алия, когда, Саяма начал вновь разглагольствовать о смысле великой жертвы и о том, что меня, когда они создадут новый мир, причислят к лику святых великомученников. Я возмущенно на нее посмотрел, всем своим видом показывая, как я отношусь к таким планам. — А когда он привяжет тебя к алтарю, то… — она многозначительно улыбнулась, отчего я невольно вздрогнул, ибо в этот момент магнесса стала похожа на Лиру. — Помни, брать их живыми.       А то я не знаю. Она уже это в тридцать третий раз говорит за последние полдня, будто я какой-то рецидивист, а не почетный целитель королевства.       О Богиня, и во что я ввязался?

* * *

      Лежать на могиле было холодно и неудобно. Сверху тихо падали редкие снежинки, ночная мгла полностью поглотила небо: не было видно ни звезд, ни яркой луны. На кладбище было на удивление спокойно — огибая памятники, деревья и склепы гулял пронизывающий свистящий ветер, каркали вороны, с крыши склепа наблюдая за сбором оккультистов, они же подозрительно затихли, готовясь к ритуалу. А я же… а я же думал о том, как буду с наслаждением орать на Алию, спрашивая: «Какого… демона, ты здесь устроила!».       О… кстати, я же совершенно забыл о том, что у меня еще утром слушание. И если там меня будут доставать, то я покажу весь спектр моих чувств к Стефану, этой гниде подзаборной, к Алии и департаменту дознавателей, что отправили всего двоих магов ловить преступную ячейку «кружка повелителей мира», и к Совету, что слушает блеяние седого козла, который продался королю за печенюшку. А потом я найду тех недоумков-героев и покажу им, как это нехорошо доносить на мага, что всю ночь не спал и ловил придурков в черном, а этого недорыцаря Алинора, от воплей которого у меня была мигрень, я собственноручно, без использования магии…       — А-а-ари-и-ис, — я вздрогнул, оторвавшись от столь приятных грез, и лениво посмотрел на возвышавшегося надо мной Саяму. О, ужас, вблизи он еще страшней. Не нравится мне этот ракурс и его взгляд. Ник, спокойно, главное терпеть, терпеть… терпеть, я кому сказал! — Ты в порядке?       Конечно я в порядке, о раскрашенный представитель содоминского рода. Я уже почти примерз филейной частью к этому камню, мне на лицо падает снег, надо мной возвышается синеволосое чудо, и меня хотят принести в жертву. Нет, все отлично. Всегда мечтал так провести ночь перед тем, как меня, возможно, приговорят к заключению.       — Все прекрасно, господин, — сказал я, еле пошевелив замерзшими губами, и попытался улыбнуться. Не получилось. Саяма вздрогнул и невольно отпрянул от моего оскала. А я всего-то попытался быть вежливым…       — Ты полежи тут пока немножко, — потрепал меня по голове глава оккультистов, обеспокоено оглядываясь назад. Внизу кто-то ругался громким шепотом. Я бы мог прислушаться и посмотреть… но мне лениво. Пускай Алия разбирается, а я жертва. Мне не положено. Вот так. — У нас небольшая заминочка вышла.       — Угу, — безразлично вздохнул я, вновь взирая на темное небо. Благодать…       — Ты только не волнуйся, просто, похоже, мы кое-что забыли.       — И что же? — поинтересовался я, чтобы поддержать бессмысленный разговор. Черт, снежинка в глаз попала.       — Да так… — отмахнулся Саяма. — Цепи с кандалами. Приковывать тебя нечем.       — Да? — я даже удивился и посмотрел на растерянное лицо главы. И вздохнул, притворно негодуя. — Как же так…       Вот это сюрприз. Я тут стараюсь изобразить жертву по всем правилам, лежу, мерзну, а они цепи забыли. И почему мне так везет? Даже жертвоприношение с моим участием выходит какое-то кособокое… Поверить не могу, что связался с такими глупыми людьми, даже обидно.       — Я бы вообще без них обошелся, — попытался меня успокоить Саяма, довольно смотря, как я сам расположился на «алтаре» — лежа на спине, руки скрещены на груди. — Но… это, как бы, не по правилам. А … а ты можешь еще покричать?       — Покричать? — невозможно, но этот содомит вновь удостоился моего удивленного взгляда.       — Ну да, — хлопнул в ладоши маг и откинул назад с плеч свои синие волосы. Подмигнул мне. Я чуть не скривился от отвращения при виде его оранжевых век. — По правилам жертва должна истошно кричать, моля о спасении и снисхождении.       О, Богиня… и кто придумывал эти дурацкие правила? Я им что, девица — рвать свои голосовые связки на потеху адептам и Алии?       — Зачем?       — Что зачем?       — Зачем мне кричать?       — Так правила же… — даже растерялся Саяма от такой наглости со стороны жертвы. О, Великая, мне же надо изображать покорную жертву… Как же не хочется…       — Я имею в виду, — улыбнулся я расстроенному мужчине, — что сейчас холодно, и мне не хочется простудить связки. А вдруг заболею? Голос потеряю?       — А-а-а, — посветлел ликом главарь адептов и благосклонно кивнул. — Ты прав, Арис. Ходить без голоса это не хорошо. Ты можешь пока полежать молча, а когда придет время — покричи. Хоть немножко.       — Обязательно, — хмыкнул я, дивясь логики этого… субъекта. — Только ради вас я покричу. Громко.       — Какой же ты милашка, — обрадовался, как дитя, Саяма и вновь потрепал меня по макушке. Я, молча, стерпел, став считать в уме до десяти. И не потому, что мне было все равно, мне было просто лень убирать руки от груди, они там пригрелись… и, похоже, одеревенели от холода. Вот потом… когда придет время, он за все ответит. — Даже жалко…       — Да ничего, — выдавил из себя я, припомнив, сколько раз из-за дам я был в роли жертв, приманок, сколько страдал… И как сейчас вынужден разговаривать с одним умалишенным магом. — Я уже привык… А почему бы не преобразовать из снега или камней цепи?       — Нельзя, — печально вздохнул Саяма, присаживаясь на край надгробия. — Цепи и кандалы должны быть магически нейтральны и не нести в себе частичку энергии постороннего мага, а то нарушится энергетически связующая часть ритуала, и поток открывшейся энергии хлынет на нас. Нас всех разорвет на месте от вихря энергии, а все кладбище подымется… И хорошо, если простые одноуровневые зомби или скелеты, но если здесь похоронены маги… Конечно, мы проверяли… Но все же наличие личей… несколько усложнит дело… Ты так не считаешь, Арис?       Я на миг выпал из реальности, переваривая внезапно поступившую информацию, которая подкосила мое душевное равновесие. Этот. Содомит. Знает. Теорию. Распределения. Энергии. И. Ее. Последствия.       О, укуси меня Настерревиль за пятки! Это также неожиданно, как если бы Ирен наизусть продекларировала мне свод законов перевоплощения живого в неживое на древнем наречии!       — Преобразованные вещи можно сделать нейтральными, — себе под нос буркнул я. — Но тогда придется нарисовать круг Нархельгеля и ждать больше четырех часов, пока энергия уйдет в землю, — пожал плечами Саяма, все же услышав мое бурчание. И в кого у него такой хороший слух и такие знания? — А у нас нет времени. Вот и решаем, по правилам иль нет, привязать тебя веревкой.       — А у нас есть веревка?       — Ну… — смутился синеволосый мужчина. — У меня была атласная лента…       — О-о-о, — я закатил глаза в притворном ужасе, отказываясь хоть как-то комментировать происходящие вокруг меня события. О, Богиня, и с кем я связался?!       — Да не волнуйся, — поспешно сказал Саяма, видимо как-то по-своему приняв мой возглас, — лента длинная, целый моток… Я же ее сегодня купил, прежде чем прийти на собрание. Просто забыл выложить дома. Да и цвета она красивого.       — Какого? — чуть ли не прохныкал я, не в силах больше терпеть таких издевательств. Он что, решил меня морально убить, пока физическое насилие откладывается на неопределенный срок?       — Лилового, — с придыханием произнес содомит, не заметив моих гримас, — цвета позднего заката… У меня есть еще ярко алая, но я думаю, тебе больше подойдет лиловый. А как ты, Арис, считаешь?       — Убейте меня кто-нибудь… — еле слышно простонал я, закрыв глаза и поспешно от него отвернувшись. — Я больше этого не вынесу…       Это какой-то дурдом или слишком затянувшийся ночной кошмар. Связать жертву лентой, как какой-то подарок? И на что я согласился? Так и знал, что надо было сразу сказать Алии категоричное «нет». Но нет же, по доброте душевной решил помочь старой подруге… вот и поплатился… своим душевным спокойствием.       Если так продолжится дальше, то я ведь не выдержу и голыми руками задушу главу преступной ячейки общества, пока он не уничтожил мои последние нервы. И так держу себя в руках благодаря помощи Великой… и славными мыслям о скорой мести.       К счастью, от убийства Саямы меня отвлекли его помощники, которые наконец-то решили, что использовать ленту не возбраняется правилами, и из чего следует, что жертвоприношение можно продолжить.       Меня бережно связали по рукам и ногам, Саяма даже проявил излишнюю инициативу — продемонстрировал мне свое умение завязывать роскошные банты и поведал мне историю, как один мастер научил его делать целых тридцать шесть видов разных бантов на все случаи жизни. Мне было трудно представить, как можно придумать больше тридцати вариаций узлов для ленты, и я скромно поинтересовался, какой сейчас красуется на мне. Саяма пустил слезу от умиления и с придыханием прошептал: «Самый красивый. Свадебный».       У меня начался нервный тик, а руки сами по себе потянулись к горлу этого мага. Жаль, что они уже были связаны, да и я вовремя опомнился, с трудом убедив себя, что потом с наслаждением отомщу, и в двойном размере, но не сейчас… И почему меня не покидает такое чувство, что надо мной просто издеваются?       Я осмотрел в толпу адептов, надеясь отыскать Алию. Когда она даст сигнал и прекратит этот фарс? Но, к сожалению, от того, что я лежал на освященном со всех сторон «алтаре», мне никак не удавалось нормально разглядеть темный «зал». Придется ждать, если займусь самодеятельностью, меня потом одна чаеманка убьет и закопает под чайным кустом.       Ненавижу задержания по всем правилам. Будь я здесь один, то давным-давно поймал теневой клеткой оккультистов, с помощью энергетического круга лишил их сил и спокойно заковал в запечатывающие браслеты. Но нет же! Тогда, даже если они виновны, их придется отпустить, ибо это будет считаться незаконным задержанием. Сначала нужно доказать вину адептов.       Четверо подельников Саямы встали в энергетические узлы (на углы) надгробия, потихоньку открывая поток энергии. Я начал нервничать, чувствуя перенасыщенный магией воздух. На кладбище стало так тихо, что до моей ушей доносилось жужжание невидимой обычному зрению энергии.       Саяма достал из одеяния длинный обсидиановый клинок, который ярко блеснул в свете факелов и занес его надо мной. На лице мужчины появилось странное выражение, будто он решал, убить меня или нет. Эта заминка не осталась незамеченной. Оккультисты заволновались. Я с опаской глядел на Саяму, который закусив губу, смотрел на кинжал. Вдруг, он встрепенувшись, произнес:       — Жертва должна громко кричать, Арис. А то мне неловко тебя убивать.       Я закатил в притворном ужасе глаза и уже открыл рот, чтобы наградить оккультистов отборным матом, который должен был заменять истерические крики жертвы, как вдруг какой-то из адептов завизжал:       — А-а-а-а!!! Облава! Здесь Совет!       — Где? — испуганно стал озираться глава демопоклонников, держа наготове кинжал. Его четверо подпевал вытащив из-под плащей мечи, угрожающе повернулись к адептам. Конечно, они не такие идиоты чтобы колдовать рядом с открытыми каналами энергии. Разорвет же на части или магию будет тянуть.       Послышался удар, кто-то четырхнулся. Я приподнял голову с алтаря, надеясь увидеть, что там происходит, но, к сожалению, весь обзор закрыла спина Саямы.       — Ни с места! — услышал я крик подруги. — Вы все арестованы! Именем Совета, сдавайтесь!       Ну наконец-то! Неужели я дождался сего торжественного момента?       — О-о-о, — шокировано замер синеволосый мужчина. — Магистр Алия Эрлеан? — его четверо подельников ринулись к волшебнице, а он даже не шелохнулся. — Опять эта чаеманка, чтоб ее…       К сожалению, кроме меня, это никто не услышал. Он ее что, уже встречал? Но, не теряя ни секунды, я дернул путы, посылая туда простейшие чары огненной магией. Ленты вмиг рассыпались раскаленными угольками на мою мантию, немного обжегши запястья. Освобожденные потоки энергии, учуяв мое простое волшебство, устремились ко мне, но были поглощены вставшим на их пути обсидиановым лезвием ритуального клинка.       Я с недоумением воззрился на возвышавшегося надо мной главу оккультистов. Он серьезно смотрел мне прямо в глаза, на миг выйдя из своего образа наивного простачка. «Так и знал, что с этим содомитом не все ладно», — внутренне ликовал я, скатившись с надгробия в противоположную от Саямы сторону. Вмиг подобрался и, воспользовавшись чистым потоком энергии, что хлестал из земли, растянул на себя простенький щит от магических атак. Конечно, от ритуального кинжала не спасет, но от шальных заклинаний весьма эффективен.       Где-то внизу вовсю летали заклинания, едва колыша стремящихся ввысь тонкие потоки магии. Хотя все действующие лица вышли из зоны искажения магфона алтаря, все равно никто не рисковал применять серьезные заклинания, ограничиваясь легкими и средней сложности чарами.       — Но так нельзя, — с какой-то детской обидой произнес Саяма, поигрывая тускло святящимся кинжалом. От всей его серьезности не осталось и следа и на лицо вернулось столь любимое им слегка наивное выражение лица. — Жертве место на алтаре, а не под алтарем.       — Да неужели, — не сводя с него пристального взгляда, я боком подошел к первому потоку. Осторожно закрыл его. Мне нужно место для маневра, а они мешаются. Так, мне нужно быстро разобраться с главой и поспешить на помощь Алии. Хотя я даже отсюда по вспышкам вижу, что она уводит всех подальше от алтаря, чтобы применить высшие чары. Вряд ли среди присутствующих есть магистры, кроме, наверное, четверых.       — Ну что ж, — широко улыбнулся Саяма, прикоснувшись губами к кинжалу. Взмахнул им, перехватив его поудобнее. — Это будет весело.       — Согласен, — хмыкнул я, между моими пальцами пробегали небольшие молнии. К сожалению, применять серьезные чары нельзя — размажет потоком. — Но веселье будет недолгим.       И не давав оппоненту времени на ответ, я послал короткую молнию ему в грудь. Молния, за доли секунды сплетевшись со свободными потоками энергии, став мощнее в несколько раз, разбилась об лезвие кинжала. Но это было лишь отвлекающим маневром. В Саяму сразу полетели небольшие булыжники, от которых он увернулся, послав мне в ответ огненную стрелу. Пыхнуло жаром, но щит выдержал заклятье, усиленное энергией потока.       Пока щит брал на себя стрелу, я дотронулся до промерзшей мертвой земли и воззвал к природе. Синеволосый мужчина споткнулся об нехотя выглянувших из-под снега корни, что дало мне время ускориться с помощью заклятья в несколько раз, и я почти мгновенно оказался рядом с ним, схватив его за запястья. За миг нарисовал сложный контур кандалов. Удар. Я, увернувшись от его замаха кинжалом, упал спиной на алтарь. Демоны! Не напрягаясь разорвал печать и одновременно атаковал! Силен… Щеку стрельнуло болью. Неужели задел?       Вдруг надгробие завибрировало, а слабо колышущиеся до этого струйки энергии раскрылись, порвав все сдерживающие печати, и насыщенным потоком устремились к небу.       