Forest Of My Dead Dreams

— Алексис, проснись… На сей раз энтузиазма мне не хватало даже на то, чтобы поднять голову с подушки. — Давай, я помогу тебе, — это был Вайолет. Он перекинул мою руку вокруг своей шеи и позволил опереться. — Нас уже ждут. Я не стала мучить его расспросами на тему того, кто и зачем ждет нас. Нужно было сберечь немного сил хотя бы для разговора. Кто же знал, что сегодня я буду выглядеть еще более жалко, чем вчера? Когда мы проходили мимо поста медбрата, Вайолет подхватил меня на руки и прошел тише сопения спящих больных. В коридоре же мне удалось совладать с собой и снова пойти на своих двоих. Не без поддержки префекта, конечно же. Миновав винтовую лестницу и холл, мы не вышли через главный вход — Вайолет повел меня в сторону кухни, к выходу для персонала. — Нам нельзя здесь находиться, — не могу назвать себя борцом за дисциплину, но школьные правила доставили мне много хлопот в последнее время. — Как и покидать больничное крыло, — не без удовольствия заметил Грегори. Как только мы оказались на улице, приятная прохлада слегка развеяла тяжесть в голове. Мягкий ночной сумрак ложился на плечи, словно пуховое одеяло, и скрывал мою улыбку. Здесь собрались все префекты. Вероятно, они посчитали, что если нас заметят — двоим легче будет скрыться, чем всем вместе. А потому и не пошли за мной до самого медпункта. — Милая… — глаза Редмонда расширились, словно у ребенка. Кажется, выгляжу я и правда плохо. Могу себе представить: красные глаза, мутный взгляд, спутанные локоны и нездоровый цвет лица. Юноша накинул мне на плечи свой пиджак. В ту же секунду подбежал Гринхилл и буквально вырвал меня из объятий Грегори, грубо подхватив на руки. — Что ты делаешь?! Ей нельзя идти пешком! — кричал парень. — В таком случае ей повезло встретить тебя, — мрачно процедил сквозь зубы Вайолет, даже не пытаясь оправдать себя. Ребята открыли замок на главных воротах и направились в сторону сада (в самом его конце и находится беседка, но не уверена, что они пойдут так далеко). Гринхилл нес меня позади всех. Когда префекты закрыли оплетенные розами ворота, меня поставили на землю. Ох, это же газон? «Даже Чеслок ни разу не ступал на него, какая честь!» — сказала бы я в иных обстоятельствах. Однако теперь, едва не падая, когда каждый из префектов погружен в свои мысли, я думала лишь о гнетущей меня теме. — Мы должны сказать тебе кое-что… — заговорил Редмонд и перевел растерянный взгляд на Грегори, словно ожидая от него продолжения. Но тот лишь поник головой и, кажется, не сказал того, что должен был. — Видишь ли, — начал было Блуэр вместо него. Но его перебил… Как ни странно, снова Грегори: — Мы убили их. Их всех.

