Пленительное Безумие (рабочее)

Утро Бенедикта началось с того, что он почувствовал, как какие-то четыре конечности коснулись его спины, но через несколько секунд спрыгнули, а чуть позже спины коснулась чья-то пятка. - Белль! - возмутился мужчина. - Что? - девушка остановила свою погоню за котом, остановился и сам кот. Оба смотрели на Бена невинно-удивлённым взглядом. - Другого способа разбудить меня ты не придумала? - А я что, это Симба! - в подтверждение слов кот смылся из комнаты. - Видишь?! - буркнула писательница и снова побежала за ним. Вот уже несколько часов, с тех самых пор как привезли Симбу, Марлоу гонялась за любимцем, пытаясь поймать его, чтобы сделать укол витаминов и капнуть на холку препарат от блох и клещей. Симба, конечно, никогда этим не страдал, но профилактика не помешает. Пока писательница справлялась с Симбой, в гостиной появился Бен - он вытирал полотенцем голову, из чего девушка сделала вывод, что друг успел принять ванну. - Надеюсь, ты сам сможешь приготовить завтрак? - Марлоу отвлеклась, а кот, воспользовавшись этим, сбежал. - Ладно, я сама. Хлопья или омлет с беконом? - Омлет, - ответил он, садясь на высокий барный стул, - я помню, как ты кашу варишь... Девушка скорчила рожицу, передразнив друга, и приступила к готовке. Окна в доме были открыты, и с улицы доносился еле уловимый аромат цветов из магазинчика снизу, витал сладкий запах из кондитерской через дорогу, а ветер шуршал страницами утренней газеты. Чуть позже запахло свежесваренным кофе и терпким фруктовым чаем, а после и жареным беконом. Где-то на улице были слышным гудки машин и крики прохожих, а на деревце под окнами чирикала птичка. - Приятного аппетита, - улыбнулся мужчина, приступая к трапезе. Белль в ответ лишь кивнула и пошла снова вылавливать Симбу, который прятался у ног Камбербэтча, что выяснилось только когда актёр наступил на хвост питомцу. Расправившись с домашними делами, Мирабелль устроилась на диване, включила телевизор и принялась читать The Times. Через какое-то время к ней подсел Бен и вытащил из газеты рубрики "спорт" и "искусство". По ТВ показывали какой-то ситком с громким закадровым смехом, а друзья так и листали свои странички, периодически обмениваясь новостями. Спустя около получаса, Бену пришло смс, в котором Хиддлстон написал место и время встречи, а на часах стрелка уже как час убежала за полдень. Ситком закончился, и Марлоу переключила канал. Он оказался детским, сейчас там показывали Ледниковый Период. - Смотри, Бен! Опять мультик про тебя, - рассмеялась писательница, после чего её "нечаянно" спихнули с дивана. Весь мультик девушка прикалывалась над другом, пока и это шоу не закончилось, и не начался Стюарт Литтл. - Доброе утро, - в гостиной появилась Райс и сладко потянулась. - У кого как, - откликнулся Бенедикт. - Выспалась? - усмехнулась Белль, полагая, что подруга снова всю ночь проговорила по телефону. Но девушка не знала, что ошибалась и Дени правда спала. Не знала, потому что так и уснула у себя в кабинете за разбором почты. - По Нью-Йорку сейчас почти одиннадцать. И, да, я выспалась. А ещё ужасно хочу есть. Ты позволишь воспользоваться твоей кухней? - Да пожалуйста, только не взорви мне её. Чай в третьем шкафчике от микроволновки на нижней полке, кофе, сахар там же, продукты в холодильнике, - ответила писательница, продолжая смотреть на своего любимого Хью Лори. Покушав, Даниэла присоединилась к просмотру фильма. - Чем сегодня займёмся? - поинтересовалась она. - Хотели сходить куда-нибудь пообедать, - быстро ответила Марлоу, пока Бен не испортил весь сюрприз. - Отлично! - Райс чуть ли не оглушила подругу своим неожиданно громким голосом. - Я как раз хотела напиться. - Я тоже, - ответила писательница. - На восемь вечера у нас заказан столик в Library bar. - Поверь, мне это не помешает… Сегодня свадьба Фина и Джулии, - журналистка на немного умолкла. - Счастливой свадьбы! - голос был пропитан сарказмом. - Как много у нас будет поводов для праздника, - пробубнила Мирабелль. - Бен, а ты что праздновать будешь? - Если в конце вечера все будут в состоянии добраться до дома, - улыбнулся он. - А если нет? - Тогда я вас не знаю. - Райс, ты же понимаешь, что мы обязаны его напоить? - Приказ понят, мой капитан! - девушка отдала честь. - Я пошла собираться, а то не успею. - За четыре часа? - чуть слышно прошептала Марлоу, обращаясь к Бенедикту. - Белль, не чеши всех одной гребенкой, - улыбаясь, сказал мужчина, - это ты можешь собраться за пятнадцать минут, надев