***
Он до сих пор не мог простить себе одной ошибки – все возвращался в памяти к тому дню, что отпечатался кровавым несмываемым пятном в его душе. А, возможно, и к ночи – время для него тогда остановилось. В снах он возвращался к моменту, который решил все как для него, так и для его народа – к мигу, когда прошлое перечеркнуло несколько стрел, настоящее окуталось ледяным страхом, а будущее показалось зыбким и маловероятным. И тогда Трандуил вновь слышал топот конских копыт, чувствовал, как дрожит земля и видел, как пригибаются к земле тоненькие стебельки вереска…***
Рука немела под тяжестью меча: легкий эльфийский клинок будто отяжелел от выпитой им вражьей крови. В левой руке он сжимал длинный кинжал, голубой свет которого прорывался сквозь запекшуюся на нем кровь. Силы были на исходе – Битва при Дагорладе оказалась для лесных эльфов намного тяжелее, чем они могли предположить. И, хоть объединенные войска Лотлориэна и Зеленого леса были достаточно большими, их броня и оружие никак не годились для таких сражений. Армия Мордора превосходила своей мощью даже нолдор, хотя те и вооружились куда лучше галадримов. Трандуил снес голову очередному орку, пронзил кинжалом грудь другого врага и поспешно огляделся. В пылу схватки он не заметил, как куда-то подевались эльфы, что шли под командованием Амдира, и только чьи-то белые волосы то и дело взмывали в воздух с порывами ветра. Воин сражался храбро, но было видно, что его беспокоит что-то и мешает сосредоточиться на битве. Между тем на земле лежало эльфов и людей не меньше – а, возможно, даже больше – чем убитых орков и гоблинов. Засмотревшись, Трандуил едва не пропустил удар, и теперь вдавленная в грудь кольчуга лишила его дыхания на несколько мгновений. Беловолосый эльф, услышав вскрик сына, рванулся было ему на подмогу, но, увидев, что тот таки отбился сам, лишь гневно сверкнул глазами. -Здесь тебе не арена для наблюдений! Сражайся, а не стой, разинув рот! – и тут же росчерк меча Орофера сверкнул в воздухе. Голова орка покатилась по пыльной земле, сминая и окрашивая вереск багряными пятнами. Трандуил от обиды закусил губу: отец всегда был к нему несправедлив. Он подолгу истязал его дома тренировками, и эльф добился немалых успехов как в стрельбе, так и в сражении двумя клинками одновременно очень скоро. Однако Орофер всегда был скуп на похвалы, и ласку от него Трандуил получал лишь в далеком, уже почти позабытом детстве. «Он занят», - говорил сам себе Трандуил. «Он не только мой отец, он еще и Король, а подданные его любят за справедливость и беспрекословно слушаются его приказов. Да, нрав у него вздорный, но разве Король не должен быть таким? О, Эру, как бы я хотел стать хоть в чем-то похожим на отца!» Но теперь здравые мысли покинули его разум. Отчаяние и безысходность завладели душой Трандуила, разделив ее пополам с обидой, и он выкрикнул: -Тебе бы стоило облегчить свою участь и, раз ты не можешь вести свои войска в великом сражении, послушаться приказа Гил-Гэлада! У тебя нет сердца, отец! И, сказав это, Трандуил ринулся в самую гущу боя, помогая нолдор отбиваться на левом берегу у нескончаемой реки из мордорских орков. Он не оглянулся, когда услышал свое имя, о чем после долго и сильно сожалел. На некоторое время битва заглушила его обиду, и он уже почти забыл о ней, как вдруг над полем разнесся громкий голос: -Орофер! Гневный окрик Гил-Гэлада остался без внимания Орофера, но заставил обернуться его сына. Великий воин был в ярости: он смотрел куда-то поверх головы Трандуила. Принц обернулся и замер от страха, ноги перестали его слушаться: его отец с небольшим войском прорывался к Черным Вратам. Ужас от осознания того, что неминуемо случится, приковал Трандуила к земле. -Орофер, вернись! Я не давал сигнала! Это безумие! - продолжал кричать Гил-Гэлад, отбиваясь от орков и пытаясь достучаться до сознания Короля Зеленолесья. В том, что Орофер все прекрасно слышит, он не сомневался, как не сомневался и в том, что тот ни за что не остановится. Трандуил наконец стряхнул с себя минутное оцепенение и повернулся туда, где мелькали светлые волосы Гил-Гэлада. -Вы должны ему помочь! Он же пошел и повел моих собратьев на верную гибель! – но в холодных глазах командующего он прочитал лишь презрение. -Вы! Вы своенравны, лесные жители! Амдир уже наверняка сгинул в Болотах! Вы никогда не слушали ни наших разумных советов, ни своих собственных здравых мыслей! Иначе бы ты попробовал остановить этого безумца! И Гил-Гэлад, выкрикнув что-то, повел свои войска в противоположную от Врат сторону.***
