Скорбящий Мудрец

      Вспышка боли вернула его к действительности, и жалобный стон сорвался с уст эльфа. В тот же миг его сознания очень деликатно коснулся поток чьих-то мыслей. «Не время для пробуждения, Учитель, отдыхай» - вот и всё, что он смог разобрать, и прежде, чем успел определить обладателя этого странно знакомого голоса, поток магии окутал его сознание, спутав мысли и быстро погружая в бездну сновидений. Боль вмиг утихла, и Оромис даже с какой-то неосознанной благодарностью к незнакомому магу провалился в это блаженное забытье, не имея ни сил, ни желания вновь возвращаться в мир телесных страданий. Успел понять он лишь то, что это был не Эрагон, а кто-то другой. Ему показалось, что они знают друг друга, и тем сильнее было желание непременно выжить и узнать, кто же он такой – тот, кто колдует над ним в прямом смысле этого слова.       Момент второго пробуждения оказался более осознанным. Оромис, до того ещё, как ужасная, испепеляющая сознание боль вновь принялась его терзать, вспомнил, что с ним случилось. С ним и с Глаэдром, который…       Его сознание затопила такая тоска, что мысли едва не материлизовались в крик:       «Глаэдр! Его больше нет!»       Он проиграл этот бой. Но и Торн с Муртагом тоже. Они мертвы, а значит, Эрагону больше не угрожает опасность с их стороны. Они с Сапфирой летят сюда. Но «сюда» - это куда? Где он сам сейчас находится?       С огромным трудом измученный болью эльф заставил себя открыть глаза. Он увидел тёмный сводчатый потолок, над которым слабо мерцало несколько огоньков, совсем не похожих на магические. Оромис моментально встревожился, но пошевелиться по-прежнему не мог. Вокруг было темно и тихо. Кто бы ни принёс его сюда, он, несомненно, был опасен.       Вдруг огоньки зажглись столь ярким светом, что эльф зажмурился и замер, притворившись спящим. В комнате послышались шаги, и кто-то остановился у его постели.       - Можешь не притворяться, я знаю, что ты в сознании.       Этот голос, тот самый…       Оромис открыл глаза. Перед ним стоял Морзан. Разноцветные глаза Проклятого с холодным блеском изучали его. Бывший ученик слегка улыбался, но в этой улыбке, что удивительно, эльф не чувствовал скрытой угрозы, скорее, наоборот.       - Но как ты… - выдавил из себя Оромис, напрягшись, словно собирался в любой момент сбежать.       - Тебе лучше не двигаться, Учитель, - молвил тот и присел на край постели. – В этом мире магию сложновато использовать, и твою рану мне придётся лечить ещё долго. А если хочешь узнать, где мы и почему я жив, успокойся и расслабься. Я не собираюсь тебя убивать.       Вряд ли даже мольбы Морзана заставили бы Оромиса последовать его совету, однако эльф выдохнул и послушался, решив сперва выведать у ученика подробности, а уже затем решать, как ему поступить. Однако продолжал с недоверием и страхом оглядывать Морзана.       - Расскажи мне всё, - потребовал Оромис. – И только попробуй что-нибудь утаить. Пока мне не за что быть тебе благодарным.       - О, я даже не смею рассчитывать на твою благодарность, Оромис-элда, - рассмеялся Морзан. – Но держу пари, даже ты будешь поражён после того, что услышишь. – Он разгладил на коленях складки тёмно-красного халата и продолжил: - Прежде всего сообщу самое главное: мы не в Алагейзии, Оромис. Это мир прошлого. Мир ДО Алагейзии. Здесь всё совсем не так, как у нас. Потрясающие воображение достижения науки и техники, до которых нашему миру ещё предстоит развиться. Неудивительно, что магия людям этого мира не нужна, да её и не было никогда. Здесь есть вещи, на которые даже магия не способна - к примеру, техника, которая может почти полностью заменить человека. И да, Оромис, этот мир населяют исключительно люди. Ни эльфов, ни гномов, ни ургалов, ни драконов здесь нет. Только не задавай сейчас вопросов, а выслушай меня до конца.       