Я надеюсь, что это — неправда, Я точно знаю, это то, что я чувствую, Но никогда прежде я не встречал подобную тебе Edwyn Collins — A Girl Like You
Подняла себя силой воли, потому что сильно затекла нога, подогнутая в течение уже как нескольких часов. Пора бы было наведаться на кухню, но вот беда, нервные окончания, соединяющие мою ходовую конечность с мозгом, как отрезало. Я попыталась обмануть центры своего мозга — взялась рукой за ногу, но в какой-то момент не заметила, как затекшая нога оперлась на внешнюю сторону подошвы и хотела было подвернуться, но я успела вовремя схватиться за стену, чем спасла себя же от перелома. Буквально в то же мгновение к ней вернулась чувствительность. Я мгновенно представила, как секунду назад могла упасть с торчащей из лодыжки костью и сморщилась. Я пошарилась в холодильнике и в итоге налила себе стакан воды, потому что первый был совершенно пуст. Я вздохнула, села на табуретку и прислонилась к холодной стене. Это был неплохой повод для минутки меланхолии, которой я любила предаваться в последнее время. Ведь я прекрасно знала, что есть нечего, — я не покупала ничего с момента приезда. На подоконнике рядом со мной лежала початая хозяйская пачка сигарет. Я с удовлетворением двумя пальцами взяла тонкую женскую и на мгновение встала, чтобы прикурить от газовой плиты. От неожиданной для организма сильной затяжки, от которой мгновенно стлела половина сигареты, начался кашель. Я не докурила и выбросила бычок в окно. Ничего не изменится, если задницу просиживать. Два года я мотаюсь по городам. Полгода во Франции дали мне легкие наркотики и психоделическую музыку, полгода в Амстердаме селедку и фетиш-клубы, несколько месяцев в Германии пробы в порно, а последние месяцы в Венеции — знаменитый карнавал, удалось попасть в сезон. В Италии мне более или менее понравилось, я переехала в Рим, теперь сижу, прислонившись спиной к прохладной побеленной стене. Как видите, я искала себя. Думаю, я одна из художниц-веганов-феминисток, из тех, что демонстрируют грудь в спальных кварталах с табличкой «делайте со мной, что хотите». С отличием разве что в том, что я не пишу затем на Фейсбуке поражающие своей откровенностью посты: «я открыла им сердце, а они на меня накончали». Я принимаю все как данность. Даешь человеку в руки нож сам — не жди, что он вырежет сердечко на дереве с вашими именами внутри. Деньги на переезды с тех самых проб, на которые я попала по акции «приведи подружку, получи приз». Правда, мы теперь не подруги. На моей стене были часы, несколько минут я тупо пялилась на них, силясь сфокусироваться и понять, сколько же время. Оказалось, батарейки сели, часы не шли. Но нужно было делать хоть что-то, поэтому я собралась, надела джинсовку и вышла в город. Снаружи темень хоть глаз выколи, однако, туристов не меньше, чем днем. Я шла быстрым шагом, разминая затекшие ноги, а затем оказалась на какой-то площади, тесно окруженной домами под офисные помещения. Мне внезапно стало не по себе, я огляделась и поняла, что рядом никого нет — люди не ходили по дворам, предпочитали открытые площади и главные улицы. С фонарями была какая-то проблема. Я подумала над тем, чтобы вернуться назад, но пресекла эту мысль, ведь нужный мне супермаркет находился как раз дальше. Я вышла из темноты в освещенный луной участок и увидела человека, стоящего в центре площади. Сначала я обрадовалась, но затем кольнуло подозрение. Мужчина, белый, в центре площади. Стоит, закинув голову вверх, к небу уже некоторое время, не двигается. Я обошла его с левой стороны, но в голову тут же закрались мысли о зомби и шизофрениках-маньяках. Мужчина не двигался. Я старалась не поворачиваться к нему спиной, но когда развернулась, обнаружила, что выхода два. Телефон жалобно издал последнюю вибрацию и сел. Я резко посмотрела перед собой. Конечно. Я осторожно обернулась к странному человеку, который уже смотрел на меня. Прошибло потом, и я дернулась