первое, что под руку попадётся, а Дени будет выбирать. Тем более сегодня. - А что сегодня такого? - Это для тебя ничего такого, ты привыкла, но вспомни, как она всегда говорит про то, кем является. Вот поэтому собираться она будет долго. - Не умничай, Шерли! - Я просил не называть меня так! - возмутился Бен. - Ты прекрасно знаешь, что меня это раздражает. Мне и фанатов хватает, которые, кажется, иногда вообще забывают моё настоящее имя. - Ладно-ладно, не ори на меня только, я тебя бояться начинаю. Девушка поднялась со своего места и отправилась к холодильнику. Достав пирог и налив себе чай, она вернулась на диван и начала листать каналы. - Ты, кстати, собираешься сказать Дени, кто ещё будет вечером? - Нет, зачем, - усмехнулась писательница, - пусть это будет сюрприз. - А ты не думаешь, что тебе потом достанется? - Я сумею выкрутиться. Наверно... - Поэтому лучше скажи. - Нет! И ты не смей! Я уже представляю её выражение лица, когда она увидит твою подружку, - выражение лица писательницы сейчас было как у злодеев в старом кино. - И ты ещё удивляешься, почему тебя никто не выносит, - рассмеялся мужчина. - И перестань называть Хиддлстона моей подружкой, у него имя есть. - Разве? - Даже два. Томас Уильям. - Слишком сложно, я не запомню. - Том? - Издеваешься? Такое точно. Бенедикт снова рассмеялся. А на диван запрыгнул кот, улёгся мужчине на колени и начал мурлыкать. - Мой кот любит тебя больше, чем меня, - обиженно пробубнила Белль и, поставив тарелку и кружку на столик, ушла в кабинет. Забрав лэптоп, она вернулась и стала просматривать разнообразные профили в социальных сетях. Так она и проводила оставшееся время, пока Камбербэтч не потряс её за плечо: - Белль, время уже семь, не хочешь начать собираться? Писательница лишь кивнула и ушла в комнату, где вовсю шли приготовления Дени. - Я уже почти готова, - протараторила Райс так, будто ей нужно быть на месте через пять минут, а она только проснулась. Марлоу лишь улыбнулась и раздвинула дверцы шкафа-купе. Девушка копалась в вещах, пытаясь отыскать то, что хотела, но ни кардигана, ни брюк не было. Значит, они в чемоданах, привезённых из Камбрии. Сейчас Белль была как никогда рада, что Фулэм находится близко к центру и они не опоздают. Вывалив на кровать содержимое чемоданов, она наконец-то отыскала те вещи, но при этом устроила ужасный беспорядок. Подумав, что уберёт всё вечером, махнула рукой на кучу одежды и начала переодеваться. Не прошло и пяти минут, как Марлоу была готова: изумрудного цвета брюки были чуть подвернуты снизу, молочно-бежевая кофта с расстёгнутыми на воротнике пуговичками приоткрывала изящные ключицы, а плотностный тёмно-малиновый кардиган длиной до середины бедра уж точно не даст возможности замёрзнуть. - Мы тебя ждём в прихожей, - улыбнулась Белль, смотря как подруга одевается. - Хорошо. Дайте мне ещё две минуты. Писательница кивнула и скрылась за дверью. Бенедикт уже обувался, когда подошла Марлоу. Мужчина был одет в чёрную водолазку без горла и тёмно-синие, почти чёрные, брюки. Закончив со шнурками, он помог подруге достать шарф, а сам накинул куртку. Как и говорила, через пару минут явилась Райс, а писательница как раз завязывала шнурки на своих коричневых ботиночках. 19:40 на часах, внизу уже ждёт такси, а значит, они могут приехать даже чуть раньше. Накинув пальто, журналистка вышла из квартиры вслед за Камбербэтчем. Мирабелль же погасила свет и тоже покинула дом. В Library было довольно тихо для обычного Лондонского вечера. Всего несколько посетителей негромко беседовали о чём-то, играла ненавязчивая приятная музыка, а из бара был слышен звон бокалов. Совсем ещё молодой парень проводил гостей к их столику и, обворожительно улыбнувшись, удалился. - Привет, - произнесла Марлоу, вытягивая руки назад. Бенедикт быстро понял, что подруга тонко намекает на помощь. Мужчины тут же поздоровались в ответ. А Белль тем временем огляделась и поняла, что Эмилия ещё не приехала. Первой мыслью было, что актриса просто-напросто забыла о встрече, но потом писательница успокоила себя тем, что на сколько она знает – Кларк не из забывчивых, второй, что девушка вообще не сможет прийти, и эта мысль сильно расстроила Мирабелль, потом писательница и вовсе вообразила, что Эми хочет отказаться от роли. И только потом Марлоу сообразила поинтересоваться: - А где Милли? Вы что, потеряли мою Милли?! – возмутилась она, снимая шарф. Барнс легко рассмеялся, после чего ответил, что актриса всего лишь опоздает, чем и успокоил