бросайте вёсла, или мне скуно!

— Господа , извините за беспокойство, — вид у тёмной почему-то был глупый. Она пыталась сидеть на коне боком и глядела куда-то вбок (вообще-то, из-за того, что у глаз Габриэль не было разделения на радужку, белок и зрачок — оказывалось трудно понять куда именно он смотрит), — но это у меня проблемы, или действительно кто то плачет? — Да, и правда — плачет, — согласился Влад, заметив, что больше никто из команды всхлипов не расслышал. — С той стороны, — он махнул рукой в дальние кусты. — Ой, не нравится мне это… — хором пробормотали Габриэль и Алир, будто несколько часов подряд репетировали. Потом переглянулись и так же хором фыркнули. — Ну их, проезжаем. — Ибор как всегда остался верным своему идеалу — тёмному плохо, мне хорошо. — Если это ребёнок? — возмутила принцесса. — Но он же тёмный ребёнок… — справедливо заметил монашек, перелистывая копию книги света. А ну как он что-то пропустил, и для детей действует какое-нибудь исключение? — О… светлые! — в исполнении проводницы это слово прозвучало как наижутчайшее оскорбление. — Вы решайте — едем смотреть, кто плачет, или нет. Мне всё равно. Сказала, потому что подумала, что вам это будет интересно. — И тебе не стыдно оставлять в трудную минуту ближнего? — тут же изменил тактику монашек. Если сначала Радек собирался на мольбы проводника начать речь, что этот ребёнок потом станет маньяком и убьет кучу других детей, ведь те малыши, что вырастают нормальными, не плачут по тёмным лесам. Но поскольку сама тёмная проявила равнодушие, надо было б наоборот, обвинить его в бессердечности и черствости. Девчушка изобразила на лице удивление а-ля «что такое стыдно?» и пожала плечами, после чего всё-таки пояснила. — Вы мне платите не за то, чтобы я бегала по кустам и спасала детишек.Нет, конечно за отдельную плуту...Мы можем переговорить мои права и обязанности...-И сразу услышала "Нет, нам и так достаточно"- Может, это вообще не ребёнок?! — А кто? — Ну, какая-нибудь пакость, что специально нас заманивает в ловушку. Плач стал сильнее, и теперь его слышали все остальные. Надо сказать, это был довольно требовательный плач. Тёмная тем временем спокойно продолжила. — Вот мы сейчас сунемся в те кусты, а там первому активисту-альтруисту — ам! — и голову откусят.Нет, вас-то мне не жалко,а если моя шкурка пострадает? — Девчушка(Ни как у светлых не поворачивался язык назвать её девушкой, ей на вид-то лет 15-16) ловко соскочила с коня, подобрала камень покрупнее(правильнее сказать приличный булыжник, таким и убить то проблем не составит) и, не напрягаясь, запустила его строго по адресу. Всхлипы смолкли, в кустах послышалось недовольное ворчание пополам с невнятными ругательствами. Потом раздался оглушительный треск, мелькнуло крупное чешуйчатое тело, и плакальщик поспешил убраться от бессердечного обеда на максимальное расстояние. — То-то! — довольно сказала Габриэль, словно сама посадила в кусты эту пакость или узнала о плакальщике загодя.