You and I will Fall in Love

Америка попытался столкнуть с себя Россию, но тот просто схватил его руки и завёл их ему за голову. - На твоём месте я бы рассматривал последствия своего выбора до того, как его сделаю, а не после. Брагинский тихонько засмеялся, смотря на бесполезные попытки Джонса из-под него выбраться. - Ч-что ты собираешься сделать со мной? – запаниковал Альфред. Иван засмеялся ещё громче, и быстрым жестом облизнул свои губы. - Что я хочу сделать с тобой? Америка почувствовал, как паника поднимается откуда-то изнутри и прорывается наружу. - Т-ты не будешь делать этого здесь! Это же дом Германии! Брагинский ухмыльнулся и нежно, в противовес последующим словам, прикоснулся губами к чистому подбородку Альфреда. - Ох, но не могу же я упустить шанс и не сделать что-то настолько для тебя унизительное, da? Ты можешь себе представить, какая выйдет великолепная история? Россия и Америка пойманы с поличным, занимаясь страстным сексом в доме Германии. Это разрушило бы любые доказательства обратного и отобрало бы у тебя остатки достоинства, не правда ли, мм? Дыхание у Джонса перехватило от осознания всей этой ужасной ситуации. Брагинский оставлял на его лице нежные поцелуи, спускавшись всё ниже и ниже и добравшись уже до самой шеи. - К счастью для тебя, на этот раз ты легко отделаешься. Я не буду впадать в крайности. Просто оставлю тебе маленький подарочек. Я хочу, чтобы весь мир видел, что ты принадлежишь мне. С этими словами Иван медленно, развратно лизнул шею Альфреда. Джонс замер от испуга. - Стой, остановись! Отпусти меня! Россия проигнорировал его тщетные попытки освободиться, полностью сосредоточенный на своих действиях. Он поудобней перехватил запястья Джонса, так, что теперь они находились лишь в одной из его рук. Конечно, так удержать их было сложней, но ему было необходимо освободить хотя бы одну из своих рук. Иван аккуратно подцепил узел галстука и осторожно потянул его на себя. Тот, поначалу сопротивлявшийся, легко развязался и открыл вид на глухо застёгнутый воротничок рубашки. Он расстегнул верхние пуговички и отогнул светлую ткань, любуясь видом открытой, уязвимой шеи Альфреда. Его рот опустился на манящую плоть, и он осторожно принялся покусывать и посасывать чужую кожу. Свободная рука забралась под чужую рубашку и сильными, вдавливающими движениями поглаживала торс Джонса. Америка невнятно мяукнул, и отчаянно забился в чужой хватке, мечтая освободить хотя бы одну руку. - Прекрати, чёрт возьми! Не надо! Господи, только не оставляй отметин! И вдруг Альфред услышал самый страшный звук из тех, что он когда либо слышал в своей жизни. Звук открывающейся двери. - Россия, о боже, Россия, пожалуйста, прекрати! Остановись, прошу тебя! Иван всё ещё продолжал, когда дверь, наконец-то, распахнулась, и за их спинами зазвучали быстрые шаги. - Я слышал крики! Что здесь происх.. - Германия сбился с шага и замер около дивана, когда наконец-то до него дошло, чем они тут занимались на самом деле. - …О, ой… Америка в отчаянии заговорил, пытаясь себя оправдать. - Германия! Это нее-Ааааах~! Усмехнувшись куда-то в шею, Россия убрал руки от ширинки брюк Альфреда. А сам Джонс этим же временем жутко побледнел. Этот звук, он что, действительно вылетел из его рта? Тогда ему только остаётся умереть. Умереть от стыда, и от вида румянца на щеках Людвига. - Эээ, п-прошу прощения за вторжение. Я просто… Я никому не скажу об этом. Я… - а потом, когда Америке показалось, что хуже быть уже не может, в комнату ворвалось ещё одно действующее лицо. - Bruder, ты узнал, что- О MEIN GOTT! Пруссия в одно мгновение оказался рядом с Германией и заухмылялся, разглядывая беспомощного Альфреда Ф. Джонса. - Mein Gott, взгляни на него! Выглядит как шлюха! Запад, почему ты не сказал мне, что вы снимаете порно? Дай угадаю – он играет несчастную жертву, которую взяли в рабство? Людвиг закашлялся и отвёл взгляд в сторону. - В-восток! Как ты можешь так.. я не.. Гилберт тыкает пальцем Германии в щёку. - Но ты думал об этом! И