Гарри, Драко и Узник Азкабана

1. Еще при подъезде к школе все ученики Хогвартса увидели, что по периметру замка на некоторой высоте от земли парят несколько фигур, укутанных с ног до головы в темные плащи с капюшоном. Поэтому не было ничего странного в том, что, когда окончилось распределение по факультетам первокурсников, свою традиционную приветственную речь Дамблдор начал как раз с разъяснения этого момента: – Поздравляю всех вас с началом учебного года в Школе чародейства и волшебства «Хогвартс»! Как вы, наверняка, заметили, в этом году территорию школы охраняет довольно необычная стража. Дементоры присланы сюда по поручению Министерства. Кое-кто, знаю, уже столкнулся с ними, когда мрачные стражники Азкабана делали обыск в «Хогвартс-экспрессе». Гарри невольно поежился, вспоминая о визите жуткого существа в их вагон. Тем временем Дамблдор продолжал говорить: – Они пробудут рядом со школой некоторое время. В этой связи я настоятельно рекомендую всем ученикам не нарушать правила Хогвартса и не покидать территорию школы без правильно оформленного разрешения. Дементоры не знают жалости, их невозможно в чем-либо убедить или договориться о снисхождении. Я переговорил перед началом нашего пира с префектами факультетов и школы. Они уделят этому вопросу особое внимание. Поттер заметил, что при упоминании директором префектов школы, сидевший во главе гриффиндорского стола Перси Уизли приосанился и расправил плечи. Можно подумать, кто-то в Хогвартсе еще не знает о его новой должности. А директор уже перешел к представлению новых преподавателей: – Во-первых, хочу представить вам профессора Люпина, который любезно согласился вести в этом году курс Защиты от темных искусств. – Лю Пин? – переспросил кто-то из второкурсников Слизерина, – Вроде бы на китайца не похож. – Нет, это от латинского слова «lupus», что значит – «волк». – Вмешался сидевший напротив старшекурсник. – Был когда-то такой захудалый магический род, да сгинул пару веков назад. Видимо, какое-то время скрывался среди маглов в виде сквибов. – Так, может, он просто маглорожденный? – предположил все тот мальчишка со второго курса. – Возможно, и так. Но больно фамилия редкая. У маглов ведь все больше Джонсоны да Смиты. Пока шел этот обмен репликами, Гарри мучительно вспоминал, где он ранее слышал эту фамилию. Что-то связанное со школьными годами его родителей… А еще не ускользнуло от внимания Поттера и то, как скривилось лицо декана Слизерина, когда объявляли имя нового преподавателя и когда тот самый мужчина, который прогнал дементора из их вагона, вставал, чтобы его лучше могли разглядеть ученики. На факультете не было секретом, что Северус Снейп хочет получить должность преподавателя Защиты. Но в этой гримасе зельевара не было зависти или гнева, скорее неожиданное в этом случае отвращение. Но долго размышлять об этом было некогда, так как вставал уже другой преподаватель – смущенный, с покрасневшим лицом и одновременно явно довольный – Рубеус Хагрид. – Вы все прекрасно знаете нашего лесничего, который многие годы верой и правдой служил школе «Хогвартс». Этим летом, когда профессор Кеттлберн подал прошение об отставке в связи с ухудшившимся состоянием здоровья, дирекция школы приняла решение временно ввести в школьный курс такую дисциплину, как «Уход за магическими существами». Преподавать этот предмет согласился Рубеус Хагрид, который будет совмещать эту должность с работой лесничего. – «Уход за магическими животными»?! – пошел шепоток по слизеринскому столу. – Они что считают, что мы по окончании школы будем работать скотниками? – А ну, потише, – раздался басок Маркуса Флинта, – кто мы такие, чтобы обсуждать решения дирекции школы. Однако кривая усмешка на лице парня противоречила серьезному тону этого замечания. Так что все слизеринцы поняли, что именно хотел сказать их лидер. Надо сказать, что капитана слизеринской команды по квиддичу после долгих колебаний все же назначили префектом факультета. Да, успехи парня в учебе оставляли желать лучшего, но никто не мог усомниться в его лидерских качествах, да и обычного житейского ума и сообразительности ему хватало с лихвой. Кроме того хоть Маркус и был немного грубоватым и иногда излишне прямолинейным, но справедливость он ценил превыше всего. Тем временем Гарри и Драко понимающе перемигнулись. Ведь получается так, что в конечном итоге именно их действия помогли гиганту сделать головокружительную карьеру. Если бы Люциус не обеспечил снятие с Хагрида судимости, если бы тому не разрешили вновь колдовать, если бы лесничий не окончил летних краткосрочных курсов магии, то не видать бы гиганту даже такой специально для него придуманной должности. Ну, во всяком случае, их новый преподаватель действительно любил всевозможных магических существ. Можно даже предположить, что он знает, как за ними следует ухаживать. Пусть и косвенным образом, но школьники Хогвартса узнают хоть немного о повадках разных волшебных зверей. 2. Первым уроком очередного учебного года для третьего курса Слизерина стал новый предмет – Прорицания. Это было единственным дополнением к программе, кроме замены Колдозоологии на курс Ухода за магическими существами. Так как тонким искусством предсказания будущего третий курс овладевал один раз в две недели, то расписание почти не поменялось по сравнению с прошлым годом. Это, если говорить об обязательных предметах. Кроме того, на третьем курсе появились три факультатива: Нумерология, Руны и Латынь. Мальчики еще до поездки в школу обсудили будущую учебу с родителями Драко и записались только на изучение латыни. – Нумерология – это полная ерунда, – объяснил им Люциус. – В ней нет даже примитивного волшебства. Переводят буквы, из которых состоит имя человека, в цифры, потом берут даты его рождения и записывают в виде следующего ряда цифр. Затем, используя специальные методики, все эти цифры складывают, умножают и делят. После этого по остатку делают странные выводы о судьбе человека, его прошлых рождениях и тому подобной ерунде. Что-то вроде Прорицаний, но методика специфическая. Не стоит на это тратить время. Что касается изучения рун, то это дело полезное, если вы собираетесь накладывать некоторые виды чар на предметы. Особенно часто руны используют в строительной магии. Но я не вижу смысла в зубрежке имен всех рун и механическом запоминании перечня различных использований каждой из них. Для подобных вещей есть справочники. Чары обычно никто не накладывает впопыхах. Так что открыл нужную книгу, прочел то, что тебе нужно, и забыл о рунах до следующего раза. А применение рун в наиболее популярных чарах вы и сами запомните по мере их использования. – А что же латынь? – решил уточнить Поттер. – Наверняка есть переводы старых книг на современный английский. – Ты абсолютно прав, Гарри. Но иногда в старых библиотеках можно наткнуться на древние фолианты, в которых могут содержаться полезные вам сведения. А для того, чтобы определить, представляет ли книга интерес для вас, нужно хотя бы поверхностно понимать язык. Нет нужды знать латынь в совершенстве. В наши времена – это уже не обязательно. Походите года два или три на факультатив, а потом можете забросить. Однако лучше заниматься изучением языков в вашем возрасте, пока мозги не забиты прочей ерундой, коей в вашей учебной программе множество. Занятия в курсе Прорицаний проходили в специальном кабинете в дальней Северной башне. Комната находилась непосредственно в верхней ее части. Чтобы попасть в учебный класс, следовало пройти по узкой винтовой лестнице, на которой едва размещался один ученик. Так что подниматься туда пришлось гуськом. Убранство кабинета отличалось оригинальностью. Узкие окна были задрапированы темно-красными шторами, близкого оттенка была обивка стен. Вместо привычных парт класс заполняли низкие круглые столики, вокруг которых располагались мягкие пуфики с нежно-розовой обивкой. Все пространство вдоль стен между окнами занимали полки, забитые бесчисленным количеством чайных и кофейных чашек, колодами карт, старыми потрепанными книгами, кристаллами разных цветов; блестело несколько хрустальных сфер. В камине горел огонь, и потому в комнате было довольно душно. В специальных подставках тлели ароматизированные палочки, отчего атмосфера в кабинете была особенно дурманящей. – А где же она? – нетерпеливо поинтересовался Рон Уизли, когда большая часть учеников третьего курса Слизерина и Гриффиндора заняли свои места. Словно дожидаясь этого вопроса, штора