You and I will Fall in Love

Пока Америка потягивал кофе, Россия сноровисто убирал со стола и мысленно составлял список покупок. И что-то нужно было делать с баром Альфреда - американский алкоголь, а в частности водка, были полнейшим дерьмом. Да и вообще с его вещами… По понятным причинам он сам не мог сгонять домой за личными вещами. Может, попросить Литву, чтобы он захватил для него вещи? Это было бы очень кстати. Брагинский сделал мысленную пометку о том, чтобы выделить время и позвонить Торису. - Альфред, - мысли о своих вещах напомнили Ивану кое о чём, что он недавно одолжил Джонсу. – Ты не мог бы вернуть мне обратно мой шарф? Пожалуйста. Я ужасно неуютно чувствую себя без него. - Точно, - встал из-за стола Америка. – Я как раз думал над тем, что что-то забыл. Мм, окей, сейчас принесу. Классный шарфик, кстати. Сразу видно, что твоя сестра постаралась на славу, когда его делала. Россия активно закивал словам Альфреда, на мгновение прикрывая глаза. - Думаю да. Она действительно очень милая. Хотелось бы Джонсу иметь дело с этой сестрой Брагинского, вместо Беларуси. Гораздо больше хотелось. Старшая сестра Ивана выглядела сладкой куколкой, по крайней мере, именно такой он её запомнил за время всех ограниченных с ней контактов. Почему из двух сестёр ему досталась самая бешеная? Ах, ладно, какая ему разница? Это всё равно не его дело… Америка забрал шарф из своей комнаты и вернулся на кухню. Он был в искреннем порыве сложен, но попытка придать ему опрятность явно не удалась. Но Иван всё равно никак на это не отреагировал – он взял свой любимый шарф и прижал его к лицу, на мгновение прикрывая глаза. Выглядел при этом он так, будто воссоединился со старым любимым другом. Затем Россия легко его развернул и наконец-то обмотал вокруг шеи. Альфред, смотря эту трогательную сценку воссоединения, наконец-то осознал, что напрягало его всё это время в Брагинском – тот без своего вечного спутника-шарфа выглядел так, будто без него был каким-то другим человеком, просто очень похожим на Ивана. - Спасибо тебе большое, Альфред, - улыбнулся Россия. – Я рад, что ты вернул мне его в целости и сохранности. Брагинский на самом деле был этим удивлён. Джонс удивлял его так уже не в первый раз – он бесился, когда ему пришли цветы, но руки у Америки не поднялись выкинуть цветы. Так же и с шарфом – казалось, что при расставании Альфред его ненавидит, но вот он возвращает ему шарф – целый и невредимый, и даже трогательно сложенный (правда весьма неаккуратно, но зато старательно). Америка на любезные слова Ивана только пожал плечами. - Без проблем, - только и сказал он. На лице был написано такое же равнодушие к словам благодарности. Потому что он действительно не понимал, за что же его благодарит Брагинский. ~. Америка сидел на диване, уставившись в экран телевизора и напряжённо следя за действием на экране – он играл в приставку и убивал зомби. Рядом сидел Россия и подносил к его рту, губам кусочки шоколада, так, что ему не нужно было отвлекаться на это и использовать руки. Брагинский болтал с кем-то по телефону на каком-то смутно знакомом языке, но точно не на русском. Может быть, литовский? Конечно, Литва жил с ним относительно недавно, и он вроде как слышал, как тот говорил на своём собственном языке, но окончательно Альфред не был уверен. Он даже хотел попросить Брагинского передать привет, но тот ткнул ему в губы очередной кусочек шоколада, заставляя замолчать. Он сжевал только половину, и – о чёрт! – откуда на экране вдруг появилась так много зомби?! Некоторое время Россия висел на линии. Наверное решал свои проблемы – там сгладить шероховатости, здесь принять какие-либо решения и урегулировать конфликт. В общем, занимался делом. Вообще-то Америка тоже должен был поговорить со своим боссом, но он решил оттягивать момент разговора до тех пор, пока это в принципе было возможно делать. Может быть, завтра всё будет не так плохо, как кажется сейчас? Кстати о делах, Джонсу следовало бы также найти какой-нибудь огромный, мега-убер сложный замок на дверь своей спальни, чтобы уж точно спать спокойно тогда, когда в его доме находится Брагинский. Иван тем временем закончил разговор и тихонько вздохнул перед тем, как набрать новый номер. Некоторое время Америка был полностью поглощён действием на экране, но в конце концов начал улавливать довольно напряжённое настроение со стороны России. Его голос звучал как обычно тихо, но… нет. Он ошибся. Сейчас Брагинский