Волосы от напряжения встали дыбом, стало трудно дышать. Жужжание энергии все усиливалось, потоки высоко в небе скрестились, создавая сияющий шар. Резко посветлело.        Саяма стал медленно отходить назад, как-то растерянно смотря на алтарь. Я резко повернулся и в ужасе замер — на надгробие упала пара капель моей крови. Она, медленно растворяясь, образовывала тоненькую струйку энергии, которая тянулась к тому шару.       «И вправду, задел, — я, дотронувшись до щеки, увидел на пальцах кровь и отстраненно подумал. — Жертва… причем взятая насильно. Рванет же…».       Шарахнувшись от надгробия, я еле успел до того, как в него ударил луч из шара, озарив ослепительным светом всю округу.       Стало жарко, будто я попал в само пекло, по ушам ударил леденящий жилы рев. Закрыв глаза и уши, я пятился назад. Я никак не мог поверить в происходящее. Как? Как, Настерревиль меня побери, открылся проход в Преисподнюю?! Да и еще от пары капель крови совсем не невинного мага!       Хрустнул алтарь под тяжестью адской тварюги, вмиг превратившись в груду камней, свет померк, жар схлынул — я осторожно открыл глаза. И уже в который раз за этот вечер удивился.       От снега не осталось и следа, запахло мокрой землей и серой. На развороченном надгробии, внимательно разглядывая замеревших магов, стоял демон. Он был метров три высотой, бурая, пышущая жаром кожа, на человекоподобной голове красуются два изогнутых полуметровых рога. Из всей одежды только набедренная повязка, вместо ног копыта, а вся грудь исчерчена вязью древних светящихся рун. Даже с моими знаниями я бы не смог их расшифровать, ибо этот язык был утерян еще на заре времен.       Но не это удивило меня. Ведь эта морда мне определенно была знакома… хотя все демоны на одно лицо.       — Кто вызвал меня! — взревел демон, обведя всех присутствующих взглядом светящихся желтых глаз. Остановился на мне. В ужасе отшатнулся. — Ты!!!       Точно! Он!       — Расх! — преувеличенно радостно крикнул я, угрожающе надвигаясь на демоническую тварь. — Ублюдок, ты когда долг собираешься отдавать?! Думал, если свалил в Преисподнюю, я тебя не достану? Да?       Все адепты, вместе со своим главой и Алией впали в глубокий шок, и чуть ли не открыв рот от удивления, наблюдали за разворачивающейся перед ними картиной. Продолжать битву почему-то никто больше не спешил. Алия стояла в окружении оккультистов, но почти десяток адептов успела обезвредить.       — Да когда ж ты уже подохнешь, зараза! — демон попытался открыть портал и вернуться в свои родные пенаты, но я резко обрубил его начинания, свернув тонкие нити энергии, что остались после открытия прохода. Нет, он так просто от меня не отделается! А то уже почти двадцать лет от меня бегает!       — Куда-то собрался, дружочек? — чуть ли не промурчал я, как довольный объевшийся сметаны котяра, формирую в руке сферу грани. Почувствовал, как мои глаза покрылись черной пеленой, и я стал видеть мир, как черно-белую картинку, с разноцветными сгустками энергии и оттенками ауры. — А как же поприветствовать своего старого друга?       К сожалению, самая действенная магия против демонических тварей — это магия смерти полных целителей. И поэтому демоны боятся нас как огня. И Расх не исключение. Помнит, тварюга, как я ему руку оторвал, рога отпилил, да за хвост оттаскал.       Я тогда был навеселе, отмечая с друзьями очередное воссоединение. Мы случайно вызвали демона и я с ним, почему-то решил сыграть в карты, на свою душу. К ужасу Расха выиграл я, мне постоянно везло в карты, а когда я под шафэ, коэффициент моей удачи всегда увеличивается на десяток процентов. Что он мне стал должен, я вспомнить не могу, но раз я играл с ним на свою душу, это должно быть что-то очень ценное. А когда Расх отказался выполнять условие я его и слегка приложил… но он, зараза эдакий сбежал. Как и при несколько последующих встречах.       — Аарххх! Хорошо! — торопливо проговорил демон, выставив вперед свои когтистые руки. Видимо он уже не надеялся от меня отделаться, и решил просто сдаться. — За святую девственницу, все что угодно!       Я слегка удивился. Какую такую девственницу? Да еще и святую?       Мою заминку, похоже, житель геенны принял за согласие и достал из набедренной повязки мятую бумажку договора. Знакомый договорчик, что связывал нитями кровной магии меня и демона. Это его я подписал с Расхом, перед тем как играть с ним в карты. У меня тоже был экземлярчик, но, к сожалению проснувшись на следующее утро после «встречи», я вспомнил, что случайно умудрился его сжечь.       Но поинтересоваться его бредом про невинную деву я не успел, ибо кто-то с криком: «Банзай, ублюдки!» внезапно нас атаковал. С неба.       Исполинских размеров дракон рыкнул на нашу братию сгустком слепящего оранжевого пламени и спикировал с неба прямо в толпу адептов. Противно запахло горелой плотью — кто не среагировал быстро, сгорел заживо в драконьем пламени.       Я вместе с Саямой заворожено замерли под огнеоталкивающими щитами, наблюдая в сторонке за паникой адептов. Появление дракона просто не укладывалось в моей голове. В голове синеволосого содомита, похоже, тоже.       — Я сплю? — спокойно поинтересовался он у меня, когда с гребня дракона ловко спрыгнул большой черный волк с непропорционально удлиненными передними лапами и клыками.       — Если бы… — пробормотал я, наблюдая за тем, как подозрительно знакомый оборотень, обложил всех отборным матом и вместе с не менее подозрительным драконом принялся истреблять преступную ячейку общества.       Рядом с ними, отбиваясь от заклятий помощников Саямы, истерично орала старшая дознавательница: «Идиоты! Я сказала брать живьем, а не по кусочкам!». Даже в пылу битвы Алия никак не могла избавиться от своих вредных привычек представительницы магического правопорядка Совета.       — О, исчез! — отвлек меня от наложения одного сильного заклятья ледяной ловушки глава оккультистов, смотря прямо мне за спину. Я удивленно обернулся. Ушлый демон сбежал, воспользовавшись тем, что я отвлекся на дракона. Вот гаденыш! Подарю его Преосвященству на день рождение! И чтоб ему икалось от каждого святого слова!       Развернувшись, я со всего размаху заехал в глаз Саяме. Широко улыбнулся, увидев, что синеволосый содомит лежит в отключке, ударившись при падении, видимо, об камень. Гнев на изворотливого демона как рукой сняло, а на душе стало так легко, будто я только что вновь доказал возможность применения пятого закона Гааля для исцеления необратимых мутаций.       Наложив на синеволосого мага сонные чары, чтобы не очнулся в самое не подходящее время и, пару раз пнув тушку, за то унижение, что я испытал по его милости, обернулся к Алии.       Улыбка вмиг поблекла, я замер в тревожном предчувствии. Это чувство… внезапно запахло столь знакомой магией смерти. Я лихорадочно попытался отыскать в этом хаосе, нелепо зовущемся задержанием, источник магии. Вокруг мелькали заклинания, пару раз какие-то олухи попытались на меня напасть, но быстро поняли ошибочность своих действий. Дракон орудовал хвостом, сбивая с ног волшебников, и прицельно посылая в особо ретивых магов небольшие сгустки пламени. Все заклятья для его прочной, отталкивающей магию чешуи были словно щекотка, а одного из четверки помощников Саямы, что двинулся на него с мечом, он досадливо отправил в полет хвостом.       Оборотень же проносился смерчем между могилами, уворачиваясь от заклинаний и видно внимая едким замечаниям старшей дознавательницы, просто лишал дееспособности адептов. А наша скромная магнесса взывала к совести верхушки секты демопоклонников, перекидываясь с двумя из них мощными заклинаниями. Третий же, с праведным криком: «Ах ты гад!» пытался отомстить мне за «смерть» своего начальника. Словом, я был к такому вниманию не против, но вот вести магическую дуэль и одновременно пытаться найти источник магии смерти в этом энергетическом хаосе было весьма затруднительно.       