нафантазировавшую ерунды Белль. Настроение девушки тут же поднялось, и она, как всегда в своей манере, начала представлять Дени и Бена с Томом друг другу: - Так, с Беном вы знакомы, теперь познакомьтесь с моей подругой. Даниэла Райс, это Том Хиддлстон, прошу, не верещи от счастья на весь бар, и Бенджамин Бат... В смысле Бен Барнс. Постоянно путаю их фамилии, прости, Бен. Мальчики, это Даниэла Райс, - объяснила писательница, активно жестикулируя. Белль чуть повернулась и почти случайно заметила взгляд Бенедикта, который чуть ли не убить её был готов за очередные издевательства. Девушка уже было хотела ответить какой-нибудь колкостью на его взгляд, но Райс прервала подругу, тактично попросив сходить с ней в туалет. Марлоу не была бы собой, если бы не поняла, что предвещала натянутая улыбка Даниэлы. Писательница хорошо знала такие улыбки. Слишком хорошо, чтобы не догадаться или не заметить. Настолько хорошо, что невозможно даже сделать вид, что не заметила. - Я знала, тебе понравится мой сюрприз, - ухмыльнулась Мирабелль, стоило двери в женский туалет закрыться. - Марлоу, я готова тебя убить! – тут же вспылила журналистка. - Во-первых, тут Бен, а во-вторых, и это, пожалуй, самое главное, тут Том Хиддлстон! – она подняла руки вверх, чтобы показать подруге масштаб проблемы. – И эта твоя фразочка: «…это Том Хиддлстон, прошу, не верещи от счастья на весь бар.» Тебе нравится меня в неловкое положение ставить? Поверь, сама это прекрасно умею! - Но у меня это выходит лучше, признай. К тому же, он привык к крикам, - продолжала глумиться Белль. - Марлоу, ты невыносима! Ты меня в могилу сведёшь… - от отчаяния Даниэла упёрлась головой в холодную плитку туалетной комнаты. - Да брось ты. Я дёрнула тебя тогда на GQ, теперь даю возможность наверстать упущенное, ведь телефонные разговоры не заменят живого общения... Нет, не смотри так. Я писатель, подмечать детали - моя работа, так что я подозревала, что болтаешь ты не с матерью. Пошли уже, пока нас в розыск не объявили. - Теперь мне однозначно надо выпить... - произнесла журналистка и открыла дверь, пропуская подругу. - Можно подумать, мы сюда шли в крикет играть, - усмехнулась писательница, словно делая последний аккорд, ставя точку в разговоре. И вот девушки вернулись к ожидающим их мужчинам, которые уже нашли тему для обсуждения. Их голоса создавали теплый гул, который, казалось, можно было бы слушать изо дня в день на протяжении всей оставшейся жизни; он напоминал о давних временах, о доме в Камбрии, напоминал что-то счастливое из невозможного, и девушка готова была просто закрыть глаза и потеряться в том далеком мире грез, который слышала в отзвуках баритона. Через пару секунд этот гул прервался, и послышался звонкий голос Дени, что немного отрезвило писательницу. Подруга попросила уступить ей место у стены. - Объявила протест? – усмехнулся Бенедикт, а Марлоу только сейчас поняла, что так и осталась стоять на месте. - Нет, - спохватилась она, - просто не хочу сидеть рядом с Райс, у неё аура дурная. Вдруг я тоже начну падать на каждом шагу. И тебе бы не советовала, - девушка издевательски улыбнулась. - И я не хочу сидеть с краю, мне неуютно, так что, Бен, тебе придётся пропустить меня в середину. Барнс с улыбкой на губах пропустил Белль на любимое место, после чего и сам присел. Честно говоря, ей было всё равно, где сидеть, но нужно было как-то выкрутиться из ситуации, поэтому она и попросила сесть между актёрами. - Устроила феншуй? - мужчина снова смеялся. - А то! - писательница резко ударила ладонями по столу, что вышло очень громко и напугало сидящих по бокам Томаса и Бенджамина. - Теперь мне завидует большая часть женского населения мира: я вся такая деловая, сижу между самым очаровательным британцем нашего поколения и, - писательница показала на Барнса, а потом повернулась к Тому, - э-э-э... Томом Хиддлстоном. Мирабелль посмотрела на актёра: теперь она понимала, что заняла не лучшее место, но менять что-либо было уже поздно, выбора не оставалось – терпеть его присутствие и не язвить. Да, Томас ничего не сделал, чтобы она так реагировала, это скорее её разыгравшаяся фантазия, но почему-то он ужасно её раздражал и злил. А злость всегда провоцировала маленькую и саркастичную часть Марлоу. - Прошу прощения, - к столу подлетела Эмилия, на ходу развязывая шарф. - О, я ужасно извиняюсь за опоздание, но таксисты не умеют выбирать короткую дорогу. Бен поднялся со своего места и помог Милли снять верхнюю одежду. Когда девушка осталась в чёрных