говорил намного тише, чем обычно. Таким тоном, каким люди говорят, когда пытаются сохранить спокойствие, и в большей степени успокоить разъярившегося и громко кричащего собеседника. Прислушавшись, Альфред понял, что на Россию действительно кричали – он улавливал слабый голос собеседника Ивана. То-то Брагинский еле заметно морщился и немного отодвинул руку с телефонной трубкой. Слегка поднапрягшись, Америка наконец-то узнал человека, чей голос сейчас громыхал из трубки России. Это был президент. Вообще-то Альфред не особо интересовался чужими президентами – они слишком быстро менялись, да и вообще он предпочитал иметь дело напрямую со странами. Но всё равно невольно прислушался к разговору Ивана, мысленно достраивая недостающие реплики, отталкиваясь от того, что говорил Брагинский. И слушая разговор России со своим президентом, у Альфреда создалось впечатление, что начальник Брагинского говорил тому, что он не может оставаться с Америкой, хотя он и обещал выполнять все свои прямые обязанности. Чем громче и настойчивее разговаривал президент, тем тише и более расстроенно говорил Иван. Когда уже и в голосе Брагинского зазвучало сомнение, Джонс не выдержал. Поставив игру на паузу и вытащив шоколадку изо рта, Америка решительно поднялся с пола и выхватил у изумлённого таким поступком России телефон. Слова, слетавшие с губ, звучали странно и непривычно, но звучали достаточно убедительно. - On budet nahodit’sya so mnoy. Ya uveren, vi ponimaete, chto eto proishodit radi horoshih vneshnih otnosheniy. Spasibo za sotrudnichestvo. Ответом ему было ошеломлённое молчание на другом конце трубки. Альфред молча протянул телефон обратно Брагинскому, засунул недоеденную шоколадку в рот и сполз обратно на пол, продолжая остановленную игру. Россия, несколько пошатнувшимся голосом, бросил в трубку несколько слов. Он больше не разворачивал шоколадки для Джонса. Повесив трубку уже через мгновение, он вперился взглядом в Америку. - Ты говоришь на русском? Альфред закатил глаза, запихивая в рот остатки шоколада. Прожевав всё и облизав губы, он широко ухмыльнулся. - Ага, типа того. У меня, знаешь ли, в стране живёт много приезжих людей. Так что я знаю чертовски много языков, и при возможности могу их использовать. Но, конечно, английский – лучший язык. И ты не должен был быть так удивлён этой новостью. Никто никогда не верил, что он может сделать хоть что-то. Это было немного обидно. Россия протянул к нему руку и, играясь, подёргал прядки его волос. - Мне нравится узнавать о тебе новые вещи, - с улыбкой сказал он. Альфред отмахнулся от руки Ивана. Несколько минут прошли в молчании, пока тихий голос Брагинского не произнёс ещё одну фразу: - …спасибо за это, Альфред. Пока Джонс, застигнутый врасплох этой неожиданной благодарностью, пытался найти ответ, в игре на экране стремительно развернулось действие- откуда-то вылезла целая толпа мертвецов и прикончила персонажа Америки. - Чёрт возьми! Я же зашёл, мать вашу, так далеко! Агрх! Я вообще не сохранялся… Поворчав немного для проформы, Альфред резко повернулся к России. - Эй, хочешь пирог? - Пирог? Ну ладно, пирог это хорошо. Ты действительно много ешь, да? – хихикнул Иван. Джонс фыркнул и отнёс джостик обратно на место, к игровой консоли, которая была частью его развлекательного комплекса. Как бы то ни было, он бы ни за что не признался России, что просил за него от своего имени, потому что разговор с русским президентом действительно его расстроил. Так что лучшее средство от депрессии – пирог – поднял бы ему настроение. Почему бы в таком случае, раз этот русский тоже здесь, не предложить ему кусочек пирога? - Я ем столько, сколько нужно, - отрезал Америка. – Уверен, что ты вообще ешь больше меня, ты же огромный, как долбанный небоскрёб. А теперь извини, скоро вернусь, - закончил Альфред и вышел из комнаты, чтобы снова замотать шею бинтами. Эти тупые засосы, которые ему наоставлял Брагинский, приносили физическую боль при мысли, что они расположены у всех на виду. По возвращении Джонс даже замер на месте – Иван стоял у двери и весь засветился при его появлении. Будь у него хвост, он бы бешено им размахивал от радости, как маленький миленький щеночек. Америка на секунду представил, как выгуливает Брагинского, словно собаку, но мысленно надавал себе оплеух – нет, это решительно отвратные мысли. Никогда и никому не стоит представлять Россию в ошейнике и с поводком. Чтобы скрыть некую нервозность, которая