в углу в комнаты зашевелилась, и из-за нее вынырнула странного вида женщина. Большие круглые очки с толстыми стеклами делали ее похожей на стрекозу. Еще больше увеличивала схожесть серебристая с блестками шаль, накинутая на худые плечи, которая напоминала сложенные за спиной крылья насекомого. На шее женщины висело множество разнообразных ожерелий, пальцы на руках украшало не меньше полутора десятка перстней и колец. – Здравствуйте, дети! Я видела всех вас раньше своим внутренним взором. Но я рада увидеть вас всех и во плоти. Меня зовут Сивилла Трелони. Вы могли меня никогда не видеть. Я редко покидаю это свое убежище. Суматоха школьной жизни мешает мне ясно видеть контуры будущего, затуманивает мое третье внутреннее око. Преподаватель качнула головой, отчего в ее длинных изумрудных серьгах вспыхнули искры отраженного света пламени камина. Так как никто не решился комментировать это заявление, то профессор продолжила: – Вы будете изучать в этом кабинете самое трудное из магических искусств. Самое трудное, потому что учебники и дополнительная литература могут помочь вам в его овладении лишь до определенного момента. Дальнейшее будет зависеть от вашего дара, который или есть, или его нет. В этом триместре мы станем изучать гадание по чаинкам, оставшимся на дне чашек. В следующем приступим к изучению хиромантии. Гарри еще по магловской жизни помнил, что хиромантией называется гадание по линиям на руке. – А вот вам, милочка, следует опасаться рыжеволосых, – совершенно неожиданно выдала профессор Трелони, обратившись к Грейнджер. Все разом повернулись к Рону Уизли, у него единственного в комнате были рыжие волосы. Мальчик смутился и покраснел: – Очень надо! Прям бегу и спотыкаюсь… Дальше по ходу урока профессор не раз еще выдавала подобные предсказания, напророчив, к примеру, Лаванде Браун какую-то потерю, которая непременно произойдет в пятницу в конце октября. Кроме того она пообещала, что в феврале занятий не будет из-за эпидемии гриппа. Единственным сбывшимся прямо на уроке предсказанием было утверждение, что Невилл Лонгботтом разобьет чашку. Но такого рода пророчество мог бы выдать практически любой в кабинете. О неуклюжести гриффиндорца ходили легенды. Особенно терялся он в незнакомой обстановке в присутствии множества людей. Странное дело, на тренировках их команды, эта неловкость становилась практически незаметной. Что касается чашки, то появилась она на уроке не случайно. Пересказав коротко несколько первых глав из школьного учебника «Как рассеять туман над будущим», касающихся гадания по чаинкам, профессор Трелони приступила к практике – непосредственно к чаепитию. Чай был тоже необычный – с какими-то ароматическими добавками. Все это ухудшило и без того не самое лучшее самочувствие Поттера, его жутко клонило в сон. Он с силой заставил себя смотреть на дно чашки Драко, пытаясь понять, что предсказывает его другу оставшееся там скопление мелких чаинок. Никаких здравых мыслей в голову не приходило, равно как и Малфою. Видимо, у мальчиков было плохо с воображением. По крайней мере – в данном месте и в данный час. Но тут к их столику подошла Сивилла Трелони. Она схватила в руки чашку, из которой до этого пил чай Гарри. – О, какое тревожное сочетание. Вот это пятно – сокол. Это значит, что у вас есть смертельный враг, мой мальчик. А это – череп, что означает опасность в дороге. Несколько ребят, которые сидели неподалеку, вскочили со своих мест, пытаясь разглядеть эти ужасные вещи, о которых говорила преподаватель. В этот момент голос Трелони приобрел особенно драматическую окраску, она распахнула и без того огромные глаза: – Что я вижу?! Здесь Грим. – Кто? – не понял Гарри. – Гримом называют предвестника смерти, кладбищенского призрака. – Пояснил Драко. – Я несколько лет назад читал страшную сказку о нем. Обычно Грима изображают в виде черной собаки. Говорят, если увидишь его, то скоро тебя ждет смерть. – Совершенно верно, мой мальчик, – профессор кокетливо улыбнулась блондину. – А, по-моему, тут нет ничего похожего на собаку, – перебила преподавателя Гермиона, которая с несколькими другими учениками тоже заглянула в чашку к Гарри, – с равным успехом можно сказать, что это бегемот или леопард. – А вы, милочка, как я погляжу, совершенно безнадежны. Извините, что я так прямолинейно выражаюсь, но мой внутренний взор практически не видит ваших способностей разглядеть будущее через туман настоящего. У вас очень слабая аура предсказателя. Грейнджер фыркнула, А профессор Трелони вдруг заговорила странным «замогильным» голосом: – На этом урок окончен, соберите свои вещи и покиньте класс. Я увижу вас через две недели. – Какая чушь! – высказал свое мнение по поводу занятия Малфой, когда они с Гарри, не торопясь (Трелони отпустила их почти за полчаса до конца урока), шли по направлению к классу Трансфигурации. – Хорошо хоть за Прорицания не ставят оценки. Нужно всего лишь получить зачет. – Ну да! – поддакнул Поттер. Сам он в это время думал о собаке, которую увидела на дне его чашки преподаватель Прорицаний. А ведь Сириус Блэк может превращаться в собаку. Может, это и не Грим был, а его странный крестный отец, ныне ставший беглым каторжником. 3. В тот же день после обеда состоялось первое занятие по Уходу за магическими существами. В расписании особо оговаривалось, что оно пройдет под открытым небом. Это было чем-то новеньким по сравнению сугубо теоретическими занятиями, которые проводил профессор Кеттлберн. Максимум, что он позволял себе, так это показывать колдографии или магические рисунки разнообразных волшебных животных, на которых они были запечатлены в привычной для них обстановке. Местом сбора третьего курса Слизерина и Гриффиндора (как всегда эти два факультета встречались на совместных занятиях максимально часто) стала площадка около хижины лесника. Когда Хагрид повел учеников в сторону Запретного леса, у Гарри и Драко екнуло сердце. Они еще не забыли, каких страхов натерпелись на памятной отработке на первом курсе, когда увидели вселившегося в Квиррелла Волдеморта, пьющего кровь из убитого им единорога. Наверняка, Невилл Лонгботтом и Рон Уизли тоже был не в восторге от перспективы вновь посетить это страшное место. Однако, к счастью, идти в лес не пришлось. Вместо этого они прошли некоторое время вдоль опушки и остановились около просторного загона. В ближней к ученикам части никого не было, но возможно кто-то неведомый скрывался за деревьями, так как кусок леса также попал за ограду, и неизвестно было, как далеко вглубь леса уходит загон. – Итак, дети, – с воодушевлением начал говорить Хагрид, когда ученики собрались вокруг него кружком и приготовились слушать, – темой нашего занятия являются необычные волшебные существа. Гигант тут же сбился с мысли, покраснел, потом махнул рукой: – Да я лучше покажу. Он приоткрыл массивную дверь, протиснулся в образовавшуюся щель (в нее свободно могли пройти двое его учеников, держась за руки, и даже не задев при этом ограды), после чего направился к деревьям. Через пару минут Хагрид вернулся оттуда, ведя за собой необычное существо. Задняя его часть напоминала круп очень большой лошади – тот же хвост, копыта. А вот передняя половина туловища с широкими крыльями и головой явно принадлежали хищной птице, которая имела большой стального цвета клюв, крупные оранжевого цвета глаза. На передних лапах имелись длинные серые когти. Все тело существа покрывали сизые, как у голубя, перья, на крыльях особенно большие. Мощную шею охватывал ошейник, к которому была прикреплена цепь. За нее, собственно, новоявленный преподаватель и вел этого орлоконя к ученикам. – Гиппогриф, – пронесся шепоток по рядам учеников. Значит, кое-кто из учеников уже видел этих красавцев, по крайней мере, на картинках в книжках. Лесник расслышал этот шепот, подтвердил: – Точно, это, стало быть, гиппогриф. Кто хочет с ним познакомиться? Кто первый? Гиппогриф гордо вскинул голову, пару раз взмахнул крыльями. Цепь в руках Хагрида натянулась. Мальчики и девочки невольно сделали шаг назад. Никто не горел желанием испытать судьбу. – Не надо бояться. Гиппогрифы не любят тех, кто их боится. Поэтому необходимо прямо смотреть им в глаза и стараться не моргать. А еще они любят вежливость. Когда подходите к гиппогрифу, поклонитесь, будто бы здороваетесь с ним. Если он поклонился в ответ, стало быть, гиппогриф принял вас. А вот ежели он не поклонился, то поскорее отходи в сторону. Когти у них прочные, как сталь. В Запретном