узких брюках и чёрном свитере на одно плечо, она взъерошила волосы и села рядом с Камбербэтчем. Тут же подошла официантка и разложила перед каждым меню и винную карту. - Господи, я так голодна, - пробубнила Кларк, открывая меню. - Ты же на диете? - поинтересовался Томас, не отрывая взгляда от меню. - Издеваешься? Не говори при мне это дурацкое слово, меня тошнить начинает, - актриса улыбнулась. - Просто я с самого утра дома не была, завертелась и поесть не успела. - Да. Не пристало кхалиси диетами себя морить, - вставила свою лепту Марлоу. - Опять ты над людьми издеваешься? Называй всех их именами, - снова возмутился Бен. - Да, мистер Бенедикт Тимоти Карлтон Камбербэтч. Райс, будь другом, подскажи нормальный коктейль? - А? – это было единственное, что услышала журналистка. - Коктейль, Дени, какой-нибудь для разогрева, я в этом ничего не смыслю, а напиваться в начале вечера желания нет, - улыбаясь, произнесла Мирабелль. - «Иллюзия» - хороший коктейль. Там персиковый ликёр, водка, свежевыжатый апельсиновый сок и клюквенный сок. «Богема», там сладкий вермут, абсент и джин. «Бон Джови»: кофейный ликёр, сливочный ликёр и Джек Дениелс. Если вспомню, ещё что-нибудь предложу. - Рок-н-ролл жив! - воскликнула писательница. - Что там ты говорила входит в "Иллюзию"? - спросила Эмилия. - Кстати, Дени, это Эмилия, она будет играть Сью. Эмилия, это моя подруга Даниэла, - девушки разобрались с коктейлями и каждая приступила к своему делу: Белль выбирала что хочет съесть с таким выражением лица, будто это было самой важной в мире задачей, но так ни к чему определённому и не пришла. - Том, страница и строчка, - толкнув мужчину локтём, пробубнила писательница. - Эм, - он усмехнулся, - три и пять. Девушка нашла нужное, но предложенное ей не понравилось: - Нет, ты неправильно назвал. Барнс? - она обратилась по фамилии, чтобы снова не путать мужчин. - Четыре и семь, - ответил Бен. Она снова перелистнула страницу, но на этот раз выбор её устроил. - Вот, учись, - снова буркнула писательница. Хиддлстон лишь улыбнулся в ответ. И вот, спустя несколько минут, к ним снова подошла официантка, на этот раз – принять заказ. Записывать девушке пришлось много, но она прекрасно справилась и быстро удалилась, чтобы не мешать молодым людям отдыхать. Марлоу осматривала заведение: приятные багряные и шоколадные тона преобладали в интерьере, около некоторых стен стояли массивные шкафы, заполненные книгами в старинных переплётах, приглушённый свет создавал атмосферу уюта и спокойствия. Она много слышала об этом баре, но не думала, что это настолько поразительное место. Всё в нём - от тех книг (интересно, а они настоящие?) и до мягких кожаных диванчиков - превращало Library в старый английский клуб. Казалось, сейчас откроются двери, а на пороге появится грузный джентльмен в неизменном фраке и цилиндре, отдаст пальто и зонтик и сядет за дальний столик, чтобы выпить стакан-другой терпкого ирландского скотча. Но вместо джентльмена вернулась официантка и принесла заказанные напитки. Лёгкий джаз играл где-то на фоне, а Мирабелль жалела, что не взяла свой ноутбук, да и это было бы ужасно некрасиво, поэтому она тихо вздохнула под какой-то вопрос Райс, адресованный Томасу. - Эй, витающие в облаках! - Милли обратила внимание на себя. - Напомню, что мы собрались отметить подписание контрактов. Так вот мой тост за то, чтобы фильм имел грандиозный успех, а ты, Белль, и дальше продолжала писать такие книги! Всё радостно откликнулись, и послышался звон стекла. Только взгляд писательницы зацепился за красное вино, что так притягательно плескалось в бокале друга. Она была не большой фанаткой вина, но этот ароматный напиток всегда рисовал яркие образы в фантазии Марлоу. Почему-то он ассоциировался с пламенной любовью. Любовью настолько сильной, что может сжечь изнутри. Такой, которую она часто описывала в своих романах, но только раз встречала в жизни. - Белль, я хотел спросить кое-что о Колине, - голос Барнса вывел девушку из задумчивости. - Нет, прошу, давайте не будем сегодня о работе, - улыбаясь, ответила она. - Никто сегодня не разговаривает о работе, ясно? - писательница повысила голос так, чтобы всем было слышно. - Какие мы грозные, - усмехнулся Бенедикт. Белль лишь состроило рожицу в ответ на колкость друга, чем рассмешила остальных. Зато разговор постепенно отдалился от работы, и вот молодые люди обсуждали уже что-то совершенно непонятное для Марлоу. Наверное, она слишком отвлеклась от разговора и задумалась о чём-то