Давай дружить?

Вторая арка.

Да здравствует — снова! — моё сумасшествие! © Владимир Маяковский Как часто нас спасала слепота,  Где дальновидность только подводила. © Уильям Шекспир. «Трагическая история о Гамлете, принце датском.»

*** Душа моя горела. Страшный сон, кошмар, не давал успокоится от произошедшего. Даже в этом чёртовом обмороке слёзы катились с мутно-зелёных глаз. Сколько я вообще провалялась в этом месте? Что это за место? Где это?  Но мы же всё равно выберемся? Мы же всегда выходили с таких ситуаций, Иная?  «Здра… вуй…», — проносится шёпот в подсознании, но я не придаю ему значения. Нет, Иная мертва, она не может быть здесь! А эти обрывки — всего лишь моя шизофрения. Я сумасшедшая. Ведь после всего нельзя быть нормальным, верно? Даже смеяться хочется.   — Хм, — слышу чей-то приглушённый угрожающий голос. Знакомый, хриплый и скрипучий голос. Приоткрывая свинцовые веки, вижу перед собой руку с тёмно-серой кожей. Она дотрагивается до лба, случайно задевая нос и дрогнувшие ресницы. — Ты ведь очнулась.  Я вдохнула полной грудью — после слов живого Джека даже дышать легче — и попыталась присесть. Старая кровать неприятно скрипнула, а Джек отдёрнул руку, как от огня. Удобно оперевшись о спинку мебели, я протёрла помутнённые глаза и с неудовольствием отметила неприятное ощущение в правом глазном яблоке. Чёрт. Осколок до сих пор там.  Место, в котором мы находились, было, видимо, каким-то заброшенным, слегка обгоревшим домом. Стены — в копоти, всё остальное — в пыли. Где-то пропищала мышь. Я перевела взгляд на Джека. Вот кто уж точно вписывался в окружающий пейзаж: чёрная футболка, на ней тёмная олимпийка; чёрные джинсы; тёмная кожа. Только волосы, каштановые с рыжеватым отливом, контрастировали с одеждой. Маска валялась где-то в стороне, поэтому лицо с нахмуренными бровями и плотно сжатыми губами было доступно взору. Это вызвало мимолётную улыбку.   — Где мы? — повертела я головой, и Безглазый поморщился от этого.   — Либо ты отвечаешь на мой вопрос, либо я просто ухожу, — блёф так и сочился из киллера. Правда, я-то знаю, что он вполне сможет и уйти. Но почему-то сейчас он блефовал. Я поёжилась.   — А сможешь ли ты уйти, если ничего не видишь? — бессовестно давим на больную точку равнодушно-пустым тоном.   — Уж поверь, — рычит парень мне в лицо. — Мне всё равно нет никакого смысла доверять тебе.  Хм, а он агрессивный. Или, может, это просто защита? Я ведь ему никто. Он меня даже не помнит. Вот Палочник, сволочь, надо же было стереть Джеку память… Я даже не знаю, как вести себя сейчас. Безглазый теперь другой. Он не добрячок. А добиться его надо, втереться в доверие, всё такое — есть у меня к нему симпатия. Да даже и без этого, одной путешествовать по миру, принося жертвы Люциферу, тем более вечно, как-то скучно.   — Меня зовут Рина, мне около восемнадцати лет, я такая же, как и ты, — хитрый взгляд на Безглазого (хотя, в моём нынешнем состоянии это уж вряд ли), но тот лишь приподнял одну бровь, мол, и какая же. Я, конечно же, не отвечу. А насчёт всей правды… Хм, что ж, будет правда. Ведь её говорить лучше — ей можно и добить. Чёрт, что за мысли в голову лезут, — ты был в подчинении у одного существа, я тебя освободила, за что тебе стёрли все воспоминания, начинающиеся с того, как ты стал… Безглазым. Теперь мы чёрт пойми где, ты бессмертен, я бессмертна, плюсом я подрабатываю у дьявола. В общем, это всё.  Насчёт любимой амнезии — понятия не имею, до какого момента в голове парня прошлись ластиком, но вряд ли он помнит жизнь в параллели Палочника.   — И ты думаешь, что я поверю в подобную чушь? — рычит парень, в мгновение вцепляясь в мою шею и начиная её сдавливать, перекрывая доступ к кислороду.  Я расслабляюсь, спокойно всматриваясь в острые зубы, и концентрируюсь на своей любимой пустоте.  Рука Джека проходит сквозь бледную шею, упираясь в кровать, и киллер тут же изумлённо отпрыгивает назад, начиная крутить головой в стороны и разыскивая меня. Я хмыкнула. Если я буду неосязаемой для него, можно сказать, я для него просто не буду существовать. Он не видит меня, но в таком состоянии и дотронуться не сможет, разве что, услышать.  …А пентаграмма начинает слегка прижигать, словно залечивая мои раны. Теперь нет дрянного чувства меланхолии и постоянного недосыпа и переутомления. Она как будто активировалась от моего пользования силой.   — Ну как, хорошо тебе живётся в темноте? — говорю я, поднимаясь с кровати. И неосознанно причиняя боль своими словами.   — Умолкни, — шипит Джек.   — До сих пор не веришь в нашу историю?  Тут же рука с когтями проходит сквозь меня. И ещё пару раз. Щекотное ощущение, только сейчас заметила.   — Ты призрак сестры Грега? — настороженно говорит Джек, а я лишь закатываю глаза.   — Я — это я. Я реальна. Просто, говорю же, что я такая, как и ты. У тебя есть сверхспособности — у меня есть сверхспособности. Ты монстр — я монстр. Ты бессмертен — я бессмертна. Мы похожи.   — Где ты видишь у меня способности?   — Попробуй свою кровь, когда напорешься на нож — поймёшь.  Безглазый усмиряет собственную ярость, оставаясь настороженным и способным от одного неправильного движения перерезать мне горло. Так мы и стоим пару минут, он — натянуто, как струна, я — спокойно, даже излишне спокойно. Жаль только, что Джек открыто демонстрирует свои эмоции, а я свои прячу.  Потеряв ниточку контроля, снова становлюсь осязаемой. Я делаю шаг вперёд, ещё один, прохожу мимо убийцы, замечая, как сильно были напряжены его плечи. Никто не делает лишних движений, поэтому беспрепятственно я толкаю дверь, которая ведёт в… Ванную. О, тут есть зеркало. Подойдя ближе, не забыв закрыть за собой дверь, я чуть вздрогнула от отражения и вцепилась в стену. На секунду показалась Иная, но она тут же исчезла в белой дымке. Сомкнув челюсть до боли, я прикрыла глаза. Воспоминания об этой душе должны отойти на второй, а то и на третий план. Они не должны мешать…   Ты бы знала, Ина, как сильно я скучаю по тебе. Теперь, когда тебя нет, я так остро чувствую твое отсутствие… Нет этих шуточек и подколов, нет твоего сарказма в моей голове. И этого уже никогда не будет.  Я знаю, что должна жить дальше, что эта игра продолжается, что завтра снова и снова будет новый день, но так говорят в книгах, и так говорят люди, когда утешают. Так сильно напугана чем-то, так потеряна, что призраки чего-то ужасного ползают по моей холодной коже. Хватаюсь левой рукой за сердце, пытаясь унять растекающуюся по телу боль, которая как расплавленный металл, пущенный по венам, обжигает и застывает, причиняя невыносимые страдания.  Мне кажется… Нет, только ты толкала меня вперёд, только ты давала мне силы!  — Заткнись! Убери это с моей головы!  Я никогда не благодарила тебя… Ты ведь так много сделала ради меня, и даже слова «Спасибо тебе за все» ничто по сравнению с тем, что ты заслужила.  Прости меня, пожалуйста. Прости, что сейчас я так слаба, я обессилена.  У меня находится упорство ещё раз посмотреть в глаза отражению. Оно глядит сначала грустно, потом недоуменно, а затем рассерженно, и на секунду возникает мысль, что это не я. Но стоит повернуть голову в сторону, как отражение повторяет действие за мной. Крыша медленно даёт сбой, а паранойя только усиливается. Так и до тяжелой стадии шизофрении недалеко.  Снова смотрю в своё отражение. Зеркало искажает его, и в нём теперь не я, а Иная. И кажется, что это мой кошмарный сон, что подруга опять меня пожурит, посмеется, обнимет…  Хочу сказать, что сильно жду встречи с тобой. Давай встретимся на другой стороне, ладно? Ты ведь откроешь мне дверь? Отвернувшись от гадкого зеркала, я ровно встала, выпрямив спину и попытавшись отвлечься от глупых мыслей. Ванная доверия не внушала — вся в чёрных разводах. Раковина была серой, с ржавыми краями и покрытая слоем пыли. Одна из стен в царапинах и трещинах. Непрезентабельный вид. Фыркнув, я толкнула дверь, но оглянулась через плечо на зеркало — отражение тоже оглянулось, и на минуту его глаза почернели, как у Иной. С белым как мел лицом я вылетела в комнату, закрыв дверь и привалившись к ней спиной. Что за страхи земные… Тяжело дыша, я сжала кулаки.  