от неожиданности, выронив мобильник на брусчатку. Он молчал. Я размышляла: наклониться и начать собирать телефон, либо же бежать отсюда. Куда бежать-то? С другой стороны, меня еще ни разу не насиловали и не расчленяли. Можно попробовать. Мужчина не двигался. Я набрала воздуха. — Извините, вы не подскажете, где здесь поблизости круглосуточные супермаркеты? — спросила я на итальянском. — Спросите у кого-нибудь из местных, — на чистейшем итальянском с латинским произношением ответил незнакомец. — О, вы тоже неместный, — с досадой и одновременным облегчением пробормотала я. Мужчина двинулся к первому проходу. Я выждала пару мгновений и двинулась за ним. Шириной улочка была, может быть, метра в три, но я старалась держаться от него на некотором расстоянии. В тишине я чувствовала себя не очень уютно, но никак не решалась завести разговор. — Ночной турист — внезапно для себя произнесла я фразу, вот уже несколько минут крутившуюся на языке. Он не обернулся, но явно слушал. — Скоро уезжаете, наверное. — Верно, — спустя несколько бесчисленных секунд ответил он. — Вам нравится здесь? — уже более приободрено подхватила я. Мужчина замер, и я тоже застыла в нескольких метрах позади. Он обвел глазами улицу, снова посмотрел на небо и ответил: — Скажем, я не впечатлен. Я по его примеру посмотрела на старые домишки из желтого кирпича, уютные настолько, что прямо кричали: «сытный ужин и соленая капелька пота на спине!». — Я тоже. Я в первый раз в Риме, думала, что будет лучше. Он такой милый, знаете, пропитался летним зноем и вином, но родной он только для жителей. Я, вот, пыталась присмотреть место для жительства, но я не итальянка, к сожалению. — Кто же вы? — без доли интереса спросил он, чтобы поддержать мою болтовню. — Я из Норвегии, — с улыбкой ответила я. Действительно странно пытаться наладить жизнь в солнечной Италии после снегов родной страны. Я почувствовала, что напряжение немного спало. — Эй, эй! — услышала я, обернулась на зов и увидела чуть впереди в окне первого этажа компанию из нескольких смуглых девушек и парней, молодежи. — Иди сюда, — я тревожно посмотрела на моего собеседника и увидела, что он явно решил, что обращаются не к нему. Поэтому я послушно подошла к красному домику. — Извини, пожалуйста, — заулыбался очень приятной в общем понимании наружности парень. Он тараторил и активно махал рукой, подзывая меня. — Мы играем в «Правда или действие», друг ушел за выпивкой, нам не хватает одного человека. Пожалуйста, сыграй за него. — Один раз, — добавила улыбчивая девушка, прямо-таки выпадая из узкого окна. — Давай, — легко согласилась я, косясь одним глазом на удаляющуюся фигуру незнакомца. — Правда или действие? — тут же обрадовано спросили все скопом. — Действие, — ответила я почти сразу. У меня не возникло желания рассказывать что-либо о себе совершенно незнакомой компании. Юноша заулыбался во весь рот. — Выполни одно любое желание того парня — он показал пальцем в сторону проходящего в нескольких шагах от нас моего странного собеседника. — Вы ведь не знакомы, верно? — Грубо! — взвизгнула девушка, прикрывая парню рот ладонью. Все зашумели, ополчившись на него и убеждая меня, что я ничего не обязана делать. — Да ладно, — с улыбкой произнесла я, — он же предложил действие. Попробуем. — Пожалуйста, не надо, — запричитала девушка. — Ты вообще не обязана играть. А если он что-нибудь, ну… если он предложит что-то, что ты не захочешь делать? Но я уже быстрыми шагами шла в сторону незнакомца. Хотелось утереть им нос, не только парню, ответственному за такое действие, но и всей компании. Мало ли, что он может загадать. Терять мне нечего, уверена, что завтра уже улечу отсюда. В Италию я вряд ли вернусь, так что мы с ним больше не встретимся. С другой стороны, он может вообще ничего не просить. Я обогнала незнакомца и затормозила его. Глядя на пуговицы его пальто, я, слегка и неуверенно улыбаясь, произнесла: — Мы с ребятами решили