своём, чтобы сейчас понять. Девушка слышала лишь голоса, которые играли на фоне как утренняя сводка новостей. - Даниэла, а почему Вы не сказали, что будете у нас? – почему-то слух писательницы зацепился за голос Барнса. - Да это как-то спонтанно вышло, - замявшись, ответила Райс. - А-а, так вот что я забыла сказать! Бен, Райс будет с нами, возражения не принимаются. Ну, теперь ты в курсе, - Марлоу улыбнулась. Да, она не могла не ляпнуть что-нибудь. - Ха, - усмехнулся Бенджамин. – Да я и не против. Просто был удивлён увидеть её здесь. - Я - журналистка и это моя работа быть там, где скопление звёзд. - А я писатель, моя работа... Эй! Опять о работе? Меня опять никто не слушает... – возмутилась Марлоу. - Извини… - Дени улыбнулась и спряталась за плечом Бенедикта. - Только я могу так делать! – продолжала возмущаться писательница. - Может, прекратите выяснения отношений? – сквозь смех спросил Камбербэтч. - Да, мистер зануда! – и снова излюбленный ответ Мирабелль Марлоу – рожица. - И так всегда? – спросила улыбающаяся Эмилия. - Да, поэтому я и предпочитаю скрываться, когда эти две вместе, - усмехнулся Бенедикт. Писательница сделала вид, что пропустила очередную шутку друга мимо ушей и перевела взгляд на окно. За темным куском стекла виднелся сумрачный город и редкие прохожие, бороздящие улицы. Постепенно загорались фонари, и свет начинал играть бликами на мокром асфальте и брусчатке. Разговор плавно переходил из одной темы в другую, они вспоминали весёлые моменты и громко смеялись над ними, а после серьезно обсуждали наболевшие проблемы, фанатов и новинки кино. Тема работы, как и просила Белль, не затрагивалась, разве что кто-то рассказывал о забавных случаях на съёмках. - С вами очень весело, но мне пора, - произнёс Камбербэтч, собираясь уходить. - Куда это ты собрался? – поинтересовалась Мирабелль. - Мне нужно кое с кем встретиться, и вообще, это не твоё дело. Всем хорошего вечера, - мужчина оставил деньги и ушёл за курткой. Следом за Беном уехала и Эмилия, сославшись на усталость. Они остались вчетвером, что не очень-то радовало Марлоу. Райс, которая весь вечер пыталась стать невидимкой начинала немного раздражать, Том просто раздражал, неизвестно почему, и Бен – последняя надежда. Даниэла осталась сидеть одна, а у Белль как раз созрел отличный план. Чтобы не быть единственным мучеником, который сидит в неугодной компании (и плевать, что сама решила там расположиться), она буквально спихнула Барнса с дивана и отправила к подруге. Пусть и журналистка помучается. И откуда в тот момент в ней взялось столько дурацкой мстительности? Ладно, был бы повод, но вот так – на пустом месте? А Бенджамин в тот момент оказался спасителем и завёл какую-то глупую тему, втянув всех в разговор. Атмосфера снова стала приятной и, кажется, девушка даже забыла о мучившем её раздражении. И вот на столицу королевства постепенно опускалась ночь. Где-то вдали можно было расслышать бой Биг-Бена, означавший наступление полуночи, машин на улицах уже почти не было, что уж говорить о прохожих. Наверно, это удивительно для Райс, ведь она живёт в городе, что никогда не спит. Но Мирабелль не смогла бы жить в месте, похожем на Нью-Йорк, слишком уж там шумно и людно. Если Лондон иногда казался ей слишком огромным, что уж говорить о ритме жизни Большого Яблока. Молодые люди вышли из Library и сразу же ощутили всю промозглость осени: холодный восточный ветер пробирал до костей, но Марлоу любила холод, сама не знала почему, но очень любила. Любила холодные зимы и вечера на Нью-роуд у камина, хоть они и были одинокими, любила, когда за окнами снегопад, что к утру засыплет все выходы и растает через несколько часов, оставив о себе лишь размытые воспоминания на земле в виде грязи. Хиддлстон предложил заказать такси, что категорически не устраивало писательницу. Она слишком редко видит красоты ночного Альбиона, чтобы в такой завораживающий вечер пропустить всё, поэтому и сказала, что мужчины проводят их до дома пешком. И пока они собирались и решали вопросы с такси, на улицы давно опустилась ночь и зажгла жёлтые огни фонарей. Ветер немного утих, и теперь он остужал пыл после выпитого спиртного. Уже ни звука: не слышно машин, прохожих, которые стараются быстрее вернуться домой и передвигаются словно призрачные тени. А вокруг всё необычно ярко: неоновые огни вывесок и теплый свет фонарей, пожухлая листва, соседствующая с ещё зелёной травой. Пусть уже ночь, но в сердце Лондона царил лишь приятный сумрак, подсвеченный