Тот ещё Ван Хельсинг

Дрожащими пальцами набираю код-ключ от домофона, проскальзываю внутрь. Таня мирно спит на моих руках, укутанная в потрёпанный кафтан. Она отключилась, когда мы ехали в метро. Люди смотрели на нас по-разному, но, определённо все, видели бомжей и потому связываться не хотели, даже игнорировали тот факт, что моё плечо залито кровью. А я в этот момент смотрел на ребёнка, который, измученный переживаниями, мирно спал, прислонившись ко мне, и чуть шумно сопел носиком. Приобняв её, я аккуратно гладил её по волосам, успокаивая её и себя. Было так спокойно, чувство пустоты наполнило моё тело до самых краёв. Я не слышал шума голосов людей, едущих рядом, я не слышал топота их ног, смеха, музыки из телефонов, всё складывалось в один звук: шум летящего в черноте поезда. Теперь я дезертир. Предатель. Отступник. Убийца. Думаю, на визитке, при следующем найме на работу, будет смотреться красиво. Если доживу… Думаю, на меня уже ведётся охота. Или ещё нет, раз меня не схватили прямо возле дома. Ндааааааа…. Я перехватил девочку поудобнее, стиснув зубы от боли и чувствуя, как из-под пропитавшейся кровью повязки на плече потекла струйка. Надеюсь, Иван будет на месте, иначе мне конец. Едва дотянувшись до звонка, отступил слегка назад и достал пистолет. Дураком я не был, по крайней мере не совсем полным. У меня были предположения, что ждать меня могли уже и в квартире. Услышав шаги за дверью, я не спеша снял предохранитель и как можно крепче обхватил пистолет. Глаза сами по себе прищурились, а тело напряглось, готовясь защищаться. Скрип половицы возле самой двери, щелчки поворотов замка с внутренней стороны, толчком открытая дверь… Я вздёргиваю руку с пистолетом, чуть не заорав от боли, но тут же растерянно застываю. - С этого начали, этим же и закончить хочешь? – скучающим голосом заявил мужчина, улыбаясь мне и наблюдая за моим неподдельным удивлением. - Леонард, - тихо прошептал я, опуская пистолет. На руках чуть заворошился ребёнок. Таня приоткрыла глазки, посмотрев сначала не меня: - Саша? – донеслось до меня с большим эхом, а потом девочка перевела взгляд чуть в сторону. – ПАПА! Таня всем телом подалась вперёд как вьюнок, да с такой прытью, что я чуть не выронил её на пол, если бы не Леонард, который тут же перехватил своё чадо к себе на руки. - Папа, папа, папа… - бормотал ребёнок, плача и крепко обнимая отца за шею. Леонард лишь улыбался, прикрыв глаза, аккуратно держа в кольце рук маленькое тельце. Сейчас никакая сила их не смогла разлучить и это не потому, что Леонард - наследник тьмы, а потому, что чувство подобной силы не уничтожить никакой магией или оружием. Хорошо. Стало тепло, там, где мёрзло уже давно. Позади Леонарда показался Иван, который увидев меня, подавился смехом подмигивая: - Ну что, культурист-народник, где цимбалы потерял? Улыбнулся ему в ответ, ставя оружие на предохранитель и возвращая его на место. Я хотел что-то сказать, но молчал, я хотел сделать шаг, но упал. Слишком долго испытывал судьбу и возможности моего тела, которые и так оказались нечеловеческими. Больше я ничего не могу и не хочу, потому что я сделал все что хотел. *** Аккуратные шаги по темным мраморным плитам в старинном святилище, казались нелепыми и странными попытками разрушить вековую тишину. Страх непроизвольно прокрадывался в юное сердце рыцаря. - Спаси Боже, убереги, - тихо шептал юноша, сжимая твердыми руками рукоять двуручного меча. На белых одеждах его был нашит алый крест, для устрашения врагов и для сохранения его души, но юноше казалось, что сам Бог не сможет пробить своим взором этот древний мрак. Рыцарь, уже изрядно уставший от постоянного