Кукла.

Он убегал. Заплетались ноги, хлопали босые ступни по лестнице. Рицка хватался за стены, чтобы не упасть. Сил не осталось, но тьма за спиной уже тянула к нему руки. Страшно. Он задыхался, терял координацию. Тёмная тень, сзади, она почти касается его души, тянется, ещё чуть-чуть… Чья-то ладонь хватает Рицку за предплечье и буквально выдёргивает из пасти тьмы. Что-то светлое и тёплое. Парень поднимает глаза… Светлый потолок. Мягкий плед согревает тело, подушка под головой, но Рицка не узнаёт места и испуганно приподнимается. Просторная комната, залитая тусклы светом из огромных окон на всю ширь стены. Чем-то отдалённо напоминает его спальню, только тут нет привычного уюта и комфорта, стены в кремовый оттенок, шкафы, тумбы, столы, всё совсем не так как дома. Дом. Волна мокрого холода прошлась по спине. Он вспомнил вчерашний день. От первого сонного взмаха ресниц, до последнего, слипшегося от соли. Сердце противно заныло, а душа захотела снова всё забыть. Хоть на секунду. Ну, пожалуйста. Невозможно. Невозможно. И воздух в груди стал колом, онемели руки, глаза расширились в немом испуге. То, что вчера накрыл собой шок, вуалью призрачных образов, сегодня вылезло острыми углами реальности. Рицка поджал ноги, не сводя взгляда с одной точки в пространстве. У подножия кровати на полу сидел он. Совершенная осанка, расправленные плечи, чуть вытянутая шея и голова в абсолютно прямом положении. Казалось, он напряжён каждой связкой тела, но при этом полностью расслаблен. Во всяком случае, его лицо, полностью умиротворённое с прикрытыми веками говорило именно об этом. Пшеничные волосы, собранные в тугой высокий хвост и пара выделанных прядей на висках не вздрагивали, словно он даже не дышал. Маленькая чёрная точка на мочке уха так поразительно выделялась на светлой коже. Рицка медленно проходился взглядом по изящным линиям тела, в надежде зацепиться хоть за что-нибудь, что опровергнет его предположения. Но всё было тщетно. Каждая линия, каждый изгиб повторяли в точности то, что он неделями рассматривал у себя на столе, перед окном в кресле, на полу, на кровати. Эту идеальное, почти волшебное творение, что ласково именовалось «Соби». В ту самую секунду, когда Рицка перевёл взгляд на длинные ресницы, они вздрогнули. Веко мягко приподнялось, и сапфировый омут нежно коснулся Рицки. Сомнений нет. Это он. Пронзительный, проникновенный взгляд, чарующий. Живой. Рицка охнул на вздохе, тело решило всё за него, вскакивая с кровати и быстрыми шагами исчезая прочь. Из этой комнаты. От наваждения. Не видеть. Забыть. Сон. Ещё один сон. *** - Рицка! – ноги несли вперёд, а глаза не хотели смотреть, и парень налетел на кого-то впопыхах. Знакомый голос. Противный и холодный. – Ты проснулся? - Где Сеймей? – Рицка не думал, что способен выдавить хоть звук, но голос оказался громким. Зазвучал по коридору настойчиво и грозно, эхом отразился от стен. - Не кричи, - намеренно тихо и медленно ответил Акаме, - иди за мной. Несколько метров по коридору, стеклянный лифт, подъём всего на один этаж, и они оказались в уже знакомом Рицке холле. Девушка-секретарь лишь на секунду оторвала голову от работы, слегка улыбнулась в приветствии и снова вернулась к делам. Акаме, не обратив никакого внимания, прошёл сразу в кабинет, Рицка слегка мотнул головой и поспешил за ним. - … мне нужно сегодня. Не волнует. Напрягите посредников! Меня и это не волнует! – склонив голову над столом, Сеймей разговаривал по телефону. Голос был тихим, но напряжённым. Щелчок двери заставил его оторваться от созерцания поверхности стола и обратить взор на вошедших. Аояги старший, глава семьи и одной из крупнейших финансовых компаний Японии едва походил на человека. Взъерошенные волосы, потерянный взгляд, красные от недосыпа глаза. Негодование, что хотел выплеснуть на брата Рицка, в раз испарилось. - Сей, - парень больше не кричал, как в