Кукла.

Что-то неистово пищит в самое ухо. Противно, громко и бескомпромиссно. С тяжёлым вздохом Рицка разлепил глаза и застонал. Шея, спина, поясница, - всё ныло. - Чёрт... – он нашёл себя скрючившимся на «кресле-мешке» у окна. Развалившись страницами вниз, у ног валялась книга, а лежащий рядом ноутбук издавал тихий гул, свидетельствуя о работе. Электронный будильник истошно вопил на столе, требуя внимания. Чертыхаясь, Рицка поднялся на ноги и, чувствуя ноющие мольбы тела, уже предвкушал очередной дурной день. Умыться, одеться, захватить сумку, чтобы уже после завтрака не возвращаться – обычные традиционные действия, превращающие утро в напоминание об однообразном цикле жизни. Хотя нет. Маленькая, совсем новая поправка, лёгкий штрих к закостенелому ритуалу. - С добрым утром, - Рицка чуть склоняется к столу и улыбается… кукле, - не скучай. И выскакивает за дверь. Да, вот так. С самого первого дня их знакомства. Глупость, не требующая оправдания у самого себя. Если никто не видит, то почему бы и нет? Сеймей подарил куклу, а Рицке решать, что с ней делать. Можно, конечно, было уподобиться брату и поставить её на полку, как сувенир. Но Рицка не захотел. Смешно, но он почувствовал себя снова ребёнком, который верит, что все игрушки – живые, и лишь притворяются перед людьми. Скептик, привыкший искать научный подход к объяснениям любого действа, он начисто отверг любые попытки понять самого себя и эту неосознанную тягу к кукле. Глаза, что наблюдали за ним время от времени, сводили к мысли, что он возвращается в детство и верит. Верит во всякую чушь. Сказки. Рицка ухмылялся своей не знающей границ фантазии, щёлкал пальцем по носу, возвращаясь в серые будни. Но, тем не менее, странный жест – сказать «доброе утро» кукле стал частью его самого. Странная неосознанная тяга. И если бы только «доброе утро». Сеймей стал ещё более занятым, чем раньше. Он редко спускался обедать, часто вместо ужина срывался из дома «по делам». Теперь его можно было застать только в кабинете, роющемся в бумагах, разговаривающим по телефону. Даже Нисей, которому позволялось всё и всегда, остался «за бортом» и лишь тоскливо всматривался в спину удаляющейся от дома фигуре Аояги старшего. Тот хлопал дверцей машины и даже не оборачивался на дом. Такая чрезмерная увлечённость бизнесом явно не радовала Акаме, и он изливал весь негатив на Рицку, которого день ото дня сопровождал от школы и обратно. Как и было уговорено – пешком. Он много курил, язвил, хладнокровно игнорировал все замечания подростка, пилил ядовитым взглядом, чем разжигал в Рицке ещё большее недовольство очередным днём. И всё бы сносно, но только раньше по возвращению из школы можно было вылить эту бурю негодования на брата, заставить его прищучить нерадивого охранника, то теперь он был один на один со своими проблемами. Хотя нет. Не один. Он чуть ли не пинком открывал дверь, швырял сумку в стену и падал на стул. Прикладывался щекой к холодной поверхности стола и смотрел… на куклу. А потом говорил. Сначала обрывками, боясь показаться странным своему разуму, но потом смелее и больше. Изливал негодование и злость кусочку неживой материи, ухмылялся, вздыхал… Становилось легче. Выговаривался, словно на исповеди и успокаивался. Иногда слегка улыбался и говорил «спасибо». Кому? Неизвестно. Но не Сеймею точно. Так текли дни. Один за другим, похожие, однообразные, меняясь только цветом деревьев за окном, бледностью солнца и зачастившими дождями. Все по старому, давно вымеренному пути. Писк будильника. Встать, собраться, «доброе утро» и завтрак. Милое лицо Рин. Колкая ухмылка Нисея. Мимолётно мелькнувшая фигура брата. Хлопок дверцы машины, гул