лесу он, пожалуй, никакого другого зверья не боится. А когда у них этот, как его – гон, то все в стороны разбегаются. После такого предупреждения, если кто и хотел прежде рискнуть, то сразу передумал. – Ну, что? Никто не хочет? – Растерянно произнес Хагрид. Тут его глаза остановились на Гарри. Он с надеждой посмотрел на своего, можно сказать, приятеля. И Поттер не выдержал: – Давайте я попробую. В толпе раздался смешок Рона: – Ну, вот сейчас и узнаем, кто был в чашке у Поттера – Грим или бегемот. Драко презрительно сморщил нос и тоже шагнул вслед за Гарри к двери загона. – Даже целых два добровольца! – радости гиганта не было предела. Последние несколько шагов к гиппогрифу дались мальчикам особенно тяжело. Как и советовал Хагрид, они старались не моргать, глядя в оранжевые глаза волшебного существа. Да они и дышали через раз. Но вот последовал их парный короткий поклон и долгая томительная пауза ожидания. Гиппогриф стоял неподвижно, своим орлиным взором разглядывая мальчиков. Хагрид уже набрал воздуха, чтобы посоветовать слизеринцам ретироваться, но вдруг свершилось чудо. Гордое животное склонило голову, приветствуя своих новых знакомых. – Вот и здорово, – лесник просто сиял от счастья, – можете подойти, погладить его. А если будете продолжать с ним общаться, если принесете угощение, он когда-нибудь позволит сесть на него. Возможно, однажды гиппогриф даже покатает вас, возьмет в полет. Особливо он любит крыс и прочих больших грызунов. Это если решите задобрить его подношением. – Да вот у Уизли крыса прям сейчас есть, может, отдадим ее гиппогрифу, – неожиданно на эту реплику отозвался Гойл. Рон действительно имел при себе свою любимую Коросту, которая как раз выглядывала из его кармана, с любопытством озираясь по сторонам. – Вот еще! – Возмутился Уизли младший. – Что вы все с ума сошли? Далась вам всем моя крыса! Едва успеваю ее спасти из кровожадных лап котищи Грейнджер! Вчера опять едва не заскочил в нашу спальню. Лучше надо следить за своей скотиной. – Как ты не понимаешь, это ведь инстинкт! Он не может им управлять! – возмутилась Гермиона. Не дожидаясь, чем окончится спор у гриффиндорцев, Гарри и Драко подошли к животному и провели ладонями по его гладкому, покрытому перьями боку. После этого осмелели и другие. Первым вслед за слизеринцами шагнул в загон Дин Томас, решив, что нельзя позорить честь факультета храбрецов, отдавая пальму первенства змеям. Хагрид еще плохо умел рассчитать время урока, поэтому отпустил учеников примерно на полчаса раньше нужного. Однако Гарри и Драко он попросил немного задержаться. Он недолго держал интригу, и сразу, как только другие третьекурсники удалились от загона на некоторое расстояние, выпалил: – Ну, как я в роли учителя? Что скажете? Было совсем плохо? Малфой пожал плечами, но все же сказал, что думает: – Вообще-то интересно было увидеть гиппогрифа вживую. Однако обычно на уроке должна присутствовать и теоретическая часть. Услышав эту реплику, Гарри вспомнил еще одного незадачливого преподавателя, и решил поделиться своим соображением с гигантом: – Это поправимо. Ты, Хагрид, можешь использовать такой прием. В конце урока ты должен поручать одному или двум ученикам подготовить доклад на тему следующего занятия, который они в следующий раз и зачитают или – еще лучше – перескажут своими словами. Таким образом, остальные ученики получат порцию теории, а докладчик хорошую оценку. А потом уже можно приступать к показу животных. Драко кивнул, признавая, что идея его друга ему нравится, добавил: – А еще стоит спланировать занятия так, чтобы двигаться от простого к сложному. Нет, гиппогриф, конечно, неплохо для начала, чтобы заинтересовать в предмете. Но дальше надо выбрать что-то попроще. Да хоть флоббер-червей, к примеру. Хагрид расплылся в улыбке: – Замечательный совет! Вы – молодцы! Так вы приготовите доклад о червях на следующий раз? Ну, что ж, сами посоветовали, самим придется подавать пример другим. Как бы постараться насобирать материал для интересного доклада о таких скучных тварях, как флоббер-черви?.. 4. К вечеру первого учебного дня Гарри, наконец, понял, кто ему поможет понять, откуда фамилия нового преподавателя Защиты кажется ему знакомой. Кто рассказывал о школьных друзьях родителей Поттера? – Нарцисса! Так значит к ней и следует обратиться за разъяснением. Драко тоже хотел поговорить с матерью, поэтому он находился рядом, когда Гарри по картежной связи вызвал Леди Малфой. Женщина, видимо, только что покинула детскую комнату малыша Эда, так как, когда изображение червовой дамы исчезло, мальчики увидели Нарциссу, идущую по коридору на втором этаже мэнора. – Вы что-то хотели, мальчики? У вас все в порядке? – Озабоченно спросила Нарцисса. – Да, у нас все хорошо. Прошел первый день учебы. Просто нам надо задать несколько вопросов. – Хорошо, тогда я сейчас где-нибудь присяду. Да хоть в библиотеке! И тогда мы поговорим. Прошло пару минут, в течение которых картинка была смазанной. Но вот, наконец, возникло лицо женщины, сидевшей в кресле, за которым было видно стеллажи с книгами. – Я готова вас выслушать. – Все дело в нашем новом преподавателе Защиты. Его зовут Ремус Люпин. Драко ничего не помнит, но мне кажется, что это имя я уже слышал, когда речь шла о друзьях моего отца. – Ты прав, Гарри. Я упоминала о нем, когда рассказывала о школьных приятелях Джеймса Поттера. Их четверка называла себя так по-глупому «мародерами». Однако о Ремусе я говорила меньше всего. Наверное, из-за этого ты его хуже запомнил. Дело в том, что в этой компании Люпин был самым скромным, неприметным. Даже Питер, при всем негативном моем мнении о нем, был гораздо ярче, более запоминающимся. А еще мне кажется, Ремус в большей степени обладал совестливостью. Помните, я рассказывала о том, что компания Джеймса и Сириуса третировала слизеринцев. Так вот Люпин практически не принимал участия в этих выходках. Но, с другой стороны, он выглядел настолько замкнутым, отстраненным, что если бы не Поттер, Блэк и Питтегрю, то у него вообще не было бы друзей. – Понятно… – протянул Поттер, но потом он вдруг оживился, – но, погодите! Ведь получается так, что Люпин мог быть тем человеком, который устанавливал защиту на доме моих родителей. И, значит, именно он мог стать предателем. – Теоретически события могли идти и по этому сценарию. Но, с другой стороны, подумай вот о чем. Мой кузен Сириус, когда узнал о трагедии в Годриковой Лощине, помчался не к Ремусу Люпину, а вдогонку за Питером Питтегрю. Это, кажется, о чем-то говорит. Так что я бы посоветовала тебе не делать поспешных выводов. Понаблюдайте пока за вашим новым преподавателем, поговорите с ним при случае… – Постойте! – Воскликнул Гарри. – Я вот о чем думаю. Выходит так, что наш новый профессор дружил с моим отцом и матерью. Значит, он может рассказать мне, какими они были людьми и все такое. – Вот и замечательный повод для того, чтобы пообщаться с Ремусом ближе. Конечно, будьте на всякий случай настороже. – Я не потеряю бдительности, мама, – пообещал Драко, – мне-то от него ничего не надо, меня он не сможет обмануть. – Вот и хорошо. Спокойной ночи. Не реже чем раз в неделю сообщайте, как у вас дела. Иначе я начну беспокоиться. Первый в этом учебном году урок по Защите у третьего курса Слизерина и Гриффинлдора состоялся только во вторник, почти через неделю после начала учебы. Проходил он все в том же классе, где ровно год назад Гилдерой Локхарт выпустил из клетки стайку пикси. В ожидании преподавателя почти все ученики разом говорили, перекидывались шуточками и подколками, то есть вели себя, как нормальные дети их возраста. Но вот дверь подсобки открылась, и по винтовой лестнице в класс спустился уже знакомый Гарри, Драко и их друзьям мужчина. На этот раз мантия на нем была чуть лучше той, которую он надел для поездки, но тоже далеко не новая. Выглядел преподаватель уже здоровее, кожа на лице не казалась столь бледной, болезненной. Профессор Люпин опустил на стол свой старенький портфель, окинул взглядом учеников, уже приготовившихся записывать в пергаментные тетради первую лекцию. – А вы знаете что… Давайте начнем наше занятие с практики. Здесь нам будут мешать парты и стулья. Так что переместимся в соседний класс. Он все равно пустовал, и я там все приготовил для сегодняшнего урока. Соседний класс оказался не совсем пустым. В самом углу комнаты стоял довольно странный для такого места предмет – громадный платяной шкаф. Когда мальчики и девочки заполнили