Тот ещё Ван Хельсинг

Белокурый молодой человек сидел за роялем, чей лакированный силуэт поблёскивал в свете полной луны из окна. Какая сегодня тихая и спокойная ночь. Он думал про её красоту и такой блаженный покой, про тихие завывания ветра и про хрустящий снег на успевшей остыть земле. Он думал про то: что раньше такие же ночи были и в его родной стране, откуда он, гонимый печальной судьбой, был вынужден бежать подобно преступнику в совсем незнакомую страну за Северным морем. Какой это был страшный октябрь… Люди, подобные бешеным волкам, мчались по великой стране с флагом, опущенным в чан крови, в которой они утопили весь родной край. Его пальцы легли на клавиши и неуверенно, почти невесомо, надавили на них. Инструмент вздохнул тихим звуком в ответ его печали. – Боже, люди когда-нибудь пожрут сами себя в этой бессмысленной бойне за идеалы, которые никогда не будут общими, – тихо прошептал он, и более смело протанцевал рукой вдоль октавы. Отец и мать погибли в этом аду, он не смог их спасти. И только маленькая девочка, его племянница Катенька, которую Бог смог уберечь и передать в его руки, заставляла его всё ещё дышать. Ведь здесь он никто. Тот, кто называл себя князь Александр Голицын погиб там, где теперь Заря красного цвета. Здесь осталась только тень, которая рвала ночную тишину громкими звуками вальса. Резкие звуки шагов были слишком стремительны, что юноша только и успел, что резко отстраниться от инструмента, прекращая играть. В зал уверенным шагом зашёл мужчина. Полы его домашнего халата, с тихим шорохом скользили по паркету. Шаги стали неспешными, но он уверенно продвигался вперёд к юноше. Да, это был хозяин дома. Высокий красивый, но с абсолютно холодным взглядом англичанин. – Саша, Саша, – укоризненно поцокал языком мужчина. – Каждую ночь одно и тоже… В его голосе не ощущалось ни малейшей нотки акцента, только страшный скрип льда: – Я прихожу к тебе в спальню, а ты убегаешь сюда, в желании спрятаться за этой старой рухлядью. Мужчина обошёл инструмент, остановившись за спиной пианиста, украдкой оценил, как напряглись плечи юноши, и немного смягчился: – Хотя… А помнишь, как я приезжал к вашему отцу в поместье, и вы играли для нас вечерами? А после мы очень долго говорили в саду, так долго, что даже самые поздние соловьи ложились спать, и мы вместе встречали рассвет … – Это были счастливые дни, – тихо прошептал Александр, его как будто на мгновение унесло в ту летнюю зелень, которая скрывала их от людских глаз возле родного дома, который остался далеко. Наклонившись, мужчина одной рукой приобнял плечи юноши, а другой потянулся к клавишам и легко прошёлся по ним незатейливой мелодией. – А помнишь, я учил тебя английскому языку, и почти сразу ты спросил меня, как на моём языке будет «Я тебя люблю»… Так, почему же ты сейчас не повторишь мне эти слова? Глаза Александра мгновенно вспыхнули, он вскочил на ноги, ненароком вжимаясь в инструмент, тем самым придавив рукой пару бемольных клавиш, звук от которых грозным и тревожным ревом разнёсся по всей зале. – Не смете, Леонард, – тихо прошипел Александр, когда белые холодные пальцы, коснулись его подбородка. – Я больше не желаю терпеть подобного отношения. Для меня это пытка. – Пытка? – англичанин наигранно вскинул брови. – Отнюдь,… А после неспешно наклонился к самому уху Александра, прошептав: – Порой мне приходилось прикрывать твой рот рукой, чтобы своими сладкими стонами мы не перебудили всё поместье, особенно, вашу милую племянницу. Шёки юноши моментально вспыхнули румянцем, а глаза истинной ненавистью. Не было даже сил высказать все оскорбления скопившиеся в горле. – Что такое, моя любовь? – нежно протянул мужчина, обхватывая ладонями лицо белокурого Александра. – Ты меня ненавидишь…. Он не спрашивал, он утверждал, при этом почти касаясь своими губами его губ. – Именно ради Катерины, я терплю эти унижения! Таковы были