Трижды мёртвая

На Тортуге была достаточно хорошая погода, и особенно хорошо это ощущалось вдали от шумного и очень душного каменного города, где пребывание в данный момент было настоящей мукой. Здесь же, буквально посреди леса, ветер приятно обдувал всё и всех, кто был не в помещении с закрытыми окнами. Солнце было ярким, как и обычно в это время года и в это время суток. И всё выглядело чинно и благородно, но... Что-то не давало Чёрному корсару покоя. Он пытался вспомнить, что это или хотя бы с чем оно связано, но эти воспоминания словно были стёрты кем-то "заботливым". Осталась только пугающая неопределённостью чернота, похожая на вязкую смолу, и от которой он никак не мог отделаться, когда думал. Словно он наступил в болото памяти, и теперь оно его затягивало всё глубже и глубже в своё нутро, не давая выбраться никак, потому что потерянное слишком важно. - Эмилио! - он вздрогнул, услышав голос Пьера. - Что случилось, ты сегодня сам не свой? Что-то не ладится с твоей прекрасной пленницей? - Нет, Пьер, дело не в этом. Я что-то должен вспомнить, но никак не могу вспомнить, что же это и почему я его забыл. Но оно не даёт мне покоя с самого утра. Что-то, связанное с моими братьями. Что-то, что произошло уже много лет назад здесь, на Тортуге. Пьер ненадолго задумался. - А с кем из братьев это связано? Возможно, тебе стоит... Навестить их дома? - итальянец побледнел, когда француз наконец договорил эту фразу. - Может, подсказка лежит там? - Возможно, но я этого точно не помню. - "Словно кто-то специально подчистил мне память." - К тому же, у меня и так много дел. Небо - безразлично-голубое и абсолютно чистое на предмет облаков, глубокое, как бесконечность и такое же отстранённое. Но когда на него глядели, то становилось понятно, что оно не примет в себя таких земных людей, которые не настолько чистые. И не настолько мёртвые, чтобы раствориться в этой всеобъемлющей глубине. Изначально он хотел пойти к себе домой, чтобы узнать, как герцогиня устроилась там, но кто-то невидимый потребовал, чтобы он сходил и посмотрел на дом Зелёного корсара. Что было самым странным в этой ситуации, так это то, что он не высказывал никакого протеста такому управлению собой, и покорно шёл туда. Чем ближе он подходил к дому, тем тише становился лес. Словно он тоже умер вместе с его братом. Но цветы цвели даже ярче, чем в других местах острова, а кусты росли гораздо гуще. Только не пели птицы и не шумели другие животные. Могила была живой, но от этого не переставала быть собой. И ещё ему почему-то казалось, что кто-то идёт параллельно с ним. Только вот этот кто-то шёл очень тихо, не издавая никаких звуков, словно тень. Хотя, здесь было сложно чему-то удивляться, настолько странным местом было Карибское море и Тортуга в частности. Но всё же именно здесь ощущалось отсутствие чего-то важного, и в то же время это состояние явно было дополнением к чему-то гораздо более важному. Когда он повернул ключ в двери, то ему вначале показалось, что дверь очень даже хорошо заклинило, потому что ключ не хотел поворачиваться. Но всё оказалось проще и сложнее в то же время. Дверь была не заперта, хотя его братья достаточно трепетно относились к подобного рода вещам, и всегда запирали, или хотя бы закрывали плотно, за собой двери. Тут же было такое ощущение, словно некто просто слегка прикрыл дверь, чтобы не было сквозняка. Пыль толстым слоем покрывала все доступные поверхности - было видно, что после смерти хозяина сюда никто не заходил, хотя дверь говорила об обратном. И даже альбом с зарисовками лежал раскрытым на столе. Его брат любил, когда особо яркие моменты из их жизни запечатлевались на бумаге тем или иным способом. Он даже иногда пользовался фотографией (странный для этих мест приём, пришедший словно из другого мира). В этом альбоме были собраны, кажется, все моменты, которые он хотел сохранить. И, несмотря на то, что старший брат неплохо знал состав этого альбома, он обнаружил, что эта страница была ему совершенно незнакома. Согласно датам, стоявшим на фотографиях, это произошло 12 лет тому назад. В обстановке угадывались местные пейзажи, до которых пешком было идти каких-то там пять минут. Но вот черноволосая девочка, которая была с ними, ему была незнакома, хотя в то время, когда делались эти снимки, он явно знал эту девочку. Она была ещё совсем ребёнком - лет 5, не больше. Маленькая, с достаточно длинными волосами. Они были чёрными, и только виски ярко белели на этом фоне. В остальном же она была скорее обычным маленьким ребёнком, если судить по изображениям. Он почему-то вспомнил, с каким маниакальным упорством Зелёный корсар утверждал, что его крестница жива. Дело в том, что две из трёх сестёр-близнецов Блад, Роксана и Люсинда, были признаны много лет тому назад, после того, как пропали вместе со своей матерью и братом Феликсом 16 лет назад. Однако, его младший брат, как раз примерно 12 