Я попал сюда после битвы с Бромом, и с тех пор, живя в этом мире, многое узнал, в том числе и то, каким образом сюда попал. Увлёкшись изучением необъяснимых явлений, которые есть и здесь, и что люди считают за магию, в которую, однако, не верят, я довольно скоро докопался до истины. Выводы, которые я извлёк, были невероятными: Гиллид оказался под властью огромной пространственно-временной дыры, которая имела структуру, чуждую природе Алагейзии, и нарушала равновесие как естественной природы, так и магической. Именно поэтому Гиллид столь мрачен и неприветлив – эта субстанция просто не давала ему развиваться, угнетала разум тех, кто его населял. Меня угораздило оказаться в зоне действия дыры, которая и отправила моё израненное тело в этот мир. Я не умер от полученных ран, оказавшись здесь, хотя они были смертельны. Вот почему я сделал выводы, что попал в прошлое. Мой погибший дракон не перенёсся вместе со мной, полагаю, по причине того, что здесь драконы не существуют. А может, потому, что он умер раньше меня. Однако здесь я выжил. Можно сказать, воскрес из мёртвых. И прожил с тех пор уже более пятидесяти лет. Мне приходится переезжать, чтобы люди не замечали странности в том, что я не старею. Здесь я, после того, как освоился, научился жить в этом сумасшедшем мире, нашёл себе работу - правда, пришлось немного поучиться для этого. С тех пор я Морис Байден, врач одной из больниц. Остальное тебе знать не обязательно, ведь теперь, когда ты здесь, мои планы изменились.       - Что ты собираешься делать? – с некоторой тревогой спросил Оромис. – И ты не сказал самого главного: как ты меня нашёл?       - Ах да, - улыбнулся Морзан. – Ты свалился сверху прямо в озеро, когда я там отдыхал в выходной. Я сидел на берегу, и вдруг… Хорошо, что я предпочитаю отдыхать в безлюдных местах, а то бы тебя за пришельца приняли... Тебе повезло, что в этом мире я врач. Мне с трудом удалось подключить к твоему спасению магию, ведь, как я уже рассказывал, здесь она почти не действует, побывал в твоих последних воспоминаниях и узнал, что произошло. А дальше переместил нас ко мне домой и подлечил твою рану. Только не спрашивай, как мне удалось вернуть себе магию и пользоваться ею в мире, где магии не существует. Это было тяжело, я несколько лет тренировал себя при помощи специальных методик, и всё равно не вернул и трети той силы, что была у меня. Поэтому с твоей раной мне ещё придётся повозиться, и лечить придётся без помощи магии.       - На этом месте я должен выразить тебе благодарность, не так ли? – язвительно бросил Оромис. – Но я этого не сделаю.       - Понимаю, - хищно оскалился Морзан. – Ты напуган моим рассказом, а также тем, что я жив и могу творить с тобой, что захочу. Вернее, мог бы - при иных обстоятельствах. Я хочу помочь тебе, помочь нам обоим. Ты – мой единственный шанс вернуться в Алагейзию.       - Но ты не знаешь, как это сделать, - закончил за него эльф.       - Именно поэтому нам стоит объединить усилия в совместном поиске разгадки тайны этого феномена, - ответил Морзан. – Но не раньше, чем ты полностью поправишься.       - Ты и так знаешь, что этого никогда не будет, - с плохо скрываемой грустью возразил Оромис.       - На твоём месте я не был бы в этом так уверен, - загадочно ответил ученик. – Не забывай: мы не в Алагейзии. Технологии этого мира далеко опережают наши достижения. И как только я найду способ помочь тебе, мы вместе попробуем сбежать отсюда. Как бы хорошо здесь ни было, я хочу вернуться. Ты просто должен доверять мне.       - Доверять? – Оромис был поражён. – Может, мне следует заодно и простить тебе предательство Ордена Всадников?       Морзан вздохнул и поднялся. Оромису показалось, что тот глубоко уязвлён и разочарован. Покинув на время своего «пациента», он вскоре вернулся, неся в ножнах два меча, один из которых тут же бросил на постель.       - Это, должно быть, твоё.       Перед Оромисом лежал его Неглинг. Второй меч, Заррок, Морзан держал в руках, не вынимая из ножен. Эльф попытался определить, осталась ли в самоцветах его жизненная энергия, но не смог сделать даже этого – либо слабость, либо сущность этого мира блокировала любые попытки воспользоваться своими знаниями. Даже в мысли Морзана он проникнуть не мог.       - Они переместились вместе с тобой, - пояснил ученик. – Кстати, спасибо, что убил моего сына. Весьма благодарен тебе за это. Бери свой меч, мне он не нужен. Как только рана перестанет представлять для тебя опасность, мы скрестим клинки. – Он склонился над лежащим эльфом и шёпотом добавил: - Только так, полагаю, ты желаешь разрешить наш конфликт недоверия.       Оромис подтянул к себе меч.       - Я совершил ошибку, положившись только на Неглинг, и разом лишился всей своей защиты, едва Муртаг выбил его из моих рук…       - Все яйца в одну корзину, верно, Оромис? – усмехнулся Морзан. – Довольно непрактично для твоих лет.       - И что же будет, если мы всё же вернёмся в Алагейзию? – спросил эльф. – Ты сдашь меня Гальбаториксу?       - О нет, - рассмеялся Морзан. – Кому он нужен, этот выживший из ума правитель? Отныне я сам по себе, но пока ни на чьей стороне. Если тебе от этого будет легче, я бы хотел перейти на сторону варденов. Ты этому не веришь, да? А если я скажу, что изменил не только свою позицию, но и истинное имя?       - Этого не может быть, - дрогнувшим голосом возразил Оромис, но Морзан почувствовал, что Тогира Иконока готов ему поверить.       - Почему ты так низко оцениваешь мои способности? – с долей издёвки спросил Морзан, теряя терпение. – И почему не умеешь быть благодарным, не веришь в меня, не даёшь шанс доказать, что я стал другим? Разве мы так уж сильно отличаемся друг от друга? Наоборот, мы во многом похожи, Учитель. Оба потеряли драконов, оба едва не погибли в сражении. Оба прятались, только ты в Эллесмере, а я здесь, в ином мире, мире до Алагейзии… Так почему ты отдаляешься от меня вместо того, чтобы принять меня нового? Опасаешься, что я захочу отомстить? Но кому? Брома уже нет в живых. И я не стал сильнее и опаснее, впрочем, как и ты. Так зачем ворошить прошлое? Я не хочу возвращаться на гиблую тропу, на сторону Гальбаторикса.       Оромис не согласился. Ярость всё сильнее овладевала им.       - Я знаю, ты чудовище! И останешься им! Ты ненавидишь меня! И продолжаешь лгать даже здесь, передо мною!       Глаза Морзана гневно сверкнули. Он быстро обошёл кровать с другой стороны и крепко схватился за ножны Заррока, словно намереваясь обнажить клинок.       - Нет, я не лгу! Разве я когда-нибудь говорил, что ненавижу тебя? Я не враг тебе! Просто я не желаю, чтобы такое прекрасное существо как эльф, гибло зря, мучилось и страдало.       - А раньше ты был иного мнения о нас. Ты убивал эльфов. Что же изменилось с тех пор?       - Я. Я изменился, Оромис. Изменил себя. Изменил своё истинное имя…       - Ты не мог изменить своё истинное имя, ты не мог стать другим!       - Послушай, давай поговорим, но на этот раз спокойно…       - Мне не о чем с тобой говорить, - зло произнёс эльф. - Ты всегда был высокомерен, чванлив, заносчив! Ты не мог измениться.       - Откуда такая уверенность? Ты совсем не знаешь меня, Оромис! Меня нынешнего, а не того, кем я был столетия назад!       - Ошибаешься, - парировал Тогира Иконока. – Я знаю тебя лучше, чем ты сам.       В ответ Морзан приблизился и назвал своё истинное имя – но не то, которое было известно эльфу с тех незапамятных времён, когда он обучал Морзана. Имя было другим, совершенно другим, разительно отличаясь от прежнего, словно инь и янь. Сердце эльфа забилось быстрее, а дыхание перехватило от осознания невероятной правды. Морзан улыбнулся, ликуя от того, какое впечатление произвела на Учителя эта правда.       Оромис больше не сказал ни слова. Он просто смотрел на Морзана немигающим взглядом своих серых глаз. Морзан тоже смотрел на него, неосознанно приближая к эльфу лицо.       Они и сами не заметили, как оказались в объятьях друг друга. Объятьях бережных и едва ощутимых. Оромис не сразу понял, что плачет, поддавшись странным ласкам своего ученика. Боль вернулась, но эльф её не замечал. Кажется, отныне он мог доверять Морзану. И дело было не только в истинном имени. Тот, прежний Морзан, никогда бы не позволил себе таких вольностей.       Прикосновение губ Морзана к его лицу были удивительно нежными, а касания пальцев едва ощутимыми, мягкими, успокаивающими. Оромис глядел в эти разноцветные глаза, в которых действительно не было и толики вражды. Напротив, они словно окутывали ласковым светом, желая помочь и утешить.       В какой-то момент Морзан отстранился, и Оромис почувствовал, что боль стала невыносимой.       - Нет, не уходи! – успел вымолвить он, прежде чем его тело сотрясла дрожь. Стиснув зубы, Оромис вцепился в раздираемую болью грудь, пытаясь сорвать с себя бинты, которые уже окрасились кровью. Морзан с проклятьями сдёрнул с него одеяло и освободил от перевязки. Огромная рана открылась, толчками выплёвывая кровь на белоснежные простыни. По-видимому, его ученик собирался остановить кровь при помощи магии, и Оромис, проклиная себя за то, что из-за своего упрямства сделал себе хуже, попытался попросить прощения в этой более чем неподходящей ситуации, но вдруг почувствовал, что боль исчезает как будто сама по себе. И перед тем, как потерять сознание, он понял: Морзан просто перетащил душу Оромиса в своё тело, чтобы избавить от страданий.       «Прости меня… - обратился к нему старый эльф, попытавшись вложить в этот призыв всё своё сожаление за проявленное недоверие и надеясь, что Морзан «услышит» его. – Я не знал, как на самом деле дорог тебе».       Морзан не ответил ему, и после этого для Оромиса наступила тьма.