посмотри на этого русского, он же продолжает это делать и совершенно не обращает на нас никакого внимания! Это восхитительно! Лучший день из всех, что у меня когда-либо был! Он засмеялся, и Америка в отчаянии прикрыл лицо. «Не смотрите на меня! Не смотрите на меня, не смотрите, не смотрите, не надо! Пожалуйста, прекратите смотреть на меня!» Довольный собой, Россия наконец-то оторвался от своего занятия и улыбнулся проделанной работе перед тем, как обратиться к Германии. - Прошу прошения, Людвиг. Мы закончили свои обсуждения и, боюсь, я немного увлёкся. Твой брат заставил меня как следует поревновать, и я просто не смог ничего с собой поделать. Обещаю, что теперь буду более сдержанным в твоём доме. Германия прочистил горло и отвёл взгляд в сторону. - Эм, н-ну… я, ээ, то есть… Пруссия насмешливо ухмыльнулся. - Es tut mir leid*, Америка. Я не хотел, чтобы твой бойфренд приревновал тебя к Великому! Иван холодно ему улыбнулся. - Ещё одно слово, Пруссия, и ты поймёшь, как сильно я ревновал. Обещаю, что будет это очень, очень болезненно. Пруссия отступил назад, поближе к Германии. А Брагинский был приятно удивлён тем, что Альфред вёл себя необычайно тихо. Россия взглянул на него. Джонс прикусил губу, и лицо его немного подёргивалось. Его глаза отчаянно уставились куда-то в потолок и ярко поблёскивали. Он чуть повернул голову и свет упал на лицо, и Иван увидел, что тот едва ли не плачет. Не может быть. Это было слишком хорошо для того, чтобы быть правдой. Брагинскому очень хотелось увидеть сломленного и плачущего Альфреда, но ещё больше ему не хотелось, чтобы это увидел Людвиг и тем более Пруссия. Он сел и потянул за собой Америку, пряча его лицо у себя на груди. - Если вам не сложно, то не могли бы вы оставить нас наедине? Нам с Альфредом нужно обсудить кое-что личное, и боюсь, что этот разговор не предназначен для чужих ушей. Германия быстро кивнул, не доверяя собственному голосу. Пруссия ухмыльнулся сверху вниз этим двоим, но не решился спровоцировать Брагинского снова. - Ja, я уверен, что вам есть, что обсудить. И это что-то очень личное. Он обнял Людвига со спины, положив руки тому на грудь и живот. - Давай, Запад, пойдём, проведём «встречу» в моей комнате. Германия почувствовал себя очень неудобно после этих слов. - B-bruder, не н... - О, это так мило, Запад, - захихикал Гилберт. – Но ты же не хочешь оставаться здесь… Людвиг покраснел и начал выпутываться из чужих объятий, скорым шагом уходя из комнаты с повисшей в ней напряжённой атмосферой. Россия подождал до тех пор, пока не услышал, как закрывается дверь, и отстранил Америку от своей груди, чтобы увидеть его лицо. Альфред безуспешно пытался скрыть свои слёзы и скорчил смешную рожицу, но выглядел он при этом ужасно мило. Иван сразу же подумал, что Джонс сейчас похож на ребёнка, которому пообещали на обед мороженное, а в итоге заставили есть невкусный суп. - Думаю, что всё не так уж и плохо. Эти отметки сделали тебя ещё красивее, и поверь, если я так говорю, значит это правда. Америка прикрыл ладонью рот и безуспешно пытался не заплакать. Он героически пытался остановить слёзы, но последняя фраза Брагинского стала последней каплей. Альфред горько зарыдал, от стыда и гнева, и крупные слезинки катились по его раскрасневшимся щекам. - Я н-ненавижу тебя, Россия! Ненавиииижу! Чёооооорт! Америка отвернулся, а Иван наклонился и аккуратно снял очки с его лица. Его прекрасный, плачущий Альфред. Испания был полностью прав - это уязвимое выражение лица было невероятно сексуальным. Альфред поднял руки и попытался оттолкнуть Брагинского, спрятать свои слёзы. Но Россия и не хотел сделать что-нибудь эдакое. Он лишь нежно обхватил ладони Америки и прижал их к своей груди. - Позволь мне увидеть твоё прекрасное личико, Альфред. Альфред бросил на него ненавидящий взгляд и Иван содрогнулся. Это мгновение накрепко врезалось в память. Он снова потянул Альфреда к своей груди и крепко его обнял. С трепетной нежностью, которая резко контрастировала с тем