сыграть в «Правда или действие». Так что теперь я могу выполнить любое ваше желание. — Повтори, — насмешливо ответил он, — я не расслышал. — Любое ваше желание, — мы окончательно остановились. — Все, что скажете. — Ты же только что присоединилась к ним, — почти сразу же ответил он, смеряя меня уже отнюдь не дружелюбным взглядом. — Я очень коммуникативный человек. Смотрите, ради общения я даже готова исполнять ваши желания, — кокетливо ответила я. — Желания, — повторил он, склонив голову. Я прослеживала в его тоне усмешку, откровенное развлечение, но было что-то такое нетерпеливое и злобное, что я решила повнимательнее относиться к словам. Затем он выдохнул, переведя взгляд с меня на детей в окне. — Нет, — он покачал головой, улыбаясь в весь рот и глядя на меня сверху вниз, — вы все же прелестные существа. Я посмотрела на него из-под ресниц. Он приблизился ко мне вплотную, но я не отшатнулась. Незнакомец мне нравился, и я подумала, что он, возможно, так своеобразно заигрывает. Я приготовилась к флирту. — А ты готова, — прошептал он мне на ухо, зависнув надо мной, - умолять меня об этом? Я медленно повернула голову, скосив глаза и глядя на уголок его рта. Что он сейчас сказал? Его губы слегка приоткрылись и он еще раз поразил меня: — Можешь попросить меня об этом. Или ты не хочешь закончить свою игру? Я через его плечо посмотрела на застывших в тишине ребят, не сводящих с нас глаз. Есть, конечно, вариант сбежать сейчас, кинуться к ним в дом и надавить на то, что я чуть не угодила в лапы к психу. Затем я посмотрела на парня, который предложил мне это, и внезапно наполнилась решимостью. Я все-таки доведу это ночное и, видимо, грязное дело до конца. — Прошу, — тихо и удивленно произнесла я, скосившись на него. Он хрипло рассмеялся, а затем с жесткостью произнес: — Нет. Ты знаешь, как. Я моргнула. В голове крутился лишь один вопрос: «серьезно?». Я медленно опустилась на колени, не сводя глаз с его внимательного лица. Встав перед ним, я была неприятно осведомлена, в какой близости мы находились, потому что оказалась прямо перед его ширинкой. Я сглотнула и немного отшатнулась. А затем поняла, что за желание он может загадать. Детская же, вроде, игра. Я не могла разглядеть его взгляда из-за темноты, но как могла старалась это сделать. Я прищурилась и наклонила голову назад. В течение какого-то времени он стоял надо мной, полностью обезличенный тенью, падающей на его лицо, а затем не спеша опустился на корточки передо мной. — Я хочу, — почти застенчиво произнес он, глядя на брусчатку, — чтобы ты отправилась в Нью-Йорк. А затем поднял на меня взгляд, полный надежды. Будто он водитель, а я должна спасти старушку из-под колес его машины. — Ну… — промямлила я, не в силах отвести взгляд от его глаз. — Это, в принципе, воплотимо. — Отлично, — он сдержанно кивнул, вкрадчиво улыбнувшись. — Потому что, знаешь, я действительно рад знакомству, Блэр. Если бы у него был цилиндр, он бы коснулся его края. Но раз его не было, мой странный собеседник плавно встал и удалился размашистым шагом, скрывшись за поворотом. Я стояла посреди улицы в том же положении, не зная, что мне делать с этой информацией. Обернувшись к окну, я увидела, что ребята пополнившимся составом наблюдают, пришлось подойти. — Ну и как? — спросила та же девушка, что отговаривала меня. Я облизнула губы. — Он заставил тебя делать ему минет? — почти крикнул тот парень, что дал мне это задание. Я посмотрела на широкий подоконник, на котором он сидел. — Детка, а ты что у нас, — я обернулась к улыбающемуся во весь рот парню, — любитель визуального порно? — А ты у нас неудачница? — с вызовом ответил он. — Тише, — произнес кто-то. Я сделала резкий выпад и схватила его за руку. — Попробуй дрочить без подглядываний, неудачник, — я отбросила от себя его мозолистую ладонь и обратилась ко всей компании: — Ребят, где здесь ближайший магазин? — Круглосуточный до конца улицы и направо, — сразу