***
— Псина, тихо. — Джеймс и Прутик лежали на животах, укрытые едва заметным со стороны города возвышением. Прутик в одной руке сжимал пистолет, а в другой — бутылку с «Ядер-колой». Глянуть на него со стороны, так сложилось бы впечатление, что парень готовится воспользоваться любимым напитком как гранатой. Следопыт и выходец из Убежища 10 сильно рисковали: Кидуэлл буквально кишел легионерами, и вероятность нарваться на патруль нависала над головами прячущихся наподобие мачете возмездия. — Псина, спокойно, — повторил Джеймс, положив руку на спину собаки. Псина, впрочем, нервничала меньше всех остальных. Она лежала на брюхе, приподняв голову, и шумно дышала. Джеймсу казалось, что это громкое собачье дыхание способно выдать их всех с потрохами. — Я никогда не видел столько легионеров в одном месте, — сказал он Прутику. — Я тоже, — ответил Прутик, не отрывая взгляда от выстроившихся у ангара новоприбывших. — Что тут такое? Склад ядерки? — Ты всё меришь своей колой, Прутик? — Нет, — тот глянул на Джеймса удивленно. — Я так шучу. Неужели не понятно? — Он снова устремил взгляд в сторону города. — Я не вижу Скар и Бена. — Вон там, — Джеймс указал Прутику правее. — Вон Бен. Рядом с ним двое парней. Скарлет увели две минуты назад. — Куда? — Не знаю. — И ты молчал?! — А что мне было делать? — Да ничего! Не знаю! Но ты должен был что-то сделать. Хотя бы мне сказать. — И что бы изменилось? — Не знаю! Но так нельзя! Надо что-то предпринять. — Мы предпринимаем. Мы наблюдаем, как нам лучше пробраться в город и освободить Скарлет. — А как же Бен? — А что Бен? Он примкнул к Легиону. Так что забудь о нём. — Нет! — воскликнул Прутик. — Тише… — Нет, я сказал, — Прутик понизил голос. — Я не верю, что Бен такой гад. Мы же путешествовали вместе. И потом в Локере. Он пожертвовал собой! — Ну и что? — А ну и то, что я не уйду без Бена. Я уверен, что если с ним поговорю, он одумается. — Ты только погубишь всех нас, Прутик. — Нет, хватит. Я верю, что всё будет в порядке. Эй, я пошёл. Я скажу ему пару слов, и увидишь, Бен вернётся. — Что?! Ты куда? — зашипел Джеймс, но было уже поздно. Прутик поднялся во весь рост и направился в сторону легионеров. — Эй, парни! — крикнул он. — Эй, надо поговорить. Смотрите, я один, и я иду к вам сам! — Идиот, — прошипел Джеймс, и Псина рядом согласно фыркнула. Легионеры отреагировали на появление Прутика на удивление спокойно. Большинство осталось на своих местах, только двое двинулись навстречу пришельцу, поднимая оружие. Бен и двое других наемников оглянулись. Тот, что был выше и здоровее на вид, немедленно вскинул ружье. — Не стреляйте! — крикнул Прутик. — Я только… поговорить! Наемник поднял ружье выше и тщательно прицелился Прутику прямо меж глаз, как показалось Джеймсу из его укрытия.***
Легионер вручил ключ от ошейника охраннику, закрыл за Скарлет дверь и запер её. — Привет, — невесело донеслось из угла. Скарлет повернулась и упёрлась взглядом в Бонни. Та стояла возле крошечного окошка, что пряталось под самым потолком, и смотрела на ноги изредка проходивших мимо людей. Ни ошейника, ни наручников на ней не было. — Как ты тут оказалась? — спросила она. Скарлет прислушалась к звуку шагов легионера отправившегося обратно. — Меня задержал другой отряд, — тихо произнесла она, подходя ближе. — Только меня, Прутика не заметили. Хоть это хорошо. Потому что… — она сделала паузу, — Бен жив, и он теперь с легионерами. — Бен… Погоди, это