Давай дружить?

«…шрамы — это вовсе не уродливо. Просто те, кто оставляет шрамы, хотят, чтобы мы с вами так думали. Но мы с вами должны прийти к согласию и возразить им. Мы должны считать все шрамы красивыми. Договорились? Это будет наш секрет. Потому что у тех, кто умирает, шрамов не бывает. Шрам означает: «Я выжил.» Ролан Топор, «Принцесса Ангина»

*** Всё возвращалось в привычное русло. Конечно, если такое можно назвать привычным. Джек пришёл в себя довольно скоро и тут же отправился в лес. Его не заботило ничего — да и мне откуда бы было знать, беспокоит, не беспокоит… Безглазый ничего не сказал. Я думаю, он просто проголодался, вот и решил наловить диких зверей. Или, как сказал Эн, людей. Джек, всё-таки, свободный, и лишь ему решать, где ходить, что делать, чем питаться… И на душе у меня было почти спокойно. Разве что жуткая усталость, несмотря на довольно долгий сон. Не хотелось ничего, но эта вялость не проходила. И совершенно случайно я заметила, что пентаграмма у сердца стала потихоньку окрашивать кожу в том месте, где она находилась, в чёрный цвет. Недоумение из меня просто пачками сочилось, и даже Эн не знал, что делать. Тогда наступила всепоглощающая паника. Я сидела на месте и смотрела в одну точку, покрываясь холодным потом и мелко дрожа. Как пойму, что могу просто исчезнуть, так мандраж берёт. Я вспоминала слова о «безликом демоне», и эта почесть меня не прельщала. Терять себя не хотелось ни в коем случае: через столько пройти и вот так сдаться? Ну уж нет. Сначала я внимательно рассмотрела пентаграмму — на чёрном фоне она даже отдавала синеватым свечением. Чернильное пятно разлилось на небольшом участке, но кажется, через неделю оно вырастет и полностью покроет грудную клетку. По моей спине пробежал холодок. «Нужно вызвать мастера по всему этому», — холодным тоном отозвался Эн в моей голове. Точно, ты гений! Я принялась метаться по дому, пытаясь найти что-нибудь доступное для жертвы Люциферу, но как назло ни баранов, ни кошек, да даже еды не было. И как мне дьявола вызвать, а? В думах тяжелых я побрела на улицу. Прохладно. Тёмный вид леса навевал лишь депрессию и воспоминания о первых днях моих приключений. От ностальгии даже ноги закололо, как тогда, в лесу Слендермена. Отойдя от дома, я остановилась, уставившись на дорогу. Как интересно нас спрятал Тэнгу, даже я его магию почувствовать не могу. Хмыкнув, я сделала шаг вперёд, но тут же запнулась о какой-то корень и полетела вниз с матами, ударяясь коленями и шипя. (И вообще не важно, что я этот корень видела. Как же быть без проблем? Они ведь ждут!) Приятного в падении не больно много. Точно! Чёрт возьми, я же могу спросить Ворона! Воодушевлённая новыми идеями, я подорвалась с места в сторону озера. *** Длинные волосы всегда были моей гордостью и радостью. Эти длинные локоны до жути приятно гладить и просто перебирать в руках: это каким-то магическим образом успокаивает. Выглядят они также красиво, хоть и ухаживать нужно усиленно. Но почему именно сейчас мне хочется состричь все свои длинные локоны к х*ям?! Нет, Тэнгу я всё ещё не нашла, да что там не нашла, я его даже не чувствую! Зато моим волосам приглянулся милый кустарник, решивший захватить прекрасные локоны в плен, аки дракон похищает принцессу. И сейчас я стою, пытаюсь выдрать бедные пряди из лап ужасного растения. Слава дьяволу, Эн помалкивает. Иная бы уже только так смеялась, подкалывала бы меня, что я б со стыда умерла прямо здесь. Ина, ты уж прости, что плохим словом поминаю, но, мать твою, почему даже сейчас я чувствую, как ты ехидно лыбишься?! С особым трудом высвободив своё драгоценное золотце, я перекинула длинные пряди через левое плечо и в более чем плохом расположении духа пошагала дальше.  — Тэнгу! — послав всё нахер, стала кричать я на весь лес. С верхушек деревьев тут же вылетели птицы. Супер-зрением попыталась всё осмотреть, но ничего, всё чисто. — Тупая воро-о-она-а-а! — и тишина. Поблизости я не видела ни одного животного, ни одного насекомого: как и говорил Эн, от демона всё живое убегает. Тогда чего от Тэнгу не убегают? «Он считается не то, чтобы демоном, а скорее божеством. Мелким божеством», — сказал Эн. Ай, хитрая задница, Ворон, ай, хитрая.  — Шку-у-ура-а-а! — снова прокричала я на весь лес, проходя между деревьев и с удовольствием подмечая тишину после многократного эхо. И напоследок решив проверить, здесь всё-таки Тэнгу или нет, я проорала ещё раз: — Не появишься, я тебе все перья выдеру и вставлю кое-куда-а-а! Надо же, после потенциальной угрозы никто не явился. Зато мой голос медленно стал деградировать в какой-то грубый и скрежащий. Я с трудом сглотнула ком в горле и тут же оттянула футболку, чтобы посмотреть на «гравировку». Пятно стало чуть больше. Выругавшись под нос, я кинулась к озеру и, стянув футболку, стала пытаться оттереть это пятно, словно это всего лишь грязь. К сожалению, никак не помогло, а паника лишь возросла. Что делать дальше? «В городе можешь найти кого-нибудь», — кинул мне пространственно мой товарищ по телу, на что пришлось только фыркнуть. Со стороны это смотрелось, кстати, довольно забавно. И вообще, с невыключаемым зрением Эна, когда видишь всё, именно всё в радиусе пяти метров, даже себя со стороны, очень весело смотреть, как изменяется моё выражение лица, стоит только второй душе заговорить. Но не об этом речь, пардон. Несмотря на то, что делать мне действительно сейчас нечего, можно было бы сходить в город, может даже, поговорить с Рейном. Но, знаете, такой синдром школьника? Когда родители говорят что-то сделать, а после этого делать это вообще никак не хочется. В голове в виде пары прямых извилин бьется энтузиазм, желание самому решить свои проблемы и задачи. Вот именно это сейчас со мной и происходит. Не хочу вечно на кого-то полагаться, сама постараюсь намудрить ереси. Я вернулась в дом и прошла в одну закрытую комнату. Конечно, не сразу, так как она была на замке, а с первого раза стать призрачной почему-то не вышло, как и со второго, и с третьего… Контроль терялся и рассеивался, как на разгоряченной сковороде высыхали капли воды. Тело всё сильнее тяжелело и начинало болеть, словно набивалось добротным количеством свинцовых пуль. Но на энный раз я смогла пройти в эту комнату с дырами в стенах. Ногами расчистив пол от различного мусора, взглянула на левую руку, а потом и на лежащий рядом осколок. Так, пентаграмму надо чертить кровью, правильно? Но у меня мурашки по коже, стоит лишь представить, как я буду резать плоть. И не один раз! Ведь она заживает благодаря регенерации. Схватив осколок, я, закусив губу, резко рванула им по левой ладони и стала быстро рисовать на полу нужные символы. Какие именно рисовать, подсказывал, как ни странно, Эн. Вот, мать его, откуда ему знать это?! «У тебя на груди такая же пентаграмма, вот её ты и рисуешь», — хмыкнул он. Я закатила глаза и, подняв еле заживающую руку, снова провела по ней осколком. Чёрт, больно. Не так, как отрубленная конечность, но всё-таки приятного мало. С горем пополам, под командованием Эна я дорисовала этот знак и тут же попыталась всей душой воззвать к Люциферу. Взывала я минут десять уж точно. И потом, решив, что эта эгоистичная задница всё-таки не явится, психанула и кинула