«Что… Что я делаю ЗДЕСЬ, почему я стою… ведь мое место рядом с моим отцом!» - Трандуил огляделся и, подгоняемый страхом, рванул к Вратам. Наверное, в тот момент его бы не остановила даже смертельная рана – настолько быстро и решительно он мчался на подмогу. Он понимал, что его там встретят холодные объятия смерти, что собственная жизнь его закончится. В голове мелькнули лица оставленных дома жены и сына, ему почудились звонкий смех Листика и ласковый, нежный говор Ри-эль. Это придало ему сил, хоть горькие слезы, смешавшиеся с кровью и грязью, уже лились по щекам. Он не видел отца, он не видел ничего: мрак затягивал его в свои сети, тьма сгущалась в его душе, но ноги несли его туда, где уже вовсю разгоралось сражение. Внезапно чьи-то руки его перехватили, встряхнули и мелодичный голос негромко что-то сказал. Оказалось, что все это время Трандуил бежал с закрытыми глазами – не видя пути, но бежал верно – и что перед ним стоит окровавленный Таурохтар, помощник его отца. -Вам следует остановиться, принц. Губы Трандуила с трудом разомкнулись, и он прошептал: -Почему? Почему ты не рядом с моим отцом? В ответ Таурохтар склонил голову. -Ему нужна наша помощь! Мы медлим, а он там погибает! – Трандуил сбросил с себя руки эльфа, который тихо ответил: -Ему не нужна более ничья помощь, мой повелитель. Мы искали вас и ждем ваших приказов. Нас мало, мы не можем больше сражаться… - и душившие Таурохтара рыдания вырвались из теснившей их грудной клетки. Лицо Трандуила застыло. Из разжатых пальцев на камни упал меч, звоном похоронных колоколов отдавшись в оглушившей его тишине. Сердце сжалось, и на мгновение ему почудилось, будто оно разучилось биться. Леденящий душу страх сковал его, ужас от услышанного не давал сдвинуться с места. Он не понимал и не помнил, сколько простоял, не двигаясь – кровь застыла в его жилах, и как будто смерть подступила к нему. -Где… где мой отец? Отведи меня туда, пусть это будет хоть жерло Ородруина. Трандуил не узнал собственный голос: холодный, высокий, он болезненно напомнил ему голос Орофера. Он сжал зубы, чтобы не закричать, и, видимо, весь облик его внушал страх, ибо Таурохтар без возражений побежал куда-то влево. Трандуил последовал за ним, и ему открылось то, что до сих пор будит его посреди ночи, заставляет слезы вновь и вновь омывать его глаза: распластавшийся на земле отец, прикованный к смерти несколькими черными, ядовитыми моргульскими стрелами. Белые волосы спутались, лицо было чем-то обожжено, в небо смотрел уцелевший лазурит глаза. Но он был еще жив, несмотря на раны, и хриплое дыхание вырывалось из полуоткрытого рта. -Ada… - он опустился на колени и, не зная, что делать дальше, замолчал. Трандуилу никогда прежде не было так страшно и одиноко. Ему хотелось сказать отцу, что он сожалеет о своих словах, о том, что на самом деле он так никогда не думал. Хотелось сказать, что он любит отца и всегда любил, с того самого дня, когда, будучи малышом, увидел над собой его ясные голубые глаза. Что он помнит все его советы, его ласку и тихие колыбельные по ночам. Он уже собирался открыть рот, как вдруг Орофер оторвал взгляд единственного глаза от неба и посмотрел на сына. -Ion… - и на окровавленных губах заиграла улыбка, которая никогда не дарила Трандуилу столько тепла, как сейчас, когда с севера дул пронизывающий холодный ветер, когда вереск, укрывавший пустошь, оседал пеплом на опаленную землю и на лицо Орофера. И он вдруг понял, что отец всегда любил его больше собственной жизни. И отец знает, что Трандуил любит его не меньше. В глубине голубых глаз эльф успел найти прощение до того, как взгляд Орофера потерял осмысленность, а рядом стоявшие эльфы, больше не таясь, горько заплакали.