ответили мне, а когда я отошла от окна, что-то долго и быстро кричали вслед мне. Мой странный в некоторой степени собеседник давно прошел поворот, а я подумала: «а почему бы и нет?». Какая разница, мне все равно придется уезжать, Нью-Йорк, Нью-Дели, Нью-Джерси… Но он явно не собирался искать меня там. Это невозможно в многомиллионном городе без адреса и телефона… даже без фамилии. Я резко остановилась перед парковкой. Он назвал меня по имени. Я осмотрела себя, чтобы понять, нет ли где-нибудь маркировки. Затем я проверила кошелек — он на месте. Я закусила ноготь, силясь вспомнить, где мы могли встретиться. Нет, в темноте я не разглядела его лица, однако, — высокий, хорошо сложен, с приятным молодым голосом да еще и с кое-каким чувством юмора. Уверена, он симпатичный, но такие со мной никогда не знакомились. Нет, вот какие-нибудь парни, больше похожие на сусликов, это да, вот это мой вариант. Я огляделась. Давно уже ушел. Необычная, конечно, ситуация, но, может быть, он какой-нибудь звук издал, а не имя мое назвал? Что-то типа «пуэр», «блэм», «глэм». Конечно, откуда ему знать, как меня зовут! Горький, отвратительный на вкус дешевый джин-тоник привел меня в чувство. Чувство, что мне хочется драться. Я шла по темной улице, думая, что сейчас накинусь на первого встречного, но случайно столкнулась с толпой на набережной, поэтому благоразумно обошла ее. А помимо джин-тоника я купила пару сэндвичей и много энергетиков. Я зашла — еды полно, но совершенно не имеешь понятия, что брать. Я не любитель сладкого, не любитель мучного, не любитель острого и морского. Так взглянуть, я так я вообще не любитель еды. Но, подумав, я бросила в корзину пару пачек фундука на кассе. К утру я вернулась на квартиру с уже четким желанием уехать немедленно. Стены давили на меня, да и Рим, как оказалось, был абсолютно не моим городом. Я не смогла бы тут жить. Поэтому начала собирать вещи. Их оказалось не так уж много — один чемодан. Стало даже обидно. Обойдя и без того небольшую квартиру и удостоверившись, что ничего не забыто, я переоделась в более удобные штаны в этническом стиле и отправилась навстречу новой стране. Ключи я отдала немного ошарашенной от моего скорого отъезда хозяйке в этом же доме, забрала часть денег, отданных на месяц вперед, и взяла такси до американского посольства. У меня не было ни семьи, ни работы — ничего, что держало бы меня здесь, так что визу мне отказались выдавать. Это было не в первый раз, так что, совершив привычные манипуляции в виде «кому нужно отдать деньги?», я уже через два часа получила желанный документ и сидела в аэропорту, дожидаясь ближайшего рейса до Нью-Йорка. Пересчитав деньги, я с сожалением поняла, что их едва хватит для того, чтобы снять квартиру. Придется опять искать работу. Работа — это вынужденная мера, пока я не стала проституткой. На это я пока еще не решалась, но, думаю, в этой сфере мне бы был обеспечен высокий карьерный рост. Я расположилась прямо посередине между тучным мужчиной с лицом Тима Рота и подростком. Последний, к счастью, не беспокоил, заткнув уши наушниками, а вот толстяк буквально сразу же решил привлечь максимум внимания: он сидел у иллюминатора, поэтому, естественно, начал заказывать напитки, чтобы их подавали через меня. Сначала ему пытались объяснить, что до взлета не полагается, а после взлета нас тряхнуло, и стюард облил меня шампанским. Я раздраженно встала и прошла в туалет. Футболка неприятно прилипала к животу, а волосы мгновенно пропахли алкоголем. Но сосед решил меня добить. Он все пытался поймать мой взгляд, затем завести разговор, а после спросил: — Вы в гости в Нью-Йорк? — Работу искать. — Я могу вам помочь. Он порылся в кармане куртки и вытащил пластиковую дорогую визитку, блестящую и переливающуюся. Пурпурными буквами было выгравировано «04». Повертев ее в разные стороны, я обнаружила тонко прорисованные женские силуэты. Сзади был адрес. Это ночной клуб, либо они