ваши условия нашего проживания в этом доме! – гневно выкрикнул юноша, чуть подаваясь вперёд. – Какая жалость, – усмехнулся аристократ, резко переворачивая Александра спиной к себе, заставляя упереться руками в крышку инструмента. – Не надо! – вырвался из горла юноши крик, неожиданный для него самого, но этот призыв был настолько жалок, как и бесполезен. Послышался треск ткани. Хозяин особняка с лёгкостью справился с мешающей ему деталью, разрывая рубашку со спины, обнажая плечи и белёсый шрам от пули, когда-то прошедшей насквозь и оставившей такую же отметину на груди чуть ниже ключицы. – Как мне нравится Ваш сувенир на память из России, – прошептал в кожу Леонард, целуя небольшое углубление с неровно стянувшейся кожей. – Я помню, как долго пришлось смотреть за вашей раной, которая не смогла получить должного ухода в дороге. Но теперь, это лишь память… Юноша сжался, упорно закрепив взгляд на лакированной поверхности инструмента, делая вид полной отстранённости от всего, что сейчас происходит. Руки сошли со спины, и скользнули по бокам, под остатки ткани, проскальзывая по груди, к чувствительным соскам. Мужчина всем телом прижался к Александру, покрывая лёгкими поцелуями шею. – Ну что мне с тобой делать, моя любовь? Твоё тело моё, но вот только я хочу ещё и душу. Полюби меня… – Исчезни, дьявол, – не оборачиваясь, тихо прорычал юноша. – Ни один сантиметр моего тела, никогда не будет предан тебе! Если бы не то горе, что постигло мою великую страну… – Горе? Хм… Моя любовь, у каждой власти свой срок её годности, когда он заканчивается народ тут же придумывает новую. Это естественный двигатель жизни на этой земле. И я благодарен ему, ведь благодаря этому, ты теперь в моих руках. Леонард опустил руки вниз, расстегивая пуговицы на штанах, и запуская одну из рук внутрь, нежно обхватывая ладонью член Александра. Юноша лишь сильно стиснул зубы, стоя как каменное изваяние. Он пытался отстраниться от всего этого, убежать в глубь себя… Забыться. – Ну, нет, так не пойдёт, – усмехнулся аристократ, хватая юношу за волосы на затылке, заставляя прогнуться в пояснице. – Ты будешь послушным! От неожиданности Александр вскрикнул, но тут же, движимый собственной гордостью, до крови прикусил губу. – Ну, вот зачем ты себя ранишь? – сладким голосом протянул мужчина, стирая струйку крови с подбородка. – Это не поможет. Леонард понежился щекой об белое плечо Александра, его длинные распущенные волосы щекотали голую спину юноши. Скосив, насколько это было возможно, свои небесные глаза в сторону мужчины, Александр тихо выдохнул: – Я бы убил тебя столько раз, сколько бы мне только позволил Дьявол! Это заявление вызвало не воображаемый смех Леонарда. Звуки моментально раскатились острыми осколками по всей зале, отбиваясь от стен и пронзая тишину. Он смеялся так, как будто ему стала известна самая смешная вещь на этой земле. В этом полумраке, в свете луны, его вишнёвые глаза поблёскивали алыми искрами самого чёрта. Не спеша и довольно демонстративно, Леонард провёл языком по своим пальцам, слизывая кровь наглого мальчишки и одновременно смачивая слюной для другого дела: – Ну, раз ты этого хочешь, я позволяю тебе! Рука несдержанно и быстро пробралась под ткань штанов, и смоченные слюной пальцы надавили на анальное отверстие, проникая внутрь тела. Юноша непроизвольно дёрнулся вперёд, но вторая рука, елозившая на его достоинстве, резко сжала член у основания. Тихо застонав от боли, Александр застыл на месте, продолжая терпеть. Он чувствовал, как тело начинает предавать его, как умелые руки мастерски ласкают его чувствительные места. Пальцы Леонарда ритмично то погружались в отверстие, то выскальзывали из него задевая простату, а губы покрывали ядовитыми поцелуями плечи и шею. – Ну и чего это Вы притихли, князь? – хмыкнул издевательски Леонард, ласково кружа большим пальцем руки по головке достоинства юноши. Александр