яркими огнями. Белль всего несколько раз видела столь волшебные ночи: пару лет назад, когда гуляла по этим самым Лондонским улочкам вместе со своим возлюбленным, и как-то летом, когда вышла прогуляться до замка Лоутер, это были те самые последние минуты перед рассветом, и весь мир будто бы замер в ожидании нового дня. - Тебе нравится эта ночь, - произнес Том, когда они двинулись в сторону дома. - Да, - ответила девушка, хотя это и не было вопросом. - А тебе разве нет? - Каждая ночь, как и каждый день, прекрасна по-своему. - Нет. Такие ночи редко бывают, - ответила Белль и подняла взгляд в небо, а где-то позади послышался смех. - Или ты не обращала внимание. - Будешь спорить со мной? - она усмехнулась. - В том, что касается красоты и прозаичности? - Буду, - улыбаясь, ответил он. - Глупец, - её голос звучал так по-доброму, будто сестра ругала брата за то, что тот испачкался в шоколадном мороженом. Он ничего не ответил, лишь улыбнулся, а Марлоу поёжилась от внезапно резкого ветра. - Замёрзла? - участливый голос Хиддлстона заставил немного вздрогнуть. - Нет. Это всего лишь один порыв, избавь меня от своего джентльменства. Надоел, - ответ был резок, совсем не по правилам приличия. - Белль, - если бы она не так бесилась, если бы не нервничала из-за той ночи, то, пожалуй, ей бы понравилось, как звучит её имя из его уст, - ты можешь объяснить, почему такая враждебность по отношению ко мне? Нет, подожди, потом будешь оправдываться. Я же не идиот, пусть ты и считаешь меня таковым, я вижу твое отношение, но не могу понять. Но, наверно, я это заслужил, не может же быть всё это без причины. Тогда, прошу простить меня за всё, что я сделал не так. - Зачем тебе это? - смотря в никуда, поинтересовалась писательница. Какие-то сомнения начинали закрадываться в её сознание. - Не люблю, когда кто-то обижен на меня, особенно, если не знаю причины, - терпеливо пояснил актёр. - Скажи честно, ты действительно не можешь понять или прикидываешься? К тому же, это не враждебность, просто я не люблю таких людей, как ты. - Каких? - До зубовного скрежета приторных. - Хорошо... Но что я не так сделал? - он действительно не понимал. - Сентябрь, Торонто, - Марлоу говорила намёками. Обычная женская логика - сначала не придать ничему значения, а после корить себя за содеянное. Да, все женщины таковы, пусть многие и отрицают это под девизом: "Я не такая". - Оу... Если ты о той презентации, то, прости, мне очень... - Нет, о том, что было потом, когда ты решил проведать Бена, - глупая улыбка появилась на её губах. - А что там произошло? - Томас взглянул на Мирабелль. Он и правда не понимал, что она имела в виду и, скорее всего, алкоголь отрубил ему память, но Марлоу так смешно было сейчас наблюдать за взрослым человеком, который как подросток пытается вспомнить, что же такого постыдного умудрился натворить. Она готова была рассмеяться только от выражения его лица. И она уже придумала, что сделает. - Как ты мог забыть? - наигранно всхлипывая начала Марлоу. - Ты... Мерзавец! Подлый, наглый эгоист! Меркантильный подонок! - Да что я такого натворил? - подозрения были не из лучших. - Всего лишь чуть не переспал со мной! - ответила писательница, наблюдая за реакцией. Но долго сдерживаться было ни в её силах и девушка громко засмеялась, продолжая шагать по улице. - Это шутка такая? - не понял мужчина. - Моя истерика - да, остальное правда было, - как будто погоду сообщила Белль. - Ты выпил-то сколько? - Эм... - Только не говори, что поспорил с Беном на выпивку, - она смеялась ещё громче. - Да... О, Боже, Белль, я... Мне ужасно неловко. Эта ситуация и то, что я так отвратительно поступил, теперь я понимаю, что заслужил такое отношение. Я... Я даже не представляю, сколько раз должен просить прощения. - Всё-всё, остынь, иначе я задохнусь от смеха. - Нет, правда, я не знаю, как извиниться... - Хм... Как говорится, обесчестил - женись, - сначала выражение лица девушки было совершенно серьёзным, но потом она увидела ошарашенного актёра и рассмеялась, и её смех эхом разлетелся по улицам. - Нет, - продолжила Марлоу, - даже не думай об этом! Чтобы Мирабелль Марлоу и вышла замуж! За тебя! Да никогда. Ты слишком зануда. Успокойся, всё нормально. Но где-то совсем глубоко внутри писательница была обижена, ведь за этой маской идеальной и стойкой девушки всегда скрывалась маленькая ранимая девочка. Наверное, она была в коме и просыпалась лишь тогда, когда влюблялась, но заканчивалось всё ужасно. Ранения получала уже не та железная