последовала за его буйной фантазией, он убрал руки в карманы. - Ну, пойдём, что ли? И давай только без всяких неприличных вещей, нарушающий общественный порядок! - Нарушающих, эм… порядок? – вздёрнул бровь Иван и расплылся в ухмылке. – Интересно, что ты, Альфред, подразумеваешь под «неприличными вещами», нарушающими общественный порядок? Может быть, ты продемонстрируешь их на мне, чтобы я запомнил, чего ты стесняешься, и что мне лучше не делать с тобой на людях? Брагинский не выдержал и рассмеялся, когда Джонс кинул на него дикий взгляд. - Дьявол, ни за что! Так, давай просто договоримся, что от всех романтических и сексуальных вещей нам следует воздержаться, хорошо? Иван галантно открыл перед Америкой дверь. Тот, подозрительно покосившись на Брагинского, чуть ли не по стенке выбрался наружу. Россия, покачав головой, последовал за ним. - Хм. Знаешь… Я совсем не понимаю, почему ты так стесняешься моих меток. Сомневаюсь, что кто-то всерьёз решит, будто их оставил я. - …говорит человек, - фыркнул Альфред, - который пред всем миром меня нагло поцеловал и заявил, что мы состоим в отношениях! Можешь мне поверить – никто и не засомневается в том, что их оставил ты! - В самом деле? – улыбнулся Иван, хватаясь пальцами за краешек рукава Джонса. – Тогда знаешь, я чувствую себя немножко счастливым. - Не говори так! – отдёрнул руку Америка. – И почему, чёрт возьми, тебя этот факт делает счастливым? Брагинский, не обратив внимания на попытку Альфреда избавиться от его прикосновения, вновь схватился за краешек его рукава. - Потому что он означает, что окружающие смотрят на нас и считают нас парочкой. И мне это очень нравится. - Придурок, - со вздохом покачал головой Джонс. Россия на его заявление лишь странно улыбнулся и молчал всю оставшуюся часть пути к небольшой кафешке. - Что тебе больше нравится? Я лично считаю, что лучший пирог на свете это яблочный пирог, но это я. - Меня устроит любой, - пожал плечами Иван. Закатив глаза, Америка заказал у официанта два кусочка яблочного пирога. Какое средство от депрессии может быть круче любимого пирога? К тому же Россия вроде не собирался устраивать у всех на виду оргию, так что настроение Альфреда неуклонно повышалось. Он подумал о том, что поедание вкусностей в кафешке у всех на виду попадало под определение «дружбы», и что окружающим будет хорошо заметно, что они друзья… и только друзья! Ничего больше, слышите?! Ничего!!! - Пойдём поедим снаружи. Выбрав симпатичный столик в тени дерева, они приземлились на лакированные стулья, и Джонс с удовольствием принялся пилить свой кусок выпечки. - Ах, чёрт, старый добрый яблочный пирог!.. – радостно вздохнул он, отправляя в рот первый кусочек и жмурясь от удовольствия. В отличие от него, Брагинский ел свой яблочный пирог медленно, глядя куда-то пустым взглядом и явно пребывая мыслями не здесь. Америка умял половину своего, когда вилка вдруг замерла в воздухе. - Эм… Иван, ты боишься? Откуда в его голове вообще появилась такая идиотская мысль?! Но было слишком поздно – она уже прозвучала. На лице Брагинского промелькнула целая череда эмоций, но длилось это всего лишь доли секунды. - Боюсь… чего, Альфред? - Мм, - Джонс поспешно запихал в рот очередной кусочек, надеясь отыграть немного времени, чтобы продумать ответ. – Ну… может быть, «страх» это не то слово. Нервный? Взволнованный? Ты сейчас прячешься от своей сестры, и твой босс недоволен тем, что ты ему устроил. Должно быть тебя это огорчает… Да, наверное так. Россия напоминал ему сейчас тех эмигрантов, что приехали в его страну в поисках лучшей жизни. Этот взгляд напоминал ему об их взглядах – потерянных, тоскующих по родине и ужасно печальных. После этих слов Америки Иван напрягся, но после расслабился и ухмыльнулся в ответ. - То что ты сказал – это очень проницательно, Альфред. Я впечатлён. - Заткнись, мудила! – огрызнулся смущённый Джонс. Брагинский с мягкой улыбкой принялся неторопливо крошить в тарелке пирог - Он может заставить меня вернуться обратно прежде, чем я буду к этому готов. Я не уверен… я мог бы выполнять свою работу и здесь, на другом конце земного шара, я знаю это. Я так и сказал ему, но… А в мозгу Америки ярко застучала мысль – его босс стоит на моём пути. Я не могу позволить ему провалить свой идеальный план по превращению Брагинского в нормального человека! - …вееерно. А у тебя есть ручка? - Хах? – Россия взглянул на него, чуть сбитый с толку неожиданной сменой темы. – Н-нет. - Тогда я