тот гуль, что прикрыл нас во время побега? Но зачем ему?.. — Потому что это жизнь, — усмехнувшись, ответила Скарлет. — Выживает тот, кто сильнее, и Бен всегда следовал этому принципу. Пройдясь до дальней стены и обратно, она попыталась подвинуть кровать — не вышло. Тогда она подошла к окну. В столь крошечное отверстие пролезть смог бы разве что ночной охотник. Но, видимо, ради пущей безопасности изнутри приколотили решётку. — Нам не выбраться, — сказала Бонни. — Знаешь, — пробормотала Скарлет, сосредоточенно обхватывая тонкий гвоздь кончиками пальцев, — иногда достаточно совсем небольшого везения, чтобы выиграть всю игру. Считай, что нам повезло. Если бы меня запирали тут те наёмники, что служили Леону, то они приковали бы меня к чему-нибудь. А вот легионеры не знали, что я четырежды сбегала из-под охраны. Она вытащила гвоздь до конца, засунула его в щель на оконной раме, надавила. Щепка отделилась с трудом, но Скарлет была этому рада — хвостик засова она удержит только крепкой деревяшкой. Затем она присела, наступила ботинком на самый конец гвоздя и чуть согнула его. — Готово. — Она улыбнулась Бонни. — План такой. Снаружи один человек. Я вскрою замок своих наручников. А вот дальше надо действовать очень быстро. Я разобью стекло, спрячусь за дверью с осколком. Ты крикнешь, и когда охранник войдёт, я нападу сзади. Скарлет перекинула цепь через руку, вставила тонкую щепу в замочную скважину, нащупала хвостик, подцепила его и просунула в щель гвоздь. Начала поворачивать, замок еле слышно щёлкнул, один наручник открылся и повис на цепочке. Потерев запястье, Скарлет выглянула в окно, дождалась, пока патрульный пройдёт мимо, и отсчитала ещё тридцать секунд. Оторвав низ майки, она обмотала тряпкой ладонь и ударила кулаком по окну. Осколки посыпались наружу. Обмотанной же рукой Скарлет потянулась и схватила один кусок стекла. Отойдя к стене возле двери, она кивнула Бонни. Та крикнула… и ничего не произошло. Бонни крикнула вновь, и вновь никто не появился. Пожав плечами, Скарлет прислушалась. Ничего не услышав, она присела рядом с дверью и повторила действия с щепкой и гвоздём на замке, взялась за ручку и потянула на себя. На лестнице, что вела наверх, лежал мёртвый охранник. — Какого чёрта? — пробормотала Скарлет. Снаружи было тихо. Никаких признаков того, кто убил легионера, также не обнаруживалось. Скарлет наклонилась и проверила пояс охранника, но связку ключей не нашла. В тот момент, когда нехорошее предчувствие уже начало ползти холодком по коже, она услышала самый страшный звук из возможных — запищал ошейник. Обхватив его обеими руками, она бросилась вверх по лестнице. Время между звуками всё сокращалось. Скарлет упала на колени, изо всех сил оттягивая тяжёлый металлический обруч от шеи, хотя знала, что это бесполезно. И вдруг, когда писк уже почти слился в сплошное гудение, она различила щелчок. Ошейник расстегнулся, кто-то подхватил его и отбросил в сторону, где тот и взорвался, подняв в воздух песок. Скарлет обернулась, за ней стоял рейнджер. Самый настоящий, каких рисуют на агитационных плакатах, — высокий, широкоплечий, со снайперской винтовкой в руках. Он помог подняться и указал куда-то в сторону. Скарлет посмотрела в указанном направлении и открыла от изумления рот. На узкой улице не осталось ни одного живого легионера, зато тут были рейнджеры, которые снимали с рабов цепи и давали им в руки оружие. Спасший её боец и ей протянул старый, изношенный карабин. Скарлет прижала его к себе, всё ещё не до конца понимая, что происходит. — Они вернут мой город, — прошептала с надеждой в голосе подошедшая Бонни.***