мотора, шелест шин. Усеянная опавшей листвой дорога в школу, очередная кривая улыбка Нисея, смех Юико, растерянные глаза Яёя… *** - Привет, - Рицка уныло сел за стол и включил лампу, - сегодня просто завал. Придётся отложить чтение до лучших времён. Жаль. Книга намного лучше проклятых уроков. Ты бы со мной согласился, прочти хоть одну главу. Прости, наверное, это кощунство. Ты же не умеешь читать. Ох, и снова прости. Ты же не живой. А я - придурок. *** - Ммм, сегодня дождь за окном. Это так успокаивающе. Дом становится намного уютнее, осознавая, как холодно и одиноко там, на улице. – Рицка раскинулся в кресле и наблюдал, как тяжёлые капли дождя разбиваются о стекло. – Ты ведь никогда не видел дождь? А хочешь увидеть? Весело, смешно и наивно. Рицка переставляет коробку с куклой к окну, повернув лицом к улице. Хотелось ударить себя по носу, но взгляд снова зацепил глаза. Эти пронзительно голубые, словно драгоценные камни глаза, полные печали и одиночества. На короткий миг, совсем на секунду показалось, что они улыбнулись. Не возможно. Игра воображения. Дождь сильнее застучал по окну. - Да, ты, наверное, никогда и не знал, что там за окном есть ещё мир. А он есть, - голос мальчика стал совсем тихим, почти шёпот, - но ты в клетке, и не сможешь шагнуть. Только смотреть и мечтать, что когда-нибудь… *** - Сей свалил на целый день, - тяжёлым мешком, Рицка упал на кровать. Матрас спружинил и легонько скрипнул. – И как всегда не предупредил, а мне снова торчать с этой язвой Нисеем. Кстати! Парень резко сел на кровати и улыбнулся. - Я узнал, что тебя зовут Соби. Красивое имя. Интересно, кто его придумал. – Рицка лёг на спину, предоставив взору холодный белый потолок. – И кто тебя создал. Такую необычную и красивую куклу. Жаль, я не девчонка, а то не отрывал бы от тебя глаз и всюду таскал с собой. Хотя то, что я с тобой разговариваю… Соби, интересно, почему я с тобой разговариваю? Рицка перекатился на живот, зарыв лицо в подушке. - Потому что я – придурок, - ответил он сам себе. И если бы сейчас он посмотрел в сторону стола, там где на коробке, в своей неизменной позе сидела кукла, то он бы заметил… Совсем немного тепла на дне голубых озёр. *** - Солнце, - Рицка потянулся у окна, - ты любишь солнце, Соби? Да, ты не знаешь. Ты же никогда не видел. Я покажу. *** - Когда-нибудь я прибью этого Нисея! Что он мнит о себе! В конце-концов, он только охранник! – сумка летит в сторону стола, ударяется, вздрагивает стол. Падает навзничь будильник, а кукольная фигурка почти соскальзывает со своего импровизированного сидения. Упс! Стремительный прыжок, и ладонь спасает куклу от падения. – Прости. *** - Надеюсь, ты не боишься щекотки, - парень улыбнулся, а лёгкая кисть прошлась по плечам куклы, стряхивая пыль. Аккуратно и нежно, словно не кукла, а ребёнок, живое существо. Грудь, торс, спина, руки, бёдра, голени, стопы. Влажным спонжем лицо, обводя скулы, подбородок, над бровями, разводя подушечкой пальцев шелковистые пряди волос. Маленькой щёточкой по их основной массе, расчёсывая пшеничное полотно, разглаживая и убирая пыль. И напоследок, чуть задержаться на голубых глазах, сегодня по-особенному тёплых. Невозможно. Но почему-то приятно, пусть и иллюзия. *** - А сегодня снова дождь, Соби, - Рицка развалился на полу у окна. Маленькая кукла в полуметре на стопке книг. – Мне кажется, тебе он тоже нравится. Жаль, что ты только кукла. Ты не можешь ощутить прохладу его прикосновений. А стоять под дождём в одиночку – это безумие. Как и то, что я разговариваю с тобой. *** - Мне кажется, или ты с кем-то постоянно разговариваешь? – невозмутимо, с долей ехидства, прожевав очередной кусочек ужина, спросил