коридоре, - я хотел с тобой поговорить. - … уже сказал. У меня нет на вас времени. – Сеймей бросил телефонную трубку и поднялся с места. Если бы не держался за стол, возможно бы, упал. Усталость расползалась по телу, ватные ноги едва хотели повиноваться. Но он шёл, не отрывая взгляда от точки в пространстве: маленькой, родной, тёмной макушки. - Нисей, выйди, - выдохнул Сеймей, почти дойдя до них. - Но я… - Выйди, - он устало опустился на колени перед Рицкой. Акаме скрипнул зубами и покинул кабинет. Тишина. Только тяжёлое дыхание Сеймея, да стук маленького сердца в груди Рицки. - Прости меня, - прошептал старший и протянул руки вперёд, обхватывая Рицку и притягивая к себе, - Рицка, прости… Его голова виновато склонилась, уперевшись в живот парнишки, плечи осунулись. В один миг грозный и самоуверенный Аояги Сеймей потерял весь свой блеск и раж, сдулся, сник. Рицка прикусил губу. Столько хотелось сказать, столько прокричать и бросить, зло и грубо, чтобы задеть, уколоть, ткнуть носом в несправедливость. А теперь… Несмело, будто сомневаясь, рука дрогнула, но всё же поднялась, легла на тёмную макушку и зарылась в волосах. - Сей, - прошептал Рицка и обнял брата, забывая всё, о чём хотел сказать. Слёзы снова побежали по щекам, как вчера, как в тот момент, когда он дико испугался за его жизнь. Клетка? Рицка так ненавидел её и презирал, так жадно стремился вырваться и что-то кому-то доказать. А была ли она? Сейчас, сидя на распахнутой ладони, птица может расправить крылья и улететь. Но куда? И зачем. Есть ли у него хоть что-нибудь по-настоящему ценное, кроме того человека, что сейчас стоит перед ним на коленях и просит прощения. Нет. И не было никогда. - Рицка, это я виноват… Это из-за меня. Потому что.. - Замолчи, - Рицка стиснул зубы, зарываясь в волосах брата, - это случилось, потому что люди не безупречны. Потому что мир не идеален. Потому что зло, сколько бы завуалированным оно не было, всегда останется злом. И те, кто никогда ни в чём не нуждался, никогда не смогут понять жизни, любви и преданности. Они могут только завидовать и ненавидеть, желать уничтожить то, чем не обладают сами. Ты не виноват, Сей. - Ты не понимаешь, Рицка, - слова давались с натягом, и как бы он хотел никогда их не произносить, - зло есть в каждом. В той или иной степени. В ком-то больше, в ком-то меньше. Я виноват, потому что во мне тоже много зла.. - Сей, ты любишь меня? – оборвал его Рицка и замер, вслушиваясь, как трепещутся их сердца. - Люблю, - без раздумий ответил Сеймей и что-то хотел добавить, но Рицка снова его оборвал. - Вот и люби. Так, как считаешь нужным. Я пойму. Ты только больше не лги. Пожалуйста. - Рицка, - Сеймей поднял голову, ища маленькие самые дорогие сердцу глаза. - У тебя глаза красные. Ты не спал? - Не мог уснуть. - Давай ты ляжешь, а я посижу рядом. Как ты со мной в детстве. - Я не заслужил твоей благодарности. - Замолчи. Мне не нужен такой брат-размазня. - Прости. - Дурак. *** Хмурилось небо. Тучи затягивали своими рваными телами голубое мироздание, словно сейчас в этот миг хотели отделить его от людей. Заволочь город и потопить его в своей пучине мрака. Первые капли дождя начали срываться и ударять в стекло. Из-за обилия окон, казалось, что они прямо на улице под дождём, в этой дымке непогоды. Где-то вдалеке сверкнуло, обдав горизонт еле заметным отсветом. Через несколько секунд послышался приглушённый грохот. Гроза. Ещё далеко, но уже слышны её шаги. Прикрыв глаза, Сеймей лежал на гостевом диване и слушал симфонию звуков, что разносились вокруг. Раскаты грома, завывание ветра, шум дождя, удары сердца, дыхание, шелест волос. Рицка сидел у изголовья дивана и, едва касаясь пальцами, разглаживал волосы брата. Он тоже слушал и внимал, боясь нарушить миг призрачного покоя. Но было нужно, ибо что-то очень важное не давало покоя. Одна единственная вещь, которую Рицка не смог зажевать в