осколок в центр пентаграммы. Вот тут-то и начался экшн. Как чёрт из табакерки вылетел! И вылетел… Так, дайте рассмотреть это чудо… Чёрт. Не, не фраза «черт возьми», а существо, чёрт, бес. Это нечто было настолько мерзким мордой, что мне просто утопиться захотелось. Маленький рост, мне примерно до середины бедра достанет, на голове пара рожек под густыми масляными кудрями, глаза-щелочки, кидающие яростные взгляды, нос картошкой, рот с кучей страшных клыков. Маленькая шея, можно даже смело заявить, что её у него нет. Пузо с кудрявыми волосами на нём, толстые ручки чем-то обмазанные, на пальцах недлинные уродливые когти. С живота начиналась шерсть, что шла по ногам, и заканчивалась копытами на ступнях. Сзади вился тонкий поросячий хвост. Этот мелкий уродец не вызывал никакого хорошего чувства — вместо этого лишь презрение, брезгливость и некоторый страх от странного рыка. Я уставилась на беса, не решаясь зайти в круг пентаграммы. Всё-таки она считается ловушкой для демонов. Вот и этот, если вдруг решит, не кинется на меня. Обсидиановые глаза, полностью со склерой черные, смотрели на меня с дикой звериной яростью и мечтали, честное слово, сожрать или всадить в задницу вертел и выкинуть куда-нибудь в кипящую магму. «Я буду молчать», — вдруг подал голос мой напарник. Ну и вали, кидальщик. Бес вдруг противно захихикал.  — Кто это тут у нас? Прославившаяся на весь Ад псевдо-демонесса? Да ещё и инкубатор душ? — начал довольно спокойно он, но внезапно рванул ко мне и у края круга остановился, однако сверлить взглядом не перестал. — Да еб*л я таких во все дыры! Никчёмные пиз*добл*дки. Это провокация, это провокация, Рина. Ты не такая, нет, он просто хочет вывести тебя из себя. Успокойся, вдох-выдох.  — Где Люцифер? Я звала его, а не… — я показательно окинула взглядом беса. — Дохлую сошку. Я таких как семечки щелкаю. Бес, на то и бес, что пока что не повелся на провокацию. Он стал ходить по краю круга, но выйти все не мог, нет. Я добротно нарисовала ловушку, ни в одном месте нет разрыва. Сплюнув, он стал невидимым, глупо надеясь подобным образом затащить меня в ловушку.  — Люцифер является лишь по важным делам, а не ко всяким бл*дям, — рычащий голос оскакивал от стен, врезаясь в слух неприятными нотами. Опять пытается задеть? Не выйдет. Я отвернулась, зрением Эна замечая торжествующее лицо беса, который стал подкрадываться. Ну, для обычных людей ты невидимый, но увы, дорогуша, здесь я царь и бог.  — Я вижу тебя, — громким стальным голосом произнесла я, скрывая ехидную усмешку от на секунду удивившегося беса. А потом, решив добавить вид главного здесь, насильно натянула на глаза черную пелену, разворачиваясь и смотря сверху вниз на черта. Тот съежился и стал припадать к земле, возвращая себе былой вид. Из воздуха интересно стали появляться кости, мясо и мышцы, кожа… — Уж поверь, в моём приоритете — знать и видеть всё, даже таких как ты. Мелкие способности не удивят даже обычных людей. Я постаралась кровожадно улыбнуться своему блефу и бреду, и, судя по оскалившемуся бесу, это получилось. Осталось последнее — доказать, что я выше него. Но блин, как? Эн, помоги, прошу! «Карьерную лестницу вспомни». Так, лестница, лестница… Он бес, я демон. Конечно, не истинный, но хоть какой-то демон — сам Люцифер наградил меня этим званием. Он слуга, а я хозяин. Точно! Всё дело в самих понятиях — демоны всегда выше бесов и чертей! Конечно, они не дьяволы, но демонам должны подчиняться низшие слои! Эн, ты шикарен!  — Ты не можешь выйти из пентаграммы. Это доказывает твой ранг, мразь, — артистично фыркнула я, концентрируясь на его ногах. Отключить нервы. Отключить. Перерезать нитки, на время. Презрительный взгляд пытался выжечь меня на месте, испепелить вместе с костями. Бес осел на пол передо мной.  — Время вышло. Подобными темпами вы станете такой же, как и я, — прорычал черт сквозь зубы и исчез в адском огне, «забирая» с собой нарисованную пентаграмму, словно её и не было. Обратился ко мне на «вы», и даже совет дал. Я рассмеялась своей победе и присела у стены на пол, пытаясь отдышаться и восстановить силы. На «отключение» ушли последние капли энергии и теперь мне совсем худо. Я оттянула футболку и прикусила губу от предоставленного вида: левую часть грудной клетки покрывала чёрная корка, от начала метки дьявола и вплоть до тату Джека. Безглазый, вот куда ты пропал? Если потеряешься ещё раз, я не пойду следом. Хотя, кого это обманываю? Конечно же, пойду. Немного передохнув, я подползла к одной дыре в стене и легко вылезла из неё, оказываясь на улице. Уже сумерки. Ай, пофиг, погнали в город. Так, Эн, подожди, а что мне там делать? Эн? «Вспоминай свой договор с Люцифером», — недовольно ответил он. Что вспоминать-то? Все ведь ясно как морозный день — мои силы и бессмертие в обмен на службу. Или подождите… Не именно на службу. На жертвы… «Наконец-то», — выдохнул Эн, на что я мысленно огрызнулась.  — Стоп, а откуда ты это знаешь? Договор был ещё до тебя, даже до той души, что теперь в теле Рейна. Не в воспоминаниях же копаешься? — от неожиданной догадки я не заметила, как сказала всё вслух. «Нет, у меня такой способности, как копание в воспоминаниях, нет. Но твои мысли я могу слышать и видеть, поэтому, нет ничего особенного в том, что я догадался о твоей банальной сделке. Всегда говорят, что дьявол заключает сделки в обмен на душу или души. Так как ему невыгодно убивать тебя, остается лишь второй вариант — жертвы, павшие от твоей руки». Челюсть чуть не пробила пол. Вот это у тебя суждения, Эн, я просто аплодирую стоя. «Не нужно мне такой… благодарности», — замялся товарищ, заставив меня тихонько улыбнуться. Я всегда считала, что убийство — это нечто аморальное, непростимый грех. По крайней мере, такие слова нам с детства вбивают родители, учителя, СМИ и другие. Но сейчас я не отношусь к нормальному миру. Я застряла в каком-то подпространстве, выполняя работу то ли мусорщика, то ли нужного миру существа, дающего второй шанс на жизнь. Можно ли мне сейчас действовать по старым принципам? Нужно ли? С одной стороны, среди обычных людей за убийство меня бы упекли за решётку, возможно, казнили бы. А после смерти был бы прямой экспресс-поезд в Ад. Но сейчас, стоит ли задумываться об этом? Меня не смогут поймать — с помощью своих способностей можно запросто скрыться от мира. Не смогут казнить — как смертный сможет казнить бессмертного? А в Ад… Мне туда и так прямая дорога. Вот и живи теперь с новыми аспектами. Моя жизнь уже никогда не станет прежней, поэтому, надо именно быть инкубатором душ и названной демонессой, а не прикрываться этими словами как последняя низкая дрянь. Тем более, жертвы — это лишь плата Люциферу, это не моя прихоть. Боже, уже стараюсь себя оправдать. Тц, как глупо. «Если ты оправдываешь себя, то я — Безглазый Джек. Ты же не уверена в себе, как малолетка на спектакле! Вот и пытаешься убедить себя». Слова Эна выбили во мне все зачатки энтузиазма, заставив сложить руки на груди и с хмурым лицом пойти по шоссе, к которому уже успела выйти. Постепенно наступающие сумерки, если честно, подгоняли идти быстрее, несмотря на усталось и сонливость. Если мне нужна жертва, то я её достану, хотя бы для того, чтобы наполниться силами. Потом уже