Нисей. Он как нарочно сидел напротив Рицки, не давая взгляду мальчика сбежать. - Ты за мной следишь? – Рицка скрипнул зубами. - Приглядываю, - улыбнулся брюнет, смакуя самодовольство. - И когда в туалет хожу? – пытаясь уйти от провокации, как можно спокойнее продолжал Рицка. - И когда душ принимаешь, - кивнул Нисей. - Да ты..!! - Перестаньте! – сидящая рядом с Рицкой девушка ударила ладонью по столу – Мы ужинаем, в конце-концов. - Прости, Рин-сан, - Рицка опустил глаза в тарелку, в то время как Нисей лишь вяло ухмыльнулся. Сегодня он был куда более раздражён, чем обычно. Сеймей уехал на встречу, к которой готовился последние пол года. Важный и в то же время опасный шаг. Договор, условия которого болезненно касаются двух не очень дружелюбных сторон. Две финансовые компании, владельцем одной из которых является Аояги, просто расчерчивают границы влияний на общей карте Японии. И никто не хочет оказаться в дураках, каждый желает свой лакомый кусочек. Проблема лишь в том, что за официальным договором, скрепленным печатью, рукопожатием, парой дружественных улыбок и похлопываний по плечу стоит тень незаконных махинаций, шпионажа, травли, запугивания, подкупа, и море крови. И короткий росчерк на белом листе лишь придаст законности половине этих действий в качестве платы за нарушение условий. А нарушения будут. Ещё больше, масштабнее, с обеих сторон. Таков бизнес. Ешь сам, если не хочешь быть съеденным. И эта незамысловатая игра уже началась. А Сеймей лишь махнул рукой, проигнорировав просьбу Нисея пойти с ним. Самоуверенный болван, не замечающий прицела на своём лбу. - И всё-таки, с кем ты там болтаешь? – не унимался Акаме. Две пары раздражённых глаз обратились к нему вместо ответа. – Ну ладно, что вам! Мне просто интересно. *** Он закурил. Развалившись на столе поверх никчёмных бумаг, во тьме кабинета. Плотно задёрнутые шторы, захлопнута дверь, мучительная тишина. Внутри и снаружи. Слабый огонёк сигареты, глубокий вдох и выдох. Кажется, счёт пошёл на пачки. Когда он успел стать комнатной шавкой? Унизительно. Неподобающе для того, кого и человеком то нельзя было назвать. Тень, что растворяется во мраке людских душ, питается им, сеет его. А какой-то мальчишка… *трель звонка* Да, вот этот самый мальчишка. Самодовольный и наглый. *трель звонка* Настолько, что не испугался смерти. трель звонка* Пришёл к дьяволу и накинул на него ошейник. Щелчок. - Слушаю, - вздохнул Нисей. - Рицка, - прохрипел Сеймей. - Жив-здоров, - как всегда иронизировал Акаме. - Не о том, - скривился Сеймей и тяжло задышал в трубку. - Спит, - улавливая уставший голос в трубке, Нисей поднялся на ноги. - Рин? - Была у себя, но не уверен, что спит. Сейме.. Сей? Повесил трубку. Что за..? Где-то вдалеке послышался мягкий гул мотора, а вскоре и шины заскребли по гравию. Нисей подскочил к окну и раздвинул шторы: тёмное авто проскочило во внутренний двор. Рванул навстречу. Они почти столкнулись лбами. Нисей распахнул дверь в кухне, фигура Сеймея налетела на него, чуть толкнула и устремилась прочь. Акаме непонимающе посмотрел ему в след, затем в сторону машины, около которой толпилось несколько человек охраны. Они боязливо переминались, о чём-то шептались. Ещё несколько машин стояли за воротами. Но сейчас Акаме не был в духе, чтобы выяснять прочие подробности, его волновал Сеймей. А потому он развернулся и дикой кошкой, что едва слышно касается пола, метнулся наверх. Сеймей стоял у стола и нервно теребил в руках телефон. Тьма не позволяла увидеть его лицо, но какая-то нездоровая аура, что расползалась вокруг, выдавала его напряжение. - Эй, - Нисей коснулся руки Сеймея и попытался развернуть его к себе лицом, - что