«Ни хрена себе, как всё повернулось!» — подумал Бен. Толстяк замер с поднятыми руками и глуповатой улыбкой на лице. В одной руке у него была — Бен не поверил своим гульским глазам — эта пресловутая «Ядер-кола», по которой толстик так сходил с ума! Кэмпбелл, похожий последнее время на взведённое оружие, целился в парня из ружья. Он пальнет, понял Бен. Застрелит жирдяя через две секунды. Легионер оглянулся на наемника, сделал ему знак, мол, всё в порядке. Черта с два «всё в порядке». Легионер направился к толстому. — Только поговорить! — заверил его как-то не очень уверено толстяк. — Документы… И тут произошло то, во что Бен отучился верить ещё лет так двести назад. Чудо, мать его. Грохнул выстрел откуда-то совсем с другой стороны, и легионер перед толстяком упал, заваливаясь на бок. Кэмпбелл выстрелил — и промазал! Звякнуло, и горлышко бутылочки с колой в руке Прутика исчезло, начисто срезанное пулей. Толстяк ошарашено опустил руку, глядя на откупоренную таким интересным образом бутылку. «Сейчас взбесятся», — успел подумать Бен. — Нападение! — заорал второй легионер. — К оружию! В такие моменты время замедлялось для Бена. Он даже подозревал, что когда-то установил себе турбо-имплант, а потом забыл про это. Кэмпбелл передёргивал затвор, а у гуля в руке уже возник револьвер. — Эй, ты, брамин тупоголовый, — было последним, что Кэмпбелл услышал в своей наполненной спиртным и бабами жизни. В следующий миг его поворачивающаяся изумлённая голова разлетелась кашей мяса, крови, мозгов и костей. Сорок четвёртый калибр, разрывная, м-м-м!.. Горячие капли обдали веером сопляка Флипса. В этот самый миг гуль позавидовал юнцу. Надеждам попробовать крови этого буйвола не суждено отныне сбыться. От досады Бен зашипел, Флипс, и без того обалдевший от внезапного кровавого душа, отшатнулся в ужасе, наткнулся на стену и прижался к ней. Вокруг свистели пули. Придя в себя, Бен пригнулся, бросил себя за гигантскую тушу лежащего Кэмпбелла. Стреляли откуда-то с запада. Если толстяк привел с собой армию, то это было чертовски грамотное нападение. «Да куда ему, дураку», — подумал Бен, глядя, как Прутик глотает колу из полуразбитой бутылочки. Надо отдать должное легионерам, они быстро сообразили, откуда происходит вторжение, и теперь отстреливались изо всех сил. «Надо же было оказаться между двух огней, — подумал Бен. — Теперь опять придется решать, в кого стрелять». Впрочем, через некоторое время выяснилось, что легионеров уверено теснят. Стрельба по ребятам в красных одеждах с перьями на головах началась, как показалось гулю, со всех сторон, за исключением той, с которой находилась стена и размазанный по ней Флипс. Палили с запада, палили с востока, кто-то, не жалея патронов, стрелял с севера, как раз оттуда, откуда пришел жирдяй с Пип-Боем на руке, который сейчас куда-то исчез. Бен огляделся и увидел Прутика много ближе к обороняющимся легионерам. Двигался толстяк с необычайным проворством, делая потрясающей точности выстрелы. Один выстрел — один легионер падал, убитый или раненный. Бен никогда не одобрял возможности, которые давала чертова машинка «Робко», но сейчас он не отказался бы и от нее. С западной стороны появилась пехота. — НКР, я сматываюсь, — пробормотал