И этого помощника, похоже, не смущал Саяма, который с умиротворенным выражением лица лежал прямо под нашими ногами. Видимо адепт считал, что Великих правителей мира невозможно в пылу сражения задеть шальным заклятьем или же случайно по ним пройтись. Хотя на безупречной одежде содомита явственно виднелась чья-то пара грязных следов. Думаю, если к ним добавится еще пара — это погоды не сделает.       Вот опять. Только я отвлекся на помощника Саямы, пришел импульс силы, но уже более заметный. Кто-то грубо пытался открыть дорогу за грань.       Целители всегда слабеют на земле, принадлежащей смерти, а полным целителям наоборот намного легче здесь заглянуть за грань, взывая к своей скрытой силе. Но вот делать это не рекомендуется, ибо в этих местах завеса между мирами слишком тонка, а порвешь ее — поднимется кладбище. Я-то умелый, я не рву, а «нежно раздвигаю» грань отделяющую миры, а этот маг словно варвар. Чувствую же, что много раз порывается пробить заслон, но не может — не хватает сосредоточенности. А как пробьет — не боится потом упокаивать нежить?       Алия победно вскрикнула, повергнув одного помощника главы заклинанием природной магии, и повернулась к оставшемуся противнику. Она тяжело дышала, утирая со лба пот; ее шикарное черное платье было порвано, а его подол явно кто-то специально укоротил до колен, чтобы свободно двигаться. Вся в копоти, в царапинах, с торчащими во все стороны волосами, она не отрывала горящего внутренним огнем взгляда от потрепанного мага. Магнесса стала быстро плести руками сложные узоры заклинаний, явно намереваясь использовать весь свой оставшийся запас энергии на какие-то особо гадкие и разрушительные чары.       Вокруг ее противника стремительно стала собираться энергия смерти. По моей спине пробежали мурашки — я внезапно ярко учуял полного целителя и понял, что сейчас станет с подругой. Демоны!       Второпях наслав на противника рой ядовитых насекомых, от которых тот стал отбиваться огненными заклинаниями, я обернулся к подруге. Дознавательница резко оборвав свои чары, растерянно замерла, наблюдая за тем, как воздух вокруг помощника Саямы, становясь черным, собирается в спираль. Она не знала эту магию и не имела представления, как от нее защититься.       — Алия, беги! — что есть мочи крикнул я, со всех ног пустившись ей на помощь. Не успевал…       Она вздрогнула, словно сняв наваждение, и дернулась в сторону, но поздно — черный вихрь был совсем близко.       Вдруг ее словно щит огородил от разрушительного сгустка энергии хвост дракона. Миг — и черный вихрь разбивается о багровую чешую. Но, к всеобщему удивлению, вместо того чтобы погаснуть, чешуя впитала магию словно губка. Дракон оглушительно заревел от боли, забив стремительно чернеющим хвостом по земле. Слава Великой, что Алию успел унести оттуда волчара.       Помощник Саямы и я не удержал равновесия из-за такого землетрясения и мы упали на колени. С трудом мне удалось подняться.       — Целитель?! — закричал я, чтоб нерадивый маг услышал меня сквозь рев дракона. — Какого демона ты делаешь в секте?! Да еще демопоклонников!       — Ха-ха-ха-ха, — как безумный захохотал тот, пытаясь подняться. — Ты ошибаешься, маг! Я ее создал!       Я нахмурился, замерев прямо напротив него. Он ее создал? Он собрал вместе этих оккультистов? Не могу в это поверить…       Землетрясение вдруг резко прекратилось. Дракон из последних сил перекинулся в свою человеческую ипостась и упал без сознания на землю. К нему мгновенно подбежали Алия и оборотень. Я коротко оглянулся на них, еле сдержавшись, чтобы не кинуться на помощь. Нет, сначала надо разобраться с магом.       — Не эта синеволосая тварь, а я! Он заявился всего месяц назад и просто выпер меня с места главы! — маг поднялся на ноги, с его головы упал капюшон, открыв лицо в почерневших венах и с безумными черными глазами без белка. Я нервно сглотнул, не в силах оторвать взгляда — магия смерти разрушала его изнутри. Будто твой самый сильный страх стал явью — вот что со мной произойдет, если я потеряю контроль… — Я его не смог победить! Я! А ты его убил! Ха-ха-ха-ха! Того, кого я хотел придушить лично! — вдруг он резко замер и посмотрел на меня исподлобья. —       — Ты умрешь быстрее, чем сделаешь пас рукой, — я кивнул на его черные вены. Мне было совершенно его не жаль, но все же, что-то не давало мне спокойно смотреть, как он себя убивает.       Словно не услышав мои слова он, еле держась на ногах, попытался снова пробиться за грань. Но у него ничего не получалось. Целитель нервно кусал губы, хмурился и пробовал снова… Его вены вздулись, кожа почернела, но он никак не желал останавливаться. Идиот, он что творит! Да он даже свое психическое состояние стабилизировать не может, не то что подчинить себе энергию смерти!       Но я не собирался ждать, пока мой коллега соизволит призвать из мира мертвых энергию и себя окончательно загонит в гроб. Пускай с ним разбирается Совет.       Врата открылись на удивление легко и непринужденно. Энергия смерти ласкала, дарила тепло и умиротворение, словно кошка, которая заждалась своего хозяина, позволяя с легкостью собой играть. Мертвые звали, тянули свои истлевшие руки через врата ко мне, пытались дотянуться до горла, сердца, чтобы задушить в ледяных объятиях, потушить жизнь, что потревожила их многовековой покой. Я привык к их жутким крикам, к прикосновениям, лишь недовольно отгоняя самых наглых, не давая им просочиться в мир живых. Давно я полностью не ходил за завесу, создавая из себя мост в мир мертвых. Подзабыл те жуткие ощущения, что даруют прикосновения душ умерших, их всхлипы, вой, просьбы и молитвы о помощи…       Порой кажется, что разум может не выдержать такого наплыва голосов, не удержать в узде губительную энергию, и души вытянут из тебя жизнь, пытаясь пробраться в мир живых, а энергия, что только что позволяла собой играть, сожмет в тисках и утянет душу к себе навеки. Может это когда-нибудь случится, но точно не сегодня…       Смотря на нерадивого мага через призму восприятия мира мертвых, мне стало не по себе. Никогда я не видел более жуткой картины — его убивала магия смерти, а мертвые, просачиваясь через разлом врат, тянули свои руки к душе мага. Он был похож на скелет с остатками плоти, которые пожирала чернота, пробираясь к ярко горящему сердцу. Когда целитель потерял контроль? А разум?       Аккуратно обрубить щупальца черной энергии, испугать души мертвых, заставив их исчезнуть за вратами, не составило труда. Сложнее было закрыть пролом, да оторвать от плоти мага паразитирующие нити энергии смерти, случайно не став для них новым донором.       Безумный целитель упал на спину, став задыхаться и раздирать себе одежду на груди от боли. Он, хрипя, глотал воздух, и дергал ногами, роя сырую кладбищенскую землю сапогами.       Внезапно конвульсии прекратились. Он застыл изломанной куклой, погасшим взглядом смотря на темное предрассветное небо. Из его рта тонкой струйкой сочилась черная кровь…       Я бы мог его спасти… Ведь дар полного целителя достаточно редок, чтобы так им разбрасываться. Всего-то запустить сердце, создать стазис, чтобы дотянул до госпиталя, и уж там основательно им заняться, очистив кровь, нарастив новые ткани на органы, восстановив нервную систему… Но… да простит меня Азель и все целители. Я не стал этого делать, а просто глянул на измученное тело мага и поспешил к друзьям — спасать того, кто мне дорог.

