14
15 марта 2014 г. в 01:20
Сергей вышел из дверей больницы, когда закончился дождь. Летние грозы тем и хороши, что они не длятся долго. Отгремело – и прошло. Теперь пахнет озоном и мокрой травой, и даже как-то дышится легче.
Он постоял немного на крыльце, вынул портсигар, поглядел на него – и спрятал назад, в карман пиджака. Слишком хороший воздух, чтобы поганить его сигаретным дымом. Да и не хочется курить. И так во рту металлический привкус от лекарств…
Обидно только, нечем себя занять, пока едет такси. Забавная штука – сигареты. Отнимают время твоей жизни не хуже опытных Игроков. И ведь ты сам позволяешь им это делать, хотя и знаешь, что подобные привычки вредят здоровью.
Сергей криво усмехнулся. Годами сидеть с сигаретой в зубах и ждать, пока ОН, наконец, приедет – это тоже вредная привычка. Хотелось просто победить его. Сделать так, чтобы он волей-неволей тебя заметил и не смог уже отвернуться. Заставить его посмотреть в глаза, честно и прямо, без всяких недоговорок, без клоунады, с позиции слабого… И вот Сергей победил. Только это была бессмысленная победа, «Cadmea victoria» в полном смысле слова. Еще один фортель Великого Пересмешника – того самого, что постоянно улыбается Сергею из зеркала.
Но зато философ Элиас Канетти оказался прав, когда сказал, что «Игра, которою заняты любящие, выходит за рамки парадигмы Игры вообще». Если бы не они… не эти самые «любящие»… Сергея уже не было бы в живых. Потому что играть так, как он играет, без всякого якоря, без оглядки, как будто у него внутри ежеминутно бесятся черти – это равносильно самоубийству.
Знать бы только, зачем Мастер сделал Пешкой этого нелепого рыцаря, если хотел избавиться от Сергея навсегда. Любой, кто хоть раз говорил с Сашей, сразу поймет: в качестве оружия он бесполезен. Он способен только показать тебе твое же отражение, без всяких масок, так, как есть. И да – от этого немного жутко, но лишь потому, что ты и сам редко видишь себя таким.
«Скажи честно, эти Игры – они тебя не пугают? Ты ведь тоже человек, мать твою! И почему у тебя все обязательно должно быть так криво, и через одно место? Если счастливее ты от этого все равно не становишься…»
Вот так, дешево и сердито, прямо в лоб. Едва увидел тебя – и сразу же сказал все, что думает. И попробуй ему возрази.
Это ведь правда, до последнего слова правда, только обычно ее никто не говорит вслух. Потому что боятся. Потому что не хотят лезть в чужие дела. Потому что всем плевать, в конце-то концов… И не дай господи кому подпустить близко такого человека, как этот Саша. Такой вывернет наизнанку за минуту, а потом еще и придет «спасать» тебя от тебя же…
Почему Мастер выбрал именно его? Хотелось бы Сергею знать ответ на этот вопрос…
Но все-таки хорошо, что так получилось. И хорошо, что Антон теперь никуда не уйдет. Если бы его не было рядом в эти дни – Сергей бы, наверное, свихнулся в бесконечной череде экзистенциальных тупиков, гадая, что же теперь делать со своей жизнью. Все прежние смыслы оказались надуманными и лопнули, как мыльный пузырь. А новые… новых он почему-то придумать не смог.
Но этот странный парень, просидевший у его постели без малого несколько суток, решил все за него. Взял и сказал: «Я хочу, чтобы ты стал моим Учителем». И, пока Сергей глядел на него, открыв рот, невозмутимо добавил: «Это не просьба. Ты – единственный человек, который может мне помочь. И ты сам это начал. Поэтому теперь я тебя не спрашиваю, а ставлю в известность: с этого дня я буду считать себя твоим Учеником».
«Уверен?» – спросил Сергей после паузы.
«Да. И учти: если ты против – придется тебе сбегать от меня за кордон»
После этого Сергею только и оставалось, что молча кивнуть. И вот теперь у него внезапно появился стимул жить дальше. Ученик, надо же… Никогда бы не подумал, что у него когда-нибудь найдется Ученик! Были, конечно, претенденты, но никто не навязывался так нагло. Зато сейчас…
Солнце выглянуло из-за туч, и Сергей сощурился, вдыхая полной грудью свежий сырой воздух. Когда-то они с Михой стояли вот здесь же, на этом крыльце. И Миха рассказывал что-то смешное, кажется о том, как ему прислали загадочного надувного дельфина с логотипом секс-шопа. У дельфина и правда были какие-то слишком «обтекаемые» формы, с выемками в нужных местах, и Сергей полюбопытствовал, кто же прислал ему такой подарок.