найду и другой способ решения своей проблемы. А до завтра ждать страшно, вдруг чернь успеет покрыть всё тело? *** Я притащилась в знакомый город и забрела в маленькую улочку между домами. В таких местах обычно обитают самые «грязные», любящие пошныряться, набухаться, накуриться до отключки мозгов и подобного. К таким личностям у меня всегда была неприязнь. А почему? Незадолго до начала этого приключенческого кошмара я потеряла подругу. Мы с ней были знакомы пять лет, и эти пять лет каждый день общались по душам. Она выговаривала свои проблемы, а я ей — свои. Потом мы их вместе решали. Но я, наверно, оказалась более устойчивее к окружающей среде, мой характер часто прогибался под других, поэтому мне было легче, чем жесткой подруге. Она не была очень ранимой, растерянной или слабой. Я помню её прямую осанку, её гордый стан: эта девушка была очень сильной. Но на неё всегда что-то давило, что-то изнутри — она описывала это «медленно гниющим чувством, таким, которое невозможно остановить». И чтобы перестать это ощущать, она начала увлекаться тем, что могло бы её занять, выбить все мысли, но это не помогало. Она пристрастилась к сигаретам, от которых позже перешла к наркотикам. А потом и вовсе… Погибла. От передозировки. Я возненавидела эти способы отвлечения от реальности. Уж лучше умереть, чем попробовать наркотики или сигареты. А другие люди, подсаживающие друзей, знакомых и даже незнакомых — не достойны другого исхода, кроме как пребывания на седьмом кругу Ада. Поэтому я и решила посидеть, подкараулить какого-нибудь неудачника в этом закоулке. Присела у стены и запрокинула голову назад, опираясь затылком на холодную бетонную стену. Волосы перекинула вперёд, держа их в руках, не хватало бы ещё ими мусор по асфальту собрать: брезгливость она и в Африке брезгливость. Небольшой переулок освещал один фонарь со стороны главной дороги, но и этого вполне хватало. Звуки проезжающих машин были слышны как на фоне: главной симфонией сейчас были громкие шаги местных наркоманов, которые решили в очередной раз закинуться в безлюдном месте. Я по стенке поднялась на ноги, всё также оставаясь в тени. Выступы на стене позволяли оставаться незамеченной. Глаза устало прикрылись, но я всё равно видела всё происходящее в пяти метрах от меня. Отбросы общества, не иначе, постоянно оглядываясь, будто в этом месте кроме них есть кто-то ещё (не считая меня, естественно), пускали дурь в кровь, передавая друг другу шприцы. Реплики наркоманов были полны бреда и нецензурных слов, таких, что моя грешная сторона казалась просто ангельски-чистой. Несмотря на усталось, хотелось выбить им мозги, и это желание, появившееся в зачесавшихся кулаках, росло в геометрической прогрессии. Подавив в себе волной хлынувшее презрение и брезгливость, я выглянула из-за выступа и попыталась сконцентрироваться на отключении хотя бы зрения, но все старания пошли прахом. «Тц, голова тебе на что?» — спокойным голосом с еле разглядимой каплей иронии сказал Эн. Я зажмурилась и вновь открыла глаза, на короткое время провожая сонливость. Головой действовать? Ну, хорошо, вторая душа херни не посоветует. Компания даже не подумала притихнуть или переглянуться между собой, стоило им увидеть прекрасную деву. Хм, насчет прекрасной я, наверно, преувеличиваю… Со стороны-то я выглядела отнюдь не такой, скорее жалкой, бледной, напоминающей призрака. Да плевать, говорю прекрасная дева, значит, так оно и есть! Пара наркоманов, принявшая дурь в обе руки сразу, лежали в сторонке, тихонько дрыгаясь и смеясь: такую комбинацию, как два укола сразу, вроде как, называют весами, хотя точного