комнату, дверцы шкафа вздрогнули, будто внутри кто-то находился и при этом пытался выбраться наружу. Те, кто стоял ближе к шкафу, отшатнулись. – Не стоит беспокоиться. Там всего лишь боггарт. – Боггарт? – вновь сказывалось магловское воспитание Поттера. В очередной раз преподаватель употребил термин, который для половины присутствующих что-то значил, хотя Гарри слышал его впервые. Драко хотел пояснить приятелю значение непонятного слова, но Люпин уже обратился к классу за помощью, и Грейнджер получила возможность отличиться: – Боггартами называют особый класс способных к изменению внешности призраков. Хотя с призраками боггартов объединяет только сходство строения псевдо материальной оболочки. В отличие от призраков или привидений, которые, по сути, лишь слепки с личности умерших при определенных обстоятельствах людей, боггарты являются продуктом, иногда побочным, темных магических проклятий. Они имеют свойство принимать облик того, чего человек, который входит с ними в контакт, боится более всего на свете. Боггарты считывают информацию об этих страхах непосредственно из сознания людей. – Отлично! Даже я не мог бы рассказать лучше о сущности боггарта. Десять баллов Гриффиндору. Гермиона зарделась от похвалы, а Люпин добавил: – Разве что стоит упомянуть о том, что боггарт часто негативно влияет на психику тех несчастных, кому не повезло с ними столкнуться, парализуя их волю, отключая способность к рациональной оценке сложившейся ситуации. Практически все ученики со страхом поглядели на шкаф, за дверцами которого скрывалось столь опасное существо. Профессор улыбнулся: – Все не так ужасно, как кажется. Во-первых, начнем с того, что боггарт, который находится в этом шкафу, еще ни на кого не похож, так как вас здесь много, страхи у всех разные и потому он не знает, на чем остановиться. – Поэтому против боггарта лучше всего сражаться компанией, – догадался Гарри. – Вы абсолютно правы, мистер Поттер. Так что на этот раз призовые очки за правильный ответ достаются Слизерину. Но, разумеется, иногда вам придется встретить боггарта в одиночестве. И тогда вам на выручку придет смех. – Смех? – недоверие отражалось на лицах некоторых девочек и мальчиков. – Да, смех – смертельный враг страха. Сделай то, чего ты боишься смешным, и страх потеряет над вами силу. Есть, конечно, и специальное заклинание для боггарта. Звучит оно так: «Ридикулус!» Профессор несколько раз взмахнул палочкой, озвучивая заклинание. После этого он заставил всех потренироваться, и только затем предложил добровольно выйти вперед тем, кто хотел бы попытаться справиться с боггартом. Все повернулись и посмотрели на Гарри с Драко. Кажется, их уже назначили на должность дежурных героев. Однако профессор Люпин решил иначе. Он выстроил учеников в колонну, пояснив, что каждый последующий ученик должен менять предыдущего, а также выручать его, если первый почему-то не справится с заданием. Причем слизеринцы оказались в хвосте колонны. Им от боггарта могло вообще ничего не остаться. Как объяснил преподаватель, с каждым очередным превращением боггарт теряет свою силу. Первым в очереди довелось стоять Дину Томасу. И вот, подчиняясь взмаху палочки профессора, дверца шкафа открылась, и оттуда выплыл темный сгусток чего-то непонятного. Секунда – и по полу класса поползла отрубленная рука, оставляя после себя кровавый след. – Ридикулус! – выкрикнул Дин. На пути личного кошмара Томаса вдруг возникла мышеловка, которая тут же прихлопнула пальцы этой жуткой руки. Вслед за сокурсником, который ушел в сторону, вперед вышел Шеймус Финниган. Рука с мышеловкой тут же превратилась в баньши с длинными до пола волосами и зеленой кожей. Она тут же завопила. От этого воя не у одного ученика волосы зашевелились на затылке. – Ридикулус! Баньши вдруг закашлялась, словно она внезапно простудилась, из носа у нее потекли сопли. От такой резкой перемены несколько ребят не выдержали и прыснули от смеха. Баньши тут же превратилась в мумию, которая тянула свои завернутые в бинты руки к следующему герою дня – Парвати. Однако через пару секунд мумия упала, запутавшись в бинтах, которые сползли с ее ног. Все с некоторым опасением посмотрели на Невилла, чья очередь была следующей. Однако на этот раз растерялся сам боггарт. Он колебался, принимая вид то грозно нахмурившегося Северуса Снейпа, то такой же сердитой Августы Лонгботтом. Наконец, боггарт принял вид декана Слизерина, одетого, как бабушка Невилла – в красном платье и жуткого вида шляпке с чучелом грифа наверху. Этого уже никто не мог выдержать спокойно. Смеялись даже слизеринцы. Подошло время показать себя Рону. Гарри догадывался, во что превратиться боггарт. Так и есть. Место трансвестита Снейпа занял огромный паук с волосатыми ногами и множеством глаз на тонких стебельках. Уизли побледнел, после чего так же быстро покраснел. – Ридикулус! – заорал он. Паук тотчас лишился своих лап и покатился по полу, как странный мохнатый шарик. Он подкатился к ногам профессора, взлетел в воздух, быстро превратившись в серебристый шар, плавающий в каком-то темном облаке. Какой-то странный был у их преподавателя кошмар!.. – Ридикулус! – произнес Люпин, и этот шар вместе с туманом рассыпался по полу искрами фейерверка, которые тут же погасли. Сила боггарта полностью исчерпала себя. После окончания урока, Гарри попросил Драко подождать его в коридоре, а сам подошел к преподавателю. – Ты что-то хотел у меня спросить, Гарри? – Да, профессор. А почему вы не позволили мне пройти испытание на сегодняшнем уроке. Я был к этому готов. – Ну, я решил, что твой страх превратит боггарта в Волдеморта. А это могло вызвать нежелательные эмоции в классе. Пошли бы ненужные разговоры, слухи. Или ты боишься не его? Мальчик задумался. Чего он боится больше всего на самом деле? Странно, но самой первой при мысли о страхе в памяти возникла сценка в вагоне, когда рядом с ним оказался дементор. – Вы знаете, а ведь это мог быть и не Волдеморт. Дело в том, что я не очень хорошо представляю, каким он был на вершине могущества, как при этом выглядел. Мне довелось видеть, каким он был лишь в школьные годы. Увидев удивленное лицо преподавателя, Гарри закачал головой: – Извините, это не только моя тайна. Я не могу рассказать подробностей. Мне также довелось наблюдать, как дух Волдеморта вселился в другого человека. Это было жутко. Но сегодня, пожалуй, боггарт превратился бы все же не в Темного Лорда, а в дементора. – Даже так! Очень интересно. Значит, ты боишься не чего-то определенного, а страха как такового. Это позиция очень смелых людей. В любом случае ты должен знать, что я не захотел подвергать тебя испытанию боггартом не потому, что думал, будто ты с ним не справишься. Увидев, что ученик все еще не собирается уходить, Люпин поинтересовался: – Ты что-то еще хочешь спросить? – Это в большей степени просьба. Я знаю, что вы учились с моими родителями, дружили с ними. Я хотел бы больше узнать о них. Какими людьми были мои мама и папа. Что любили и что ненавидели. Я хочу знать все, даже если окажется, что они не были идеальными. – Хорошо. Сейчас у меня будет еще урок. Но вот если ты придешь, скажем, в субботу после обеда, я с удовольствием поговорю с тобой. – А ничего, если я приду с другом. – С Драко Малфоем? Да, необычный выбор друзей для сына Джеймса Поттера. Но кто я такой, чтобы тебя осуждать?! Конечно, приходите вдвоем. 