садистским поведением, что имело место всего лишь несколько минут назад, он гладил Джонса по волосам и успокаивающе мурчал нежности в это аккуратное чистенькое ушко. Америка сжимал кулаки, но не чувствовал в себе сил для того, чтобы вырваться из этих стальных объятий. Вместо этого он лишь пуще прежнего залился слезами и принялся мысленно проклинать Брагинского всеми теми словами, которые только мог припомнить. Вскоре слёзы закончились, и Альфред почувствовал себя опустошённым. Вдобавок к испытываемому стрессу его начала доставать головная боль. Россия наконец-то оторвался от него и большим пальцем провёл по его влажной щеке, стирая последние слезинки. - Тебе лучше? Америка всхлипнул. - Не смей спрашивать меня об этом! Это всё твоя вина, ублюдок! Брагинский сделал вид, будто он был поражён словами Джонса. - Моя? Если бы ты хоть на минутку включил голову, то мог бы понять, что всё это – исключительно твоя вина. В конце концов, если бы ты просто сделал то, что я говорил, этого никогда бы не произошло. Хотя не скрою – я рад тому, что произошло, и тому, что смог увидеть твоё прелестное заплаканное лицо. - Ты чудовище! – прошипел Америка. Россия захихикал. - Это немного грубо с твоей стороны. А вот я подумал, что в наших с тобой отношениях случился невероятный прорыв. Альфред возмущённо вскинулся. - И что это за прорыв такой, а?! - Ну, мы наконец-то преодолели твоё огромное эго, и только что у нас с тобой произошёл очень интимный и личный момент в отношениях. - Агрх! Что с тобой не так?! Клянусь, у тебя точно не в порядке с головой! Иван наклонил голову. - Думаю, я предпочёл бы, чтобы ты молчал. Твой трёп разрушает иллюзию того, что у тебя есть голова на плечах, Альфред. После этих слов он наклонился поближе к Джонсу и крепко его поцеловал. Америка ощетинился, словно разъярённый кот. - Прекрати! Брагинский нежно погладил Альфреда по щеке. - Осторожней, ты же не хочешь, чтобы Германия снова прибежал сюда на твои вопли, мм? Джонс покраснел – слов России оказалось достаточно, чтобы он проглотил все те обидные слова, что так и рвались с его языка. Иван провёл кончиками пальцев по припухшим губам Америки и улыбнулся. - Так гораздо лучше… Он снова наклонился и поцеловал Альфреда, с удовольствием покусывая и посасывая его нижнюю губу. - Ммм… И насколько же успешным было наше с тобой совещание, а, Альфред? Насмешливый тон в словах Брагинского оказался последней каплей. Америка, собравшись с силами, упёр руку на лицо Брагинского и принялся с остервенением отталкивать его от себя. Россия, неразборчиво что-то пробурчав, вслепую потянулся вперёд и схватил Джонса за грудки. Альфред нелепо взмахнул руками и отклонился назад. Он почувствовал, как начинает соскальзывать с дивана, и как Брагинский падает вниз вслед за ним. И вздрогнул, когда Иван неловко упал прямо на его ноги. - Ауч! Чёрт, слезь с меня! Россия, нахмурившись, потирал свой внушительный нос. - Это было необязательно делать, знаешь? Америка изо всех сил старался освободить свои ноги. - Слезай давай! Мне больно! Брагинский наконец-то слез с его колен и Джонс недовольно начал потирать болевшее место, незаметно при этом морщась. Наконец, он посмотрел вверх, на Ивана. - Просто для справки – эта встреча была полным провалом! Дерьмо… Где мои очки? Я ухожу! Иван оглянулся и взял в руки очки Альфреда. Учитывая то, что Америка при падении махал руками, как мельница, просто чудом было то, что они остались лежать на месте и не разбились. Брагинский задумчиво напялил их на себя. - Терпение, мой дорогой Альфред, терпение. Мог бы просто сказать, что хочешь уйти. Если ты считаешь, что встреча была неудачной, то я действительно не знаю, чего ты от неё ожидал. Джонс схватил очки и тут же нацепил их себе на нос. - Я хотел очистить своё доброе имя, по которому ты так тщательно потоптался за каких-то жалких 24 часа! Россия грузно уселся обратно на диван, и лицо Америки оказалось прямо перед его коленками. - Я предупредил тебя. Джонс упрямо дёрнул подбородком в