названия я не знаю. Ещё один наркоман, видимо, мажор, цеплялся тощими руками, больше похожими на сухие кисти старика, за пакет, в который с переодичностью в пять секунд опускал нос и вдыхал. Судя по валяющимся рядом мелким пакетикам с белым порошком, это диацетилморфин, в простонародье называемый просто и легко — героин. От него, насколько я знаю, самая сильная химическая и психологическая зависимость: попробуешь раз — захочется ещё и ещё, и так до бесконечности, пока не станешь подобен животному и отбросишь ласты. Ещё двое пока лишь переговаривались, один указывал второму на гниющие местами ноги, и, поверьте на слово, это было отвратительно, что моё лицо просто не могло не принять зеленый цвет. Тот, который выглядел более здоровым, слегка заторможенно повернулся ко мне, стоило мне картинно кашлянуть. Этот парень… Нет, скорее, даже, пацан, был уже под действием. Его зрачки были расширенны, а на лице лежала улыбка. Я поморщилась, вспоминая былое.  — Эй, не хочешь «крокодила»? — спросил пацан, протягивая мне какую-то маленькую коробочку. Его собеседник тут же выхватил её, с плохо скрываемой злостью рыча:  — Если тебе не жалко, лучше отдай мне. Все амнухи [п/а: ампулы] кончились, так что «заботься о ближних своих», молокосос, — грубым голосом фыркнул тот, что старше, кидая на меня взгляд, полный злости.  — Да ты абстинент [п/а: наркоман, находящийся в состоянии ломки], гребаный мусор, — посмеялся парень с героином, махая рукой, второй же бережно сжимая дозу. Пока я молчала, прислушиваясь к себе: кого же отдать на жертву? Довольно сложно выбрать. Убивать всех не хочется, в этот город мне ещё нужно будет приходить и не раз, поэтому одного, самого тупого, близкого к скорой смерти, вполне можно и грохнуть. Пока на эту роль подходил тот, что с грубым голосом, зависимость которого уже, явно, не первый год.  — Привет, малышка, — поприветствовал меня мажор, поднимаясь с земли и запихивая героин в карман толстовки. На его лице играла слабая улыбка, а весь вид был несколько меланхоличным. Похоже, он здесь главный. — Мы не привыкли к гостям, поэтому, прошу прощения. Вы за дозой, или..?  — Я похожа на ту, что пришла за дозой? — спросила я, приподняв бровь. Главарь напрягся, словно случайно закатал рукава, но тут же принял расслабленный вид. Зрение уловило шрамы на запястье, и мои глаза расширились. Неужели…  — У тебя коленки трясутся, — хохотнул парень, обрывая мои мысли. К слову, который был выше меня не на много сантиметров, да и телосложением крепким не отличался: скелет скелетом. — А это значит, что ты либо боишься нас, либо у тебя ломка. А ещё голос больно хриплый. Куришь? Да, от усталости нереально тяжело было держаться на ногах. Теперь я и осознала всю суть своего решения насчет сделки с дьяволом. Если долго не выполнять свою обговоренную сторону, то Люцифер не будет выполнять свою. А это чревато смертью.  — Нет, это усталось, — ухмылка всё-таки выползла на лицо. — Меня выпнули из дома, вот и накурилась. Врать, значит врать с размахом!  — Хм, не хочешь ненадолго забыться? — предложил главарь. Весело, что он сказал «ненадолго». Неужели, всё-таки не безнадёжный человек? Интересно, с чего это вдруг стал таким?  — Лягушка, ты бесишь, хватит звать сюда незнакомцев! — вспыхнул грубый. Главарь перевёл на него взгляд расширенных зрачков, и, как показалось, так искусно послал молнии и придавил авторитетом, что даже на себе я смогла ощутить подобное. Довольно неожиданно. «Предлагаю сначала привести себя в норму, а потом и на разговоры отвлекаться». Ты прав, Эн. И, знаешь, у меня есть идейка. Интересно, хватит сил, или как?