5. Однако прежде чем состоялась эта беседа с преподавателем Защиты, произошло еще одно важное событие. В Тайной комнате прошла первая в этом учебном году встреча их команды, первая совместная тренировка. Сбор назначили в четверг на время сразу после окончания занятий. Правда, если говорить о Гарри и Драко, то они, конечно, не стали ждать так долго и пришли проведать василиска и призрака Слизерина еще в первое воскресенье сентября, то есть 5-го числа. Змея и привидение обрадовались гостям. Даже за то недолгое время в конце прошлого учебного года они привыкли к тому, что у них были те, с кем можно пообщаться. За лето, когда в Хогвартсе оставалось всего несколько дежурных преподавателей, если не считать эльфов, в школе ничего интересного не случилось, так что своими новостями поделились лишь мальчики. Среди прочего они рассказали и о сбежавшем из Азкабана Сириусе Блэке. Салазар, как любое привидение, плохо запоминал события своей посмертной судьбы. Только самые важные моменты и то благодаря участию магии школьного замка. Именно поэтому он смог хоть как-то запомнить всех прежних владельцев василиска. Кроме того следует учесть, что призрак никогда не покидал помещение Тайной комнаты, так что Слизерин ничем не мог помочь мальчикам в данной ситуации. А вот Салз пусть не сразу, но вспомнил Джеймса Поттера и его друзей. Дело в том, что у василиска была привычка следить за судьбой слизеринцев, которые чем-то привлекли его внимание, заслужили уважение. Северус Снейп был как раз таким «любимчиком» Салза: – У него почти не было друзей. Он был беден и потому плохо одевался, не мог тратить деньги на покупку сладостей и напитков, которые мог бы потом разделить с друзьями. Но мальчик упорно овладевал знаниями и магическими приемами, не тратил на пустяки и глупости ни единой минуты. Естественно, со временем василиск обратил внимание и на тех гриффиндорцев, которые делали жизнь Северуса невыносимой: – Они постоянно обзывали его, издевались над его внешностью и одеждой. Они придумали ему неприятную кличку. Я точно не могу воспроизвести ее, но я догадывался, что это что-то очень обидное. Эти нехорошие мальчики то и дело старались сделать их недругу какую-нибудь пакость. Мне совершенно непонятно, что послужило причиной такой вражды. Пожалуй, самой полезной информацией, полученной от василиска, были сведение о том, что все четверо гриффиндорцев являлись анимагами. – Я, конечно, специально не следил за ними, но однажды случайно обнаружил их в пустующем классе в тот момент, когда они тренировались в превращении в животных. Они к этому моменту были уже достаточно взрослыми для этого вида магии. – А что это были за животные? – поинтересовался Гарри, ему особенно было интересно, в кого превращался его отец. – Я не очень хорошо помню этот момент. Вы сами понимаете, когда живешь много сотен лет, то очень важно научиться забывать ненужные детали, подробности. Единственное, что я помню хорошо, так это то, что одно из этих животных было очень мелкое. Много меньше, чем другие. В этом факте, в принципе, не было ничего плохого. Вот, к примеру, МакГонагалл на первом в этом году уроке Трансфигурации, желая привлечь внимание учеников, бурно обсуждавших урок Прорицаний, превратилась в обычную домашнюю кошку. И ничего, не стеснялась этого. Но Гарри почему-то хотелось, чтобы его отец превращался в какое-то более красивое и крупное животное. На занятие команды пришли все, кроме Снейпа. В начале года у преподавателей и, особенно, у деканов слишком много работы, прежде всего бумажной. Составление учебных планов. Подготовка списка требовавшихся для обучения учеников ингредиентов и прочих расходных материалов. Разработка плана факультетских мероприятий. Проведение собеседования с первокурсниками, заполнение анкет в их личных делах и тому подобная бюрократия. Даже в волшебном мире без этого никак не обойтись. Так как это был будний день, и времени для тренировки оставалось мало, то ребята ограничились лишь коротким обменом мнений, после чего все члены команды проследовали в комнату тренажеров. Не все имели возможность тренироваться на каникулах, так что мальчикам и девочкам хотелось поскорее восстановить физическую форму. Даже Гарри и Драко не были исключением. А уж их гоняли этим летом больше других. Поттер во время боя с мишенями применил полученные на занятиях с репетитором навыки огненного мага, и успешно поджег их, воздействуя на мишени на расстоянии. Как ни обидно было Драко, но его умений пространственно мага пока было недостаточно, чтобы их можно было применить в бою. В следующий раз ребята решили собраться в воскресенье, так как на субботу у Малфоя и Поттера была уже назначена встреча с Люпином. Заодно можно будет пересказать другим членам команды то, что Гарри и Драко узнают во время этого разговора. Все их друзья были уже в курсе, какую роль сыграл в жизни Поттера беглый каторжник Сириус Блэк, и переживали за него. 6. Когда в назначенное время Гарри и Драко вошли в кабинет Защиты, то застали профессора Люпина уже там, а не наверху, в подсобке. Все ученики знали, что в ней среди прочего находилась дверь, за которой скрывались жилые апартаменты. Именно там ночевал преподаватель Защиты. Большинство помещений, которые занимали те профессора, которые предпочитали жить в школьном замке, находились поблизости от их кабинетов. Так они тратили меньше времени на путешествия по школе. Кое-кто подобно Сивилле Трелони даже не приходил на общие трапезы в Большой зал, предпочитая, чтобы эльфы приносили им еду в их комнату. – Если вы не возражаете, – сказал профессор Люпин, когда увидел мальчиков, – то я бы предложил вам поговорить во время прогулки. – Но нам запрещено покидать территорию школы. – Напомнил Гарри. – Да и Сириус Блэк, насколько я знаю, все еще не обнаружен. Лицо мужчины нахмурилось при упоминании имени беглого преступника, но оно тотчас разгладилось: – Ну, вообще-то я буду с вами. Кроме того я предлагаю вам погулять по галерее. Это часть замка. Так что Хогвартс мы не покинем. Однако, с другой стороны, там нет окон и, значит, мы сможем беспрепятственно дышать свежим воздухом. Детям, да и взрослым тоже, нужен свежий воздух. Вредно целый день проводить в помещении. – Хорошо, тогда идем. – Подождем еще немного. Ко мне с минуты на минуты должны прийти. Только Люпин успел это сказать, как дверь открылась, и в класс вошел Северус Снейп собственной персоной. В руках он держал закупоренную пробкой склянку. На его хмуром лице было написано, насколько ему неприятно находится рядом с преподавателем Защиты. Даже присутствие учеников не помешало ему выражать недовольство. – Бери, – протянул он склянку Люпину, – если будет надо еще, обращайся, я сварил целый котел. – Спасибо. Обязательно так и сделаю. Думаю, еще два-три дня мне стоит принимать его. Профессор Защиты откупорил склянку и залпом выпил ее содержимое. Снейп, не попрощавшись, развернулся и покинул класс. – Не перестаю удивляться слизеринцам. Вот, к примеру, вашему декану, и правда, есть, за что обижаться на меня и моих друзей, что он ярко демонстрирует при каждой нашей встрече. Но как только он узнал, что у меня проблема, то все бросил и сварил мне зелье. Причем, насколько я знаю, лучшее подобное зелье в этой части планеты. Мальчики засмеялись, а Драко пояснил: – Значит, он принял вас в круг тех, кого считает своими. А своим в Слизерине принято помогать. – А улыбаться своим в Слизерине принято? Или не очень? Какие-то неизвестные мне законы природы обязывают слизеринцев говорить окружающим гадости? Мы с друзьями в свое время считали, что на вашем факультете происходит постоянная грызня всех со всеми, борьба за власть и высший авторитет. Вы что-то вроде пауков в банке или рептилий в змеиной яме. Малфой и Поттер задумались, вспоминая нравы на родном факультете. – Ну, со стороны так может показаться, – нерешительно начал Гарри, – многие слизеринцы собираются после школы занимать не рядовые позиции в обществе. А где еще, как не в школе, учиться руководить людьми, завоевывать авторитет. Однако лидерство не равнозначно диктату. У нас никто не будет слушать того, кто просто пытается навязать свою волю остальным. Чтобы тебя слушали, это надо заслужить. – А что касается улыбок и приятных слов, – подхватил Драко, – то может показаться, что слизеринцы почти не умеют ими пользоваться. Гораздо чаще от наших сокурсников можно услышать что-то язвительное или насмешливое в свой адрес. Способны мы без свидетелей со стороны даже крепко поругаться друг с другом. Но нам на факультете кажется, что лучше услышать неприятное мнение о себе в лицо, чем после приятных льстивых слов получить нож в спину. – О, да! Камень явно в огород Гриффиндора. Лицо Люпина вновь стало хмурым, но вот он попробовал справиться с дурным воспоминанием. Он предложил: – Ну, раз теперь нам ничего не мешает, идемте, как я и предлагал, на прогулку. День выдался теплым, но ветреным. Вдоль галереи то в одну, то в другую сторону перемещались потоки воздуха, растрепывая волосы и забираясь под мантии. Но после часов, проведенных с искусственным освещением и с почти ненастоящим воздухом, даже в такую погоду находиться в галерее было приятно. Только добравшись до пустынного в этот час места, Люпин начал обещанный Гарри рассказ: – В том году, когда я поступил в Хогвартс, на Гриффиндор распределились всего четыре мальчика. Джеймс и Сириус, конечно, были сами яркими из нас. Они представляли два известных рода, обоих природа наградила огромной магической силой и, как показало будущее, привлекательной внешностью. У твоего отца, Гарри, как