сдерживал стоны, но тело мужчины не умеет притворяться, да и рука, поглаживающая его член налитый кровью, давным-давно была вся в смазке и легко скользила по всей длине. – Думаю, настала моя очередь наслаждаться, – рыкнул возбуждённым зверем аристократ, потеревшись через ткань штанов возбуждённой плотью о ягодицы Александра. Пальцы выскользнули из тела, и тут же, грубым движением, рука сдёрнула штаны окончательно вниз, неаккуратно оцарапав нежную ягодицу. Александр попытался обернуться, но, быстро разобравшись со своими штанами, Леонард уверенно придавил его к крышке инструмента одной рукой, а второй крепко вцепился в левую ягодицу, чуть оттягивая её в сторону. Вдоволь полюбовавшись видом упругих ягодиц и темнеющей дырочки, он приставил к ней головку своего члена. – А где же просьбы и мольбы? – тихо прошептал мужчина на ухо Александру, чуть надавливая головкой на анальное отверстие, но не проникая. – Они бесполезны… – беспристрастно выдохнул юноша, прикрывая глаза от ощущения колючего льда внутри. – Но они так возбуждают. Резким толчком Леонард целиком проник внутрь. Краткий хрип Александра от застрявшего в горле крика, глухо укатился во тьму ночи. Юноше было больно, но эти ощущения уже были терпимы, тело знало, что за ними тут же последуют утешительные ласки, и вскоре оно будет плавиться от страсти. Было только немного горько от того, что раньше было в его сердце. Там давно медленно и в агонии умирала любовь. Её огромные раны чуть-чуть лечила минутная нежность, тут же перераставшая в нож грубости. Да, он любит, но эта любовь похожа на проклятие. Зачем? Зачем он так с ним? Ещё более унизительные слёзы затопили глаза… Александр был на грани сознания от резких толчков, от огненного дыхания в области шеи, от рук сжимающих его тело, но из дымки этой похоти вытянул скрип двери. И на пороге залы со свечой в руках показался ребёнок в ночной сорочке. Девочка лет шести. Глаза ребёнка были широко распахнуты в удивлении и ужасе. Александр видел, как он и Леонард отражаются в этих невинных зеркалах детской души. – Не смотри!!! – вскрикнул он, и крик был настолько насыщен болью души, что просто пронзил стены. Ребёнок с ужасом выронил свечу. И стало темно… *** Я с немым криком очнулся, чуть подпрыгивая на месте, и тут же ругнулся матом от того, насколько затекли ноги, пока я стоял на коленях у кровати Леонарда. – Ну вот, и как я умудрился заснуть, – прохрипел я, пытаясь выпростать ноги, но получалось плохо, в первую очередь потому, что демон вцепился в мою руку мёртвой хваткой. – А сон один другого эротичнее. Фух. После того, как он, рискуя собственной жизнью доставал меня из пространства между мирами, он не приходил в себя. Прошло уже три дня. Я пришёл в себя уже на следующий день после приключения, и всё это время был в замке с Иваном. Хельсинг меня так достал, что уже захотелось обратно на разборки с Орденом, лишь бы его не видеть и не слышать. Таня почти постоянно плачет, ничего не хочет есть. Да ещё и эта чёртова птица, ворон, беспрерывно караулит меня. Короче, как-то без Леонарда совсем плохо. Я сюда сбежал к нему, а вдруг очнётся, так сразу ему на всех и пожалуюсь. Только вот что-то Леонард не торопиться возвращаться в наш мир. А меня просто совесть ест за бинты на его руках. Только вот что это за … Хрень!? Это я так вкратце описал то, что обвивало наши с Леонардом руки. Было похоже на серебряные тонкие светящиеся нити, которые плавно вились в воздухе. Только вот начинались они с МОЕЙ КОНЕЧНОСТИ! – Это что, какая-то магическая энергия? – вслух предположил я, вскидывая удивлённо брови. Я, ради любопытства, попытался схватить их другой рукой, но моя рука прошла сквозь них, но потом несколько нитей зацепились за кончики пальцев и, как бы оторвавшись, застыли в невесомости над ладонью. Не буду даже говорить, насколько я был удивлён. Ибо это слово здесь вообще не подходило, да и