памяти и выбросить. - Сей, - Рицка прислонил голову к подушке, на которой тот лежал. - М? – не открывая глаз, потянул старший Аояги. - Кто он? - Ты о ком? - Ты знаешь. Молчание. Неловкое. Виноватое. Всё вышло совсем не так, как Сеймей планировал. Всё. - Это была последняя часть моего подарка, Рицка. Не перебивай, - глаза Сеймея были закрыты, но он догадался, что Рицка хотел что-то возразить, чуть приоткрыв рот, - Рицка, ты помнишь сказку, которую я рассказывал тебе в детстве? Про волшебных кукол, что могут превращаться в людей? - Помню, - настороженно прошептал Рицка. - Если честно, то это не совсем сказка. Такие куклы действительно существуют. Я сам не знаю всей истории, и уж тем более, откуда они появились. Знаю только, что есть одна семья мастеров, которые делают этих кукол, и что их умение передаётся поколениями. Ну, это не то, это не важно. Наша мама каким-то образом была знакома с последним из них. И, вобщем-то.. - Что за ерунду ты говоришь? – сдвинул брови Рицка, надеясь, что сейчас брат скажет, что пошутил, они посмеются, а потом Сеймей даст какое-нибудь другое, логичное объяснение всему, как всегда. - Рицка, я не шучу. Наша мама погибла, потому что пыталась скрыть тайну о семье этого мастера. - Что? – Рицка отдёрнул руку от головы брата. Это уже было не смешно ни капли. - Рицка, я не хотел тебе говорить этого раньше, ты бы не понял. Но сейчас, ты вполне уже взрослый, ты можешь. - Это не возможно! Сеймей. Зачем ты всё это говоришь, ещё и про маму.. зачем? – в груди всё неприятно съёжилось, а за окном, как нарочно громыхнуло. - Рицка, ты просил правду, - Сеймей резко поднялся на локтях и повернулся к брату, - просил больше не врать. Я не вру. Та кукла, что я подарил тебе, и тот человек, что сидит в твоей комнате сейчас – это одно лицо, одно создание. И я не вру. Он не простая кукла, я с самого начала говорил тебе. Это кукла-воин, он идеальный боец и защитник. Я хотел, чтобы ты был защищён, когда я не могу быть рядом, Рицка… Пойми, наконец, в каком мире мы с тобой живём. Все эти годы, как мы остались с тобой вдвоём, я только и делал, что пытался уберечь тебя от всего. Но я не могу быть рядом всегда. А он – сможет. Он- твоя послушная тень. Я дал ему приказ беречь тебя. Поэтому вчера… Как трудно дышать, когда из груди рвётся плач. Когда хочется выговориться, разом, без остатка, за все годы молчания и лживой маски спокойствия. Но нельзя. Нельзя. - Поэтому ты жив, - выдохнул Сеймей и снова упал на подушку. Рицке не обязательно его понимать. Главное, чтобы он просто его слушал. За окном снова громыхнуло. Очень близко, отчего задребезжали стёкла в оконных рамах. Шум дождя усилился, размывая в себе все остальные звуки. Единственное, что он не смог поглотить – хлопок двери. Сеймей потянулся к телефону в кармане, достав, не глядя, набрал номер. - Зайди ко мне, - и отключил. *** Шаг. Другой. Третий. Рицка замер перед дверью, окутанный тенью сомнений и страхов. Он знал, что кроется по ту сторону этой тонкой преграды, и именно поэтому не находил в себе смелости сделать ещё один шаг. Интересно, сколько смелых шагов в неизвестность сделал Сеймей для того, чтобы дать Рицке тот мир, который есть сейчас. Сколько ответственности нужно было взвалить на свои плечи. Сколько страха перешагнуть. Рицка никогда не задумывался об этом так остро, как сейчас, стоя в нерешительности перед дверью в комнату. Он смелый и дерзкий везде, где может, но только не перед самим собой. Смешно. Чего он испугался? Сказки, обретшей реальность? Ну, уж нет. Мягким щелчком отворилась дверь. Глаза инстинктивно начали прощупывать пространство в поисках искомого объекта. Шире распахивалась дверь, взгляд смелел, но никого не обнаруживал. Ни у подножия кровати, ни у стены, ни за шкафом, ни у окна, ни у книжных полок, нигде… Рицка даже как-то разочарованно вздохнул, заходя в комнату. Ещё бы вздремнуть. Откинуть голову