***

      Светлело. Ночь стала нехотя отступать, под натиском света, что шел с горизонта. Звезды потухли, заголосили птахи с деревьев, им вторили разбуженные вороны, которые невольно стали зрителями вызова демона.       Кладбищенская земля покрылась изморосью, покосившиеся памятники, которые пострадали в стычке с адептами, перестали тлеть, даже разрушенное надгробие не напоминало о том, что ночью здесь творилось таинство. Перед рассветом все замерло, очистилось от злодейства, что было на этой земле.       Стуча зубами от холода, шмыгая покрасневшим носом и постоянно потирая одеревеневшие ладони, я колдовал над Эдом. Оторвав пуговицу от рукава, я трансфигурировал ее в теплое шерстяное одеяло и закутал в него больного, чтобы не замерз. Хотя, по-моему, мерз один я, отдавая все тепло и целебную энергию молодому дракону.       Алия, что сначала обеспокоенно замерла возле меня, боясь шелохнуться и помешать, давно ушла, вспомнив про свои обязанности дознавательницы. Ярик, резвый оборотень, все так же разгуливая в волчьей ипостаси, (как он объяснил, чтобы голышом не мерзнуть), решил ей помочь с переписью адептов, лишь иногда я чувствовал на себе внимательный взгляд. Они волновались, но никто ни о чем меня не спрашивал. Все молчаливо ждали.       Темно-красные кудри потускнели, потеряв свой прежний медовый блеск, бледная посеревшая кожа, через которую, как через полупрозрачный пергамент, были видны голубоватые вены — я долго бился над тем, чтобы вывести из организма ту заразу, которой наградил дракона этот безумец. Ранее прерывистое, трудное дыхание сменилось ровным, спокойным. Синие, потрескавшиеся губы стали просто бледными. Он больше не захлебывался в крови, а черная энергия не пожирала его плоть… Все прошло.       Энергию смерти я полностью нейтрализовал, положив на лечение большую часть своих сил, и поэтому чувствовал себя вялым, сонным и ужасно замерзшим. Голова гудела, глаза слипались, а руки до сих пор тряслись, будто я все еще играл со смертью, спасая своему другу жизнь.       Эди… Эдвард всегда выглядел моложе своих лет — хрупким семнадцатилетним юношей. Да и по меркам сородичей он был детенышем, который только вступил во взрослую жизнь и улетел из своего родового гнезда. Молодой дракон, что на свою беду познакомился с одним любопытным целителем.       Да и имя у него было своеобразное. А все из-за матери, помешанной на рыцарских романах. Конечно же, она была принцессой. У его рода, как мне однажды признался Эд, есть давняя традиция — брать в жены принцесс. И ему, как примерному сыну и продолжателю рода тоже надо будет выкрасть принцессу из замка и сделать ее свой невестой. Но Эдвард не спешил, хотя отец ему в каждый свой приезд подсовывал миниатюрные портретики маленьких миледи. Точно! Когда он поправится, надо познакомить его с Ирен. Надо же помогать друзьям.       Я дотронулся до его темных прядей, убрав их с лица. Он поморщился и нехотя разлепил веки, посмотрев на меня не понимающими глазами.       — Что… что произошло, — с трудом прошептал Эд, растерянно оглядываясь. Попытался приподняться, но, закусив губу от боли, вновь улегся на землю.       — Не шевелись, — я поплотнее подоткнул ему одеяло, чтобы не растерять крохи тепла, и, сочувственно улыбаясь, провел рукой по лбу, посылая целебную энергию внутрь организма. Надо бы обновить обезболивающие чары. — Ты все еще серьезно ранен.       Эдвард расслабился, и даже слегка улыбнулся, перестав чувствовать боль. Все же хоть я избавил дракона от губительной энергии, внутреннее поражение организма еще слишком велико. Вообще чудо, что он так быстро очнулся. Да и его превращение в человека… Он сам догадался, что это ослабит воздействие магии смерти?       Заразительно зевнув, рядом с нами устало плюхнулась на землю Алия. Потрепала Эда по волосам и обеспокоенно спросила:       — Как ты?       — Прекрасно, — улыбнулся дракон, лукаво прищурив ярко-зеленые глаза. — Но было бы великолепно, если бы меня поцеловали.       — Негодник, — фыркнула девушка и расцеловала Эда в обе щеки. — Но желание больного для меня — закон.       — Эй! — возмутился я, отодвинув увлекшуюся магиню от своего пациента. — Хватит приставать к больному!       — Он мне жизнь спас, дай хоть поблагодарить! — возмутилась Алия и вновь потянулась к Эду.       — Благодарить будешь, когда он поправится, — прошипел я, с трудом ее отодвигая. Эдвард с любопытством наблюдал за нашей возней, нагло улыбаясь. Конечно, ему смешно наблюдать, как два магистра дерутся у его «постели». — А лучше пошли ему цветы! Или конфеты! Шоколадные!       — Чтобы ты их съел? Ну уж нет! Лечебные поцелуи еще никому не вредили!       — Да тебе дай волю, и ты его до смерти зацелуешь!       — А я не против, — подал голос больной, но мигом сжался, под моим многообещающим взглядом.       — О-о-о… — расплылась в блаженной улыбке старшая дознавательница.- Так Ники тоже нужен лечебный поцелуйчик?       И не дав мне время, чтобы осмыслить и возмутиться ее словами, совершила неожиданный маневр, нагло притянув к себе мое лицо. Ее губы были такие холодные, а лицо пахло морозом, что я подумал, что это будет кощунством, если не попытаться ее согреть… Но как всегда только я вошел во вкус, мне помешали.       Кто-то настойчиво кряхтел над нами, призывая к вниманию, но ничего этим не добившись, невольно рыкнул:       — Да вы офонарели!       Я нехотя оторвался от девушки, переведя дыхание. Хотелось продолжить прерванное занятие, но мне удалось усмирить весь пыл, с трудом напомнив себе, где я нахожусь и как зарекался, что больше с Алией не буду строить никаких отношений. Видно рассудок от усталости помутился, раз вытворяю такое.       Над нами возвышался Ярослав, в своей человеческой ипостаси и недовольно сверлил взглядом. А снизу кое-кто, сияя из-под одеяла яркими глазищами, сдавленно хихикал, с первого ряда наблюдая за открывшейся картиной. Дракон морщился от боли, из его глаз невольно текли слезы, но он все равно смеялся, перемешивая смех с кровавым кашлем.       Я вздохнул. Ведь не посмотрю, что больной и дам тумака. Но вместо этого, мне вновь пришлось пару минут его лечить, чтобы он дотянул до Парнаско и не загнулся по дороге.       Пообещав Эду наложить на него паралич или вообще ввести в стазис, если он не перестанет дергаться и тревожить и так наспех подлатанное тело, я повернулся к оборотню. Хотя лучше наложить на Эдварда сонные чары… но, к сожалению, данный раздел магии на драконов не действует.        Русоволосый, желтоглазый, широкоплечий, ростом под два метра — его трудно было спутать с человеком, уж слишком он не был похож на обычного обитателя наших мест. Ярик, даже в человеческом обличии, мог завалить медведя одной левой, а потом, лихо улыбаться, поскребывая рукой по заросшему щетиной подбородку.       В отличие от драконов, которые сменяют ипостась в одежде, оборотни же щеголяют в том, в чем их мать родила, и из-за высокой температуры тела им даже в сорокаградусный мороз не холодно. Но все же, пока я занимался с горе-пациентом, Алия наколдовала Ярославу шорты, чтобы не смущал народ, расхаживая нагишом. Мужчина только немного побурчал на тему людских предрассудков, но все же надел данную деталь одежды.       Я его уже давно не видел в наших краях, как и нагловатого дракона. И для меня стало сегодня ночью шоком, когда они с неба атаковали адептов.       — Вы что здесь забыли? — задал я оборотню и дракону вопрос, который мучил меня с ночи. — И не надо только мне врать, что вы мимо пролетали.       — Так нас же чернявка позвала, — как само собой разумеющееся произнес Ярик, кивая на Алию.       — Я не чернявка! — возмутилась волшебница. — Меня зовут Ал-и-я. Так трудно запомнить?       Я хмыкнул. Похоже, наша дознавательница еще не знала о некой особенности данного жителя далекого Княжества вервольфов. Он, то ли из принципа, то ли из-за скоротечной памяти никогда не запоминал имена необоротней, а награждал всех своеобразными прозвищами. Я за то, что однажды оказал неоценимую помощь его княжеству и собственно молодому княжичу, исцелив оного от «смертельного проклятия волхва», стал для него «знахарем». А подруга, видно из-за цвета волос — чернявкой… хотя у нее они не черные, а темно-русые.       