Джек, видимо, ушёл — ему теперь совершенно наплевать. Что ж, это не есть хорошо, но и не есть плохо —, но мне всё равно нужно с ним сблизиться, хотя бы как товарищи, не буду заикаться на счёт друзей и чего-то ещё большего. Но это надо делать постепенно.  За окном горел закат. Закат… Значит, это наш, реальный мир! Мы, действительно, свободны. Эта мысль придала мне уверенности и силы, поэтому, не мешкая, я открыла дверь, ведущую в коридор, и смело шагнула туда.  Пройдясь по полутёмному коридору, без страха открывая двери и заглядывая в них, я нашла Джека и кухню. Относительно уцелевшую кухню. Парень даже не подал вида, что услышал мои шаги, просто продолжил вытаскивать из шкафчиков все колюще-режущие приборы.   — И что ты собираешься делать?  Безглазый проигнорировал мой вопрос, что мне, естественно, не понравилось. С более недовольными нотками я спросила ещё раз, присев на стульчик:   — Что ты собираешься делать?  Киллер остановился и повернулся на меня, покручивая в руке ножик. Его лицо было задумчивым, но эта гримаса быстро испарилась, оставляя место раздражению.   — Выживать, — одно слово, а как сказано. В моей голове прямо пронеслась тяжёлая мелодия, обещающая кровавую резню в будущем.  — А я буду работать на дьявола, — глухо пробубнила я, но Безглазый это услышал.   — Мне совершенно не интересно, что будешь делать ты. Просто не мешайся под моими ногами, — кинул киллер, обернувшись к ножам снова.  Я хмыкнула. Что ж, раз так, то будем действовать по его правилам. Пока.  *** По моим исследованиям, дом — двухэтажный, с четырьмя комнатами внизу и тремя наверху. Две комнаты, одна со второго этажа и одна с первого, совершенно непригодны для жилья — где у них дырки в стенах, где ещё что плохое — поэтому они теперь крепко заперты. Дом этот стоит в самом краю города, можно сказать, это что-то вроде загородной дачи. Со всех сторон окружен лесом, и лишь одна дорога длиной в пару километров ведёт к городу. Да, я это узнала из карты, что нашла в ящике. В доме найдено достаточно вещей для очень скромной жизни скромного выживания, поэтому нужно срочно достать всё остальное, что может пригодится. Во-первых, одежда. Здесь есть пара тряпок, что-то вроде костюма для лесника и замызганной майки-алкоголички, но мне надо уж точно не это. Во-вторых, нужна еда. Да, я могу протянуть около двух-трёх дней без неё, но, знаете ли… В-третьих… А может, ну его, этого Джека? Накрутить себе денег, купить шикарную виллу, и жить в раздолье?  А, нет, из-за контракта такого счастья мне не видать — жертвы, всё-таки, нужно приносить. А если меня заметят с этими действиями? Нет, значит, проект «Вилла» отменяется. А может, нелегально устроиться киллером? Ну, в смысле, снайпером-киллером? Будут поступать заказы, я буду спокойно убивать людей, да ещё и зеленые бумаги за это получать. Хм, неплохая идея.  И надо бы ещё разобраться с новой душой во мне. Я понятия не имею, какая она, что с ней, почему она не выходит на связь, и так далее, поэтому нужно как можно скорее узнать. Инкубатор душ всё-таки должен знать своих «детишек».  Во мне горело огромное желание узнать, возле какого же города мы остановились. Поэтому, не мешкая, да и несмотря на уже наступающий рассвет, я накинула старую маскировочную куртку, заправила в ботинки пару ножей и смело побрела по шоссе к городу. Проезжали машины, сигналя, но я их игнорировала. Да и дальше бы игнорировала — право слово, ведь пейзажи здесь поинтересней всяких авто! — если бы не остановившаяся Ауди. Если честно, я в этих марках разбираюсь намного хуже, чем шлюха в х…  Из окна высунулась белобрысая голова парня лет двадцати семи. Подымив сигаретой и брезгливо выкинув её, он, наконец, перевёл взгляд на меня, словно это я перед ним остановилась, а не наоборот. А я ведь даже не отлежалась в ванной, чтобы смыть грязь. Ой стыдоба…  — Может, мне вам помочь? Довести до города?  Решив, что это вполне нормальная просьба, я кивнула и запрыгнула в салон. Машина тут же тронулась с места.   — Что же столь молодая девушка делала в лесу? Да ещё и в таком виде? — насмешливо спросил мужчина, кинув на меня взгляд через зеркало. Жаль, моя идея отмолчаться потерпела крах.   — По грибы ходила, — спокойно ответила я, наблюдая за серыми глазами водителя. И в противовес с мимикой лица, живой и весёлой, они были колюще-холодными. Они не улыбались, когда мужчина улыбался! И это меня насторожило.   — И где же они? — хмыкнул сероглазый, ловко обгоняя плетущихся с черепашей скоростью машин. Он так хотел поговорить? Порой раздражает эта излишняя общительность. Неужели нельзя просто ехать и ехать, не открывая рот по ненадобности?   — Выронила, когда от медведя спасалась.  Мужчина снова хмыкнул и больше не произносил ни слова. Я расслабилась и вперила взгляд в макушку сероглазого. Потом плавно перетекла на его шею, замечая тонкие пряди тёмных волос. Странная причёска.  Спустя пару десятков минут мы приехали — к сожалению — в незнакомый мне город. И это был один из тех типов городов, которые с первого вида казались заброшенными. И даже не смотря на раннее утро. Ауди остановилась на обочине у пятиэтажного дома, рядом с которым стоял продуктовый круглосуточный магазин и пестрел яркой вывеской. Водитель повернулся ко мне, протягивая какие-то бумаги. Я осторожно приняла их и стала рассматривать — это же деньги! И довольно большая сумма, однако.   — Бедняга, знаю я такие случаи, как у тебя.   — Да ну? — истерично хихикнув, спросила я, да только потом тут же опомнилась, прикрыв рот. Блондин усмехнулся.   — Если нужна будет помощь, позвони, — также он вручил мне маленькую бумажку с номером, — возьми визитку.  Я, конечно же, взяла всё это, благодаря человека. И когда уже выходила из машины, кутаясь в куртку, всё-таки обернулась к мужчине.   — Почему вы мне помогаете?   — Хм, — протянул он, щуря помутневшие глаза. — Ты похожа на мою мёртвую жену.  Это было как пощёчина. Я резко извинилась и закрыла дверь, желая уйти подальше. Но машина сама уехала, не доставив мне лишних проблем. Надеюсь, он не будет за мной следить.  Ещё раз пересчитав деньги, я направилась к магазинчику. Купив у сонной женщины шесть яблок и воды, я отправилась дальше осматривать город, что только-только начинал наполняться птичьими трелями, разговорами людей и скрипом колёс машин. Спустя полчаса блужданий, я пришла в совершенно безлюдный городской парк, где стоял монумент с часами, рядом пара фонтанов, а вокруг были расставлены лавочки. Промыв в воде яблоко и усевшись на лавку, я вгрызлась во фрукт, от наслаждения прикрывая глаза. Как хорошо чувствовать еду! Когда с плодом было покончено, я снова подошла к фонтану и, глянув в отражение в воде, умылась. Зябко вздрогнув, пригладила волосы и смыла грязь с ног. Теперь хоть в мир, хоть в пир, хоть в светлые люди.  Поймав на спине прожигающий взгляд, я резко обернулась. Вдалеке стояли молодые люди и о чём-то шептались. Я смогла лишь услышать «бомж», «в сравнении с ней тут только ты бомж», «откуда» и «может, заберём». Решив, что нужно действовать быстрее и умнее, я схватила пакет с едой и с улыбкой крикнула парням: «Хорошая погода, да? Я вот уже с пробежки, устала маленько!» Парни тут же засмущались, стали толкать друг друга локтями и пытались скрыть улыбки. Неужели… Хотя да, благодаря регенерации я очень даже хорошо выгляжу даже в стиле «бомжа». У меня нервно дёрнулась бровь.  Плюнув на этих свидетелей, я поспешила дальше. Сейчас было семь часов утра, а значит, чтобы мне купить одежду, нужно дожидаться целый час, если не два. Обернувшись на преследующих меня юношей (хотя, может, просто у нас с ними одна дорога), я хмыкнула назревшей идее и присела, решив «перешнуровать ботинки». Парни уже скоро нагнали меня, и, как я и думала, остановились. Один из них, с короткими рыжими волосами присел передо мной, внимательно вглядываясь в боты.   — А разве бегают не в кроссовках? Или это новая мода? — то ли задумчиво, то ли насмешливо протянул он. Я закончила возиться со шнурками и встала. Парень также поспешил подняться.   — Кроссовки у меня совсем расхлябались, а пропускать ежедневную пробежку нельзя, — мило улыбнулась я, внутренне уже со всей силы избивая всё, что движется.   — Но мы раньше тебя здесь не видели, — протянул второй парень, который был намного выше меня и с крашенными в фиолетовый цвет волосами.  А-а-а, глупый мозг, думай, думай! Что сказать, чтобы снова не попасться!   — Я просто только сегодня ночью прилетела с другого города, там и бегала. А здесь у меня друг живёт, вот и… — я сделала неопределённый жест рукой. Парни заметно погрустнели, поэтому — так уж и быть, я решила их немного развеселить. — Он гей, поэтому не любит тренироваться на природе. Говорит, что здесь только одни девушки.  Глаза обоих тут же загорелись. Я внутренне расхохоталась.   — А может, немного прогуляемся, а потом сходим в магазин за кроссовками для тебя?  Я радостно кивнула. Они мне и помогут. Сначала проведут «экскурсию», а потом и до магазинчиков доведут. А может, они даже и заплатят за меня. Дьявол, да я гениальна!  «Женщины — адские создания», — тихо пробурчал в моей голове мужской голос.  Что за новая душа? Кто ты?  Никакого ответа. Жалко.    ***  Парней звали Рейн и Макс. При упоминании второго имени, я бросилась в грустную ностальгию. Макс, что когда-то учился в моём классе. Что с тобой произошло? ..   — Моя семья довольно далеко. Но они хорошие. Мама домохозяйка. Папа часто ходит на охоту, а брат занимается баскетболом. Он такой же высокий, как и ты.   — Рина, а как зовут твоего брата? — тихо спросил Рейн. Я недоумённо на него посмотрела, но потом лишь грустно улыбнулась.   — Я… — не помню? Я забыла? Так и сказать? — Может, лучше ты расскажешь о своей семье?   — Я приёмный, — хмурится парень. В это же время прибегает Макс, держа в руках по мороженому на каждого.  Парни водили меня по улочкам, рассказывая шутки, как смешные, так и не очень, пытались флиртовать, но пока я мягко остужала их мечты. Незаметно пролетела пара часов, и мы уже преспокойно купили мне обувь, а потом и одежду. Странно, что они даже не спрашивали ничего, будто попали под действие каких-то приворотных чар. Это даже испугало.  Когда стало вечереть, а мы уже доедали мороженое, сидя на том же месте в парке, где впервые встретились, Рейн, тот, что высокий, вдруг вызвался проводить меня до дома. Я с трудом согласилась — мне нужно было принести жертву Люциферу, я это чувствовала. И внутренний голос также подсказывал мне, что нужно поступить именно так. Только жаль, что проводить вызвался не Макс — он рыжий с зелёными глазами, у таких, говорят, души нет, его-то и не жалко.   — Ты что творишь?! — обозлился Макс, смотря горящими глазами на друга. — Мы же договаривались пока не действовать так кардинально!   — А что, — выступил холодным тоном фиолетововолосый, — тебе наконец завидно? Наконец ты почувствовал мои чувства, когда каждый раз красивые девушки заглядывались на тебя, а не на меня? Ну так и завидуй, ушлёпок.  Я удивлёнными глазами смотрела на то, как друзья ссорились из-за меня, а низкий ещё и порывался в драку. Но самое интересное было не с ними, а то, что происходило со мной. Во мне нарастала злоба, мне хотелось смотреть на то, как они вырывают друг другу глотки, желая присвоить такую желанную победу. Мне не хотелось вмешаться, как поступил бы нормальный человек, мне хотелось лишь битвы и крови. И вот, переломный момент спокойствия — Макс бьёт по Рейну, явно не жалея силы. Удар приходиться чуть ниже солнечного сплетения, но высокий почти безболезненно выносит его.   — А я говорил, что нужно и тебе качать пресс, — замечает он, нанося точно такой же удар сопернику. Макс успевает дёрнуться в сторону, и Рейн попадает лишь в бок. Тут же Рейн делает удачную подножку — и вот, Макс лежит на земле. — Признай, что в этот раз ты проиграл.  Фиолетововолосый хватает меня за руку и тянет за собой на выход, а я замечаю, как низкий брезгливо щурится и что-то достаёт из кармана. Поворачиваюсь к Рейну и пытаюсь его предупредить, но не успеваю.   — Получи, падла! — кричит этот… Этот… Урод. Безумно смеясь, он поднимается на ноги под аккомпанемент крика своего друга.  А Рейн, парень, чья душа мне понравилась  бы точно пришлась по вкусу Люциферу, падает на колени, отпуская мою руку, и заваливается на бок, сплёвывая кровь.   — А я говорил, что тебе следует развивать свою точность! — кричит Макс, подходя к умирающему другу и выдёргивая нож, что попал совсем рядом с сердцем, в артерию. Кровь хлынула мгновенно.  Мои глаза неожиданно заслезились. Не ожидая от себя такого, я быстрей вытерла их рукой, но они хлынули с ещё большей силой.  «Убей и спаси», — хрипит мужской голос новой души во мне.  Мне становится так противен этот урод, кинувший нож в спину своего друга. Злость застилает глаза, во мне кипит ярость и желание убивать. Перевожу озлобленный взгляд остро-зелёных глаз на Макса, который теперь сжал мою руку и потянул за собой. Останавливаюсь и до хруста сжимаю свои руки в кулаки. Да что он себе позволяет?!   — Да что ты остановилась, потаску… — рычит парень, но, переведя взгляд на меня, резко каменеет. Теперь он не «грозный мститель», а всего лишь нашкодивший щенок. Он падает на колени, не отводя  взгляда от моих глаз. И в отражении его глаз я вижу свои, чёрные, совершенно чёрные, как сама тьма.   — Ты будешь вечно гореть в Аду, — нечеловеческим голосом рычу я, ногой ударяя по лицу наглеца. Падая на асфальт, парень вдруг опомнился и  попытался отползти в сторону. Я сосредотачиваюсь, я отрубаю все его нити чувств, отрезаю каждую ножницами, и добираюсь до главной нити — жизни. Со всей ярости я рычу, рычу как сама смерть, и невидимой косой режу его жизнь. Макс больше не двигается. Его зелёные глаза мутнеют, а кожа начинает проседать, оставляя за собой лишь скелет, который разлетается на пепел, что тут же втягивается в землю, словно маленький смерч.  Пентаграмма на сердце приятно прижигает кожу.  Сморгнув, я смотрю на умирающего Рейна и в моей голове рождается мысль. А что если…   — Я не хочу… умирать… вот так… — хрипит Рейн, пытаясь встать. Глупый, от этого кровь начинает вытекать через твою рану лишь быстрее.  Поверь, я тоже не хочу, чтобы ты умирал. «Я помогу.» Подхожу к парню и сажусь перед ним на колени, укладываю его голову на них. Он смотрит мутными глазами на меня, и начинает улыбаться.   — Не плачь… — шепчет он, легонько улыбаясь. А мне и самой грустно — и слёзы тому подтверждение.  Чувствую, как энергия скапливается на моих руках. Да, сделаем же это!  Концентрируюсь и нежно прикладываю ладони к груди Рейна. Его сердце почти не бьется… Под моими руками происходит невообразимое — сгусток светящейся, словно белое солнце, энергии проникает в тело юноши и закрывает собой ужасную рану.  «Встретимся потом», — слышу я от этого сгустка и улыбаюсь. Сердце Рейна начинает биться всё быстрее, пока не доходит до нормы. Ту-дум. Ту-дум.  Я поднимаю голову к небу, выдумывая, как нечто могущественное и великое хвалит меня за проделанную работу и спасённую жизнь.  Осторожно переложив голову парня на землю, напоследок ласково проведя по его волосам рукой, я поднялась и, захватив рюкзак с лавочки, побрела к выходу из города. Рейн очнётся через полчаса, так что не хочу быть первой, кого он увидит.  *** Если честно, этот день вымотал меня — хуже некуда, всё-таки я впервые мысленно убила человека. Круто, не так ли? Прямо новый апгрейд!  Так что, наконец добравшись до нашей с Безглазым «дачи», я успела лишь постучаться в дверь и дождаться её открытия, перед тем как упасть в обморок от перенапряжения.  Надеюсь, Джек меня поймал. ______ Небольшое объяснение, почему в тексте так много перечёркнутых фраз. Мне хотелось показать, как Рина начинает меняться в худшую сторону. У неё есть хорошие мысли, она раскаивается —, но тут же героиня «перечеркивает» это, становясь холодной и бессердечной.  Ну, и небольшое сумасшествие в подарок.  Ребят, спасибо вам за поддержку! Благодаря вам я написала экзамены на высшие баллы! И спасибо за подарки *^* Люблю вас *~*