нецензурное тоже… Особенно, когда я мысленно представил, как эти серебряные нити скатываются в клубок… И ОНИ, РЕАЛЬНО, ОБРАЗОВАЛИ ШАР. – Аааа, гадость!!! – в панике вскрикнул я, отшатнувшись в сторонку и вырывая свою руку из руки Леонарда. Энергия моментально перестала двигаться, и нити развеялись, но меня тут же перехватили чуть ниже локтя. – Леонард!? – удивлённо спросил я, пытаясь отойти ещё от того, что видел раньше. Демон действительно приподнялся на кровати, смоляные волосы завешивали его лицо, но яркий свет алых глаз пробивался даже через их завесу. Мне стало жутко. Резким рывком на себя, меня повалили на кровать, подминая под себя и распиная по шёлку, как лягушку. – Леонард… – тихим несмелым голосом спросил я неизвестно кого. Демон улыбнулся, обнажая неестественно длинные клыки, ему определённо доставляло удовольствие моё замешательство. Он отпустил одну из моих рук, и не торопясь провёл ладонью по щеке, спускаясь на шею и ниже… – Леонард!? Моя свободная рука сработала на автомате, и выхватила то, что с воплем: «Нахрена он тебе здесь нужен!» – так и не смог отобрать Иван. Вот зачем! Теперь пистолет твёрдо упирался в грудь Леонарда: – Любое лишние движение будет отстреливаться на корню, – ясно и чётко проговорил я, но немножко панические нотки всё же выбивались между слов. – Вот как, – хрипло выдохнул Леонард, находясь в полудрёме. – Значит: с чего начали к тому и вернулись. Я удивлённо вскинул брови. Это он про нашу встречу в лифте или про… В голове моментально промелькнули отрывки сна, один за другим, и мои щёки моментально заалели. Леонард ринулся ко мне, прижимаясь вплотную, и, невзирая на оружие, впиваясь в губы. Слишком страстно и глубоко, и от этого поцелуя я не мог никак не отвертеться, не убежать. За этой страстью была такая нежность, что делала прикосновения его губ такими мягкими и сладкими, что мне хотелось их касаться, но вот только дымка горящих алых глаз пугала меня. – Нет! – прорезал мои мысли крик и я, резко крутанул головой, отпихивая от себя мужчину, в довесок давая хорошую пощёчину. Удар моментально сбил горящие искры глаз… Леонард растерянно отшатнулся от меня, присаживаясь рядом: – Саша? Он как будто только что очнулся и теперь с небольшим ужасом смотрел на растрепанного меня с глоком в руке. – Я что-то сделал тебе? – мёртвым голосом проговорил мужчина. Офигеть, он ещё и не помнит? Но вот что-что, а диктором порно-историй я не собираюсь быть: – Нееее, это так, прилечь решил, – успокаивая дыхание, ответил я, а потом, покосившись на пистолет, добавил, – Это Иван достал… Леонард недоверчиво оглядел всего меня и тут же рухнул сверху, укладывая голову мне на грудь. – Эммммм, а это как понимать? – озадаченно спросил я, радуясь тому, что успел убрать пистолет в сторонку, иначе в придачу к порезанным рукам пришлось бы бинтовать ещё и чью-то дурную голову. – Сил нет, – прохрипел демон, довольный как кот после тарелки сливок. Ну, вот врёт и не краснеет. И даже если учесть, что на нем пижамные шаровары, то вот верх был абсолютно обнажён, и этот ВЕРХ сейчас прижимался ко мне! Я лишь обречённо выдохнул и постарался себя успокоить. Ну и пусть себе лежит, только немножко тяжело. Для удобства пристроил свою руку ему на спину. – Я рад, что с тобой всё хорошо, – тихо прошептал Леонард. – А я рад, что моё «хорошо» обошлось без чьих-то жертв, – честно признался я, хоть более ясно сказать это не смог. Но, похоже, Леонард не услышал и этого, он снова заснул, прямо на моей груди, не заботясь ни о чём. А ведь я, блин, ОХОТНИК ЗА НЕЧИСТЬЮ! Меня бояться надо! У меня вон даже оружие в другой руке имеется! Ндааа, самому смешно. Так, минутный порыв собственной гордости одной тушки, которую сейчас используют как подушку. – Будь что будет, – зевнул я, прикрывая на минутку глаза. Так я не спал уже давно. Тихо, спокойно и без сновидений. Я обнимал руками «мрак» и мрак был в моей голове.