потратили все деньги на рекламу и обанкротились, либо он реально крутой. Я убрала визитку в одно из отделений кошелька, реально поразмыслив насчет предложения. Зайду, как только обустроюсь. Я обернулась к нему с вежливой улыбкой: — А с жильем не поможете? Мужчина преобразился так, будто это я дала ему визитку ночного клуба. Он испуганно посмотрел на меня, обхватил свой портфель и, сильно вытянув руку в моем направлении, показал на кольцо на безымянном пальце. — И что? — с сомнением ответила я, не понимая, к чему он клонит. Дяденька не стал отвечать, просто отвернулся с недовольным лицом. Я не поняла причину этой внезапной вспышки и, вскинув брови, отвернулась. С собой у меня был плеер, перелет — 10 часов. Через два часа у меня заболела спина, стюардесса предупредила, что без особой надобности ходить по салону не разрешается, а туалет был настолько маленьким, что я едва могла там развернуться, не то что размяться. Вернувшись, я попыталась сосредоточиться на какой-то дешевой газете про мистицизм. Статья была довольно интересной, посвященной кришнаизму. Однажды в Париже мне посчастливилось с ними повстречаться. Улыбчивые (исключительно молодые) мальчики с побритыми головами, разодетые в оранжевые тряпки, дали мне веселую разноцветную брошюрку, назвали адрес и, отулыбавшись, ушли. Они еще долго ходили по площади, распевая «Хари Кришна!». И я пришла. Позвольте объяснить, пока я училась в Лондоне, встречалась с кучей самых разнообразных религиозных фанатиков. Однажды какого-то нездорового вида тощий парень с бородой по колено схватил меня за руку, когда я проходила мимо, и протянул толстую книгу «Свидетелей Иеговы». Я думала, что это бесплатно, уже собиралась уйти, но он так крепко сжал руку, а затем так безумно посмотрел в глаза и сказал: «Читайте здесь, матушка». Матушка. Мне тогда было двадцать два. Разница между приятными кришнаитами и бородатыми сектантами колоссальная. Решив тогда, что я должна следовать какой-то религии, я пришла в оба места, где они собирались. В храме Кришны в подвальном помещении пекарни было сильно накурено, люди пели и, держа друг друга за плечи, качались из стороны в сторону; в церкви Иеговы воняло ладаном, в течение получаса нам читали статьи из какой-то религиозной статьи, прошел разбор полетов, сбор денег, и нас распустили. Концепция невероятно проста. Пятая точка нещадно ныла, статья перечитана раза три, имена всех демонов Ада узнаны, заряд плеера закончен, воспоминания о кришнаитах закончились. Подросток минут пятнадцать пялился на мою грудь, пока мы были в зоне турбулентности. Я чувствовала себя в высшей мере неуютно. Поэтому в аэропорту я расслабилась. Я крепко сжимала чемодан коленями, помня о неприятном опыте в Париже, когда, стоило мне выйти из самолета, сумку со всеми вещами буквально выдернули у меня из рук, благо в ней не было денег и документов. Я подозреваю, в том аэропорту был налажен подобный бизнес. Охрана, которая не должна выпустить грабителя, уже в доле, так что он незаметно исчезает. А возможно, даже здания не покидает. Мимо прошел слишком подозрительный парень в темных очках и толстовке с капюшоном, надетым на голову. Я схватилась за ручку чемодана и сильнее зажала его между ног. Потенциальный преступник же прошел мимо, даже не обратив на меня внимания. Я облегченно выдохнула и огляделась по сторонам; второй раз может так не повезти. Убедившись, что грабить меня никто не собирается, я подошла к ближайшей доске объявлений, сплошь усеянной листовками о сдаче квартир. Наугад выбрав одно из них, я поспешила позвонить и договорилась о встрече.***
