I will follow you into the dark

Я сидел дома. Мне было настолько херово, что мои руки тряслись, а голова раскалывалась. Но я должен был побороть себя. Вены на руках давно распухли, требуя новой дозы, но я обещал. Я перестал носить футболки, и всё, что с короткими рукавами, не хотел, чтобы Джерард увидел это. Я ему просто друг. Но он не представляет, что я чувствую. Каждый раз, когда Джерард целует Джинну, внутри все переворачивается, хочется уйти подальше, бросить все это к чёртовой матери, и, закрывшись в какой-нибудь темной комнате, орать песни про неразделённую любовь. Да, с головой я не дружу — факт. Но это нормально, мы любим тех, кому не нужны. Я должен быть сильнее, чем наркотик. Но он внутри меня, он сильней, могущественнее. Его легко почувствовать, каждая новая потребность в нём, отдаётся дикими ломками, пару раз меня тошнило и подступала рвота. Оно убивало меня, медленно, издеваясь, не давая шанса. Я отступился всего один раз попробовав эту дрянь. А ведь начиналось все с самого простого, лёгкого так сказать. Со временем я хотел большего. Джерард делал для меня очень много, сколько раз он выкидывал эти чертовы шприцы, когда замечал меня лежащим на кафельном полу в туалете, оставался со мной, чтобы не дать мне это сделать. Он пытался отвезти меня в клинику, но там не помогут, я уверен в этом. Сейчас, чтобы отогнать мысли о новой дозе, я сидел, как идиот, на подоконнике и напевал странную песню, представляя как меня обнимает хрупкое создание, которое знает меня лучше, чем родная мать; которое приходит на помощь всегда. Это никто иной как — Джерард Уэй. Именно он так часто появлялся в моих эротических снах, целующим мою шею, ключицы, спускающимся ниже, и достигающим... Гхм, я отвлекся. I don't wanna die, I don't wanna die I don't wanna die so you're gonna have to Услышав знакомую мелодию, я медленно поднял свою жопу, которая так удобно устроилась на жёсткой поверхности, и поплелся искать свой мобильник в вечном бардаке. Хотя это вовсе не бардак, это — творческий беспорядок. Усмехнувшись своим мыслям, я увидел старенькую модель телефона Samsung. Не сложно догадаться кто мне звонил, стоит только увидеть фотографию, поставленную на этого человека. Уэй сфотографировался в день нашего первого знакомства, когда записывал свой номер. — Привет, Фрэнки, как ты? — Привет, Джи...Джерард... Я... мне хорошо...— я услышал тяжелый вздох, Уэй был уверен, что я вру, — если честно, то мне очень-очень плохо, — сказал я немного охрипшим голосом. — Что-то случилось? — Я так не могу. Джерард, помоги мне. — Я сейчас приеду, подожди немного, — как только Уэй договорил, послышались отрывистые гудки. Я лёг на кровать, чтобы хоть немного отойти от своего состояния. Я не слышал ничего. Я не слышал подъехавшей к дому машины. Я не слышал, как кто-то настойчиво стучал в дверь. Я не слышал быстрые и громкие шаги по лестнице. Я не слышал, как Джерард говорил мне, чтобы я пришёл в себя. Я ничего не слышал. Острый запах какого-то препарата пронзил мой нос. Я резко открыл глаза и подскочил, но меня остановила чья-то сильная рука. Все было в тумане, ничего не понимая, я слышал самый родной на свете голос. Он был встревожен, иногда пропадал, иногда становился слишком громким. Но тут был не только Джерард, посторонний голос, даже не Майки, но мне сейчас не до этого. «...Если его не перенаправить в больницу, его зависимость сможет побороть только чудо...» Молчание, очень долгое молчание, как показалось мне, хотя, оно могло длиться всего долю секунды. Ненавижу больницы и клиники. Даже понятия не имею, одно значение у этих двух слов или они чем-то отличаются. «Он справится. Мы справимся. » Я вырубился, не знаю, сколько я так пролежал, но проснулся я ночью, кто-то обнимал меня, лёжа рядом. Это должно быть галлюцинации, Джерард никогда не стал бы так делать. Но чёрт, мои глаза именно и видели Джерарда, обнимающего меня. — Ты проснулся, — радостный голос, совершенно детский, такой невинный и искренний. Парень смотрел на меня и улыбался. — Джер..