и у тебя, были очки – последствие какого-то древнего родового проклятия, но они его не очень портили. А еще эти двое отличались довольно буйным нравом, склонностью к проказам и нарушению всевозможных правил. Зачинщиком обычно бывал Сириус, который, кажется, хотел даже письмами из школы о нарушении им дисциплины досадить матери, с которой у него был конфликт. Джеймс не мог устоять перед обаянием Блэка и всегда шел ему навстречу. – А что же вы и Питер? – поинтересовался Гарри. – А вы и о Питере знаете? – удивился мужчина. – Мама Драко немного рассказала нам о друзьях моего отца. Она была старше вас, но ее тетя Вальбурга просила присмотреть за двоюродным братом, за Сириусом. Поэтому Нарцисса обратила внимание и на его сокурсников. – Я помню Нарциссу Блэк. В школьные годы она была ангельски красивой девочкой с золотыми волосами. Драко улыбнулся. Уж он-то знал, что красивее его мамы в целом свете никого нет. Тем временем Люпин продолжил рассказ, заметив задумчиво: – Да, на Гриффиндоре учились в то время еще я и Питер Петтигрю. Я пытался тянуться за своими одноклассниками, хотя это было трудно сделать. Все предметы давались им удивительно легко. Это в свободное время Джеймс и Сириус вели себя, как хулиганы, однако на уроках это были примерные ученики. Как это ни странно, но Поттер и Блэк приняли меня в свою компанию. А уж Питер сам без всякого приглашения старался увязаться за нами. За что и получил кличку «Хвост». Гораздо раньше, чем она получила подкрепление из-за другого. Это уже на старших курсах, когда Сириусу пришла идея всем нам заняться… – Анимагией! – выкрикнул Гарри. – Вы и об этом знаете! – изумился мужчина. – Я думал это наш секрет. – Ну, у нас есть свои источники информации, – смущенно проговорил Поттер. Драко, который по большей части молчал, с некоторым вызовом посмотрел на преподавателя. – Да, не завидую я тому, кто окажется вашим врагом. Так это вы меня тоже сейчас допрашиваете, как важного свидетеля. – Конечно, нет! – возмущенно возразил Гарри. – Да я шучу! Ну, что еще вам рассказать? – Если можно, о маме. – О, Лили Эванс была удивительным человеком, светлым, искренне добрым! Ей очень не нравились хулиганские выходки Джеймса и Сириуса. Она их постоянно за них отчитывала. Однако Сириус, кажется, ей назло придумывал все новые и новые проказы. Если твой отец практически с самого начала обратил внимание на свою будущую жену, то Блэк не очень с ней ладил. Казалось, ему нравилось злить девочку, которая претендует на то, чтобы вклинится в его дружбу с Джеймсом. И что бы вы думали, тогда сделала Лили? Она чуть ли не демонстративно начала дружить, общаться со слизеринцем. – И это был наш будущий декан Северус Снейп, – решил поучаствовать в беседе Малфой. – Ну, конечно, вы и об этом знаете. За годы учебы было несколько неприятных историй с участием нашей компании и юного Снейпа. Многие из них могли закончиться для вашего декана весьма плачевно. На пятом, кажется, курсе подобная ситуация стала последней каплей. Я не присутствовал лично при этом, и потому не буду рассказывать подробности, да они в данном случае не существенны. Важно то, что сразу после этого случая Северус сорвался, он наорал на Лили, в чем-то ее обвинив. Так или иначе, они поссорились, с тех пор их дружба окончилась. – Чем не преминул воспользоваться мой отец, – поникшим голосом прокомментировал Поттер. – Не надо говорить об этом в таком тоне. Лили хорошо относилась к Северусу. Я так понимаю, ей было с ним интересно. Ей нравилась идея о том, что она поступает наперекор давним традициям вражды между факультетами. Но Эванс не любила Снейпа. С Джеймсом у них все было иначе. Очень красиво, ярко, страстно и, одновременно, возвышенно. Ты, Гарри, плод этой любви, и тебе нечего стыдиться. Все с минуту помолчали, каждый задумался о своем, разглядывая пейзаж, раскинувшийся за стенами школьного замка. Но вот Люпин подал голос: – В принципе, я мог бы о многом еще рассказывать, но не вижу в этом смысла. Тебе, Гарри, надо жить своей жизнью, не оглядываясь на прошлое. Мне осталось, наверное, упомянуть только об одном. Вы в любом случае ждете от меня, что я скажу вам, что думаю о… – Сириусе Блэке, – не выдержал и окончил фразу за мужчиной Поттер. – Совершенно верно. Какое-то время я думал, что знаю и понимаю Сириуса Блэка. Но когда я услышал о том, что случилось в Годриковой лощине, а затем в магловском Лондоне, я понял, что ничего не знаю об этом человеке. Я не понимаю, что случилось. Нет, ярым сторонником… того, кого нельзя называть, он стать не мог. Это однозначно. Но вот Джеймс или Лили могли что-то не то ему сказать, а Сириус обиделся. Он был очень гордым и самолюбивым. Но, с другой стороны, он должен был понимать, что в результате пострадают Джеймс и ты, малыш. Нет, я ничего в этой истории не понимаю! – Так это не вы накладывали на дом Поттеров защитные чары? – решил уточнить Драко. – Нет, сразу по окончанию школы я немного отдалился от друзей… На это были причины личного характера. Я даже виделся с ними пару раз в год – не чаще. Я и о печальных событиях в доме Поттеров узнал только из газет, так как находился тогда за пределами Англии. В Визенгамот меня не вызывали, так что подробностей судебного дела я не знаю. – Блэка судили без допуска защиты на основании записи свидетельских показаний маглов, – сказал Драко, внимательно глядя в глаза профессору. – Даже так! – удивился Люпин. – А я думал, что состоялся полноценный судебный процесс, и Сириуса допросили с использованием зелья правды. Значит, я ошибался… – Совершенно верно, – кивнул Малфой. – Что касается моих родителей, то они не верят в виновность кузена моей матери. – Выходит, тогда предателем был Питер? – растерянно произнес мужчина. – Но ведь он погиб! Да и кто бы доверил ему защиту дома? Он был таким… скользким… – Трупа его никто не видел. – Заметил Гарри. – Отрезанный палец не в счет. Кроме того Блэк мог убить его в наказание за предательство. – Да, Сириус такой. Он мог… Ну, что же, – устало произнес Люпин, – нам пора уже идти обратно в замок. – Подождите, можно еще один вопрос, – остановил собравшегося уйти профессора Гарри. – Так в какого животного превращался мой отец? Мужчина улыбнулся: – В благородного оленя. Мы звали Джеймса «Сохатым». Сириус, как ты, наверное, уже знаешь, превращался в черного пса. Так что кличками его были «Мягколап» или «Бродяга». Как только Блэк овладел анимагией, то часто бродил Бог знает где в виде собаки. Питеру повезло меньше. Его анимагической формой стала крыса. Так что он стал вдвойне «Хвостом». Ну, на этом точно все, мои любопытные ученики. Рад буду увидеть вас на следующем уроке. 7. Дни полетели за днями, сливаясь в недели, которые быстро превращались в месяцы. Уроки, подготовка домашних заданий, начавшиеся тренировки квиддичной команды, которой по-прежнему руководил Маркус Флинт. А еще, конечно, были собрания их кружка усиленного изучения магии, который до сих пор не имел своего имени. Да и Салзу надо было уделять хоть немного внимания. В конце сентября они всей компанией – мило, почти по-семейному – отметили день рождения Грейнджер. Она, так получалось, открывала годовой цикл праздников членов их команды, который оканчивался 31 июля в день рождения Поттера. Был, правда, еще Невилл, который родился на несколько часов раньше Гарри, а также Трейси, день рождения которой был уже в первых числах августа. Но они, каждый по своим причинам, не могли пригласить к себе в гости всех без исключения друзей из их команды. Кроме всего прочего, людям со стороны было трудно объяснить, почему столь разные люди дружат. Поэтому на посиделках в Малфой мэноре уже два раза подряд отмечали совмещенный тройной праздник. Тем ребятам из команды, у кого день рождения припадал на учебное время, было легче. У них теперь было место, где они могли свободно общаться, не беспокоясь о соблюдении тайны, о том, как на это посмотрят другие ученики. Что ни говори – ведь в их распоряжении была Тайная комната Слизерина. В этот раз на дне рождения Гермионы присутствовал и Снейп, который подарил ужасно смущенной девочке толстенную книгу по истории Зельеварения. Правда, слишком долго своим присутствием мужчина молодежную компанию не смущал. Хотя у членов команды с зельеваром сложились нормальные, деловые отношения, но все-таки так просто дистанцию между учениками и учителем было не преодолеть. Прежде всего, этого не хотел сам Северус. После разговора с Люпином Гарри некоторое время думал о том, чтобы