гуль. Он частенько раньше говорил: «НКР, сматываюсь» или «Легион, валим». Но теперь НКР, Легион и еще черт знает что было повсюду. Самой безопасной казалась сторона со стеной и Флипсом. Волоча за собой тело Кэмпбелла, гуль добрался до стены, глянул на Флипса и просипел: — Что, хреново тебе? Скажи спасибо, что я ему не в кишки шмальнул. Флипс блевал. С восточной стороны бежали какие-то люди. Не легионеры. Большей частью в броне рейнджеров НКР. Но были и еще две какие-то девки. Ох, как Бен хотел, чтобы это были именно «какие-то, незнакомые девки». — Выродок! — надсадно заорала Скарлет, целясь Бену в голову из карабина. — Можешь не беспокоиться, что тебя повесят, потому что я тебе отстрелю башку насовсем! — Не сможешь, — прохрипел Бен. — Что?! — Не сможешь, — повторил гуль. — Твой карабин заклинило минуту назад. — Как ты узнал, ублюдок?! — Если бы его не заклинило, ты бы меня убила без разговоров… — сказал Бен и ощутил, как приклад заклинившего карабина заставляет его скулу сдвигаться куда-то назад и вверх. Скарлет с ревом обрушила на гуля шквал ударов, добавила ногой и кулаком, досталось даже полуобморочному Флипсу, который пытался отползти, но не мог. — Скар! Скар, Скар, ты что? Не надо! Он же на нашей стороне! Ты что, спятила? — появился Прутик и попытался оттащить девушку от гуля. — Меня! Сука! Едва! Не взорвали! — орала Скарлет, вырываясь. — Скар! Ну Скар же! Ты чего? Это же Бен! Наш Бен! Живой! — Сейчас будет мертвый! Бен с трудом поднялся. В голове у него звенело, челюсть явно была не на месте. Сквозь дым и гарь с севера появился человек в кожаной броне. Рядом с ним бежала большая собака. С таким пафосом мог появиться только один человек. Бен поморщился. — Я вижу, мы спасли всех, — сказал Джеймс Элдридж, долбанный родственничек, который преследовал Бена даже после его смерти. — Теперь я предлагаю убираться отсюда. — Здравая мысль, прапраправнук, — прохрипел гуль. — Первая здравая мысль, которую я слышу от тебя. — Давайте, свалим отсюда всей толпой, пока НКР не начали проверять документы. — Скарлет, — Джеймс взял под руку девушку, которая все еще зверем смотрела на Бена. — Бонни. Идемте. Псина, за мной. — Пошли, парень, — Бен помог подняться Филпсу. — Нет. — Скарлет вдруг вырвала свою ладонь из руки Джеймса. — Что? — Это — родной город Бонни! И мы почти забрали его у Легиона! — Не мы, Скар, — просипел Бен, — а НКР. — Это её родной дом! — Она повернулась к нему, повышая голос, хотя сильнее, казалось, нельзя. — Дом… — тут же добавила она неожиданно тихо. — Где тебе понять. Но Бен понял. Леон не только Бонни увёл от родных и лишил всего. — На той стороне города основные силы Легиона, — нашёл ещё один аргумент Джеймс. — Нам лучше остаться в стороне. — Нет! — сказал Прутик, глядя на побледневшую Скарлет. — Можете считать меня идиотом. Я видел, что НКР стянула сюда несколько взводов. У них есть возможность освободить Кидуэлл, а у нас — возможность помочь им! Может, это и опасно, но я думаю, оно того стоит! Бен фыркнул, сбросил с себя Флипса. Обвел собравшихся взглядом. И сказал: — Ладно, смертнички гладкокожие. Я в деле. У кого-нибудь есть станковый пулемет? — Я… — поднял руку Прутик. — Что? — Кажется, я там видел… — пробормотал толстяк, — один валяется. — И пожал плечами.***