чувства настороженности и слепоты, шёл в темноте. Единственное, что мелькало перед глазами яркими огоньками, так это клятва, данная магистру ордена перед этой проклятой миссией, да лица его братьев, отправившихся вместе с ним, но утерянных почти сразу, как только отряд пересёк пещерные ворота храма. Когда же закончится этот проклятый коридор. Эта легкая мысль, как юркий кролик промелькнула в голове, но не успела скрыться окончательно, как впереди стали проступать контуры прямоугольника из тусклого света. - Выход, - выдохнул юноша и ускорил шаг, постепенно переходя на бег. Этот свет казался ему спасением, но на самом деле был ловушкой. Осознание этого пришло почти сразу, как только перед глазами юноши восстала огромная статуя языческого бога, вырезанная прямо из скалы, в нише которой и находилась. Размеры и мастерство скульптора завораживали своим величием и мастерством. Только невежа не мог не восхититься живой эмоцией на лице каменного монстра, каждый мускул на теле был выделен настолько точно, что казалось вот-вот и каменный монстр сорвется с места и поразит всех врагов, что стоят у него на пути. Перед монстром стояла в коленопреклонённой позе фигура мужчины в алых одеждах. Дочитав неведомую молитву, он поднялся и неспешно повернулся к юноше, так, что теперь Алексион мог рассмотреть его лицо. Оно было таким прекрасным и холодным, что рыцарю показалось, что перед ним стоит один из небесных ангелов, но он точно знал, что видит самого демона во плоти. - Мои предки услышали мой зов, - улыбнулся демон. – Они привели ко мне то, что я желал больше всего. Алексион… Рыцарь опомнился, услышав своё имя, и, взмахнув мечом, приготовился к бою: - Откуда ты знаешь моё имя, ведьмак? - прокричал он. - Я знаю всё о тебе, мой ангел, - усмехнулся демон. – Я же известен под именем Леонир. Ты запомнишь моё имя как своё. Голос мужчины отбился мягким эхом об стены святилища и пронзил сердце юноши. - С чего бы это? - Алексион гордо вскинул голову. – Где мои братья, ведьмак? - Думаю, уже мертвы, - ответил Леонир, не меняя маску безразличия на лице. – Это было опрометчивое решение зайти в «дом не получив разрешение у его хозяина». - Да как ты… - выдохнул рыцарь, пытаясь успокоить бешеный пульс. Такая весть пошатнула его душу скорбью. Он любил этих людей и не хотел их терять, но теперь… Больше всего Алексиона разозлил голос, которым это всё сообщил ведьмак. Люди для него лишь милые, но хрупкие игрушки и больше ничего. Закричав, Алексион ринулся на демона, замахиваясь мечом, но тот разрезал лишь воздух. Никого… Леонир как будто растаял в воздухе, прямо перед самым мечом. Где же он? Юноша в панике заскользил взглядом перед собой, пока руки в шёлковых перчатках не легли на его плечи, а мягкий голос не обжог огненным дыханием мочку уха: - Брось свой меч, мой ангел. Юноша вздрогнул, но тут же , как будто отрезвев, резко развернулся, прочерчивая в воздухе круг… Но и здесь пустота, лишь звонкий хохот разнёсся вокруг, уходя высоко в своды потолка. - Никогда, ты слышишь, никогда я не отступлю от клятвы! – вскрикнул Алексион в ответ на этот звонкий смех. - Да неужели, - издевательски хмыкнул «голос». – Я пройду с тобой весь путь твоего падения. Как только эти слова рассыпались по теням в углах, из пола вскинулись вверх, вьющимися змеями цепи. Рыцарь лишь успел отбить несколько пут, как остальные цепи обкрутились вокруг его запястий, выбивая оружие из рук. Таким же грубым движением, цепи опрокинули юношу на спину, приковывая руки к самому полу за головой. Перед Алексионом возникла чёрная дымка, которая в мгновение сложилась в высокую фигуру мужчины. - Ты так прекрасен, и