поговорить о своих родителях и с деканом Слизерина. Но потом ему расхотелось. Скорее всего, Поттер не узнал бы ничего нового, а бередить старые раны мужчине он не собирался. Римус сказал, что Лили Эванс не любила Снейпа, но не факт, что слизеринец в общении с девушкой ограничился лишь теплыми дружескими чувствами. С некоторым опасением Гарри и Драко ждали первых промежуточных каникул и очередного Хеллоуина. Для Поттера по понятным причинам это был особенно черный день в календаре. Да и в школьной их жизни уже сложилась некоторая недобрая традиция. На первом курсе тролль, на втором – пугающая надпись о Тайной комнате. Ну и, что с того, что оба случая окончились хорошо? На третий раз может уже и не повезти! Тем не менее, и весь день Хеллоуина, и традиционный праздничный ужин прошли спокойно. В воздухе над столами в Большом зале парили тыквы с горящими внутри них свечами. Много тыквы (пареной, жареной, печеной) было и на столе. Школьные призраки в самом начале вечера, сделав над столами факультетов круг почета, умчались на свою традиционную вечеринку. У старшекурсников в этом году общешкольный праздничный бал не планировался, так что сразу по окончании ужина все факультеты в полном составе потянулись в свои общежития. А уже там все зависело от желания учеников. На Слизерине, к примеру, в большой гостиной была запланирована костюмированная вечеринка трех старших курсов. Когда Малфой и Поттер на днях заходили в комнату к Флинту, чтобы уточнить время очередной тренировки, то застали момент, когда он примерял только что полученный костюм пирата. На физиономии Маркуса черная бандана и перевязь на глазу смотрелись органично. Да и белая рубаха с расстегнутыми верхними пуговицами (любопытному взору открывался обзор на выпуклые грудные мышцы парня) ему шла. – Один из моих предков был флибустьером, – пояснил парень, когда увидел, кто его посетил, – именно таким образом был получен стартовый капитал моего семейства. В преданиях рода утверждается, что он был отчаянным рубакой. А еще был жутко сексуально активным. Его знали все портовые шлюхи Карибского побережья. А чтобы не заскучать по время морских походов, у него на корабле всегда была, как минимум, парочка смазливых юнг. Один темноволосый, другой – блондин. Флинт подмигнул мальчикам, словно предлагал тут же стать членами его корабельной команды. И хотя он сразу же рассмеялся, но кто знает, что у их капитана при этом было на уме. Но этот разговор состоялся несколько дней назад, в данный момент Маркус впереди колонны слизеринцев входил в проем в стене, который открывал путь в их общежитие. С некоторой долей изумления Гарри и Драко заметили, что все ученики Слизерина вернулись в родное подземелье, разошлись по комнатам, чтобы отдыхать или же переодеваться для вечеринки, однако за вечер ничего чрезвычайного так и не случилось. Неужели этот Хеллоуин будет без сюрпризов?! Но стоило только мальчикам так подумать, как клочки пергамента в карманах их брюк нагрелись, сигнализируя, что у кого-то из членов их команды есть для них сообщение. Это была Гермиона. Она писала: «У нас ЧП. Кто-то порезал портрет, который прикрывает проход в наше общежитие. Весь факультет стоит на лестницах, так как не может войти внутрь. Уже послали за директором и нашим деканом. Может быть, они разберутся в ситуации». Минут через десять-пятнадцать пришло новое сообщение. Но оно было уже от близнецов: «Толстая дама (это она открывает нам проход в общежитие) сбежала. Ее нашли плачущей на чужой картине. Нас всех ведут в Большой зал, где мы будем сегодня ночевать. Мы подслушали разговор преподавателей. Кто-то из портретов сообщил, что видел, как Сириус Блэк пытался войти к нам на факультет. Но он не знал пароля и Толстая дама его не пустила. Тогда он со злости изрезал ее портрет. Все другие факультеты решено оставить на своих местах, но в ваши общежития придут дежурить деканы. Есть и другие интересные детали. Но их обсудим завтра». – Странно, – проговорил Драко, когда они окончили читать сообщение от близнецов, – почему он хотел проникнуть в общежитие Гриффиндора, если он охотится за тобой, как уверял Министр? – Возможно, Блэк не знает, что я распределен в Слизерин. Ведь многие тогда перед распределением были уверены, что я по следам родителей попаду в Гриффиндор. С этого же вопроса началось обсуждение и на следующий день, когда примерно в десять часов (хоть это был и понедельник, но у учеников Хогвартса еще оставалось три дня каникул) вся команда собралась в Тайной комнате. – А вы знаете, что интересно, – заметил Джордж, – когда преподаватели вчера вечером обсуждали ситуацию, среди прочего они говорили о том, что у Блэка в школе, возможно, есть неизвестный помощник. – Иначе, мол, он не проник бы в замок, – добавил Фред. – Но тогда этот неизвестный помощник должен был сообщить, что Гарри учится на другом факультете, – продолжила мысль Гермиона, – и Блэк обязан был пытаться штурмовать подземелья. – Что совершенно бесполезно, – засмеялся Блейз, – в наши спальни может войти только слизеринец. Ну, разве что еще директор способен на это. – А если Блэку вовсе не Гарри нужен, – выпалил Джастин. – А кто тогда? – поинтересовался Теодор. Повисло неловкое молчание. Никаких продуманных версий, которые стоило озвучить, у ребят не было. Что касается того, как прошла последняя ночь, то гриффиндорцы действительно ночевали на полу в Большом зале. Столы отодвинули к стенам. Школьные эльфы притащили кучу спальных мешков, чарами подогрели до подходящей температуры каменные плиты пола. Кроме того, к разочарованию некоторых мальчиков, они установили высокую ширму, отделившую их от девочек. Преподаватели и Филч большую часть ночи не спали, обыскивали замок в поисках беглого узника Азкабана, но ничего подозрительного не нашли. В общежития других факультетов он проникнуть не пытался. Получалось так, что, потерпев неудачу в Гриффиндоре, Сириус тут же покинул здание школы. – А зачем он вообще приходил вечером? – задал вертевшийся у всех на языке вопрос Блейз. – Ведь он должен был понимать, что в это время никого в общежитии нет. Все в полном составе находились на праздничном ужине. – Возможно, он, будучи в бегах, просто потерялся во времени, – предположила Гермиона. – Или наоборот он очень точно рассчитал время, – возразила Панси, – ведь подумайте, в этот час весь школьный замок был абсолютно пустой. В обычный день кто-то из учеников или преподавателей может пропустить по своим причинам ужин. А на праздник, на Хеллоуин все без исключения собираются в Большом зале. Даже у призраков вчера проходила своя вечеринка. Блэк, абсолютно никем не замеченный, прошел по всем коридорам. И если бы не ваш строптивый портрет, то точно бы проник и в ваши спальни. – Но что ему там было нужно? – удивился Гарри. – Ну, если на миг поверить в версию Министерства, – задумчиво произнес Драко, – то он мог остаться в спальне мальчиков, поджидать тебя. Хотя для этого надо, как минимум знать, в какой именно комнате ты спишь. Кроме того, очень может быть, что ему просто надо было попасть в общежитие Гриффиндора для того, чтобы что-то очень для него важное забрать. К примеру, он в свое время сделал там тайник, в котором хранит доказательства своей невиновности или что-то в том же духе. На этом дискуссия окончательно заглохла. Новых идей ни у кого не было. Все приступили к плановым тренировкам. Раз они все равно собрались около тренажеров. Портрет на входе в общежитие Гриффиндора заменили в то же утро. Это был некий сэр Кэдоган. Он был одет в рыцарские доспехи, но явно не дружил с головой. Рыцарь постоянно путал, забывал пароли, и весь Гриффиндор облегченно вздохнул, когда через неделю или полторы портрет толстой дамы отреставрировали и, наконец, вернули на свое законное место. 