сейчас. Альфред встал из-за столика и зашёл обратно в кафе, чтобы взять ручку и салфетку. Вернулся он через минуту, и усевшись за столик тут же принялся строчить что-то на бумаге. Закончив, он скомкал салфетку и кинул её в Ивана. - На, прочти! Брагинский поднял бумажку, разгладил её и всмотрелся в чужой почерк, пытаясь расшифровать написанное. Ивану Брагинскому даётся дипломатический иммунитет на территории Соединённых Штатов Америки и присуждается статус политического беженца. Этот человек получает защиту от политических гонений до того времени, пока Альфред Ф. Джонс не сочтёт нужным. Под этой короткой записью были поставлены дата и подпись Джонса. Россия снова вчитался в неровные, прыгающие строчки. - Ты действительно это сделаешь? - Я АМЕРИКА! – рассмеялся в ответ Альфред. – Я могу делать всё, что я, чёрт побери, хочу! Мой начальник, вероятно, будет расстроен, но он знал, что я идиот, когда становился моим боссом, так что вряд ли будет возражать. Можешь спокойно радоваться жизни, пока ты здесь, потому что я никому не позволю забрать тебя отсюда силой! Иван осторожно сложил салфетку и бережно убрал её в карман. С лёгкой, почти неразличимой улыбкой он протянул руку и нежно провёл ладонью по его щеке, поддев в конце костяшками пальцев подбородок и чуть задрав его вверх. - Знаешь, Альфред, простого спасибо будет недостаточно, чтобы выразить всю мою благодарность. Так что как только мы окажемся дома, я смогу тебя отблагодарить. - Э-эй! – вспыхнул Джонс, отпихнув от себя чужую руку. – Я это не для награды какой-нибудь делал, ясно?! И как ты можешь так фамильярно говорить «вернёмся домой»? Ты вообще-то мой гость!!! - Да, да, - небрежно сказал Брагинский, беря в руки вилку и снова начиная потрошить свой кусочек пирога. – Как скажешь, мой дорогой. - Не заставляй меня снова тебя щипать, - угрожающе наклонился к России Америка. И пока Иван бодро доедал свой яблочный пирожок, Джонс сердито дулся и сверлил взглядом стол… Господи, что он делает? Он наверное сошёл с ума. Потому что это было единственным логичным объяснением тому, чем он сейчас занимался… - Альфред, - вдруг заговорил Брагинский, поднимая на него свой взгляд. – Как насчёт посмотреть несколько ужастиков сегодня вечером? - Ужастики? – что это России вдруг стукнуло в голову? – Ну… да, наверное хорошая идея. Тогда зайдём по пути в прокат за каким-нибудь фильмом, хорошо? Иван удивлённо приподнял бровь. - У тебя разве нет дома фильмов ужасов? - Да есть, но я же все их видел, - пожал плечами Джонс. – Я вообще все фильмы смотрел, что есть в моей коллекции. А мне бы хотелось посмотреть что-нибудь новенькое. Брагинский задумчиво облизнул вилку. - А ты… смотрел тот фильм, который я тебе дал? - Ага, смотрел. Мне понравилось. Если у тебя есть ещё фильмы от этого режиссёра, я был бы не против на них взглянуть. То есть, я хотел сказать, картина была действительно интересной, даже если события там развивались довольно медленно. Да и конец был потрясающим. События развивались очень медленно, но конец того стоил… Слова, которые будто бы описывали его сегодняшнюю ситуацию. Россия мягко улыбнулся. - Я очень рад, что тебе понравилось. - Мм? Да, давай уже пойдём отсюда, - рассеянно отозвался Америка. – Ты же уже доел всё, верно? Энергичный, беззаботный Альфред. Разве всегда он вёл себя так, будто весь мир принадлежит ему? Разве никогда ему не причиняли боли? Иван философствовал, поднимаясь из-за своего места. Стул противно заскрежетал по земле. - Да, уже закончил. Когда во время их неспешной прогулки Джонс заметил, что Россия на него пялится, он остановился. - У тебя что, какие-то проблемы? Если хочешь сказать что-то, можешь говорить. Мне не нравится, что ты всё время на меня пялишься. Вместо ответа Иван широко улыбнулся подошёл к Америке вплотную и стянул у него с носа очки. Рассмеявшись, он живо отскочил от него на пару шагов и принялся вертеть в руках, любуясь тем, как бликует солнце на металлической оправе, и как отражается от стекла. Америка ощетинился. - Эй! Верни Техас! Всё, ты меня окончательно достал... Это война!!! - Ах, мне просто стало интересно – как Альфред Джонс видит этот мир, - захихикал Брагинский и довольный, напялил очки себе на нос, прежде чем Америка успел выхватить их у него из рук. - Я сказал верни их немедленно! – схватил Россию за руку Альфред. Иван издал весёлый смешок и только поправил очки изящным жестом. - Как я выгляжу? – невинно поинтересовался он, безмятежно, с