***

— Зачем… Зачем вы рассказали это мне? — почему-то я была поражена не убийством учеников и заместителя директора. Я не понимала, почему префекты решили довериться мне. Чужому человеку, который в любой момент может выдать тайну и разрушить жизнь каждого из них. Вайолет подошел ближе. — Я не поверил тебе однажды. В тот самый день, когда ты появилась здесь. С самого начала было понятно, что с тобой что-то не так. После этого мои сомнения только усиливались. Мне казалось, что твои глаза всегда скрыты вуалью тайны… — проникновенно прошептал юноша, но вдруг разочарованно поднес ладонь к лицу. — Впрочем, как оказалось, главной тайной были лишь твои пол и финансовое положение. — Вот так новость, — обиженно отмахнулась я. — Я думал, что ты — отправитель того послания и пытаешься шантажировать нас. Анонимно. Лицемерно отнекиваясь и отрицая очевидные улики. Но когда ты попала в медпункт… Вайолет бессильно вздохнул. — Мы бы сразу поверили тебе, если бы узнали о записках чуть раньше, — подбодрил меня Редмонд. — Кстати, почему ты рассказал нам о них только сейчас? — Гринхилл с явной обидой в голосе воззвал к Грегори. Но тот лишь промолчал, недовольно глядя «льву» в глаза. Зрачки его были сужены, как и в большинстве случаев, а пальцы сжаты в кулак. Но он стойко перенес упрек, не поведя и бровью. Воздух накалился настолько, что ситуация могла бы выйти из-под контроля. — Гораздо важнее, что нам делать теперь, — сухо подметил Блуэр, заговорив впервые за весь вечер. Возможно, все это время он обдумывал проблему и, не найдя решения, обратился к нам. — Да, ситуация скверная… — протянул Гринхилл. — До завтра нужно найти решение. Кто знает, что может случиться… Завтра настанет день, указанный в угрозе. Я по привычке потянулась было к карману в поисках мятных леденцов, но вспомнила, что их у меня забрали. Это также напомнило мне еще кое о чем: — Кстати, Вайолет. Вместе с новым посланием ты, кажется, забрал кекс? — Да, я принес сюда и то, и другое, — Вайолет положил на землю сверток с пирожным и листок, на котором была нацарапана лишь дата: завтрашний день. Затем он присел рядом и вопросительно посмотрел на меня. — Есть идеи? Все остальные тоже сели вокруг «улик». Я виновато пожала плечами, так как идей у меня совершенно не было. Но у Блуэра, кажется, были: — Тебя пытались отравить. Мы должны договориться с работниками кухни: исключим из меню на завтра всю выпечку и попросим не распространяться об этом, — на удивление громким приказным тоном сообщил «синий», взяв в руки кекс. — Если мы поговорим со служащими на кухне и исключим выпечку из меню на завтра, злоумышленник узнает об этом одним из первых. Он увидит меню на стене. Нам следует договориться и о том, чтобы его сохранили в секрете, — заметил Вайолет. Он предусмотрел даже такую мелочь. — А что, если это и есть кто-то из работников кухни? — предположил Редмонд, нахмурившись. — Не забывай, что ваза с отравленными леденцами стояла прямо на витрине. Ученику подменить их незаметно было бы гораздо сложнее. — Стоп, а почему никто больше не пострадал? Неужели ни один ученик не брал их? — Зажглась «лампочка» в голове Гринхилла. И правда. Все префекты разом обратили взор в мою сторону. Не могу их винить. Они просто не знают, что дело обстояло чуть иначе… — Я пришла перекусить во время тренировки по крикету, от которой была освобождена. То есть, в самый разгар занятий. Полки были абсолютно пусты, а до обеда еще тянуть и тянуть… — смутившись, я скрестила руки на груди и в который раз начала быстро и неразборчиво лепетать. — На самом деле, ваза с конфетами стояла не совсем на витрине… То есть, совсем не на витрине, а на одном из столов. Рядом лежали учебники по латыни и чья-то сумка. Но если бы тот человек не хотел поделиться, он бы спрятал конфеты в сумку, верно? А сумку забрал с собой на занятия! К тому же, это мой любимый вкус! А мои собственные леденцы уже давно закончились… Да и взяла я всего пару горсточек… — Так ты украла их? — взглядом полным непонимания и неверия посмотрел на меня Блуэр. — Ты без угрызений совести присвоила себе чужое! Знал бы ты, как мне стыдно, Блуэр. — Латынь, — отрезал Вайолет. Кажется, прямо из-под капюшона блеснула искорка в его глазах. — Как выглядела та сумка? Было ли там еще что-то, на что ты могла обратить внимание? — Я ничего не крала! Я даже не трогала сумку. Как она выглядела, кстати… Да разве я помню? То ли черная, то ли серая… Даже не знаю, кейс это был или сумка на ремне. Что я вообще помню о том дне? Сначала я всеми силами пыталась имитировать болезнь, чтобы получить освобождение, а после — думала лишь о том, как бы подкрепиться. Какая удача, что подвернулся столь забывчивый ученик. — В таком случае, почему ты так уверена, что те учебники были посвящены именно латыни? Если ты не можешь вспомнить даже цвета сумки — упорствовал Блуэр. Вот так обычно и бывает. Сначала они в один голос утверждают, что поверили бы мне, несмотря ни на что… А уже через несколько минут устраивают допрос. — Впрочем, это не столь важно. Сейчас следует вернуться к обсуждению плана. Вдруг пирожное намекает не на то, что подадут в обеденном зале? В прошлый раз неправильный вывод унес здоровье Алексис. Хотя и казался единственно верным… Мы должны учесть вероятность ошибки. Она может стоить нам благополучия одного из учеников, — Блуэр старался мыслить максимально холодно, хотя руки его едва заметно дрожали. — Нам нужно искать скрытый смысл. Возможно, правда не лежит на поверхности, и тогда мы не должны уповать на удачу. Должно быть что-то помимо меню. — Тот человек хорошо знает ее, — верно подметил Грегори. — Начиная со вкуса ее любимых леденцов, и заканчивая выбором книг: глубоко обожаемая алхимия и ненавистная латынь (которая тоже может быть подсказкой). Кто-то ждал, что она найдет ту сумку, а также знал, в какое время она не будет присутствовать на уроке. Даже более того, незнакомец рассчитал все настолько точно, что «леденцы» подействовали именно сейчас. Он тщательно подходит к делу и оставляет намеки на личность жертвы. Возможно, нужно мыслить в этом ключе. — Миндаль… — заявил Редмонд, устремив ясный холодный взгляд куда-то вдаль. — Мистический символ чистоты, истины и непорочности, имеющий как языческие, так и библейские корни. Вот, кто будет следующим. В глазах юноши застыла тихая злость, хотя наравне с ней явно читалось беспокойство. Стало ясно, что намекает он на Харкорта — своего нового помощника. Самого скромного, невинного и открытого ученика из всех, кого я знаю. Понимаю, насколько тяжело Редмонду говорить об этом, ведь уже дважды он разочаровывался в своих помощниках. Теперь же, найдя по-настоящему верного друга, он вновь может потерять его. — Мы не позволим кому-то отнять то, что у нас есть, — я была уверена в этом. Впервые у меня появился смысл, появилось второе дыхание. Я не могла позволить им грустить, не могла позволить всему этому пропасть. Мне так жаль, что все это произошло по моей вине. Как бы ни было больно признавать, но я привязалась к этим ребятам. — Мы будем предельно внимательны: Блуэр поищет информацию в библиотеке, Редмонд проследит за Харкортом, Гринхилл договорится об изменениях меню в столовой, ну, а мы с Грегори попытаемся узнать, не терял ли кто-то учебник латыни. Работники столовой обязаны были передать ее нашему методисту, и даже если тот ученик забрал книгу в первый же день, методист мог запомнить его. Какой-никакой, а план у нас есть, верно? Да восторжествует справедливость! В наступившей тишине, сопровождаемой лишь стрекотом сверчков, послышались смешки ребят. Вайолет выразительно приподнял одну бровь. Представить не могу, какое же колкое замечание он хотел отпустить. Однако уже через несколько секунд ладонь префекта нежно опустилась на мое плечо, и на лице его я определенно могла различить улыбку.