Оборотни очень скрытые, редко принимают к себе чужаков и общаются с другими народами. Единственные, с кем они нашли общий язык — это драконы. Почему? Сколько с ними общаюсь — так и не нашел точного ответа на этот вопрос. Может они сблизились из-за того, что уважают друг у друга вторую животную ипостась, а может от того, что живут обособленно ото всех, не найдя у других народов должного понимания.       Ярослав очень сильно любит своего племянника и до сих пор пытается отдать мне долг жизни, хотя княжич уже давно вырос и женился. Хотя порой мне кажется, что он давным-давно забыл о том случае, и в немногочисленные приезды пытается просто меня споить и перетянуть на постоянное место жительство в княжество.       — Как это вас Алия позвала? — удивился я и посмотрел на дознавательницу, что сверлила недобрым взглядом оборотня.       — Да на суд я их позвала, — призналась девушка, махнув рукой на свое новое прозвище. — Подумала, что поддержка Княжеского рода будет плюсом в твоей характеристике. Да и твое знакомство с драконами для Совета тоже было бы огромным плюсом. Ведь Председатель давно добивается аудиенции у драконов, хочет наладить отношения, как мне говорил Филгус.       — Так-так-так, — понимающе улыбнулся я и скрестил на груди руки. — Так значит, это Фил подсказал тебе послать вестника в княжий дом с просьбой приехать и помочь?       — Да мы бы и так приехали, — подал голос Эд, заискивающе улыбаясь. Его немощный вид и жалобный взгляд сделали свое дело — во мне проснулся всепрощающий целитель, и я плюнул на то, что меня не посвятили в эту авантюру. — В гости.       — А на кладбище что забыли?       — Ники, ну я же не дура, — девушка даже слегка обиделась. — Если мне департамент отказал в подкреплении, это же не значит, что я пойду на дело без страховки! Они вызвались помочь, так зачем отказываться? Вот только, — она неприязненно глянула на невозмутимого мужчину, — я уже об этом пожалела…       — Да ладно тебе, — махнул рукой оборотень. — Знахарь подлатает этих чудиков, и хоть навеки в своих темницах закрой.       — Да ты представляешь, сколько мне отчетов предстоит написать?! — зашипела Алия, став надвигаться на Ярослава. Да… отчеты всегда были больным местом дознавательницы. — Из-за тебя! И него! Объяснять, почему большая часть оккультистов либо в морге, либо в отделе интенсивной терапии!       Я закатил глаза, перестав слушать их перепалку. И не надоело им ругаться? Я же видел, точнее почувствовал, когда лечил Эда, как Алия послала магического вестника. А потом она чертила пентаграммы и вплетала в них нити энергии, готовя телепорт. Наверняка скоро сюда прибудут целители из Парнаско и работники департамента дознавателей.       А насчет отчетов… Она опять же половину работы свалит на свою помощницу или на меня, как на напарника по данной операции департамента. Какая незадача… Надо будет придумать, как с наименьшими потерями отделаться от этой бумажной волокиты.       Я встал, размяв затекшие конечности, потянулся, заразительно зевнув… и глянул на задержанных.       Как и говорила Алия, большая часть адептов была ранена, причем ранена серьезно, но они пребывали без сознания — дознавательница наложила на всех паралич вкупе с сонными чарами. К сожалению, она не могла наколдовать полноценный стазис, но и чары паралича вполне могли его заменить — ведь это тоже подвид временных чар, и он замедляет все процессы организма. Но вот стазис ошибочно причисляют к целительским чарам, наверняка из-за того, что его обязательно, в отличие от паралича, должен уметь накладывать любой целитель.       Возле раненых, сидели около десятка адептов с легкими ранениями и, понурив головы, молчали, разглядывая сложные чары магических оков. Сбежать никто не пытался. Видно понимали, что убежать от чистокровного здорового вервольфа никому не будет под силу. А зная характер Ярослава, я мог предположить, что пообещал добродушный оборотень заблудшим душам, особенно, если учитывать то, что у него на родине, пленника за побег насаживают на кол и выставляют на всеобщее обозрение, в назидание остальным.       Венцом кучки задержанных стал Саяма. Вот кто с улыбкой встречал рассвет, не обращая внимания на то, что у него на пол-лица красуется фингал, на голове большая шишка, а сам он выглядел так, как будто по нему потопталась вся его секта. Кто-то даже умудрился оторвать от плаща рукав. Наверняка преданные поклонники, на память. Что интересно, сбежать он даже не пытался, хотя я подозревал, что Саяма с легкостью может скинуть кандалы.       Я злорадствовал… нет, ликовал, довольно разглядывая потрепанного содомита. Меня так порадовало деяние рук своих, что даже отпустила головная боль, а на душе стало так легко и спокойно, что я решил до прихода делегации из Парнаско совершить доброе дело, исцелив пару раненых адептов.       Но, к сожалению, мне не дали сделать и шага, ибо Алия и Ярослав внезапно обратили на меня внимание, видимо, решив завалить ворохом вопросов о произошедшем ночью. А я-то надеялся, что эта гроза минёт меня стороной. Или хотя бы подождет до следующего дня, когда я отосплюсь и разделаюсь с судом. Но, как видно, это моя судьба — постоянно страдать.       — Ч-что это было? — дрогнувшим голосом спросила у меня дознавательница, вспомнив ту дуэль и красочно представив, что с ней стало бы, если бы ее не прикрыл дракон. — Эта магия… Никогда не чувствовала столь ужасающей энергии. А когда Эд… а он… Я… я чуть не поседела от ужаса!       Я скривился, устало взглянув на девушку, посмотрел на внимательно нас слушавшего оборотня. Ну не хотел я говорить об этом целителе…       — Просто… — начал я, подбирая слова. — Если в следующий раз увидишь неизвестную тебе магию, беги. А не стой столбом, делая из себя прекрасную мишень, — Алия виновато опустила взгляд и обхватила себя руками. Я посмотрел на Эдварда, который, навострив уши, внимательно нас слушал, притворившись спящим. — И не изображай щит, играя в благородного героя.       — Но мою чешую нельзя пробить магией! — внезапно «проснулся» Эд. Видимо его больше всего на свете возмутил тот факт, что его броня оказалась не так идеальна, как он до сих пор считал. — Так почему же…       — Демоны тоже устойчивы к магии, но это не значит, что их нельзя ею убить. А та магия… назовем ее энергией мира мертвых. Для нее, мой дорогой друг, не существует таких понятий как «невозможно», «устойчива к магии». Ей, вообще, чужды законы нашего мира. А цель у нее только одна — поглотить больше энергии жизни, даже если для этого нужно будет выпить до дна своего носителя.       — Полный целитель? — ужаснулась своей догадке старшая дознавательница. Я коротко кивнул. -Но. как же…       Она посмотрела в ту сторону, где в стороне ото всех лежал горе-целитель. Видимо, она уже вдоволь налюбовалась воздействием энергии смерти на живой организм. Это зрелище не для слабонервных, но не такое страшное в сравнении с тем, как оно выглядит на энергетическом уровне.       — А кто говорил, что полные целители умирают своей смертью? — усмехнулся я. — Всех нас рано или поздно забирает та сторона.       Кого-то раньше, кого-то позже… у каждого призвания есть обратная сторона и чем сильнее, талантливее маг, тем больше вероятность того, что он найдет свою смерть от того чему служил. Лишаться понемногу того, ради чего ты положил свою жизнь — вот настоящая ирония. Ты только делаешь ставку на время. Сколько ты будешь топтать землю, пока «не сдашься» своей магии?       — Знахари должны лечить, а не убивать, — презрительно плюнул в его сторону Ярослав. — А отбросам смерть собаки самое то.       Я смотрел на одиноко лежащую фигуру и молчал. Даже отбросы заслуживают достойного погребения, хотя чего кривить душой, я был согласен со словами оборотня. Но часть меня, та, которая отвечала за пресловутое сострадание, коей были богаты целители, кричала о том, что все несправедливы к магу. Раньше я бы спас целителя независимо от того, что он натворил. Но не сейчас.       Рассеянные розовеющие облака, впитавшие в себя краски рассветного неба, спокойно плыли по небесной глади, подгоняемые лишь холодным северным ветром; мороз крепчал, отчего я уже не чувствовал нос, щеки, руки и пальцы ног, но согреть себя пустяковым заклинанием просто не было сил. Ни душевных, ни физических. Я слишком сильно устал…       И когда же прибудут те пресловутые специалисты?       