Который раз декан Марк изумлялся, насколько велик и непредсказуем стратегический гений Цезаря. Несколько месяцев к ряду один из лучших отрядов Легиона прозябал в местах, напоминающих больше дикую пустошь, не имеющую никакой пользы. Надо быть поистине настоящим стратегом, чтобы увидеть и предугадать, что именно здесь, в этой чертовой дыре, которую Марк так ненавидел, Легион даст едва ли не генеральное сражение НКР. Быстрым шагом декан миновал выстроенные оборонительные порядки, поднялся по лестнице на крышу здания, где уже стоял Луций, наблюдая за тем, что происходит на другом конце города, там, где начиналась взлётная полоса. Луций выглядел озабоченным, что поставило Марка в тупик. Сам декан ликовал от предчувствия настоящей битвы. — Друг мой Марк, я потерпел поражение, — сказал без приветствий Луций. — О чём ты, Луций? — удивился Марк. — Разве это не удача? Мы разобьем НКР и закрепимся в этой стратегически важной точке. Давай спустимся вниз. Снайперы могут испортить наш триумф. — Марк, друг, разве ты не понимаешь? — Луций оглянулся через плечо. — Взгляни на это, — он передал Марку бинокль. Марк, недоумевая, взял бинокль, поднёс его к глазам. Сначала он видел очень мало. Бой шёл на полосе. Легионеры сошлись с энкаэровцами в рукопашной. Пока было не понятно, кто побеждает, но декан знал, что основные, золотые силы Легиона ещё не вступили в схватку. — Смотри дальше, друг Марк, — сказал Луций глухо. — Смотри. Я недооценил противника. Марк послушался и приподнял бинокль. То, что он увидел, походило на серую реку, ощетинившуюся стальными копьями автоматов. «Река» эта неторопливо двигалась в направлении Кидуэлла. Одно взгляда было достаточно, чтобы понять перспективы. — Больше трёх тысяч, — проговорил Луций. — Против нашей тысячи. Как бы силен и умел ни был лев, Марк, ему никогда не справиться с сотней шакалов. — Но откуда у НКР такие силы? — удивился Марк. — Не знаю. Они стянули сюда весь резерв. Видимо, они считают Кидуэлл слишком важным. Или кто-то предупредил их о том, что лучший отряд Легиона будет держать тут оборону. Идем вниз, друг мой. — Что нам делать, Луций? — спросил Марк, когда они спустились с крыши. Командующий был задумчив. — Мы будем драться, Марк. Мы не можем вернуться к Цезарю, поджав хвосты, как когда-то Джошуа Грехэм. Мы дадим бой, и это будет последний, славный бой. Готовься дорого продать свою жизнь, друг мой. Луций повернулся к порядкам преторианцев и крикнул: — Приготовиться! Драться с честью! И ни шагу назад! — Луций! — позвал его ошеломлённый Марк. — Луций, есть способ. Луций повернулся. На его лице были решимость и скорбь. — Знаю, друг Марк. И это будет последний наш удар, но он убьет медведя. Нас запомнят, верь мне. «Он уже мертв!» — с ужасом подумал Марк. Нет, этот путь не для него. Он постарается выжить. Декан отправился на левый фланг, шагая мимо порядков, на ходу что было силы стискивая рукоятки обоих узи. «Они не смогут войти в город все вместе. Мы встретим передовые отряды и заставим их отступить. А потом… потом…» Марк вдруг понял, что паникует. В голове ни единой здравой мысли. Кроме одной. Бежать, скрыться, стать таким же призраком, как и Горелый. Никогда не возвращаться в Легион. Всю оставшуюся жизнь скитаться по пустоши, скрываясь от НКР. Он едва не пропустил момент, когда битва докатилась до передовых оборонительных линий. — Держать строй! — успел гаркнуть Марк, но как-то слабо. Его крик потонул в грохоте выстрелов винтовок и стрекотании пулеметов. НКР была здесь, и оставалось только одно — показать врагу, как сражаются лучшие из легионеров. — Вперёд! — заорал