леди, а наивный, ребёнок, жаждущий всего лишь тепла и любви. Но Том, пусть он думает, что она была обижена из-за того случая, чем знает, что Белль больше злилась на себя, а может и завидовала, что не может быть так открыта миру. Для всех она была странной, настоящей, искренней, но никогда не пускала мир слишком глубоко в свою душу. - Правда, прости, я... - Извинишься ещё раз, и я тебя очень больно ударю сумкой! - Да, хорошо, - он коротко рассмеялся. Пусть думает, что Белль больше не обижена, а она... А была ли она действительно обижена или всё это из-за паники по поводу прессы и предвзятого отношения к Томасу? - Это всё из-за прессы, - почему-то она чувствовала, что должна пояснить, - и моей глупой привычки паниковать. И природного таланта всё преувеличивать. - Тебя пугало, что журналисты узнают это и начнут обсуждать? - В какой-то мере. Нет, за себя я не волнуюсь, меня не то что полили, меня с головой окунули в грязь, а вот что скажут о тебе, о режиссёрах и фильме. Вот что меня беспокоит. - А как они могут узнать, если знаем только мы с тобой? - И Бен, - шепотом добавила Марлоу, молясь, чтоб не сделала только хуже. - И Бен... Что? - Хиддлстон был сильно удивлен. - Я тебе потом как-нибудь расскажу, - ответила она, смотря на звёзды. Мимо на большой скорости проехала какая-то машина, создала жуткий ветер, который засвистел в ушах. За ней проехала ещё одна и ещё. Вот только полиции не хватало, хотя кому в Скотланд-Ярде хочется гоняться за хулиганами по ночам. Только для туристов Лондон всегда окутан туманом, все соблюдают законы, пьют чай в пять часов, мужчины истинные джентльмены, а женщины всегда леди. На самом деле не места, как Лондон, где бы сочетался пафосный наигранный лоск с порой прогнившими людьми, живущими в собственноручно созданном мерзком обществе. - Белль, - снова позвал Том, - о чём ты говоришь, я никак не могу понять? - Прости, видимо это очередные мысли вслух. - Я слышал, для писателей это нормально. - Да, возможно, но все мы разные... Кто-то не пропускает ни одной вечеринки и напивается каждый раз, поэтому слывет тусовщиком в свои-то почти пятьдесят, кто-то отшельничает и появляется на публике раз в несколько лет, кто-то путешествует, кто-то уехал далеко-далеко, туда, где даже не знает местного языка... - А ты? - А я просто пишу. Но все мы схожи в одном - мы совершенно невыносимы, когда пишем. Я, например, не замечаю ничего и никого вокруг. Но давай не будем об этом. И сколько бы времени не прошло, слова Джеймса всегда будут отдаваться болью в её сердце. Ушёл, разбив все надежды, втоптав все чувства в грязь, предал, оскорбив всё самое дорогое для неё. Наверно, нет больше доверия мужчинам. - Полагаю, это сложно. - Сложно быть актёром? - В какой-то мере. Но когда это твоё любимое дело, не важно, как трудно, всё можно преодолеть, перебороть, всё невозможное становится возможным, - воодушевленно ответил Хиддлстон. - Ну вот, - улыбнулась Мирабелль. - Но я всё равно не понимаю, как у вас это получается. - Знаешь, это самое забавное - мы сами не знаем. - Но вы же рассказываете о своих героях, о написании? - такой по-детски наивный вопрос. - Да, но никто из нас точно не скажет, откуда взялась идея, как пришла мысль, прилетело вдохновение и посетила муза. Мы просто этого не знаем. - Это интересно - увидеть, как писатель пишет, - как-то отстранено произнес мужчина, пиная ботинком камешек с тротуара. - Нет, Том, нет, - она ещё не называла его по имени, но вот назвала, и теперь оно приятно ощущалось на языке. Красивое имя, как и её в его произношении. - Это скучно, нудно и... - Что? Она глубоко вздохнула, прежде чем процитировать слова человека, которого любила и, наверно, любит до сих пор, но боится признаться даже себе, боится, потому что думает, что от этого станет только больнее. - Бесполезная трата времени, - а в голове Марлоу звучал голос Джима. "Бесполезная трата времени! Ты и твоя писанина!" - Почему? - Потому! - грубо ответила девушка. А Томас понял, что затронул какую-то запретную тему. Опять. Он так мало знал о Мирабелль Марлоу, а точнее не знал практически ничего, поэтому так часто и невежественно ошибался. Хотя и знакомы они были довольно давно. Он помнил первую встречу лишь потому, что Белль выглядела нелепо среди всех. Одетые в военные костюмы времен первой Мировой туда-сюда сновали актёры, режиссёры прятались от палящего солнца в тени деревьев, а Марлоу стояла посреди всего этого в современном летнем платье, крепко прижимала к себе какую-то папку и