лукавой улыбкой смотря Джонсу прямо в глаза. Америка открыл было рот, но так ничего и не сказал. Россия и правда был хорош. Очки делали его детское лицо ещё более невинным, а выражение глаз – беззащитным и нежным. И, и почему вообще Иван посмел вдобавок порозоветь от смущения? Он не должен выглядеть так мило в его очках! Это незаконно! - Т-ты выглядишь глупо, - слегка заикаясь, заявил Альфред, страшно покраснев. – Та-так что немедленно верни их об-обратно… Брагинский обиженно вздохнул и надулся. Стянув с себя оправу, он аккуратно сложил очки, и перед тем, как вложить их в чужую, слегка подрагивающую ладонь, оставил на щеке Америки кроткий поцелуй. - Они точно тебе подходят? Ведь изначально они тебе не принадлежали, не так ли? Альфред сосредоточенно вытирал стёкла очков краем своей рубашки. - Пфф, не важно. Я получил их в подарок от Мексики совершенно честно и справедливо, - он напялил очки на себя, и только тогда полностью ощутил себя в своей тарелке. – Больше их не трогай. - Я в любом случае ничего не вижу. Даже когда я надел твои очки, я так и не понял, что ты со мной творишь. Джонс нахмурился. Что это ещё за очередная загадка от Брагинского? О чём он сейчас вообще говорит? - Я сейчас вообще не понял, что ты имел в виду. - Я знаю, - вздохнул Россия и протянул руку, чтобы потрепать Америку по волосам. – Ты немножко глупенький, но знаешь, это только делает тебя ещё более очаровательным - Я не глупый! У меня острый ум, как у… как у грёбаных гвоздей!.. или ножей… Ох, просто заткнись! – Джонс, окончательно запутавшись в словах, сердито насупился и зашагал вперёд. Иван последовал за ним, и через минуту снова осторожно схватился кончиками пальцев за краешек его рукава. - Чего ты боишься, Альфред? - Ничего, - оскорблённо посмотрел на него Америка. – Я сделан из стали. Нет, я хотел сказать, страх – моё второе имя! Стой… ээ, нет, я не это имел в виду… я хотел сказать бесстрашный! Да! Всё правильно, я – Альфред Бесстрашный* Джонс, детка! И лучше тебе хорошенько это запомнить! Иван предвкушал проверить слова Литвы о том, что Джонс до безумия боится призраков. Тем не менее, ему очень хотелось, чтобы Америка сам признался ему в своём страхе. Ведь наверняка было что-то ещё, гораздо серьёзнее и печальнее, чем призраки, что заставляло эту нацию рядом с ним трепетать от ужаса и страха. То, что он похоронил в самом тёмном уголке своего сердца, и что не открывал ещё никому из окружающих. - Ты такой милый, Альфред… - Я не милый! – вспыхнул румянцем Джонс, что только сделало его в глазах Брагинского ещё более очаровательным. - Конечно ты не милый, - мягко согласился Россия. Америка стукнул его по плечу, и Иван рассмеялся. С Альфредом ему всегда было так легко общаться! ~. Джонс скептически читал аннотацию к фильму на одной из выбранных коробочек с диском. - Беру эти, - в конце концов кисло заключил он. - Всё равно ничего круче у них тут явно не наблюдается… Ладно, ты уже выбрал что-нибудь, здоровяк? Россия молча протянул ему самый страшный из всех найденных фильмов про привидений. На самом деле его все эти картины только забавляли. Мёртвые не могли напугать Ивана. Гораздо сильнее он боялся того, на что способны живые. Америка, взглянув на диск, слегка занервничал. - Ээ… Гм, да, конечно. Выглядит интересно. Значит, я беру это, это и… ох чёрт! Я это уже смотрел! Так, ладно, значит этот убираем, итого у нас осталось три фильма. Неплохо. Он рассчитался с продавцом, дверной колокольчик звякнул, когда они вышли на улицу. - Альфред? Может, перед тем, как вернуться, зайдём в магазин? Джонс раздражённо вздохнул. Вообще-то всё, чего он хотел, это спокойно пойти поесть пирог. А теперь они идут из проката видео и собираются зайти в бакалею. Россия вообще развеселился. Хотя с другой стороны, он не мог сказать, что у того на уме. Он всегда улыбался, и это изрядно его бесило. - Отлично. Зайдём. Но не будем брать слишком много. В конце концов нам придётся всё это тащить на руках. Сделав ещё один крюк, они добрались до супермаркета. Там было ужасно холодно, и вдобавок ко всему ужасно неловко. То, как они спорили о покупках и все эти варварские знаки внимания от России заставляли остальных покупателей странно на них коситься. И этот тупой Брагинский настаивал на том, что им нужно покупать здоровую пищу! Джонс притворился, что Иван победил в споре, получив, наконец, две замороженные пиццы на ужин. В конце концов, лучшая еда для просмотра фильмов – это пицца! А ещё Америка