так беззащитен, - улыбнулся Леонир, осматривая рыцаря как некую диковинку. Нечеловеческая сила в руках, разорвала тонкую вязь железных колец кольчуги и ткань надетой под неё тонкой туники. Рыцарь успел только ахнуть, понимая свою ничтожность, и снова плотно сомкнуть уста, чтобы не опозорить себя перед врагом. Ведьмак упивался своей добычей. Рука, в белой шелковой перчатке, прошлась лёгким ветерком по торсу, едва касаясь кожи, чуть задержалась возле левого соска, обводя его указательным пальцем по кругу и непринуждённо пробежавшись по шее вверх, впилась мертвой хваткой в подбородок. - Ты ничего не сможешь сделать, демон, - выдохнул Алексион. – Со мной бог. Я мужчина… Договорить ему не позволил глубокий, слегка грубый поцелуй ведьмака. Мужчина безжалостно сминал чуть пухловатые губы, которые раньше касались лишь святынь в лёгком поцелуе. Язык ведьмака то и дело пытался подцепить язык юноши для какого-то странного порочного танца. Алексион, застывший лишь на мгновенье, задергался из стороны в сторону, но это лишь заставило путы на руках затянуться по туже. Поцелуй был разорван и юноша в спешке начал ловить ртом воздух. - Верно, Алексион. Ты мужчина. Ты думаешь, что в этом и есть сила, но на самом деле – это огромная слабость. Ибо это тело, - с этими словами Леонир легко провёл рукой по паху, но тут же крепко сжал полу возбужденный член юноши, - не способно мне солгать. - И что же ты сделаешь? – с остатками гордости громко выкрикнул рыцарь. – Овладеешь мной как кабачной девицей, оные, я так полагаю, тебе не по зубам? Этот выпад был не нацелен на то, чтобы опустить достоинство демона, а для того, чтобы сохранить остатки своего. Так думал Алексион, но мысли прервал искренний смех ведьмака. - А ты весьма колок на речи, - ухмыляясь прошипел демон, убирая от рыцаря руки и ими же откидывая назад длинные пряди чёрных волос. – Нет, я не намерен тебя мучать, я лишь хочу на мгновенье вернуть тебя в твой рай, мой ангел. Рыцарь раскрыл рот, но не успел даже выдохнуть слова, как длинные смоляные кудри упали на его голый живот и начали завиваться кольцами, по мере того, как их владелец склонялся к телу рыцаря. Холодные губы коснулись горячей кожи, которая моментально покрылась мурашками, как будто к ней прикоснулись кубиком льда. Опускаясь чуть ниже, Леонир прихватил аккуратно зубами кожу около пупка, но даже это заставило вскрикнуть юношу, и изрядно участило его дыхание. Руки демона прошлись по бедрам Алексиона, приятно и в тоже время мерзко лаская кожу мягким шёлком перчаток, и, подхватив под коленями, силой чуть согнули их. Губы, тем временем, уже были в самом греховном и непозволительном месте, и даже мысли об этом заставляли Алексиона задыхаться от стыда. Но это никак не могло остановить ведьмака, который прошелся острым кончиком языка, вдоль всего члена, и игриво одарил поцелуем головку. Алексион не мог рассмотреть действия ведьмака за черным покрывалом волос, и неведение делало его ощущения ещё более острыми. Правая рука ведьмака, держащая колено рыцаря, покинула своё место и, проскользив по внутренней стороне бедра, скрылась за тем же чёрным покрывалом, обхватывая член Алексиона тонкими длинными пальцами, то чуть-чуть потирая плоть около основания, то переходя на нещадные ласки по всему стволу. Тем мгновением губы спустились немножко ниже и нежно обхватили левое яичко, посасывая, время от времени, касаясь языком упругой кожи. Вдоволь наигравшись с одним, Леонир провёл языком маленькую черту к другому, подцепляя его языком и тут же полностью обхватывая губами. Алексион громко дышал, плотно сжимая губы и кулаки, но стоны просачивались, казалось из самой