Концерт для одной скрипки

Говорят, что перед смертью вся жизнь проносится перед глазами. Несмотря на то, что многие слухи в наше время несусветная ересь, это все же, правда. Впрочем, это зависит от ваших приоритетов. Сознание первым бьет тревогу и в голове проносится, то за что стоит жить, из-за чего стоит бороться за жизнь. Умереть от укуса оборотня для вампира одно из худших наказаний. Сначала несчастный лелеет глупую надежду, что все еще можно исправить, это ведь всего лишь царапина, затем начинается паника, обреченность, но вплоть до самого конца любой вампир, как, впрочем, и человек, осознающий всю ценность жизни, цепляется за маленький кусочек надежды. Яд изнуряет больного не только физически, но и морально. Замечали ли вы, что видит вампир в своих предсмертных ведениях? То, что он потерял когда-то давно, воспоминания, которые были похоронены в глубоких ящиках, вновь всплывают наружу, заставляя забиться в самый дальний угол, даже тех, кто когда-то наводил ужас на целые города. - Уходи, пожалуйста, - слабый голос вполне соответствовал свернувшемуся клубочком на гостиничной кровати изможденному телу девушки. Клаус, задумчиво глядя на нее, никак не реагировал на адресованные ему слова. Мысли, предательские мысли крутились в голове, не давая возможности, сосредоточится на девушке. Все это было лишь фарсом, дешевой уловкой, чтобы получить его кровь и вылечится. Она дала ему надежду, а он повелся на этот легкий флирт как мальчишка. Мужчина резко встал, и принялся мерить шагами комнату, под сопровождением усталого взгляда, который пытался сосредоточиться на мечущейся фигуре. - Мне нужна, правда, - Клаус остановился, в его глазах появилось нечто похожее на слезы, и, пытаясь сохранять спокойствие, он произнес почти по слогам. – Зачем ты вернулась сюда? Взгляд девушки тут же метнулся к креслу, где парой минут назад сидел Древний. Ей было стыдно признаться ни сколько перед собой, сколько перед ним в своей слабости. - Ответь мне! – его крик заставил ее вжаться в кровать еще сильнее, хотя казалось больше некуда. - В пригороде Литл-Рока позавчера на меня напал оборотень. Мне удалось отделаться маленькой царапиной, но как оказалось, она была маленькая только первые несколько часов. Я вспомнила, что вы с Элайджей рассказывали, что укус оборотня смертелен, поэтому, - она сделала небольшую паузу, чтобы прочистить горло, - я решила найти тех с кем я бы хотела увидеться перед смертью. И, как оказалось, единственными кто у меня остался, были вы. Все это время Данте смотрела не на Клауса, а куда-то вниз, боясь поднять глаза на гибрида, и далеко не страх был тому виной. Одной из вещей которой учишься за тысячу лет это недоверие, поэтому встав на колени перед кроватью девушки, непосредственно глядя в ее глаза, он задал тот же вопрос, и получил сокращенную версию предыдущего ответа. Ему с трудом удалось сдержать улыбку, чтоб не испортить столь трагичный момент. Он сел на кровать рядом с ней, даже сейчас, когда девушка была на грани смерти, его эгоцентричную душу, или то, что от нее осталось, грел тот факт, что она последний день своей жизни провела с ним. По собственной воле. Клаус притянул девушку, закутанную в одеяло к себе, и нежно прошелся ладонью по ее волосам. В ответ она прижалась к его груди, будто это был ее последний шанс спастись. Впрочем, так оно и было. - Данте, - шепотом он обратился к ней, и по ее телу пробежала дрожь. – Если бы я смог вылечить тебя, но взамен я бы попросил тебя целиком и полностью принадлежать мне, ответить на мою любовь. Ты бы согласилась? Он чувствовал, что она была в сознании, но после затянувшейся паузы ответа не последовало. Порой молчание может сказать гораздо больше, чем долгая вычурная речь. - Спасибо, - прошептал он, нежно целуя ее в затылок. Аккуратно дабы не задеть девушку, он закатал рукав и надкусил запястье, давая тем самым девушке шанс спастись. Остаток ночи они провели вдвоем, и Клаус не заметил, как уснул, положив голову на колени Данте и слушая ее мелодичный голос. Она гладила его по волосам, внимательно изучая черты лица спящего. В этот момент он был по-настоящему беззащитен, позволив себе непозволительную в его положении роскошь – доверится. Эта женщина могла вырвать его сердце в считанные секунды и избавить мир от наибольшей его проблемы, но она просто исчезла, разрешив себе маленькую слабость: один нежный поцелуй. - Что ты с ней сделал? – не успел младший брат сделать и пары шагов в собственном доме, как оказался, прижат к стене. - Ничего, - он оттолкнул от себя Элайджу на безопасное расстояние, но заметив беспокойство в его глазах, добавил с лукавой улыбкой, - что бы могло доставить девушке не желаемый дискомфорт. Ревность. Именно это мучительное сомнение на мгновение мелькнуло в глазах старшего брата, который подавил в себе нахлынувшее чувство ярости. Но здравый смысл и холодный нрав взяли верх над желанием к соперничеству. - Она ушла, Элайджа, - крикнул ему вслед Клаус. – Не мне тебе рассказывать, что она не умеет прощаться. Древний вампир почувствовал злость в голосе брата, не нужно быть гением, чтобы понять, что тот неравнодушен к Данте, но она ушла от него, тем самым вызывая неконтролируемую ярость. Она в очередной раз сбежала от них обоих, оставляя неизгладимый след позади.