на подушку, забыться, а потом, может, проснуться у себя дома и обнаружить, что это лишь сон. Как бы здорово это было. Парень обошёл кровать и замер от неожиданности. На самом краешке, у нижней спинки кровати… лежала кукла. Рицка чуть отшатнулся назад. Эти странные метаморфозы его пугали. Ещё час назад – человек, и вот теперь – маленькая кукла. Хотя последнее, гораздо привычнее. Неожиданная мысль коснулась сознания, и Рицка снова опешил, прикусив губу, почти покраснел. Он вспомнил, сколько времени провёл с куклой, разговаривая с ней, как с живой… Боже, неужели, он его слушал, всё это время?! Рицка и помыслить не мог, а теперь чувствовал ещё большую неловкость и смущение. Он отстранился и подошёл к окну. Всматриваясь в серые потоки ливня, смешивающего рельеф города с клубами чёрных туч, ему захотелось раствориться в этой стихии, разбиться на миллиарды маленьких капель, чтобы падая, страхи, сомнения, то, чем живёт душа в последние сутки, разбивались о твёрдую землю. - П-преобразуйся… встань.. пожалуйста… или что, я не знаю… - прошептал Рицка и зажмурился. Ещё раз громыхнуло, совсем рядом. Звон стёкол. Завыл ветер. В шум природы влился ещё какой-то звук. Приглушённый треск и хруст, будто что-то ломалось, растягивалось и рвалось. Рицка зажмурился ещё сильнее, и закрыл бы уши, чтобы не слышать этих страшных звуков, но руки словно онемели, безвольно болтаясь вдоль тела. Вскоре звуки затихли, остался только шум дождя, которому Рицка был безмерно благодарен. Он лишь боялся открыть глаза. Так и стоял. Текли секунды, перерастая в минуты. А он стоял, зажмурившись, у самого окна, слушал дождь и стук своего сердца. - Ты ведь любишь дождь, - совсем тихо, рядом, так близко, что сердце испуганно сжалось. И тут же отпустило от странной мягкости и нежности голоса. Как тогда. Во тьме. Загораживая собой. «Не бойся». И мир перевернулся. Рицка задышал быстрее. - Я тоже люблю, - продолжил голос, и Рицки коснулась волна тепла, совсем рядом. Светлый всполох. Он больше не мог, и открыл глаза. Соби стоял за его плечом и смотрел куда-то вдаль, где электрическими отсветами расходилась гроза. Такой сосредоточенный и спокойный взгляд. Рицка чувствовал, как краснеют щёки, от того, что он так пристально рассматривает человека, но глаза предательски не опускались. Это было почти невозможно, слишком идеальным было создание, слишком, чтобы быть правдой. Волна чувств и мыслей гуляла в душе, а Рицка ничего не мог сказать. Стоял, замерев, и не мог отвести взгляда. Даже тогда, когда взгляд стража опустился на него самого. Когда распахнулась глубокая синева, и медленными прикосновениями завлекла в себя, окутала и словно влилась в душу. Неожиданная слабость в ногах, Рицка чуть не упал, но был в секунду подхвачен сильной рукой. Ещё больше смущение и краски на лице. И вот его уже несут. Кладут на кровать, бережно и заботливо, как ребёнка. И сквозь пелену обрывистых воспоминаний, Рицка находит эти руки и объятия во вчерашнем кошмаре, это тепло, всполохи светлых волос, что касались его лица. И дышать становится трудно, и неловко, и страшно, и глупо… Страж отстраняется, опускается на колени у изголовья кровати и замирает, прикрыв глаза. - Я всегда буду рядом, - разливается его мягкий шёпот, и Рицке кажется, что он уже спит, потому что шёпот звучит в его голове, внутри него. Невозможно. Совсем невозможно. « - Эти куклы пустые внутри, Рицка. Но когда они обретают хозяина, он дарует им кусочек своей души. И они живут и дышат этой силой. Волшебные создания». *** Чёрная кошка Акаме проскользнула в узкую дверную щель и едва слышно подкралась к своему хозяину. - Мне иногда хочется повесить на тебя колокольчик, - не открывая глаз, произнёс Сеймей, он всё ещё лежал на диване, - даже сигаретный дым выдает тебя только когда ты уже опасно рядом. Нисей не ответил, только слегка улыбнулся и сел на пол, прислонившись к дивану