он, вскидывая узи и начиная стрелять. Его уже никто не услышал. Энкаэровцев было невероятно много. Они бежали, перепрыгивая через тела своих павших товарищей, падали, на их места приходили новые. Легионеры один за другим умирали. В воздухе пахло огнем и кровью. Выпустив весь магазин, Марк выхватил второй автомат и повторил процедуру. Пока он стоял невредимый, в основном за счет того, что мимо него в атаку шли преторианцы, но под конец второго рожка вражеская пуля клюнула его в наплечник. Рука заныла. Марк расстрелял оставшиеся патроны, наклонился, подобрал термокопьё, сдавил активаторы. Боевые концы копья раскалились в два счёта. Марк подумал, что сейчас ему не помешал бы плазмомёт. Словно огромный бык, он вошёл в самое сердце боя, раздавая сокрушительные удары термокопьём. Бойцы НКР шарахались от него. Они боялись, и их страх создавал у Марка иллюзию того, что Легион побеждает. Он сбил с ног очередного энкаэровца и с размаху пригвоздил его термокопьем к земле. Поверженный захрипел и вдруг очень четко произнёс: — Так вот в чем суть Кидуэлла… Декан удивлённо поглядел на этого недочеловека, который только что испустил дух. Его что-то поразило. Слово «суть» и то, что Марк понял эту суть — они тут, в Кидуэлле, умирают. Он замер, потом поднял голову и увидел перед собой человека в синем костюме. Человек был полным, с добродушным лицом и с огненным мечом в руке. — Ядерный пролом! — крикнул этот человек и наотмашь ударил Марка полыхающим лезвием. Марк ещё подумал, что это шутка. Какой ещё ядерный пролом? У него потемнело в глазах, и он отключился. В себя он пришёл через пару секунд. Может, чуть позже. Вокруг всё ещё кипела битва. Декан приподнялся и застонал: его панцирь был, легионер не поверил глазам, - проплавлен. Из дыры поднимался дымок, но боли не было. Живот как будто онемел. Это шок, понял Марк. Не надолго. Теперь оставалось только одно. Марк тяжело поднялся, пересиливая внезапную усталость, и двинулся к тому месту, где был военный штаб. Легионеры ещё огрызались, но НКР их уверенно теснила. Недалеко от шатра Марк нашёл Луция. Он лежал на земле без движения. Похоже, раненого командующего вынесли из боя и оставили здесь. Левая сторона Луция была обожжена, а страшный шлем оплавился. Выстрел из лазерной винтовки. А может быть, плазма. Это уже было не важно. Марк спешно доковылял до палатки, где в специальном кофре хранилась «Эстер». Последний удар, который убьёт медведя. Оторвет ему обе его поганые головы. Кидуэлл для Легиона будет потерян, но, по крайней мере, он не достанется НКР. В палатке никого не было. Марк бросился к кофру, открыл его, провёл дрожащей рукой по воронёной стали жерла. «Эстер» была заряжена восемью «малышами», которых она была готова исторгнуть, подобно матке-касадору, в любой момент. Смерть обрушится на всех вокруг. Марк поднял оружие, взвалил его на плечо. Затем рассмеялся, хрипло, громко — время пришло. Он сделал широкий и решительный шаг из палатки. И получил сокрушительный удар в челюсть. Он выронил «Эстер» и упал рядом, ослеплённый солнцем в зените. На фоне этого последнего для декана преторианцев солнечного луча появилась страшная гулья морда, и голос, полный ненависти, прошипел: — Надо было взрывать там, в шатре, гладкокожик. Тогда у тебя бы был шанс. Полусгнившие руки вцепились в горло Марка, сдавили подобно тискам, и свет погас для него. Навсегда. Битва за Кидуэлл, о которой потом будут вспоминать в Новой Калифорнийской Республике не одно столетие, подходила к концу.***