Исцелять адептов, конечно, не входило в мои планы, но по сравнению с лечением Эда, это было не сложно. Вот только после этого я больше не мог встать и сейчас просто смотрел на небо, провожая усталым взглядом облака. Хотелось лечь в постель, укрывшись с головой толстым пуховым одеялом, а еще кружку горячего шоколада, и спать, спать, спать…       Где-то неподалеку ругалась Алия, сетуя на отсутствие чая и подмоги из Совета. Она уже раз пять бегала к мерцающему порталу, проверяла правильность вплетения нитей энергии. Хотела даже меня подключить к этому делу, но, увидев в каком я состоянии, пожалела. А может просто не хотела слышать в свою сторону поток брани и ворчание уставшего мага.       И откуда в ней столько энергии?       Ярослав же лежал возле Эдварда, охранял его покой. Этот ходячий камин обнял продрогшего дракона, грея больного. Эд пригревшись, уснул. Я даже слегка позавидовал. Мне тоже хотелось персональную грелку. Вот только… кто бы подошел на эту роль?       — Холодно, — раздался совсем рядом со мной мужской голос.       Я, не поворачиваясь, кивнул, неожиданному собеседнику. На более дельный ответ у меня не было ни сил, ни желания. Может позвать Алию, чтобы согрела? А потом еще задремать на ее мягкой, упругой груди…       — Обнимемся?       Я резво повернулся, окинув говорящего красноречивым взглядом. О, Великая…. Это, как я и думал, оказался Саяма.       — Сгинь, — прошипел я. Попытался встать, но тело на такое действие жалобно заныло, отказываясь подчиняться. Ну вот, из-за своей доброты я вынужден общаться с главой задержанных адептов. И почему силы оставили меня рядом с ним? — Или мало добавил? — я кивнул на его фингал. — Хочешь еще?       — Ну, вот все вы так, — вздохнул синеволосый мужчина и сел, скрестив ноги и подперев здоровую щеку кулаком. — Я вообще-то хотел помочь. Холодно же, — кандалы сверкнули, но он даже не обратил на это внимание, задумчиво на меня смотря. О, неужели решил сбросить свою маску наивного и беззаботного повелителя мира? — Ты ведь целитель, да? Причем сильный, очень сильный, — я фыркнул. Я тоже могу говорить очевидные вещи. — Но вот только я лицо твое вспомнить никак не могу.       — А кто сказал, что ты должен его помнить?       — Ну, такой сильный целитель должен состоять в Совете. Да и с магистром Эрлеан ты знаком, но твоего лица я не помню. — Саяма опечалился. — А у меня хорошая зрительная память.       Я недоверчиво присмотрелся к нему. То ли он подхалим, то ли хорошо знает Совет… Адепты с интересом стали прислушиваться к нашему разговору, даже Алия замолкла, задумчиво замерев неподалеку.       — Откуда…       — Неважно, — перебив меня, махнул рукой Саяма. — Куда более интересно другое. Ты что, и вправду девственник?       Со стороны послышался сдавленный смех. Это моя дорогая дознавательница пригрела свои красные ушки. Ну ничего, вот когда я ее запасы чая уничтожу, а вместо него в тайники подкину зеленый чаек, она поймет, как сильно ошибалась. Адепты же сразу сделали вид, что занимательней смотреть на рассвет или на землю, а не подслушивать нашу беседу. Тоже мне… конспираторы.       — Хотя ты такой славный мальчик, — продолжал играть на моих нервах синеволосый мужчина. Если бы я не был таким уставшим, то с превеликой радостью поставил бы ему фингал на второй глаз, для симметрии. — Но даже если бы и это было бы правдой, мне все равно с трудом верится в твою святость, — мужчина задумался. — Вот меня и мучает вопрос, о чем говорил Повелитель?       Неожиданно для себя, я тоже задался этим вопросом. Если демон говорил про меня, то что имел в виду? Как моя кровь могла стать святой? Да еще и «чистой»?       Говорят, общее дело объединяет даже врагов, а скука способствует повышению умственной активности. Не знаю ни про первое, ни про второе, для меня спусковым механизмом стал холод. Чтобы не чувствовать пробирающий до костей мороз и бурчание под ухом одного содомита, который почему-то решил рассуждать вслух, я задумался, вспоминая теорию распределения энергии и работы с энергетическими потоками, а также влияние на них специфических факторов. Например, та же святость участника энергетической цепочки.        Внезапно меня озарила одна догадка, Судя по выражению лица Саямы, его тоже.       — Арис, а ты недавно не держал в руках какой-нибудь артефакт со светлой энергетикой? — я промолчал, параллельно с ним обдумывая эту теорию. — Хотя… это невозможно, — глава адептов нахмурился, став накручивать синий локон на палец и задумчиво кусать губы. — Такое огромное количество светлой энергии не выдержит ни один артефакт. А если допустить, что теоретически выдержит, то даже от прикосновения к нему, человек должен будет сгореть на месте… Что же это…       — Прана, — прошептал я. Божественная энергия, если по-простому. Теперь понятно, почему этот демон Расх был так взбудоражен и почему на активацию прохода хватило лишь пары капель крови.       — Точно! — просветлел ликом мужчина, все-таки услышав мой шепот.       Мы переглянулись. Решенная задачка приятно грела душу… Подождите-ка, это что, значит, сейчас все демоны будут считать мою кровушку самым лакомым деликатесом столетия?       — Как интересно… — глаза Саямы загорелись от предвкушения, и он с неподдельным интересом стал меня рассматривать, будто маньяк, который только что отыскал свою новую жертву.       Я живо представил, как за мной охотятся все психи королевства во главе с этим синеволосым содомитом. Нда… я всегда знал, что божественные артефакты меня до добра не доведут. Но с другой стороны, это же так интересно — узнать, как влияют «Слезы Элисень» на человеческий организм. Хм… надо будет исследовать свою кровь, видимо, она стала мощным энергетическим катализатором.       Глаза слипались, а голоса превратились в трудноразличимый гул. Сейчас бы прикорнуть на пару часиков, восстановить потраченную энергию…       — Арис! — рыкнули мне прямо под ухо. Я встрепенулся, с неприязнью посмотрев на Саяму, который посмел меня разбудить. Еще и улыбается. Единственный, кто из всех присутствующих радуется жизни, будто не его секту поймали правоохранительные органы Совета. Прямо руки чешутся подкорректировать его белозубую улыбку. — Ты спишь?       — Сплю, — буркнул я, пытаясь подняться. Надо проверить состояние Эдварда, да и уйти подальше от словоохотливого, неприлично веселого мага. Когда же прибудут дознаватели и уведут его в камеру? Подальше от меня… у меня уже сил не осталось отвечать на его глупые вопросы.       — Спать на кладбище плохая идея, — вдруг заявил он. — А вдруг нежить полезет?       — Ну да, — скептически усмехнулся я. — Утром.       Ноги одеревенели и плохо слушались, поэтому только с третьей попытки мне удалось подняться. Сразу же закружилась голова, и я еле удержал равновесие. Только бы не упасть, только бы не упасть…       Давненько я так много не исцелял, вот с непривычки и перенапрягся. Даже немного обидно, ведь в прошлом, в бытность работы в Парнаско, я исцелял и больше людей и чувствовал легкость, а никак не смертельную усталость.       — Плохо выглядишь, — ко мне подошла Алия и, взяв под локоток, повела в сторону мерцающего портала. Сил сопротивляться не было, и я, ведомый старшей дознавательницей, поплелся смотреть на ее работу. Неужели она до сих пор сомневается в своем умении плести пространственные порталы? — Тебе бы выпить кружечку чая… как и мне, — она сразу скисла. — Хочу чай. Горячий. С мятой и душицей.       — А я спать. Под теплым пушистым одеялом. С грелкой.       Она внезапно остановилась, удивленно на меня посмотрев, но через мгновение, фыркнув, продолжила путь:       — Если посмотришь на мой портал, я побуду твоей грелкой.       Я споткнулся и чуть не упал, утянув за собой подругу. Мне послышалось или нет?       — Я вообще-то имел в виду обычную грелку, — улыбнулся я, лукаво посмотрев на вмиг смутившуюся девушку. А если учесть, что она раскраснелась от мороза, то вид у нее был довольно милый. — Ну давай, показывай свой многострадальный портал. Посмотрю, что ты там натворила.       — Я уже раз десять проверяла! Вроде все правильно… — неуверенно проговорила она.       — И поэтому я скоро окоченею, дожидаясь пока твой департамент соизволит ответить на вестника?       