«Да Антон твой, – сказал Миха. – Они с Сашкой узнали, что я в хосписе, вот и издеваются, как могут»
«А ты и рад, похоже» – заметил он.
Миха только фыркнул:
«А чего бы мне не радоваться? Еще как минимум два человека, кроме тебя, заметят, если я исчезну. Ты же знаешь, я злой. Чем больше людей будет потом обо мне плакать – тем я буду счастливее…»
«Думаешь, я буду плакать?»
«Нет. Думаю, ты будешь смеяться – как обычно. Но это даже хорошо… А хочешь, я своего дельфина тебе завещаю?»
Сергей усмехнулся, вспомнив этот разговор, и стал спускаться с крыльца. Миха и правда оставил ему дельфина. Дельфина – и больше ничего.
С чувством юмора у него был полный порядок.
Наконец, подъехало такси, и Сергей медленно пошел к нему вдоль больничного корпуса, все-таки вынимая по пути сигареты. Потом поднял глаза, присмотрелся – и увидел, что в машине, на заднем сиденье, уже кто-то есть. Стекла были покрыты каплями дождя, и сквозь них виднелся только мутный силуэт, лица было не разглядеть. Кто же там? Антон давным-давно ушел, а больше, вроде, никто и не собирался встречать…
Потом дверца открылась, и из машины, сказав что-то водителю, выбрался Мастер.
– Погоди, – окликнул он Сергея, заметив, что тот собирается уходить.
– Что, рано выписывают? Надо, чтобы еще несколько дней повалялся?
– Я не… Пожалуйста, я просто хочу с тобой поговорить.
– Ну, говори.
Мастер вздохнул и осторожно приблизился, не отводя от него глаз.
– Знаешь, Сереж… Я ведь уже не мальчик. И много Игроков за свою жизнь повидал. Но ты, пожалуй, единственный, кто всегда мог вывести меня из себя. Столько лет прошло, а у нас все одно и то же: ты меня провоцируешь, я тебя бью – а потом чувствую себя виноватым, потому что ударил слишком сильно, не рассчитал… Я ведь поэтому и уехал. Решил, что когда-нибудь тебя доконаю. Или ты меня…
– Да неужели? – иронично усмехнулся Сергей.
Он кивнул:
– Да. И вот за это я прошу у тебя прощения. Я знаю, что сильно тебя обидел. Что обращался с тобой жестоко. Но ты-то почему все это терпел? Тебе ведь тоже нравилось меня доводить, верно?
– Хочешь сказать, мы оба виноваты?
– Нет. Это я виноват. Прежде всего, в том, что вообще согласился взять тебя в Ученики. Но теперь это не важно, что сделано, то сделано. Я всего лишь хотел перед тобой извиниться.
– С чего вдруг? – сощурился Сергей.
– Да тут все просто. Я не подумал, что ты можешь быть... не один. Что ты вообще кого-то подпустишь, с твоим-то характером... Но после нашей последней Игры, когда у тебя с сердцем стало плохо, прибежала целая компания твоих «защитников». Потом Саша Ковалев через другого Мастера связался со следователем по уголовным делам. И теперь все эти «защитники» готовы дать против меня показания. Посадить меня, конечно, не посадят, отделаюсь штрафом по сто двадцать пятой статье… Но из Гильдии выгонят. Если ты сам не придумаешь, что со мной делать.
– Я? Это как?
– Да примерно так же, – развел руками Мастер. – Штраф, только часами жизни. Сколько ты хочешь? День, месяц, год?.. Размер никто не устанавливал, так что тебе решать.
Сергей поморщился и закурил, не глядя на него. Вот так, да? Пришел, извинился для виду, а потом заявил: «тебе решать»?
– Сам выбери, – тихо сказал он.
Мастер только усмехнулся, будто и ждал такого ответа.
– Сам? Ну что ж, хорошо. Я заметил, ты недавно назначал ставку в полгода. Это не слишком много на твой взгляд?
Сергей удивленно поднял глаза:
– Ты серьезно?
– Я уже не в том возрасте, чтобы шутить такими вещами. Да и пора бы уже заканчивать эту дурацкую игру в "кто кого первым добьет". Я сдаюсь. Ты победил. Может, за это время ты все-таки сумеешь меня простить, с нитроглицерином и с божьей помощью… Как тебе кажется?
– Увидим, – сказал Сергей. Подумал немного и кивнул на такси: – Поехали?
Мастер потянулся, осторожно погладил его по щеке – и потопал к машине, пряча довольную улыбку под воротником пальто.