такое? Но Сеймей зло одёрнул руку и заскрипел зубами. - Выродки, - голос дрожал, не смотря на всю злость, с какой была произнесена фраза, - возомнили себя царями… - Сей! – Акаме схватился за плечи и уже с силой развернул его к себе. И тут рука в чём-то промокла. В чём-то, что Нисей бы мог отличить за милю только по запаху. Он мгновенно щёлкнул по включателю лампы и развернул плафон. Левое предплечье пиджака бликовало мокрым пятном, Нисей поднял руку. Красная. Как и ожидалось. Он сорвал пиджак. Несколько грубо, но он торопился. Рубашку. Всё плечо было в крови. В уже засыхающих корках и свежих ручьях, что струились к запястью, стекали с пальцев, вниз. Уже приличная лужица у ног. А лицо Сеймея отрешённое, злое и бледное. Акаме подхватил его на руки и поволок в ванную. - Они сами… сами всё решили… подписали… приговор… - Сеймей шипел и злился, но Нисей чувствовал, как тот дрожит всем телом. Тёплая вода зажурчала из душа, и тут же окрасилась в кроваво-ржавый цвет. Сеймей рвано задышал и впервые за всё это время посмотрел на Нисея. - Прости, - прошептал он. - За что? – Нисей оторвал взгляд от раны в руке и перевёл его на Сеймея. - Что не слушал тебя, - ответил тот. Акаме только вздохнул. - Пуля? - Наверное. - Прошла на вылет, кость цела. Сейчас забинтую. Но будет болеть. - Пусть, - Сеймей опёрся мокрым лбом в плечо своего охранника. Его ещё трясло, но шок уже отпускал и позволял дышать ровно. *** - Что случилось? – Акаме заботливо накрыл Сеямея одеялом и сел рядом. - Договор подписан, - Аояги чуть ближе подполз к брюнету, - и я не распознал подвоха. - И? - Они откуда-то знали про порт в Токио, и что я спонсировал Того, - Сеймей коснулся бинтов на плече, - и сам понимаешь. - Решили вершить правосудие? – ухмыльнулся Акаме. - Как видишь, - вздохнул Сеймей. – Знаешь, а я ведь хотел всё это закончить. И на договор согласился. Нет, я знал, что они никогда не проглотят свою гордость, это выше их сил, но надеялся. Они – столетние кланы, сборище прогнивших сливок. А я – выскочка из ниоткуда, подмявший под себя огромную корпорацию, лишь отброс. Но мне к чёрту всё это не нужно! Я только хотел… Рицка. Он даже не знает, как умерла наша мать. И никогда не узнает. И кем она была – тоже. Но я просто хотел воздать по заслугам, а Рицке дать счастливое будущее… - Ты залез туда, где счастливого будущего быть просто не может, - хладнокровно и беспощадно. - Я знаю! – перебил его Сеймей, - Знаю. Понял уже. Я заблуждался. Все последние пять лет играл не ту пьесу. - Ты помнишь, как пришёл ко мне? – всё тот же пронзительно холодный взгляд, но неожиданно мягкая рука касается щеки Сеймея, подушечки пальцев щекочут кожу губ. - Помню. - Ты был полон амбиций. Не боялся смерти. Ты был готов идти по головам, и так как не мог терпеть вида крови, пришёл ко мне, чтобы я стал твоим клинком и резал и убивал для тебя. Ты не думал о гуманности, ты лишь хотел жить. Ты знал, что место под солнцем не даруется, его нужно завоёвывать. - Помню, - прошептал Сеймей, касаясь губами кожи пальца. Лёгкий вздох. Нисей наклонился так близко, что очертил горячим дыханием щёку. - Так перестань прятаться за этой лживой маской, что надел на себя. Перестань прикрываться Рицкой. Хватит держать его в клетке неведения. Это его дело – понять тебя или нет. Хватит играть в человечность. Хочешь жить – просто скажи. – Акаме чуть отстранился. Голодный и свирепый зверь. - Убери их, - одними губами прошептал Сеймей, - всех, кто мне мешает. Хищная улыбка расползлась по лицу Нисея. Он ещё раз наклонился, но лишь для того, чтобы коснуться бледных тонких губ. - Никто не смеет проливать твою кровь, - бросил он перед тем, как скрыться за дверью.