Вечер был светлым, ясным. Небо поражало своей вышиной, звёзды мягко светили, и казалось, что это они, а не костер на пустоши согревают нескольких людей. Скарлет сидела на камне, отрешённо глядя в огонь. На ней не было ни царапины, хотя она побывала в самой гуще сражения, дезинтегрируя из подобранного с одного из тел плазмомета направо и налево. Прутик сказал, что это плюс десять к удаче. Потом заикнулся о каких-то сверхсилах, даруемых «Ядер-колой». Скарлет глянула на него зверем. Из темноты донеслись шаги. Прутик поднялся. Забинтованный с ног до головы, он выглядел комично. Он и без бинтов-то выглядел комично, а теперь и вовсе походил на толстую мумию. — Сиди, это я, — сказал Джеймс. Он положил рядом со Скарлет рюкзак. — Солдаты поделились провизией. Несколько стейков, вода, какие-то таблетки. — Я посмотрю, — ответила Скарлет. — А там есть?.. — начал Прутик. — Есть, — кивнул Джеймс. — Специально для тебя. С благодарностью от ребят, которых ты закрыл своим телом. Так и сказали: для пацана с большим и крепким телом. И он передал обалдевшему от счастья Прутику упаковку с шестью бутылочками. — Не пей всё сразу, — посоветовала Скарлет, по ходу дела копаясь в рюкзаке. — Может, завтра мы нарвёмся на рейдеров. Или на работорговцев. Или просто на торговцев. — Не бойтесь, — сказал Прутик, открывая бутылочку. — Я вас всех прикрою. Скарлет покачала головой и спросила Джеймса: — Нашёл его? — Нет. — Ты мог не заметить среди тел… — Не мог. Гуль среди людей очень выделяется. Конечно, там были ещё гули, но Бена там не было. Скарлет только пожала плечами. Из темноты пришла Псина и уселась рядом с Прутиком. Тот потрепал ее по голове, предложил ей ядерки, но Псина отказалась. Она поймала кусочек стейка, который отрезала и бросила ей Скарлет, сжевала его и, довольная, улеглась спать. — Куда вы теперь? — спросил Джеймс, глядя, как Скарлет готовит стейки. — В Кидуэлл пока возвращаться не стоит. Подождите, пока НКР похоронят тела. — Мы и не собирались, — ответила Скарлет. — Мы с Прутиком подумали и решили, что это очень здорово — помогать таким, как они… Она оглянулась на Бонни, которая сидела со своей матерью на пригорке. Они были счастливы просто сидеть рядом и глядеть на звезды. Поодаль мялся Флипс. Ему, судя по всему, хотелось подойти к девушке, но он не решался. — Мы сегодня освободили много рабов, — продолжала Скарлет. — Так что мы пойдём и поглядим, что можно сделать ещё. — Ясно, — ответил Джеймс. — А вы с Псиной куда направитесь? — Туда. — Понятно. — Я уверен, Бен жив, — добавил вдруг следопыт. — Я найду его. Обязательно. Даже если он этого не хочет. Я в это верю. Скарлет кивнула. — Полезно во что-то такое верить. Я вот верю, что когда-нибудь Легион прогонят прочь с американской земли, а люди обретут свободу. — Хм, — задумчиво произнёс Джеймс. Скарлет повернула голову и нарочито громко сказала: — А Прутик вот верит в Санта-Клауса. Задремавший было Прутик встрепенулся и возмущённо спросил: — А что плохого в том, чтобы верить в Санта-Клауса? Скарлет рассмеялась. Впервые за долгое время. Джеймс улыбнулся. Псина подняла голову, внимательно посмотрела на людей у костра. Она тоже верила. В то, что завтра будет новый день, и ей дадут ещё вкусного мяса, а потом они пойдут с новым другом далеко-далеко, и там можно будет погонять гигантских крыс, и всё будет просто отлично.