выискивала кого-то взглядом. Этим кем-то оказался Бенедикт Камбербэтч. Позже он познакомил писательницу с теми коллегами по площадке, кого она не знала, познакомил и с Хиддлстоном. Но ему запомнился, только тот испуганный взгляд. - Прости, - снова извинился мужчина. Писательница лишь кивнула в ответ и опустила взгляд в пол. Наверное, всем знакома такая ситуация, когда в ничем не примечательном асфальте пытаешься разглядеть какое-то чудо, которое сможет спасти от неловкости, но ни у кого это ещё не выходило. Тишина так и играла свою мелодию, пока они медленно брели к её дому. Бенджамин и Даниэла шли где-то позади, и иногда можно было услышать обрывки фраз и легкий смех журналистки. - А ты знаешь, куда уехал Бен? - поинтересовался Том. - Встречается с кем-то. Я надеюсь, что это девушка, Мартин поставил сотню на то, что по работе, а Аманда передала, что не уверена, на какую работу можно идти в такое время. Ну, какая работа в одиннадцать вечера? - Марлоу усмехнулась. - Мартин? - решил уточнить Хиддлстон. - Фримен, - ответила Белль, - мой напарник по шуткам над Кукумбером. - Почему Кукумбер? - Том смеялся от нелепости прозвища. - Потому что в академии я не могла запомнить его фамилию, вот и буркнула Кукумбер. Да, у меня отвратительная память на имена, поэтому за три года я так и не выучила всех, кто играл со мной. - Так ты тоже училась в театральном? - Упаси Господь, у меня же эмоциональный диапазон зубочистки, - они рассмеялись, вспоминая одну из знаменитых фраз Гермионы. - Я училась на музыкальном потоке. Белль снова рассмеялась, вспоминая, как актёры вечно препирались с музыкантами, потому что последние разыгрывались где ни попадя: на лестницах, в столовой, во двориках, в актерских классах. И эти вечные миноры и мажоры не давали отдохнуть в тишине и минуты. Вот только актёры и понятия не имели, каково самим музыкантам, которые слышали эту какофонию добрую половину дня. Но актерам ещё повезло, что пианисты не могли вытащить свои инструменты, хотя скрипок, виолончелей, контрабасов, флейт, гитар и прочего хватало сполна. - Должно быть это было весело, раз ты смеёшься. - Учиться? Совсем нет. Воевать с актёрами? Да. Но у Бена лучше получается рассказывать о баталиях, которые устраивались там, особенно зимой. - У вас было весело, - немного печально произнес Томас. - А у вас разве нет? - ей было жаль всех, чье детство прошло в пансионе. Кейтлин тоже отдала дочь в пансион, но с таким нравом, как у Белль, там, увы, девочек не было, поэтому пришлось перевести дочь в обычную общую школу. - Три года обучения и каждый год принимают только двадцать восемь человек, которые полностью сосредоточены на учёбе. Кембридж был веселее, но, кажется, до такого, как у вас, не доходило или же просто я был не в тех кругах. - Знаешь, как мы звали таких? Ботаники. - Что? - он улыбался. - Но почему? - А вы вечно мешали нам веселиться. - Чем? По твоей логике, ботаники сосредоточены на учёбе. - Преподаватели всегда ставят таких в пример и им всё равно, будь ты хоть десять раз природным дарованием, но если не выучишь, то тебе конец. - Везде так, Белль. Всем приходится учить, даже если предмет очень нудный, или если ты уже знаешь всё, но преподаватель хочет, чтоб ты знал именно по его методике. Без этого никуда. - Ага, но я никогда ничего не учила. - И как же ты сдавала экзамены? - тон его голоса был удивлённым. - Магия, - рассмеялась Марлоу. - Нельзя использовать вне Хогвартса, - рассмеялся в ответ актёр. - Я совершеннолетняя уже была, так что можно. Они были уже совсем недалеко от квартиры писательницы, проходили по знакомым ей с детства улицам, на которых там и тут располагались милые кофейни, цветочные лавки, антикварные магазинчики, теперь же там было всё больше модных бутиков. А Белль так любила тот, старый, Фулэм. Он был словно из няниных рассказов о викторианских временах сэра Артура, временах Джейн Остен и сестёр Бронте. Фонари давно перестали светить таким уютным и теплым жёлтым цветом и сменились на холодные белые. - Когда это произошло? - сама у себя спросила писательница, заметив это. - Что именно? - Фонари. Они белым горят, не желтым. Когда-то лампочки поменяли... - И? - Они мёртвые. - Кто или что? - он продолжал не понимать. - Улицы. Они умерли под этим хирургическим светом. Том так и не смог понять, что Мирабелль имела в виду, лишь мысль о её странности пронеслась в голове у актёра. А Марлоу не понимала, как он не понимает того, что этот грубый яркий свет убил чарующую прелесть ночных улиц.