груди, невинно и в те же секунды страстно, ублажая слух ведьмака. Рыцарь просил прощение у Бога за свою слабость, за свой грех. Да, он был возбуждён, возбуждён так, что ему казалось, что он на грани жизни и смерти. Он сам не заметил, как мысленные молитвы переросли в громкий шёпот на губах, местами прерывавшийся сладкими стонами. В какой-то миг ему показалось, что он умер и вот-вот рассыплется на миллионы маленьких искорок. Ведьмак, словно остро чувствуя границу состояния своего юного любовника, не стал медлить, и перенёс губы на головку. Поцеловав, слегка пощекотал устье уретры языком, подбирая прозрачные капли, а после полностью вобрал член в рот, пропуская его глубоко в горло. Это заставило юношу просто закричать. Это было удовольствие, которое он никогда не испытывал и даже не мог испытать. Мышцы горла в спазмах плотно сжимали головку члена, доставляя неземное наслаждение. Юноша сам не замечал, как уже давно начал подаваться бедрами вперёд, в такт движениям Леонира. Демон измывался: то замедлялся, заставляя Алексиона громко стонать, то ускорялся, тем самым доводя рыцаря чуть ли не до обморока. На пару секунд обхватил губами только головку, облизывая её языком, как будто выписывая старинные руны, пощекотал кончиком языка уздечку, и тут же снова погрузил член до самого основания. Такого юноша просто не смог стерпеть: вздрогнув и выгнувшись в спине, он, с глухим стоном, выплеснул в рот ведьмака сперму. Леонард не спешил выпускать изо рта начинающую опадать плоть юноши, пока не вылилось все, до последней капли. Дождавшись этого момента, Леонир выпустил влажную плоть юноши, позволяя ей выскользнуть из своих губ, и тут же вскинул голову, нависая над телом Алексиона, при этом одним взмахом откидывая волосы, падающие на лицо, назад. Через полуприкрытые веки, Алексион увидел, как с уголка приоткрытых губ Леонира стекает вниз вязкой белой дорожкой его семя. И от этого зрелища ему стало не по себе. - Твой рай – мой ад, демон, - хрипло и тихо проговорил юноша, каждое слово давалось ему с трудом. - Я уничтожу твои небеса, лишь бы сгореть в этом аду вместе с тобой, - выдохнул Леонир, начиная приближаться к губам рыцаря Алексион наблюдал за этим, медленно закрывая глаза. И снова тьма. *** - Плохо дело, - тихое эхо голоса Хельсинга. – Он уже одной ногой на том свете. Я пытался в этот момент открыть глаза, но как-то совсем не получалось. Лишь усмехнулся и то, скорей всего эта усмешка была лишь моей мыслью, ведь мне не был подвластен не один мускул на лице. Да что лицо, я не мог чувствовать и своего тела, казалось, что оно существует отдельно, а я и мои бредовые мысли, где-то параллельно ему. - Всё в порядке, - спокойным голосом отозвался демон. – Я вылечил все серьезные телесные раны. По моей обнажённой груди побежали мурашки, когда на неё легла рука. Его рука. Я ощутил холодный бархат кожи, когда он нежным аккуратным движением очертил полосу по левому предплечью и застыл. То место моментально обожгло жаром, и моё тело непроизвольно передёрнулось. - Интересная татушка, и когда он только успел её наляпать, - опять раздался голос Ивана. - Это не татуировка. Но я не смогу убрать это заклятие, тот, кто его наложил, равен со мной по силе. Голос демона немного отрезвил меня, но ненадолго. Но в этот короткий миг, я смог чуть заметно сжать руку, но это больше было похоже на рефлексный импульс. Но этого хватило для того, чтоб демон заметил моё желание жить. - Принеси воды, - произнёс Леонард, с явным приказом в сторону Ивана. - Не борзейте, ваше Злыднечество, я таких как Вы ещё в детском саду погремушкой мочил, - с вызовом гаркнул в ответ Хельсинг. Если бы Леонард