Волк и Заяц из "Ну, погоди!"

      — Товарищ капитан, мы же для людей экранизацию...       — Позорить флот не позволю.       — Так у нас свой моряк! Актёр в смысле!       Когда режиссёр вывел меня к капитану, я был готов тут же в море утопиться.       — Сергей Волков, — безъэмоционально, впрочем как и всегда, обратился ко мне Гектор Моржов.       — Здравия желаю, товарищ капитан!       — Вольно, бестолковщина. Ты на что побывку тратишь?       Ответить мне, конечно, нечего. Да и что ответить при товарищах моряках, которые всегда на тебя равнялись, потому что «Волков далеко пойдёт», а я в актёришки подался.       —Серёжа, в смысле побывку? Ты скоро уйдёшь? Насовсем?       Не могу смотреть на Костю. Насовсем не уйду, по после случившегося вчера я даже и не подумал, что он будет шокирован известием о том, что я все ещё служу. Ну как все ещё? Служу и дослужиться планирую. Планировал...       — Угум, десятый. Значит так, товарищ Волков, к окончанию побывки представишь справку о беременности, иначе о карьере военного можешь забыть уже сейчас. Корабль для съёмок предоставлю при условии: Сергеевичи тоже по морю пойдут. Свободен. Как сопляк в полёте. А вы, товарищи матросы, чтобы не мешались старшему товарищу Волкову в достижении поставленных целей. Бравый моряк и на корабле мужчина, и в женской юбке.       — Есть, товарищ капитан! Я тоже вытянулся по струнке, прекрасно понимая, что мечты мои останутся мечтами. Я ведь зайчика выбрал и слова своего назад не возьму.       — Какое небо голубое...       — Русый, я бы продолжил, но у моряков оно всегда такое!        Съемкам никто не мешал, даже помогали, но когда после финального разрыва рубашки для обозрения художественной тату с портретом Зайцева к последнему стали поступать предложения побыть натурщиком для настоящей на чужой мужественной груди, мой рот из дружелюбной улыбки стал выдавать исключительно оскал.       — Волков, смирно! Тебя какой бес морской попутал? Ты чего на товарищей кидаешься?       — Виноват, товарищ капитал.       — Серёжа... Дело в зайчике?       — Да. Дело в Константине.       — Так отчего ты озверина выпил?       — А чего команда?..       ХРЯСЬ по столу в капитанской заставил прикусить язык мгновенно.       — Волков, этот зайчик в курсе, что на его норку морковка нарисовалась?       — В курсе.       — А ему это нужно?       — Говорит, что нужно...       — Любовь такая штука, сегодня есть, а завтра нет. Но если этот мальчик не кидается на шею твоим сородичам и товарищам, что заставляет тебя думать, что ты для него не особенный?       Слова Моржова заставили задуматься. А так ли я нужен Косте? Ведь, если любой сойдёт, пусть это сейчас выяснится. Капитан меня отпустил, и я вышел на палубу, где вокруг Кости все ещё вились моряки. Подойти? Или не стоит?       — Кто-нибудь! Спасите меня!       Расталкивать команду не пришлось, на моё приближение команда расступилась, как вода пред Моисеем. Костя сидел на шезлонге-реквизите и плакал, закрывшись ушами. Подошёл, погладил по голове. Зайчик подскочил, обнял за пояс и теперь плакал мне в грудь.       — Ты чего ревешь?       — Они твердят, что у тебя невеста есть! Актриса! Это правда?       — Ага, Романом зовут и эта актриса мой двоюродный брат.       — Брат?       Краем глаза я заметил, что команда едва сдерживает улыбки. Вот гаденыши! Хотя... Спасибо, ребята! Выручили!