был ужасно раздражён к тому времени, как они вышли из супермаркета. Он весь был увешан пакетами! В следующий раз, когда Брагинскому вздумается сходить в магазин за продуктами, он оставит его в компании самого себя, а сам будет сидеть дома и наслаждаться какой-нибудь крутой видео-игрой. К тому времени, как они вернулись домой, Альфред испытал огромное облегчение. Он ужасно устал, так что оставив пакеты с едой на кухонном столе он наконец-то вздохнул свободно. - Мы купили большую часть продуктов из твоего списка. Надеюсь, этого достаточно? В любом случае ты теперь знаешь, где и что можно купить. Не тащи меня в следующий раз за покупками, окей? - Альфред? Вообще-то осталось ещё кое-что, что я хотел бы сделать. - Что? – повернулся к нему Америка. Россия стоял намного ближе, чем он это предполагал. Прежде, чем Джонс успел отреагировать, Иван прижал его к столу, крепко обняв и забираясь языком в его рот. Этот горячий, страстный поцелуй застал Джонса врасплох, и он замер в таком положении, не в силах отреагировать на эту неожиданную ситуацию. Напоследок Брагинский ласково поцеловал его в щёку и отступил назад. - Спасибо, - просто сказал он, щурясь и улыбаясь нежной улыбкой. – За сегодня. Я действительно хорошо провёл время. Америка дотронулся кончиками пальцев до щеки, будто этот прощальный поцелуй оставил на его коже ожог. - Т-ты…! Ааагрх! Мне что, придётся завести чёртов электрошокер, чтобы научить тебя держать дистанцию?! Россия наклонил голову чуть в бок с самым что ни на есть невинным выражением лица. - Я отдам тебе долговую расписку на получение награды. Сохрани её до наступления действительно особого момента. Так, погодите… Брагинский что, не считает это благодарностью, о которой он говорил ему в кафе? Джонс мгновенно ощетинился. - Я не хочу её получать! П-просто положи эти чёртовы продукты на стол и иди прочь из кухни!!! Иван с улыбкой прижал палец к губам Америки и подмигнул ему перед тем, как, мурлыкая себе под нос простенькую мелодию, принялся разбирать сегодняшние покупки. Альфред быстро ушёл из комнаты, чувствуя себя удивительно расшатанным. Это было слишком близко. Слишком интимно… И как будто этого недостаточно, теперь Брагинский ещё и открыл ему кредит на извращения с собой. Как будто он захочет когда-нибудь воспользоваться этой возможностью! Просто потрясающе!.. ~. Россия и Америка удобно устроились на диване. Альфред опасался, что Иван полезет нарушать его личное пространство, и для предотвращения попыток всяческих прикосновений поставил между ними миску с попкорном. Конечно, сейчас ещё не совсем стемнело, но если они хотели успеть посмотреть все три фильма за ночь, то следовало начинать немедленно. А ещё Джонс благодушно позволил Брагинскому изменить порядок просмотра ужастиков, так что просмотр они начали с тех дисков, которые выбрал себе Америка. Фильм России таким образом оказался последним на очереди. Тот справедливо полагал, что для пущего эффекта было бы полезнее посмотреть его, когда будет совсем темно, не поделившись, однако, собственными мыслями с сидящим на диване Альфредом. Так они и начали свой маленький марафон фильмов ужасов. Первой на очереди оказалась картина про серийного убийцу, и она оказалась полным провалом. Фильм был таким скучным, что ни один из них не мог сосредоточиться на просмотре. В конце концов они начали шутить над персонажами кино, и смеялись так громко и сильно, что у них начали болеть животы. Второй фильм оказался японской картиной. Иван честно пытался заинтересоваться сюжетом, но у него в принципе не получилось этого сделать. Альфред так вообще смеялся над большей частью сцен. Ему вообще было не страшно. Брагинский немного запутался – этот фильм был о призраках, но на Джонса он не произвёл никакого впечатления. Может быть, за это время он уже успел избавиться от страха перед призраками? Если это было правдой, то эта самая правда ужасно разочаровала Ивана. Перед третьим фильмом они устроили себе перерыв на пиццу. И наконец-то они приступили к последнему фильму. Впервые за вечер Ивану так поплохело. И дело было даже не в том, что его испугал фильм, о нет. Просто картина была снята отвратительно. С каждой минутой он становился всё мрачнее и мрачнее. Потеряв терпение, он уже повернулся к Альфреду, чтобы спросить, кто додумался снять ЭТО убожество, не говоря уже о том, где ещё найдутся идиоты, которые заплатят за просмотр этого фильма, как вдруг замер с открытым ртом. Америка прикипел