ард? — выдавил я, слыша свой хриплый и безжизненный голос. — Кому ты нужен кроме меня? — Действительно, никому, — мне стало обидно, я опустился в его глазах. В комнате повисла убивающая тишина. Я слышал, как он дышит, как бьётся его сердце. Искренняя радость и ощущение настоящего человеческого счастья пронзили меня, своим сладким и таким победоносным копьём, пробивая и дробя каждую клеточку моего мозга, улыбка сама появилась на лице. — Спасибо тебе за всё, я не знаю, чтобы я без тебя делал, — на одном выдохе произнес я, думая, что говорю это достаточно понятно, я продолжил, — только не перебивай меня сейчас, хорошо? — он кивнул и вопросительно посмотрел на меня. — Я уверен, ты знаешь, но я должен сам сказать тебе, это просто невыносимо, если ты отвернешься от меня, я пойму, — я взял его руки в свои ладони, они поразительно холодные, а сама его кожа при таком освещении напоминала кожу вампира, длинные пальцы сплелись в узел держа мои. — В общем, Джи, я тебя люблю, я не могу смотреть на то, как ты целуешь своих девушек, ты для меня больше, чем просто друг. Я всё испортил, я знаю, прости меня. Я без тебя — никто. Я замолчал и посмотрел в его глаза, в них хочется утонуть, хочется чтобы они были всегда рядом с тобой, хочется смотреть в них вечно. Но ты — неудачник, очнись, ты — гребанный Фрэнк Айеро. Тебе ничего не светит с этим парнем. Он гетеросексуальнее любого гетеросексуала. — Фрэнк? — слова давались ему явно не легко, он пребывал в некой эйфории, хотя что я несу, у него был шок, самый натуральный. — Просто не говори мне, что ненавидишь меня, Джерард, ты, блять, гребанный Джерард Уэй, не говори, слышишь? — последние слова я выкрикнул. — Фрэнк, ты мне просто друг, но даже после этого, я не отвернусь от тебя, — он сжал мою руку крепче. Мои ладони были все мокрые от переживания. Просто мне надоело все это хранить в себе. Я должен был это сделать, рано или поздно. POV G. Я не успел и ответить ему что-нибудь, как его вырубило. Наверное, это нервы, я бы не выдержал такое. Прошло минут десять и беспокойство начало перерастать в панику. Ещё через четыре минуты был вызван врач. Фрэнк резко открыл глаза и подскочил, как и днём, когда я добежал до него. Я уже подумал, что всё, он очнулся, но нет, я ошибался. Он всё так же лежал в моих дрожащих руках. В эти минуты, секунды, возможно, часы было проклято всё на свете, но я услышал быстрые шаги по лестнице, а после увидел доктора, заходящего в комнату. У меня всё было словно в замедленной съёмке. В какой-то степени я не понимал, что происходит, мои глаза начали слезиться. Фрэнка быстро положили на носилки и понесли в машину скорой помощи. Пока мы ехали, я держал Айеро за руку и твердил как мантру: «Всё будет хорошо. Всё будет хорошо. » Когда мы оказались в больнице, Айеро сразу же понесли в какой-то кабинет. Мне не разрешили туда войти. Ещё чуть-чуть и у меня начнется истерика. Сев рядом с дверью, я прижал колени к своей груди, положил голову на них и громко и истерично вздыхать. Я не мог в это поверить. Было такое ощущение, что у меня забрали самое ценное в моей жизни. Минут через пятнадцать или двадцать его вывезли и повезли в палату. Я сидел, я сидел и ждал, пока он очнётся. Сейчас я хотел больше всего на свете, чтобы он пришел в себя и улыбнулся своей улыбкой. Но этого не происходило. Счёт времени был давно потерян. На мой телефон позвонили. Вздрогнув от этого, я достал мобильник из кармана и попытался рассмотреть кто мне звонит, но это не удавалось из-за слёз в глазах. В общем-то, мне было плевать. Плевать на всех. Я хотел только чтобы Фрэнк сейчас обнял меня. Разве я многого прошу? Немного поразмыслив я ответил на звонок и услышал встревоженный голос брата. — Джерард, блять, наконец-то, ты взял трубку! Ты где?! Я себе здесь места не нахожу! Ты так выбежал из дома, что я напугался. Что произошло? — выговорил он, словно на одном дыхании. — Майки... Фрэнк в больнице, я сейчас с ним. Ты можешь приехать? — О боже... О чём речь?! Сейчас приеду! — послышались гудки. Когда же он очнётся?! Я так уже не могу. У меня сейчас точно начнётся истерика. Я думал о том, что будет, если он не очнётся. Что будет тогда со мной? Какой же я эгоист. Из моих раздумий меня вывел резкий