Несвятая троица

На последним уроке Есенин так и не появился. Со всех ног парень несся к тому самому двору, где его чуть не сожрали собаки. Хваленая интуиция, на которой Лирик выезжал абсолютно во всех спорных ситуациях, подсказывала, где искать, и затаенный страх, оставшийся после встречи с бродягами, отходил на второй план. Завернув в пустынный двор, парень разочарованно вздохнул – Жукова не было. Почему-то Есю казалось, что он непременно должен быть тут, сидеть где-нибудь на карусели, курить (он вообще курит?) и размышлять о чем-нибудь так, чтобы меж бровей появилась эта маленькая напряженная складочка. Но качели пустовали, крутилка тоже стояла без дела. Да и собак не было. Может, домой к нему сходить? Хотя, наверное, лучше было позвонить, но об этом Есенин как-то не подумал. Он двинулся к узкому проходу между деревьями, через который уже однажды ходил, поднырнул под толстую ветку и буквально нос к носу столкнулся с Жуковым. - Привет, - улыбаясь ошарашенной мордахе Лирика, поздоровался брюнет, - какими судьбами снова? Люлей давно не вваливали? - Давно, - честно ответил Есенин. Потом до него дошел смысл, и он быстро поправился: - Где ты был? Жуков, явно сдерживая смех, красноречиво похлопал по бревну под собой: - Тут сидел, думал, увидишь меня сам или подойти со спины напугать. Лирик фыркнул. Специфический юморок Маршала он уже тоже просек. - Я имею в виду… А что ты тут делаешь? - А ты? Оба уставились друг на друга. Только Жуков сидел совершенно расслабленный и ехидничал себе на потеху, а Лирик мялся, не зная, как лучше перейти к интересующей теме. Спросит в лоб – парень снова закроется, в этом Есь был совершенно уверен. - Я хоте-е-ел, - начал парень, испытывая прилив вдохновения, - хотел показать руку. Тебе же наверняка интересно, как заживает рана. - Безумно интересно, - серьезно покивал Жуков. - Ну вот, - расцвел улыбкой Лирик, - все очень плохо! Мне ставят какие-то прививки, целых полгода будут ставить, и все это время нельзя ни капли алкоголя. Маршал внимательно поглядел в полные тоски огромные глаза. - А я тебе что говорил? - Но я ведь не думал, что это так надолго. - Ну… - парень откинулся на бревне, достал из-за него полупустую бутылку пива и сделал глоток, - лечиться долго. Умирать от бешенства – быстро. Выбор за тобой. Лирик нахмурился: - Да они же не были бешеными. - Такие правила, - ответил Жуков и хлопнул ладонью по коре, - садись, чего стоишь, как на параде. Приняв предложение, Есенин опустился рядом. Уже знакомое молчание. Но на сей раз, искоса поглядывая на брюнета, Лирик понимал, почему его не напрягают такие паузы. С Жуковым было спокойно. И тишина была ощутимо теплой, живой, не провисание в разговоре, а… словно диалог на другом языке. И отчего-то он был уверен, что не чувствуй Маршал того же самого, не стал бы терпеть присутствия почти совсем незнакомого человека. - Зачем ты приходишь? – вдруг спросил Жуков совсем другим тоном. Он не смотрел на Лирика, скорее куда-то вперед, и иногда прикладывался к бутылке. Если бы это был не он, Есь сказал бы, что собеседник расстроен. - Рука… - Да не ври ты. Молчание. Теперь неловкое. - Я узнал, что тебя не было в школе. - И? Есенин смутился еще больше. - Беспокоился. - Почему? - Потому что, думал, что ты, ну… что-нибудь может случиться. Жуков повернулся к Есенину: - Ты что, думал, я из-за выходки твоего ублюдочного любовника вены резать буду? - Не называй Напа так! - Ну, да. «Мразь» подойдет больше. - Ты ничего о нем не знаешь! – вскочил Есенин. Следом медленно, как медведь, поднялся Жуков, и взгляд у него был очень нехорошим. - Узнал достаточно. - Он не всегда такой! Нап просто бесится, не знает, чего от тебя ждать! - Вот как, - злобно выдохнул Жуков и шагнул вперед, на Еся, заставив его спешно отступить, - бесится? Из-за выкрутасов этого ебнутого урода я неделю провалялся с кончеными торчками и больше ни один спортивный клуб в городе не примет меня. Теперь он, надеюсь, доволен?! Или мне прийти и лично доложиться?! - Но он же не знал, что так выйдет! - А может, это ты не знал, когда придумывал все это дерьмо? - Да я вообще ни при чем! – выкрикнул Есь, - я волновался и пришел тебя проведать, а ты… Но яростное рычание Жукова, сжимающего кулаки, прервало тираду. - Нахуй иди со своими «волновался»! - Но… - Проваливай! Сцепив зубы, Лирик развернулся и бросился прочь от злополучного двора. Бутылка разлетелась от удара об ствол. Парень еще долго смотрел на угол дома, за которым исчезла легкая, словно невесомая фигура, но двор снова был пуст. Как и всегда.