Алия виновато улыбнулась и, пробурчав что-то вроде: «Если портал настроен правильно, я сама их в снегу закопаю», показала мне на свою работу.       Пентаграмма, начертанная волшебницей на промерзшей земле обычной палкой, сияла тихо, ровным, мерцающе-белым светом, лишь иногда по ней пробегали едва заметные вспышки, теряясь в заветвлениях древних рун, кои увенчивали сложный чертеж, держа в узде поток энергии.       Она была большой — метров пять в диаметре, идеально круглая, без изъянов. Многогранники, что переплетались с кругом в узлах энергии, лежали под правильными углами, ровные линии, которые в определенных местах перечеркивали руны, не выходили за край. На миг перед моим взором предстала картинка: как властными, быстрыми движениями Алия чертит на земле палкой портал, четко проговаривая при этом строки формул и заклинаний. Задумчиво кусает губы, отделяя от пространства невесомые нити энергии, смахивает с лица волнистые пряди волос, вплетая тонкие нити в рисунок, заставляя его оживать.       Протерев рукой глаза, я сбросил наваждение и дотронулся до рисунка. Пальцы кольнула энергия, пробежавшись маленькими искорками между пальцами. Я мгновенно получил небольшой заряд бодрости и невольно встрепенулся, когда прошла сонливость. Конечно, это ненадолго, но все же мое самочувствие на порядок улучшилось.       Так… заряд энергии в портале правильный, отрицательный, напряжение небольшое … И полотно энергии вплетено так, как нужно. Если бы не то, что мы ждем подмоги дольше положенного срока, я бы сказал, что портал сделан верно, на совесть.       — А координаты верные послала? — спросил я у маячившей надо мной магнессы.       — Верные, — вздохнула Алия и присела рядышком на корточки. — Что же не так? Вестник уже давно должен был прилететь…       — Странно… — задумался я, проведя пальцами по мгновенно вспыхивающим ярким белым светом рунам. — Отклика от портала дворца совета нет… Ты же на него настраивала?       — Как это нет? — встрепенулась девушка и сама стала водить красными от холода пальцами по рунам. — Как только я его начертала, сигнал из зала порталов дознавателей был, и ясный. Я еще подумала, что так странно, без помех… — она в удивлении изогнула брови. — И вправду нет. Сейчас попробую заново установить связь.       — Вы там скоро? — крикнул Ярослав, обеспокоено смотря на лежащего рядом с ним дракона. — Это… похоже, малому хуже становится…       Я мгновенно подбежал к лежащему пареньку, став распутывать кокон из шерстяных одеял.       Оборотень, чтобы не мешать, сразу встал и отошел, заорав на подозрительно зашевелившихся задержанных: «Еще звук, и я вам руки в (цензура) засуну!». Но ропот среди адептов не стих, а наоборот усилился. Ярослав с явными намереньями расправы двинулся в их сторону.       Бледный лоб Эда покрылся испариной, а сам он, дрожа и не открывая глаз, шептал: «Х-хол-лод-дно». Я положил руки на горячий лоб дракона, проведя диагностику организма. Скверно. Чтоб на том свете этому чертовому целителю икалось, вечность!        Внезапно, вскрикнула от боли Алия. Я обернулся и увидел ее красные ошпаренные кисти рук.       — М-меня от-ткин-нуло! — ошарашено проговорила она, смотря то на свои ладони, то на поблескивающий портал.- Я-я… а он… К-как обруб-било!       — Иди сюда, посмотрю, — позвал ее я, ища в голенище сапога кинжал. Помню же, что брал с собой, на всякий случай. Придется мне вспомнить кровную магию целителей, которой с огромной неохотой обучил меня однажды Азель, раз уж сейчас не в состоянии нормально исцелить своих друзей. Хотя после нее мне завтра будет так плохо… А откат от того, что я использую свои жизненные силы будет такой, что я позавидую самому тяжелому своему похмелью.       — М-мой в-ведь портал! — Алия, немного покачиваясь из стороны в сторону, подошла и показала свои ладони. Обожженные энергией руки были красные, но без волдырей. Молодец, быстро отскочила.       — Больно?       — Нет, — замотала головой она.       — Это пока шок не пройдет. А потом взвоешь, — я полоснул по указательному пальцу кинжалом и начертил на лбу Эда руну «ста-ир». Лихорадка вмиг прошла, лицо Эдварда приняло умиротворенное выражение. Не хотел я на нем использовать стазис, ибо не знаю, как он действует на драконов, но иного выбора нет. Неизвестно, когда заработает портал, а телепортироваться никто не может — слишком далеко, точной привязки нет, да и силы требуется немеренно.       — Так что там с порталом? — я быстро черкнул указательным пальцем на ладонях Алии руны восстановления, и обожженная кожа в ту же секунду стала возвращать свой исходный цвет. Хм… а кровная магия стала работать на порядок эффективнее. Воздействие праны?       Но не успела девушка ответить, как со стороны задержанных послышался возмущенный крик Саямы:       — Да земля трясется! Ты что, собачка, не чувствуешь колебания?       Ярослав зарычал, став что-то втолковывать главе оккультистов. Я замер, превратившись в слух. И вправду трясется, но так редко и тихо, что я, занятый другим, совершенно это не почувствовал. И с магфоном что-то неладно. Мне мгновенно стало дурно. Такое чувство, что…       — Мать моя абрикос!!! — снова раздались истеричные крики Саямы.       — Да что еще у вас там творится! — не выдержал я, и, зашипев, побежал к ним.       — Меня кто-то ущипнул! — он подскочил и, отбежав в сторону, спрятался за замершим Ярославом. Из промерзшей земли торчали кости. Нет, не так, торчали костлявые, полуистлевшие, черные от земли фаланги пальцев, которые к тому же слабо шевелились.       Десяток адептов, что были в сознании, тут же резво подскочили, забыв про свои раны и угрозы оборотня.       Я, наплевав на приличия, громко выругался, перемешивая красочные эпитеты эрейского и родного языка, наблюдая, как из могилы с трудом выбирается представитель низкоуровневой нежити. Все-таки поднялись, выродки истлевшие! Теперь понятно, почему не работает портал — из-за возмущений в магфоне, которое организовала вдруг «проснувшаяся» нежить. Нет, ну не могла подождать, пока мы уйдем? Ну почему мне так везет?!       — Они вас убьют! Мы все здесь умрем! — вдруг снял со всех оцепенение синеволосый мужчина, снова завопив, как изнеженная барышня, которую решили принести в жертву. Странно, а мне казалось, что он умнее.       — Да заткнись, припадочный! — рыкнул на него Ярослав, мгновенно перекидываясь в ипостась зверя.       — Это кто тут припадочный?! — искренне возмутился главарь адептов и показал свои кандалы. — Мне что, нельзя на правах зрителя уже и поужасаться?       Адепты согласно закивали, мол, мы ваши задержанные, вы за нас отвечаете, вот и спасайте.       Я завыл, но вместо того, чтобы кинуться на синеволосого и так побитого главу адептов, пошел в сторону разрушенного надгробия, костеря это кладбище на эрейском.       — Ярослав, на тебе нежить! — крикнула Алия, пытаясь меня догнать. — А мы восстановим магфон.       — Спаситель! — всхлипнул Саяма. Оборотень утробно зарычал.       — Их не трогать!!! — излишне громко крикнула дознавательница, даже вороны прониклись ее воплями, встрепенувшись с крыши склепа. — Они собственность Совета!       Ярик обиженно заскулил. Как я его понимал, мне тоже хотелось настучать ему по голове, но перед нами встала непреодолимая преграда — Алия и ее страшная фраза: «собственность Совета». Даже знать не хочу, что это означает.       К слову, я направился к разрушенному алтарю не просто так. Там было сосредоточение свободной энергии, которое, если знать как, то можно использовать, как Алия сказала, для «восстановления магического фона». А нужно это было по двум причинам: первая — чтобы заработал портал, вторая — нежить успокоится, а той, что успела подняться, поможет упокоиться с миром Ярослав.       Он из всех нас остался самый боеспособный, да и ему будет просто приятно выпустить пар на «нечистых», как сами называли оборотни ходячих мертвецов.       А как только заработает портал, я надеюсь, прибудет долгожданная делегация из Совета и Парнаско. И пускай они разбираются с нежитью, сектантами и ранеными.       У меня есть дела поважнее — у меня суд. И сейчас я сильно сомневаюсь, что вовремя на него попаду.       И скажите, зачем я согласился на уговоры Алии и пошел на кладбище?       А ведь все так тихо начиналось…