хлопок двери — Майки. Он сразу же подбежал ко мне и обнял. Отстранившись, Майк спросил полушёпотом: — Что случилось? Что с ним? Я выложил ему всё. Рассказал всё до малейшей детали. Майки с ужасом смотрел на меня, будто призрака увидел, честное слово. В его глазах пару раз промелькнул какой-то адский огонёк, и я уже думал о том, что он может просто-напросто убить нас обоих. Утром Майки ушёл, потому что ему нужно было в школу, он же не я — прогульщик. По правде говоря, он не хотел уходить и оставлять меня одного, но я заставил его. Днем я позвонил Линдси — это наша общая подруга. Всё ей рассказал, она сказала, что приедет в два часа дня. Пока я её ждал, в палату зашёл лечащий врач Фрэнка. — Выйдите со мной, Джерард. — Доктор, что с ним? — спросил я, дрожащим голосом. — В общем, если Вашего друга не положить в лечебницу для зависимых, — он ненадолго замолчал, — он может умереть. — Нет! Нет! Какого хрена?! Вы же сделаете все возможное? Не надо его в те клиники, он не любит их, я знаю, ему будет там плохо! Это не поможет, — я орал, как резаный на всю больницу, мне было все равно что все медсестры и все пациенты, вышедшие в коридор, стояли у стен, выпучив глаза. Их реально трясло. Они отошли подальше от меня, и только этот тип в белом халате терпел то, что я орал. Мой голос сорвался. — Простите, Доктор... — Доктор Смит. — Доктор Смит, помогите ему. Он для меня — всё, — умоляющий стон сорвался с моих губ и рот застыл в странном положении. Он ушёл. Надеюсь, он поможет ему. Я...я, кажется, его люблю. Хотя, это может быть странное чувство заботы о друге? Ведь такое у меня впервые. И что делать после его признания? Я запутался. Сейчас мне было плохо. Я уже тысячу раз подумал, кто тянул меня за язык, когда я звал Линдси. Я хотел побыть один, первым узнать, что с Ним всё хорошо, что Он жив. Так я и досидел до двух часов, все моменты, проведенные с ним пролетали перед глазами. Я плакал. Я ревел, как сучка, как тринадцатилетняя влюбленная сучка, которую бросили. Он обещал всегда быть со мной. Он — мой самый лучший друг. Никто и никогда не заменил бы мне его. И я решил, если Фрэнку не станет лучше, я буду суицидником. Даже вариант его смерти был рассмотрен. — Джи, Джи-и, мать твою, ты опять в нирване какой-то, — видимо, Линдси пришла и теперь она видит, как я плачу, как я сижу на полу весь зарёванный. Всё очень плохо. — Привет, Лин, я так не могу, ему же станет хорошо? Просто скажи мне, станет? — я не кричал, я шептал еле-еле слышно. — Ты больной?! Нет, правда, ты больной?! Ты себя видел в зеркале?! Да ты сам на себя не похож, что ты, как тряпка, развалился тут и ревёшь?! Так ты ему ничем не поможешь. Иди в школу. Возьми задание. И потом домой. А завтра на уроки, вместе с Майки, — если бы я разговаривал с этим человек по телефону я подумал бы, что это мужчина. — Но...я... — Я не принимаю возражений. — Я пытался, — я встал с пола и, отряхнув темно-серые джинсы, зашел в палату, попрощаться с Фрэнком. Он так беспомощно лежал. Его тело было бледным, с оттенком синего. Мне стало страшно, колени предательски дрожали. Шаг... Ещё один. — Я рядом. Я всегда буду рядом с тобой, — прошептал я в пустоту, хотя, это слышала наша «общая» подруга. Если честно, то она моя бывшая. Я вежливо попросил её выйти, под предлогом принести мне кофе, и, взяв тонкую руку, я начал наглаживать её, если бы неделю назад мне кто-нибудь сказал, что я буду вести себя так странно, тому бы не поздоровилось. А сейчас всё по-другому. Ему действительно нужна моя поддержка и только моя. Он ведь любит меня? Или нет... Я запутался, он тоже. — Нет, милый, ты ничего не испортил, ты не думай, я не перестану любить тебя, как друга, но и не перестану любить тебя, как... Я говорил почти с трупом, ведь так и было, он почти не дышал. Эти странные приборы пилькали так, будто он давно умер. Ах, да, я не договорил из-за того, что увидел Линдси, стоящей в дверях с кофе и хлопающею глазами. — Джии.... — она выдавила из себя слова. Только ничего не говори и не спрашивай, прошу. — Я пойду, спасибо за кофе, — я просто выбежал из грёбаной больницы, выхватив у бедной девушки стакан.