захотел, от моего горе учителя и места бы мокрого не осталось. Демону достаточно было лишь чуть приподнять брови, как Ивана бы разорвало на части. Но видимо наследник мрака был весьма озадачен другим, потому все остались целы, а он лишь громко выдохнул и произнес ещё раз, более тихим тоном: - Прошу. Когда он очнётся, у него будет сильное обезвоживание, ему нужна будет жидкость. - Ну ладно, - фыркнул Иван, удаляясь на кухню. Когда шаги начали потихоньку стихать, я ощутил дыхание около своего лица. Оно было бесшумным, холодным и спокойным. И что только удумал этот демон? Будь у меня хоть капля сил, я бы давным-давно отпихнул его, но сейчас не мог. - Отдаю тебе часть себя, - прошептал Леонард, как мне показалось, короткое заклятие. Но разобраться я в этом не успел, да и не смог. Но мягкие губы демона накрыли мои, вдыхая некую энергию. Чем бы это не было, и как бы мне то не помогло, я думал об этом лишь как о поцелуе. Я думал об его губах, которые были очень горячи, в отличие от рук, думал о том, как они плотно прижаты к моим. Несмотря на всю абсурдность ситуации и оказавшихся в ней лиц, в этом «поцелуе» не было ни капли страсти, ни похоти, было что-то другое, то, что я никак не мог понять. Мне не хотелось его оттолкнуть, мне не было и противно, мне было… Спокойно. Да, именно спокойно, как будто так и должно быть. Меня не волновал Иван, который мог вот так застать нас и просто захлебнуться слюной от ехидства, но в данный момент он гремел чашками на кухне, ни то, что произошло в подвалах, ни этот чертов прогнивший, как старый железный таз, мир. Появилось жуткое чувство, прикоснуться в ответ ладонью к его щеке. Леонард приподнялся, отстраняясь от меня, но тут же прикоснулся к моему лбу, в легком поцелуе, от которого меня накрыло ещё более странным теплом. А потом он полностью отстранился от меня и в голове непроизвольно всплыл вопрос: «Почему?». И меня стало пугать то, что именно я имею в виду под этим вопросом. - Он что, сдох? – поинтересовался уже напрямую Иван, тыкая в меня пальцем. Ясно. Голос Хельсинга, от которого меня уже пробирает нервный тик, вернул меня в привычное колесо реальности. Такой наглости я не ожидал! Даже если, мать его, «Да, я сдох!», где уважение к мертвым?! Хотя какое уважение, хорошо, что если в гроб не плюнет на прощанье! Теперь я чувствовал себя не просто хорошо, но ощущал огромный приток сил, которого хватило бы на бой с целой армией, но приходилось держаться, чтоб хотя бы не вмазать Хельсингу. - Хрен тебе, - уверенно, хотя и чуть хрипловатым голосом, выдохнул я, приоткрывая глаза. – Поживу ещё. У окружающих меня персон (пардон, но людьми их назвать никак нельзя, особенно Хельсинга), были абсолютно разные эмоции на моськах, больше всего меня были рады видеть ХОМЯКИ, которые мигом облизали моё лицо вдоль и поперёк. Ааааа, смекнули, скотины, что если я окочурюсь - фиг кто кормить будет! Рядом, помимо Ивана и Леонарда, был ещё Халява, который прямо на глазах выполз из зачётки, но в свою очередь с опаской посматривал на демона, чувствуя господина. - Тогда какого хрена тут разлёгся, вставай, у нас с минуты на минуту будут гости! Вставааааааай!!! – с этими словами Иван сдёрнул с меня теплое толстое одеяло. И тут кое что открылось, то, что мне доставляло неудобство с самого начала, но, учитывая моё состояние, я не сразу разобрал. Зато теперь три мужика, во главе со мной, уставились на МОЮ эрекцию, с весьма озадаченными лицами. Иван утоптал ком неожиданности, тут же вернул себе своё ехидство: - Я так понимаю, либо я некромантом заделался, либо ты воспринимаешь команды слишком буквально, - тут же расхохотался горе учитель. - Да