спиной. Привычный жест в карман за сигаретами, щелчок, и вот уже терпкий дым расползается по кабинету. - Может, мне тоже начать курить? - Нет, - отсёк Нисей и выпустил струйку дыма, - это вредно. Аояги ухмыльнулся, но не стал развивать тему, ибо знал наверняка – бесполезно. Акаме хоть и был его подчинённым, телохранителем, у Сеймея не было над ним той полноценной власти, чтобы влезать в душу или в убеждения. Акаме подчинялся ровно настолько, насколько сам считал нужным. - Как Рицка? – неожиданно поинтересовался Нисей, чувствуя затылком, как поднялись в удивлении брови Сеймея. - Немного шокирован, - чуть погодя ответил Сей, - давно ли тебя стало интересовать его самочувствие? - Ну, не каждый день тебя хотят убить, а потом ещё и представляют на обозрение куклу, способную стать человеком, - иронично заметил Акаме, - мне просто интересна его реакция. Не более. - Конечно, - пытаясь спрятать улыбку, ответил Сеймей и снова достал телефон. На этот раз открыл глаза и долго искал чей-то номер. - Слушаю-слушаю, - раздался в трубке чей-то задорный голосок. - День добрый, Кайдо, - голос Сеймея стал отрешённо-спокойным. - А..А-аояги-сан! – явно опешили на том конце. - Здравствуй, Кио, у меня к тебе есть один разговор. - Р-разговор.. ээ… ну, да. Я слушаю. - Скажи мне, сколько своих жизней ты мне должен? – в спокойном тембре мелькнула холодная нотка. Акаме выдохнул очередной клуб дыма. - Эм, а.. Сеймей, ну, ты же знаешь, я всё честно отрабатываю! Достаю всё вовремя и без проблем! - на том конце явно занервничали. - А я вот слышал, что ты решил стать независимой птичкой. И торгуешь на обе стороны. - Сеймей! Нет! Что ты! Я только с тобой работаю! У меня есть другая клиентура, но они в основном мелкие сошки, сами по-себе, и никакого отношения не имеют к.. - Успокойся, - прервал Сеймей словесный балаган, - я не идиот. Можешь эти байки кому угодно травить, но не мне. Но ты не поверишь, мне даже на руку, что ты оказался такой шлюхой. - Сеймей.. - Замолкни, - нахмурился Сеймей, - и слушай. Сколько они заказали в последний раз и когда? Через минутную паузу, в трубке всё же ответили. Только голос на этот раз стал более сосредоточенным и осторожным. - Две недели назад. Большая партия. Два грузовика под завязку, когда грузили. Почти тысяча боевых единиц, плюс подзарядка. - Когда прибудет? - Сегодня ночью. Сухогруз из Китая. -Неужели он заплатил больше, чем я плачу тебе? – с усмешкой спросил Сеймей. - Примерно столько же, - глухо ответили в трубке, - Аоя.. Сеймей, ты сам меня поставил в такие условия. Я был вынужден, чтобы выжить! На одном оружейном магазинчике не проживёшь! А мне ребят кормить! Ты сам перестал заказывать, и что я, по-твоему, должен был делать? - Я дал тебе альтернативу, - голос Сеймея похолодел, - ты сам отказался. - Да ты посмеялся надо мной! Я всю жизнь в этом бизнесе, знаю каждую уличную шавку, знаю, где что достать и за сколько, а ты хотел, чтобы я всё это оставил! - Я пришлю сегодня своих ребят, - Сеймей явно не был в настроении пререкаться, - они «встретят» груз. Получишь деньги и смоешься, чтобы никто не заподозрил тебя ни в чём. Потом будешь оправдываться перед Ними, но мне плевать, как ты там выкрутишься. Мне ты должен больше. - Хорошо, - вздохнули на том конце, - Порт, что и обычно, третий причал, в половину первого ночи. И Сеймей сбросил вызов. Акаме докурил сигарету и потушил её о лезвие ножа, что неизвестно когда оказался в его руке. - Ты всё слышал, - Сеймей задумчиво разглядывал потолок, - возьмёшь с собой Нарихару и его ребят. Всех убрать, груз забрать с собой. - Что с Кио? – Акаме поднялся на ноги. - Я же сказал – убрать всех, - строгий взгляд Сеймея полоснул по лицу Акаме, тот ухмыльнулся и покинул кабинет. И снова пустота. Шум ливня за окном, и грохот грозы. - Я уберу их всех, Рицка, - прошептал Аояги в потолок, - только чтобы больше никогда не видеть, как ты плачешь.