взглядом к экрану, глаза его испуганно расширились, сам он нервно покусывал нижнюю губу. Это выглядело довольно… интересно. Россия сидел на месте, тщательно наблюдая за Джонсом краешком глаза. Тот испуганно хватался за декоративные подушки, сжимая из до побелевших костяшек пальцев, задыхался от страха и бесперерывно срывающимся шёпотом умолял героев на экране не делать того, что они сейчас делают. Ещё через 15 минут просмотра Брагинский наконец-то получил то, чего он действительно хотел. Как только призраки начали посредственно атаковать посредственных героев своими посредственными способами, Альфред в ужасе закричал и потянулся в его сторону в поисках защиты. Он кричал, действительно кричал от того, что творилось сейчас на экране. Всё, что сейчас мог делать Россия, это сохранять невозмутимость и пытаться не ухмыляться возникшей благоприятной ситуации. Когда Джонс схватил его за рукав, Иван взамен крепко сжал его руку. Америка бросил на него дикий взгляд, как будто вдруг осознал своё поведение. Брагинский делал всё, чтобы сохранить на лице напряжённое и взволнованное выражение. И слава Богу, что Альфред поверил его актёрской игре! Было легко подыгрывать Джонсу, сжимать его ладонь крепче, обнимать в особо пугающих его моментах. Америка и не заметил, как скоро он оказался в кольце крепких, чужих рук, пряча лицо на груди Брагинского и испуганно умоляя героев спасаться и давая им беспорядочные, нелепые советы. Россия бодро подтягивал его ближе к себе на каждой предсказуемой и, стоит сказать, нелепой и глупой призрачной атаке. Ему стоит при следующей встрече расцеловать Литву. Это было слишком хорошо для того, чтобы быть правдой. Фильм закончился – этот предсказуемый финал Иван предугадал в его самом начале – и по экрану наконец-то покатились финальные титры. В комнате стало очень темно. Америка шумно сглотнул – его всё ещё продолжало потряхивать от страха. - Э-э-это б-был действительно ч-чудной фильм. Н-не то, чтобы я испугался! Н-нет, мне было совсем не страшно… - А я испугался, - тихо прошептал Брагинский. Ложь легко слетела с его губ. Возможно даже слишком легко. Если он не будет осторожен, всё будет слишком очевидно. - …знаешь, мне бы не было так страшно, если бы твой дом не был бы таким старым. У тебя ведь здесь… нет призраков? Тихий стон страха сорвался с губ Альфреда. Зачем, ну зачем Россия сказал ему такую ужасную вещь? - Н-не г-говори глупостей! В-в-в моём доме н-нет ник-каких привидений… Иван вдруг закрыл ему рот рукой и прижался ближе. - Тш! Ты слышал это? Джонс активно затряс головой, изо всех сил напрягая слух. России явно помогали звёзды, потому что в этот момент где-то в глубине дома что-то упало. Ничего странного для такого огромного дома – в обычное, дневное время на такой звук никто бы не обратил внимания. Но тем не менее этого было достаточно для того, чтобы Америка вновь вцепился в Россию мёртвой хваткой. - Э-это ничего не значит! - Я могу спеть, - всё тем же шёпотом предложил Иван, положив свою руку поверх руки Альфреда. – Может это отпугнёт призраков? – и Брагинский начал петь одну из своих русских колыбельных. Альфред посмотрел на него со слезами на глазах. - Прекрати! Ты поёшь страшнее, чем привидения! И почему, господи Иисусе, ты вообще решил спеть? Ты только сделал обстановку в 10 раз жутче! Чёрт возьми, я хочу в свою комнату! Если бы он мог просто забраться под одеяло в своей комнате, то всё бы было нормально. Но она была так далеко… В доме снова что-то стукнуло, и Америка спрятал лицо в ладонях, готовый вот-вот разрыдаться от страха. Глупый фильм, глупая жуткая песня Брагинского, идиотские призраки! Россия вдруг подхватил Альфреда на руки, крепко прижимая его к своей груди. Джонс завизжал. - Воа!!! Что ты делаешь?! Иван медленно поднялся с дивана и пошёл прочь из зала. - Я отнесу тебя в свою комнату. Не волнуйся, со мной ты точно будешь в безопасности. Я просто заставлю себя быть страшнее, чем призраки, если придётся. В обычной ситуации Америка бы просто высмеял это предложение или, что гораздо вероятнее, просто послал бы Брагинского в чёрту. Вот только сейчас, в темноте, после просмотра этого ужасного фильма, слова России звучали ужасно убедительно. Он прижался к Ивану, покрепче обняв его шею, и чуть не заработал косогласие в попытках понять, как ему страшнее быть – с открытыми или закрытыми глазами. И почему Брагинский продолжает так медленно идти? Из-за этого его ощущения и интуиция буквально выли