Forest Of My Dead Dreams

— Моя картина представляет из себя не что иное, как пародию, — я широко расправила плечи, начиная свою проникновенную речь. Я должна была показать свои труды в лучшем свете. — Это сатира, главным образом высмеивающая… Скорее, даже обесценивающая мирскую суету; погоню за статусом; положением в обществе и мнимыми связями. Яркие контрастные краски сменяются гармонией минимализма ближе к краю рисунка — здесь представлено спокойствие, указующее путь к просветлению. Некоторые детали заднего плана можно истолковать по-своему, если погрузиться в историю и философию, но пускай зритель поищет их сам. Ведь должна быть в работе какая-то загадка, верно? Методист факультета «Фиолетовый Волк», ранее зачарованно слушающий мой рассказ, одобрительно захлопал в ладоши: — Файрвуд, это прекрасно… Не могу подобрать слов. Я как будто на миг приблизился к разгадке тайн мироздания. Вероятно, Вы очень долго и упорно работали над этой картиной… Однако осмелюсь спросить: где же она? — учитель вопросительно указал на пустое место перед собой. Думаю, он догадывается, что если эта картина и существует, то лишь в моем (а теперь и его) воображении. — Она еще не закончена, — я виновато опустила голову. — Прошу, дайте мне еще несколько дней. — Чтобы по их истечении Вы вновь сказали, что вас озарила другая гениальная идея, и Вы решили начать с чистого листа, избавившись от прошлой работы? — хитрец, он раскусил мою стратегию. Пора менять план. — Честное слово, на этот раз все иначе! Работа идет полным ходом, и результат оправдает потраченное время, — я старалась выглядеть максимально уверенной в своих словах, не забывая при каждой удобной возможности напомнить, что времени нужно больше. — Могу я увидеть хотя бы эскизы? Я заинтересован хоть в каком-то результате, ошибки на данном этапе учитываться не будут, — он сильнее меня! Должно быть, за десятки лет работы с учениками он выслушал немало лживых оправданий. А если учесть, какой творческий контингент здесь собрался, их «сказки» поинтересней моих. — Я принесу их завтра, — я окончательно сдалась, не в силах даже сделать очередной «ход». Конечно же, ни эскизов, ни даже четкой задумки у меня не было. Лишь расплывчатое описание, в которое поверил бы, наверное, лишь доверчивый Джоанн Харкорт с факультета «лисицы». Методист протяжно вздохнул и положил руку мне на плечо: — Дорогой мой Файрвуд. У вас же есть талант, не хватает только усердия. Посмотрите на своего префекта, он сдал работу в первый же день, а теперь помогает другим учащимся. Я посмотрела в ту сторону, куда указывал методист. Грегори легко махнул рукой, «приказывая» ученику освободить место, отобрал кисть и сам принялся завершать работу над картиной. Авторский стиль он оставил нетронутым, но легко исправил все ошибки анатомии и перспективы, придал цвету глубины, а позе — динамичности. Взгляд его, такой холодный и спокойный, был целиком сосредоточен на холсте, но мне всегда казалось, что в такие моменты мысли его находятся где-то далеко. Я знаю, что продолжать чужую работу ему не слишком-то нравится: истинное наслаждение он получает в тот момент, когда вкладывает в рисунок свой посыл, не всегда сразу понятный чужому глазу. Хотя, должна признать, он способен вдохнуть жизнь в любое изображение, будь то хоть наскальный рисунок. Вот и сейчас над мольбертом склонилась целая толпа, и все возбужденно обсуждали превращение учебного наброска в произведение искусства. Мне же Вайолет никогда не помогал. Другим достаточно было лишь попросить, и префект сразу указывал на ошибки; советовал, как сделать картину цельной и гармоничной; подбирал цветовую гамму. Но мне он не дал ни единого совета. Даже когда я пыталась подкупить его разными вкусностями. Даже когда я получала ужасные оценки, и приходилось все переделывать несколько раз. Даже когда я умоляла помочь мне. Вайолет всегда был непреклонен. Почему? Что я такого сделала?.. Неужели он так сильно ненавидит меня? Возможно, из-под моей кисти выходят столь ужасные каракули, что ему неприятно даже браться за них. Чтобы убедиться в своей печальной правоте, я в очередной раз обратилась к нему: — Вайолет, можешь мне тоже помочь? Это займет всего пару минут. — Я должен приступить к обязанностям префекта, — Грегори вложил кисть в руку ученика, протянутую для рукопожатия, и стремительно покинул художественный класс. И вот так всегда. Однажды я проследила за ним, и оказалось, что «срочное дело», по причине которого он отказал — наблюдение за птицами с крыши небольшого навеса. Я часто замечала, что ради близких друзей он готов пойти на многие жертвы. И на долгие прогулки по жаре, и на отказ от своих планов. Порой он даже берет на себя ответственность за чужие ошибки. Видимо, я просто не вхожу в круг его друзей. Как все просто. Однако эта мысль больно кольнула в сердце. За время обучения здесь я успела проникнуться к нему теплыми чувствами, и мне почему-то казалось, что он тоже ценит мою компанию. Но, видимо, наше общение для него — лишь вынужденная необходимость для решения учебных вопросов. Это осознание сделало меня еще печальней.