Квартира была откровенно старой, цену прибавляла только близость к центру. Трехэтажное здание красного кирпича, ему лет 50, представляю, какие тут отопление и водопровод. Движение в Нью-Йорке никогда не прекращалось (это мне хозяева сказали), а окна выходили как раз на вечно снующие по трассе машины. Это меня ничуть не смутило, даже наоборот, обрадовало. Не могу спать в тишине, да и видок отсюда был просто замечательный. Цену хозяева заламывали слишком высокую, меня не устраивала. Я предложила дизайнерские услуги, даже сертификат показала, мы сошлись на устраивающей обе стороны цене. Оставшись, наконец, одна, я еще раз обошла свои нынешние хоромы и критично осмотрела свою комнату. По всей видимости, этаж когда-то был одной многокомнатной квартирой, потому что лестничной площадки, как таковой, у нас соседями не было, зато был общий тамбур и коридор. В моей однушке коридора не было вообще, я просто входила в комнату. Плюс к этому, кухня досталась кому-то другому — более везучему. Вместо нее у меня был малюсенький закуток, в котором помещалась только плита и одна-единственная тумба. Раньше, возможно, это было каким-то подсобным помещением. Я и решила вернуть ему подсобный вид. Перетащила электрическую плиту и тумбу в достаточно просторную комнату, попросила соседа повесить над ними ящики. По моему дизайнерскому соображению, должно было получиться что-то типа японской квартиры в аренду. С соседом мы разобрали дешевую каркасную кровать и убрали ее в освободившуюся нишу, которую я превратила в кладовку. Если кто-то, кто будет снимать ее после меня, захочет себе кровать, — достанет и соберет. А я оставила с нее только огромный толстый пружинный матрас. Я докупила прекрасное постельное белье серого цвета и белое пушистое покрывало, однако, позже оказалось, что это было совершенно опрометчивым решением. У меня всегда открыты окна, терпеть не могу вакуум пустой квартиры. Но из-за близости дороги и Пятой Авеню мой плед буквально за несколько дней на полу из белого стал серо-желтым, покрытым неравномерными пятнами. Я старалась особо не задумываться, чем дышу. Я решила не заморачиваться с ремонтом, поэтому, не снимая обоев, акрилом изобразила каких-то оленей, срисованных с работы другого художника. Теперь у меня было окно в лес. Я никогда не была фанатом домашнего уюта и так далее, но мне необходимо было пространство для жизни. Плату за аренду брали на три месяца вперед, без возможности возврата, а мне срочно нужно было сделать попытку наладить свою жизнь и попытаться обосноваться в Нью-Йорке. К моему удивлению, в квартире не было холодильника. Вот это было обманом. Я позвонила хозяевам и высказала неудовлетворение, на меня накричали. Я разозлилась, но решила не тратить свои собственные деньги на то, что было обещано в объявлении. В конце концов, это минимум, необходимый для жизни. Поэтому я злобно и обижено купила в магазине какую-то быстрорастворимую кашу, сделанную из ГМО, и питалась ей да хот-догами, купленными в тележке через дорогу, на окраине Центрального парка. Становилось холоднее, выбегать в одной толстовке промозгло, да и однообразная еда меня достала. Я решила найти какое-нибудь кафе, выпить горячего кофе и поесть пасты. По примеру Италии, я подумала, что в парке смогу найти что-нибудь подобное. Из кафе я могла позвонить в клуб, карту которого мне вручили в самолете, и попытаться найти работу. А еще узнать время, потому что на телефоне интернета не было, а часы я так и не перевела. Будильника или чего-нибудь подобного в моей импровизированной one room не было. Небо над Нью-Йорком было сине-фиолетовым этим вечером, хорошо, что ледяной ветер был не слишком сильным. Я не знала точного местоположения кафе, но я хотела, чтобы мне было комфортно и тепло: я надела темные брюки, любимое красное кашемировое пальто с плотной горловиной и ботильоны на хорошем толстом каблуке. Это приятное ощущение — ты идешь по улице, тебя пытается заморозить ветер, но ты и бровью не ведешь, ведь все нежные части твоего тела закрыты. Я чувствовала победу над природой. Я поправила сумку на плече и засунула руки в карманы, при этом стараясь не сутулиться, ведь на каблуках это недопустимо. Мимо меня быстро прошмыгнул мужчина, на голову ниже. Он выглядел слегка испуганным. Я тоже была