от дурных предчувствий. Америка зажмурился от страха и поближе прижался к России, когда фильм закончился и выключился с жутким щелчком. Если Иван посмеет когда-нибудь высмеять его за это, он его прикончит. Самое ужасное было в том, что чем ближе они подходили к комнате, тем темнее становилось вокруг, и всё, что мог делать Америка, это тихо скулить и кусать губы. Брагинский тоже кусал губы, только по совершенно иной причине – от восторга его тянуло на дурацкое хихиканье. Когда они наконец-то пересекли порог комнаты, Альфред почувствовал огромное облегчение. Как будто с его плеч сняли огромный камень. Безопасность, он наконец-то в безопасности… Ну, по крайней мере он будет чувствовать в безопасности, как только окажется в своей постели. Было так темно, что он совершенно ничего не видел. Россия просто обязан включить свет! Иван аккуратно спустил его на кровать. - Спокойной ночи, Альфред. Думаю, я пойду обратно, лягу спать на диван, где буду находиться совершенно один… Голос Америки всё ещё отказывался ему повиноваться, но стоило Брагинскому начать подниматься, как он отчаянно схватился за краешек его одежды. - Если… если тебе страшно, ты можешь… ум, можешь поспать сегодня со мной… Н-но только если ты боишься! Я, я имею в виду, что это всё не так, что я не хочу, чтобы ты спал со мной, но я сделаю специально исключение для тебя сегодня… только один раз! Один раз, ясно тебе?! Он мог видеть силуэт России, вот только разглядеть выражение его лица было ему уже не под силу. А Иван довольно ухмылялся. Как же хорошо, что Америка не видел выражения его лица!.. - … Правда? То есть, всё действительно будет в порядке? – о, управлять своим голосом Иван умел в совершенстве. Говорил он робко и нежно, и его голос тихо разносился по всей комнате. Джонс, услышав его ответ, не сдержал вздоха облегчения. - Д-да, конечно будет. Это совершенно нормально, что тебе страшно спать одному после такого страшного фильма. Но ты обязательно должен оставаться на своей половине кровати! Если посмеешь ко мне прикоснуться, я надеру тебе задницу, ясно?! - Спасибо, Альфред. Я действительно рад, что не буду сегодня спать один. О да. Он был очень, очень рад этому факту. Джонс стремительно откатился в сторону, чтобы освободить место для Брагинского, который уже полез в постель. Он протянул ему свои очки. - Можешь положить их на тумбочку? Россия вслепую поймал очки и так же вслепую шарил рукой рядом с кроватью, пока те не разместились со всеми предосторожностями на прикроватной тумбе. Стекляшки, которые не позволили ему увидеть мир таким, каким видит его Америка. - Спокойной ночи, Альфред, - тихо произнёс Иван, улёгшись на своей половине кровати, вдали от Джонса. - Спокойной, - вымолвил в ответ Америка. Он лежал на своей половине кровати не двигаясь, широко распахнутыми глазами глядя прямо в потолок. Слухом он улавливал малейшие шорохи, и содрогался от буйства собственной фантазии, которая будто на зло пыталась убедить его в том, что в этом доме живут призраки, и что они идут за ним. После долгой тишины Джонс повернулся в сторону Брагинского и уставился на его белеющую в темноте голую спину. - …Россия? Тишина. - Иван? – уже немного громче, но те не менее в ответ не прозвучало ничего, кроме ровного, спокойного дыхания. Тяжело сглотнув, Альфред шустро подкатился под бок Брагинскому. Как было верно подмечено Россией, он был намного страшнее каких-то там призраков. Вот только на практике Ивана Америка опасался куда меньше, чем привидений. Джонс был свято уверен, что чем ближе он будет находиться в Брагинскому, тем меньше будет вероятность того, что за ним придут призраки. Он опасливо приподнял одеяло и прижался к широкой спине Ивана, задерживая дыхания и боясь, что разбудит сейчас Россию своими действиями. Тот всё так же лежал, и его дыхание звучало в тишине размеренно и спокойно, так, что в конце концов Альфред успокоился. Он и сам не заметил, как тихонько заснул, прижимаясь к телу Ивана, наконец-то чувствуя себя в полной безопасности. А Россия лежал и улыбался, слушая, как за спиной возится Америка, чувствуя, как тот засыпает. Он знал, что Альфред пригласит его в свою постель. И – он был в этом уверен – не только на эту вторую ночь. Он был очень осторожен и терпелив. Он не будет ничего предпринимать этой ночью. Но следующая… он ждал её с нетерпением. Так, наслаждаясь собственными мыслями и ощущением тёплого тела под боком, Иван и заснул, убаюканный ощущением уюта и счастья.