сторону, поднимаясь на ноги. - …Если ты относишься к этому так несерьёзно, я просто разберусь со всем этим без твоей помощи! И я очень надеюсь, что не буду видеть твою мерзкую рожу ещё очень и очень долгое время. - Ты ошибаешься, Альфред, - тяжело посмотрел на Америку Иван. – Я отношусь к этому гораздо более серьёзно, чем ты. Джонс раздражённо делает вдох. - Мне всё равно, что ты говоришь, Россия. Он развернулся, чтобы уйти. Брагинский вскочил с дивана и у дверей они оказались практически одновременно – Россия успел захлопнуть дверь и защёлкнуть замок. Он обнял Америку одной рукой со спины, оставляя вторую на замке, и положил подбородок ему на плечо. - Иван. Я просил тебя называть меня по имени. Альфред взглянул на большую ладонь, что отделяла его от свободы. - …Россия. Брагинский легонько рассмеялся. - Ты действительно невероятно упрямый. Я знал, что будет непросто, но знаешь, так даже интересней. И-ван. Джонс на секунду замер прежде, чем ответить. - Россия. Брагинский мягко куснул кончик чужого уха. - Это глупо, Альфред. Я ведь всё равно не сдамся, пока ты не полюбишь меня. Наконец, он медленно убрал руку от двери. Другая неохотно разжала свои объятия. - Do svidaniya, Альфред. Скоро увидимся… Сердце застучало в горле. Америка торопливо схватился за замок и открыл дверь, чтобы Россия вдруг не решил его остановить и снова продолжить свои грязные домогательства. Шаг его всё ускорялся и ускорялся, пока он не оказался у входной двери и буквально не пролетел оставшееся расстояние до ожидавшей его машины. - Быстрее. Быстрее! Как только машина отъехала подальше от дома, Альфред надел солнечные очки, чтобы скрыть покрасневшие глаза. Что ему теперь делать? Его босс наверняка разозлится на него. Ещё и этот Пруссия – он-то точно не утерпит и растреплет всем, что видел в своём доме. Как Россия делал с ним Бог знает что. Джонс не только потратил впустую последние одиннадцать, а может даже и больше, часов, но и потратит ещё столько же на чёртов перелёт. Да и ещё эти проклятые засосы… Америка покраснел от обиды и стыда. Он оправил воротник пальто повыше и прислонился лбом к стеклу окна, чувствуя себя последним неудачником на земле. ~. Брагинский сидел на диване и подводил итоги последних событий. Лично он считал, что всё прошло более чем успешно. Увидеть, как плачет Америка – самое лучшее событие, что произошло на этой неделе. Возможно даже, что в этом году. И конечно же сейчас он думал только об этом… Он вытащил из кармана простую, маленькую записную книжку и наскоро пролистал её, ища страничку с именем Испании на самом верху. Он провёл пальцем по странице, глаза перебегали со строчки на строчку, пока он, наконец, не нашёл то, что искал… Вот она. Ах. Кажется, Испания сказал, что это он должен был заплакать, а не Америка. Ну… Иван решил, что ему больше нравится вариант, который произошёл в доме Германии. Альфред так сладко выглядит, когда плачет… Конечно, несмотря на то, что он наслаждался происходящим, он не был уверен, что Америка испытывает то же самое. Но это конечно же потому, что они сейчас только на начальных стадиях отношений. К тому же, не мог же он рассчитывать на то, что Джонс будет рад оттого, что он снизу? Зато он был таким эмоциональным! И выглядел при этом так хрупко, что Иван просто не мог удержаться и не воспользоваться таким шансом. И унижать его оказалось действительно ужасно весело. Тем не менее, Альфред сказал, что ненавидит его, по крайней мере два раза назвал его чудовищем, когда как реакции Джонса наоборот показывали, что он его хочет. Россия задумчиво нахмурился. Как оказалось, эти ухаживания были гораздо сложнее, чем казались на первый взгляд… _______________________________ Переводы: Es tut mir leid (нем.) – Мне жаль; прости (устойчивое выражение) Bruder (нем.) - брат AN: Вероятно, вы посчитаете меня ужасным человеком, но всё же я скажу, что писать про плачущего Америку оказалось очень весело *смеётся* Я имею ввиду, это было действительно весело, но я действительно люблю этого парня)