лет назад стал утверждать, что его крестница (а это была Люси) жива. Он даже сделал в доме специальную комнату для неё и проявлял всяческую заботу об этой мёртвой девочке, выражавшуюся в игрушках и прочих вещах. Паззл, казалось, начинал складываться. Значит, девочка действительно может быть жива. И тут кто-то буквально за его спиной вежливо кашлянул, но когда мужчина обернулся, то обнаружил, что там никого не было. Даже мифической тени (хотя, если подумать, то тени несколько нечем кашлять). - Кто Вы, и зачем Вы здесь? - но пустота не ответила ему никак. Жуткий, визжащий смех раздался с другой стороны от него. Ситуация начала становиться жутковатой. Что-то невидимое обтекаемой формы сильно ударило его в солнечное сплетение, вышибая весь воздух из лёгких. Потом он получил тем самым альбомом по голове и потерял сознание. ------------------------------- Жизнь стала скучной. Фандомная Битва на Дайриках ещё не началась, и, хотя я знала результаты для особо интересующей меня команды Сабатини, потому что там ФБ уже давно закончилась, и работы тихо, но верно начали выкладываться на сторонних ресурсах, я с удовольствием последила бы за другими командами. Тут же мне надо было ждать ещё почти целый месяц, чтобы начать следить и болеть за тех, о чьих местах я не знала. Да и за те, о которых я знала, можно было поболеть и поголосовать повторно, благо дневник и даже репутация с сообщениями на форуме Сабатини у меня сохранились. Сегодня я пошла гулять днём и одна, потому что Стёпа засела писать письмо (правда, точнее будет обозвать это романом в письмах, потому что вопросов к дяде у неё накопилось порядочно). Гарри же ещё надо было сделать кучу эссе по зельеварению, а мой личный Вдохновений меня очень некстати покинул на произвол судьбы, не возврящаясь даже под воздействием музыки. Погода была хорошей: и не жарко, и не холодно, и солнце не очень яркое (что было особенно актуально, так как глаза у меня были чувствительными к яркому свету). И, включив на телефоне (который я маскировала простыми чарами под плеер, который здесь был явлением чуть более, чем заурядным) громкую музыку (а конкретно - саундтрек из "Шерлока") и вставив в уши наушники, я отправилась гулять. И я совершенно никого не трогала, когда меня вдруг окликнули по фамилии (кстати, странно, что я расслышала его голос сквозь музыку, потому что я обычно слышу только громкие крики в таком случае). Мужичок, это сделавший, оказался достаточно неприятен наружностью и больше походил просто на бритого, но от этого не менее типичного российского бомжа. И даже говорил он с русскими интонациями. Я на всякий случай огляделась, но на улице были только мы двое. - Это Вы мне? - на всякий случай переспросила я. - Конечно, мисс Блад. Я уполномочен кое-что передать лично Вам, и поэтому должен знать то, как Вы выглялите. Он точно не был магом. Самый обычный маггл, потому что у магов существуют куда менее психоопасные способы передачи предметов. Хотя этот "курьер" напугал меня именно своим внешним видом грабителя средней плешивости. По субъективным ощущениям мне надо было сматывать удочки, что я и сделала чуть ли не с энной вампирской скоростью, какую я, кажется, никогда до этого не развивала. В дом я влетела ласточкой балериной на льду. Захлопнула за собой дверь и стала громко дышать, чтобы восстановить ритм дыхания. - Что случилось, Люси? - Сноуи, до эоого мирно спавшая у хозяйки на руках, даже приоткрыла глаза. - Да так. Привязался тут ко мне кое-кто средней плешивости, утверждающий по-русски, что он должен передать мне что-то лично. Я с ним общаться не рискнула и предпочла перейти к тактическому отступлению, потому что жизнь мне ещё дорога, а тут непонятно, что он хочет мне передать. Тот мужик больше не появлялся в поле нашего зрения, зато ближе к вечеру к дому пришёл другой мужик примерно той же плешивости, что и мой преследователь. - 0й. - и я тут же согнулась в несколько погибелей, прячась под окошко. - Ах, Люси, не бойся. Это - Флетчер. Вор и мошенник, конечно, но информатор хороший. Я поговорю с ним сама, а вы пока ешьте. - она взяла в руки кошёлку, которая висела на крючке для верхней одежды, накинула лёгкий плащ, потому что в тот момент на улице было прохладно. Мы не слышали, о чём они говорили, но сквиб несколько раз ударила его той самой кошёлкой. Судя по позе вора, это было больно. Потом он стал говорить гораздо громче, но не более разборчиво. Размахивал руками, доказывая нечто нашей домохозяйке. В итоге он вручил ей что-то маленькое и на цепочке и ушёл. Женщина что-то ещё прокричала ему вслед, после чего отошла в дом. - Оказывается, твой бандит достал и Флетчера. Вот то, что он хотел тебе передать. Этот мошенник ещё и проверил всё на безопасность. Конечно, я благодарна ему за заботу, но каков нахал! Узор на медальоне был мне не знаком, но я немного догадывалась на предмет того, что это такое и почему оно меня настигло.