Вайолет

— Зачем ты так с ней? — спросил Чеслок, узнав, что произошло. Этот юноша не отличался особым состраданием, но даже он понимал, что префект перегибает палку. — У тебя же нет никаких дел. — Я хочу, чтобы она справилась сама. Для выполнения задания у нее есть все необходимое, — резко отчеканил Вайолет, даже не взглянув на своего фега. Он был уверен в своих методах, какими бы жестокими они не казались. — Но другим-то ты помогаешь, — не отступал фег. Грегори тяжело вздохнул, явно поражаясь, как можно не понимать простой истины: — Если я буду помогать ей, она решит, что добилась успеха только благодаря мне, и никогда не поверит в свои силы. Она не так давно увлеклась искусством и считает, что недостаток опыта делает ее слабейшей среди всех. Ей и правда не достает знаний, она даже кисть правильно держать не может, а уж ее ужасная привычка напевать себе под нос, когда… — префект понял, что увел разговор не в ту сторону, и исправился. — У нее есть талант и оригинальный подход к любой проблеме. Нужно только подтолкнуть ее… И я знаю, как это сделать.

Алексис

      Я взяла все необходимые инструменты и перенесла их в свою комнату. Сейчас нужно лишь набросать основу для будущей картины, так что краски мне не понадобятся, а значит, запаха в комнате не будет. Я не могла и дальше оставаться в художественном классе, позволив кому-то увидеть мой позор. Соседи по комнате в это время отсутствуют, и могу лишь догадываться, какая причуда взбрела им в головы на этот раз. Быть может, они ищут клад в одной из «могилок» во дворе дортуара, или пишут прошение об увеличении обеденных порций. В любом случае это отличная возможность попробовать выполнить задание методиста, не залив слезами случайных очевидцев. — Я просто должна нарисовать что-то, ведь так? Не обязательно хорошо… — Я взяла в руку кисть и обошла рабочее место с вызовом в глазах, прицениваясь, с какой стороны взяться. — Главное сдвинуть дело с мертвой точки. Мне не нужна его помощь! Пара первых грубых штрихов, намечающих силуэты. — Мне всего лишь нужно довести работу до конца. Хотя... Если бы я определилась, что хочу изобразить, было бы в разы легче… Персонажи на холсте обретают очертания, хотя из-за бездумного рисования их позы кажутся застывшими и неестественными. — Как будто у меня изначально были шансы… Попробовал бы кто-нибудь научиться рисовать, поступив сразу на пятый год обучения! Рука дрожит, когда я стараюсь аккуратно наметить тени. — Мне никогда не достичь уровня Вайолета, будь у меня хоть сотня лет в запасе… Каждый раз, когда мне кажется, что я привыкла к его мастерству, и меня уже ничем не удивить — он создает что-то немыслимое! С обидой я перечеркиваю результат своих стараний резкими отрывистыми линиями. Закрашиваю все черным цветом, не пропуская ни сантиметра, чтобы даже случайно никто не увидел их, особенно я сама. — Я не могу! — падаю на колени и закрываю лицо руками. Представляю, как Грегори стыдно, что под его опекой учится такой непутевый ученик. Стоило только вспомнить это имя, как его обладатель без стука открыл дверь. Он бесцеремонно прошел к моей кровати и сел на нее, не спрашивая разрешения. — Все в порядке? — спустя пару секунд вежливо поинтересовался он у меня, сидящей в луже своих слез прямо напротив него. — Да, все прекрасно, — я приняла более расслабленное положение и облокотилась об тумбочку, словно это в порядке вещей. — Люблю посидеть на полу. — Ты делаешь успехи, — кивнул Вайолет на мой «шедевр», который я небрежно закрасила «парой финальных штрихов». — Мне отлично удалось передать состояние своей души. А ты здесь по делу? — не верится мне, что префект зашел поболтать за чашечкой чая. — Ничего важного, хочу попросить тебя о небольшом одолжении. Методисту нездоровится, проведи урок у первокурсников, если не сложно, — безмятежно пропел Вайолет, словно попросил передать соль, и тут же отвлекся. — Что это у тебя на тумбочке? Череп ворона? Ты вырезала его из воска? Я застыла, не в силах вымолвить ни слова. Это шутка? Вайолет помедлил немного, словно не понимая, чем мог обидеть меня. — Извини, я не предложил тебе сесть, — он мягко похлопал рукой по месту рядом с собой. На моей кровати. — Какой урок, Вайолет? О чем ты вообще? — я не могла даже перечислить причины своего негодования. Так их было много. — Ты заменишь учителя. Только один раз. Это будет разговорный урок на вольную тему, скорее формальность. Нужно же чем-то занять детей. Побеседуй с мальчиками, расскажи о собственных предпочтениях в искусстве, ответь на их вопросы. Проведи мастер-класс живописи. Это как пример. Повеселись, — дружелюбно объяснил префект. — Можно я заберу этот череп? Я хочу использовать его как подставку для еще одной свечи, мне не хватает света, когда я рисую по вечерам… — Как я проведу этот урок? У меня нет навыков педагога! Я даже не знаю, что говорить им! Вайолет, пожалуйста, не заставляй меня… — я бы опустилась на колени, если бы и так не стояла на них. — Я слышал твой разговор с методистом, ты превосходный рассказчик. Вот увидишь, все твои опасения напрасны. К тому же, занятие начинается лишь через пятнадцать минут, так что у тебя еще есть время приготовить… Пятнадцать минут?! Вайолет предусмотрительно закрыл уши ладонями за секунду до того, как раздался мой оглушительный вопль. Он не в своем уме! Нет, это не может быть правдой! Префект аккуратно убрал мои руки, вцепившиеся в его плечи мертвой хваткой, и невозмутимо продолжил: — Я уже предупредил методиста, что ты заменишь его, — он помог мне подняться. Еще минуту назад я думала, что хуже сложившейся ситуации ничего и быть не может. Но Вайолет умеет превосходить ожидания. Это просто катастрофа! — Ты поможешь мне?.. — почти умоляя спросила я. — Могу придать скорости, — префект раздраженно подтолкнул меня в направлении выхода.