заткнись ты. Это нормальная реакция, - завыл я, понимая, что это совсем ненормально. - На что? На то, что тебя «Ентот» потискал, пока лечил? – Иван кивнул в сторону демона. Я лишь залился краской, но вообще сгорел со стыда в тот миг, когда увидел, как Леонард медленно опускает веки и весьма лукаво и в тоже время снисходительно улыбается. Всё! Бабах! Я просто подорвался с места и полетел в сторону ванной. Это ж надо так опозориться. Да и главное из-за чего мой удав решил немного восстать, из-за каких-то чёртовых эротических снов, с князем тьмы в главной роли. Или это из-за того… нет, «поцелуем» это назвать нельзя… Венцом всего стала Танюша, которая услышав шевеления, видимо пришла из кухни. Ребёнок изучил моё состояние весьма досконально, но вот что это конкретно не знал, потому высказал своё наблюдение поверхностно: - Саша, тебе плохо? - Очень, - искренне сказал я, видя как Иван в обнимку с Халявой дохнут от смеха. - Бедный… - девочка было ринулась меня приобнять, но тут тоже рассмотрела весь корень проблемы, а точнее корешок. Вопрос последовал незамедлительно: - Папа, что это? Леонарда как холодной водой окатило, улыбку с лица моментом как кто-то выбил, ведь эту тему он планировал поднять лишь через годков десять, но никак не сейчас. Тут уже я улыбнулся во все свои пока целые зубы. Иван, видя лицо демона, вообще сложился пополам, Халява тоже. Хоть над «начальством» смеяться и опасно. - Малой, иди в ванную потелебонькай, а то твоя антенка слишком много вопросов ловит, - сквозь смех выдал Иван. И тут же от ребёнка прилетел второй вопрос: - Папа, а что такое телебонькать? Глаза у Леонарда чуть подались вперёд и перекатились в сторону Ивана, перстень на руке при этом весьма недобро блеснул алыми искорками. Если на первый вопрос у демона с тысячелетним жизненным опытом ещё имелось пара отмазок, то как объяснить слово, смысл которого и сам понимал на половину, не зная полностью. - Ты чего сидишь, малой, подорвался и пошёл тискать удава в сторонку, видишь уже сколько проблем создал! – поторапливал меня Иван. Я было хотел вякнуть, что тут больше он во всем виновен нежели мой несвоевременный мужской казус. - Удав? – тут же отпечаталось в голове ребёнка. – Саша, у тебя есть змейка, дай потрогать, а то твои хомячки быстро бегают… А я-то думал, чего Кекс и Укроп так рады были меня видеть… Просто, за всё их существование вместе со мной после превращения, не одному здравомыслящему человеку с инстинктом самосохранения и в голову не могла прийти идея их погладить. Никому, кроме этого ребёнка… Стало немножко смешно, до того момента как вся наша «святая» троица не наткнулась на выражения лица Леонарда: - Прокляну, - шипящим голосов выдохнул демон, непроизвольно пуская искры с кончиков пальцев. Тут уж все мгновенно припомнили, что с князем тьмы шутить как-то совсем страшно, и потому Халява вообще испарился в зачетку, а Иван, впервые замолчал, но ненадолго, пока я не соскочил с дивана и не понёсся в сторону укромного уголка, то бишь ванной, для решения сложившейся проблемы. Леонард поспешил увести дочь на кухню от кучки извращенцев, пока те совсем не испортили ребёнку психику, а он потом не испортил психику всем. Иван же от меня не отцепился даже тогда, когда я хлопнул у него перед носом дверью ванной. Ехидные фразочки, типа: «Не хорошо врать Пиноккио, носик то вырос, тискай аккуратно!», сыпались на меня на протяжении всего этого неловкого времени, абсолютно не давая сосредоточиться на «проблеме». - Ззззараза, - сквозь зубы прошипел я, стараясь отрешиться от едких замечаний и перематывая несколько моментов из сна в своей памяти, кончая в руку с тяжёлым выдохом.