испуганной. Совсем не хотелось, чтобы здесь все мужчины были такого роста. В парке было достаточно мало людей, и мне не у кого было спросить, в какую сторону мне двигаться. Я дошла до озера и двинулась вдоль него направо, когда меня привлек какой-то шум. Я подумала, что это может быть драка, и свернула с освещенной дорожки вглубь аллеи, чтобы посмотреть. Я также подумала, что смогу срубить нормальную сумму на просмотрах, но вспомнила, что у меня нет интернета. Стараясь не шуметь и не наступать на хрустящие ветки (так как листья после дождя слиплись и смешались с грязью), я остановилась около толстого тополя, когда заметила потасовку примерно в десяти метрах от себя. К тому моменту все замерли. Невысокий мужчина в мерзопакостной черной водолазке прижимал к дереву другого мужчину, высокого афроамериканца. По всей видимости, женщина жертвы и кричала, она на коленях стояла возле еще одного длинноволосого незнакомца, наблюдавшего за всей картиной. Он стоял ближе всех ко мне, метрах в семи. Я склонила голову, приглядываясь. — Бартон, — раздался смутно знакомый голос, — пора с этим заканчивать. И разберись с этой… женщиной. — Сэр, — ответил человек из 80-х и тут же надавил на горло черного мужчины. — Последняя попытка, Хоффман, сделай это… — последнее слово он проглотил или произнес слишком тихо. — Агент Бартон, — снова раздался слишком уж знакомый голос, и я сделала неосторожный шаг вперед, чтобы увидеть его, — в чем проблема? Агент Бартон, к которому обращались, на мгновение обернулся, чтобы взглянуть на босса, и увидел меня. Я поняла это, потому что тут же вздрогнула и спряталась за дерево, решив, что пора уходить. — Кажется, у нас гости. Я сделала два шага вперед, тут же раздался истошный мужской крик, затем нечеловеческий женский визг, мне в лицо ударил порыв ветра, и я обернулась, когда почувствовала на себе взгляд. Я выдохнула и постаралась исправить выражение лица, скорченное после ужасных воплей. После этого я обернулась. Это был он. Узнать было легко, такие повадки, походку и фигуру можно нечасто встретить. Однако теперь я видела его лицо: брови «домиком», внимательные глаза, сжатые губы — выражение неуверенности. Может, он не собирается поступать со мной так, как поступил с теми людьми, что бы он с ними не сделал, я, по крайней мере, старалась в сторону деревьев не смотреть. Вместо этого я полностью остановилась и натянула на себя дружелюбную улыбку. Я слегка поддалась вперед и наклонила голову вбок. — А-а, ночной турист. А я вас сразу узнала! — у меня неплохо получилось контролировать свой голос, хотя мой радостный тон был слишком уж неуместен в промозглый темный вечер у места, на котором, возможно, сейчас совершается убийство. Но все же мне это показалось единственным способом хоть как-то унести ноги. Я не увидела от него никакой реакции, это заставило меня всерьез заволноваться. — Я Блэр, помните? Не знаю, откуда вы узнали мое имя, меня это позабавило. Мы встретились несколько дней назад в Риме, — я немного попятилась. — Блэр, — мягко повторил он, глядя на свою трость с ярко-сияющим набалдашником. — Любишь играть в игры. Я сглотнула. — Э-э, да, в каком-то роде да. Я имею в виду, мы все иногда любим, — я глупо засмеялась, разведя руки в стороны и делая еще один шаг назад. — Все в порядке? Я заметила, американцы любят задавать этот вопрос, сейчас он наиболее значим. Итак, все нормально? — Да, Блэр, — после короткого молчания ответил он, медленно поднимая глаза. — Все в абсолютном порядке. Я хотела знать, смогу ли я сейчас уйти, и ответ на этот вопрос должен был стать знаком для меня. И хоть его странный, слегка навязчивый тон не был полным гарантом его слов, я сделала еще один шаг назад, внезапно на что-то наткнувшись. Я не помню, чтобы позади меня было дерево или забор. Я судорожно выдохнула и медленно обернулась, сделав шаг от еще одного, точно такого же мужчины, едва склонившего голову набок. — Куда-то торопишься?