8. Первый матч школьного первенства между Хаффлпаффом и Рейвенкло прошел еще до каникул. Выиграли барсуки. Команда у них традиционно была слабенькая, но зато они обзавелись замечательным ловцом, который уже второй год одновременно был и капитаном. Седрик Диггори в одном лице совмещал кучу достоинств. Парень был префектом, отличником, спортсменом и просто красавцем. В середине ноября пришло время для матча между Гриффиндором и Слизерином – вечными и непримиримыми противниками. Погода в назначенный день выдалась просто ужасная. Шел не просто дождь, а ливень, более свойственный лету, а не поздней осени. Однако он был по-осеннему холодным. Хотели даже отложить матч в ожидании более подходящей погоды. Но как раз в этот момент дождь вроде бы стих, и решили все-таки провести игру. Однако погода словно издевалась над учениками. Стоило только болельщикам занять свои места, прозвучать свистку, а командам подняться в воздух, как ливень припустил с прежней силой. Согревающие и водоотталкивающие чары едва справлялись с буйством стихии. Ко всему прочему началась гроза, так что периодически стадион, школьный замок, Черное озеро и опушка Запретного леса озарялись вспышками молнии. Все остальное время играть приходилось при паршивой видимости. Гарри мог только посочувствовать Драко. Выискивать в серой пелене дождя искорку снитча – задача не из легких. Красный шарик квоффла, летящий в твое лицо в качестве паса, не заметить трудно. Примерно через полчаса такой безумно сложной игры с перевесом в один забитый мяч лидировал Гриффиндор. Отрываясь от преследователей, в отработанном на тренировках приеме Поттер поднялся повыше, чтобы иметь возможность без помех получить пас. Но тут случилось что-то странное. Вдруг пропали все звуки. Неслышно стало голосов болельщиков на трибунах. Даже ветер не свистел в ушах. Неужели Гарри оглох?! Мальчик огляделся по сторонам и похолодел от ужаса. К нему приближались три продолговатые фигуры, укутанные черными плащами с капюшонами – дементоры. И вновь, как и при первой встрече со стражем Азкабана, в его голове зазвучал женский голос, умоляющий не трогать ребенка: – Пощадите! Нет, только не он! Возьмите лучше мою жизнь! А затем возник уже грубый мужской голос: – Отойди, глупая девчонка. Я тебя не трону. Я обещал. Но женщина не прекращала молить: – Пожалуйста, только не Гарри. Возьмите взамен мою жизнь… Поттеру стало дурно, у него закружилась голова. Произошло самое страшное. Хватка рук на метле ослабла, его качнуло вбок, и мальчик соскользнул с мокрого древка. Уже летя вниз, он услышал, как женская мольба была прервана злобной репликой неизвестного мужчины: – Ну, хорошо, договорились. Раз ты так просишь! Далее наступил мрак. Сознание покинуло его. Когда Гарри очнулся, то увидел, что находится в знакомой ему больничной палате. У изголовья стояла школьная медсестра мадам Помфри. А вдоль кровати выстроилась вся слизеринская квиддичная команда, а также Панси и Трейси. У всех ребят одежда была совершенно мокрая. В ходе матча обновлять водоотталкивающие чары им было некогда. – О, открыл глаза! – первым прореагировал Маркус. – Что случилось? – слабым голосом спросил Поттер. Почти все парни открыли рот, чтобы начать говорить, но потом переглянулись и предоставили право отвечать Драко. – К тебе, Гарри, когда ты поднялся над полем, подлетели дементоры. Тебе, видимо, как и в поезде, стало дурно. Ты почему-то слишком бурно реагируешь на стражей Азкабана. В итоге ты полетел с метлы вниз. Эдриан был ближе всего к тебе в этот момент и успел схватить тебя за полы плаща. Потом еще один из Уизли – не знаю точно, какой именно – тоже вцепился в твой плащ. Ткань была мокрая, холодная, выскальзывала из рук. Но остальное сделали уже защитные чары на поле, смягчив падение. Так что ты отделался… – У тебя небольшое сотрясение мозга, – вклинилась в разговор мадам Помфри, – тебе нужен покой. – Пусть они расскажут все до конца. А то я не успокоюсь, – попросил Гарри. – Ну, хорошо, только недолго, – женщина едва заметно улыбнулась, после чего удалилась к себе в кабинет. – Ну, дальше рассказывать не так уже и много. Вокруг тебя даже бессознательного вертелись дементоры. Но на поле выскочил директор. Из его палочки вылетело серебристое облако, и стражи Азкабана разлетелись в стороны. Потом тебя положили на носилки и отнесли сюда. – А как матч? – Мы выиграли! – Засмеялся Маркус. – Драко поймал снитч за секунду до твоего падения. Из-за плохой видимости Хутч этого не заметила. Когда тебя вынесли с поля, она хотела продолжить матч, но в этот момент Малфой разжал пальцы, показав свою добычу. Так что у нас чистая победа. В следующем году следует напрячься и обыграть Хаффлпафф по забитым мячам, чтобы не дать шанса их суперталанту Диггори вырвать победу. С Чанг проблем не должно возникнуть. Маркус очень хотел завершить свой последний год учебы безоговорочной победой команды Слизерина. – А где моя метла? – поинтересовался Гарри. – Был сильный ветер, – огорченно пояснил Драко, – и ее сдуло порывом прямо в крону Гремучей ивы. Так что от нее остались только щепки. Ерунда! Купим тебе новую. Но Гарри все равно было жалко. Он уже успел сродниться, привыкнуть к своему «Нимбусу», в свое время подаренному Люциусом. Казалось, они с метлой ладили, как давние друзья. Когда посетители удалились, оставив Поттера отдыхать, восстанавливать силы, мальчик невольно задумался о том, что произошло на стадионе. Он вспомнил слова Люциуса о природе дементоров. Они способны вытаскивать из памяти людей самые худшие их воспоминания. Так что женские крики и этот грубый мужской голос – не галлюцинации. Это воспоминания. Не так уже трудно догадаться, о чем. Да, в тот момент Гарри было всего полтора года, поэтому осознанно он не мог вспомнить обстоятельства гибели своих родителей. Но, тем не менее (возможно и магия сыграла свою роль), некоторые моменты этого дня все же сохранились в глубинах подсознания. И вот эти жуткие создания, когда находятся достаточно близко к Поттеру, вытаскивают их на поверхность. Значит, эти воспоминания более значимые, чем, скажем, многочисленные обиды и унижения, испытанные мальчиком в доме Дурслей. С другой стороны, получается так, что Гарри должен быть благодарен дементорам. Ведь посредством их темной магии ему удалось нечто важное узнать о том, как погибли его родители – по крайней мере, мама. Это она защитила его, она пожертвовала своей жизнью ради того, чтобы жил сын. Уже на следующий день в воскресенье Поттера выписали, и в понедельник он вместе с остальными сокурсниками отправился на занятия. Во вторник по окончанию урока Защиты он вместе с Драко подошел к Люпину. Преподаватель заговорил первым: – Сам я не ходил на матч, так как чувствовал себя не лучшим образом, но я слышал о том, что с тобой случилось. Дементоры ужасные существа. В свое время Министерство сделало большую ошибку, когда пригласило их на службу. – А почему они уделяют мне так много внимания? Когда они приближаются ко мне, то я слышу, как моя мама просит о пощаде, как ее убивают. Лицо Ремуса Люпина дернулось, но он все же ответил с ноткой грусти в голосе: – Ты сам нашел ответ на свой вопрос. Дементоры питаются энергией человеческих страданий. А мало кто из других учеников может сравниться с тобой в этом плане. Что за огорчения случились с ними?! Упал, разбил коленку. Мама не купила игрушку, которую очень хотелось иметь. Ты же для них – словно лакомство. – Зачем они вообще явились на матч? – Они голодны. Министерство поступило неразумно, заставив их охранять школу. В Азкабане они вдоволь питались страданиями людей, ведь жизнь узников полна всевозможными темными страницами. Контингент там соответствующий. А здесь они уже месяцами не видят своей пищи, пусть она и нематериальна. Поэтому и готовы наброситься на любого, кто может им ее предоставить. – Кошмар! – Драко зябко повел плечами. – Самое страшное, что дементоры, высасывая из людей энергию страданий, закрывают путь к светлым сторонам личности, к его приятным воспоминаниям. Человек под влиянием этих темных существ забывает все хорошее, что случилось с ним с жизни, теряет веру в добро. – Но вы ведь тогда в поезде прогнали их. – Напомнил Гарри. – И профессор Дамблдор, мне рассказывали, сделал то же самое на стадионе. – Да, есть способ прогнать дементоров. Для этого существует особое заклинание «Патронуса». И светлые, счастливые воспоминания при этом играют не последнюю роль. – А вы научите меня этому заклинанию? – И меня, – поддакнул Малфой. Мужчина улыбнулся мягкой, усталой улыбкой: – Конечно, если вы хотите. Но только сейчас я не очень хорошо себя чувствую. А потом в декабре начнутся тесты – и вам, и мне будет не до дополнительных занятий. Давайте запланируем их на время после зимних каникул, а еще лучше ближе к весне. – Хорошо, договорились. Если что, мы напомним о вашем обещании. 9. Как и предупреждал Люпин, в декабре у мальчиков начались напряженные дни. Даже на тренировках в Тайной комнате некоторое время пришлось уделять повторению школьной программы за первый триместр этого года. Замечательно было то, что большая часть членов команды была с одного курса, так что программа у них была одинаковая. Хуже было близнецам и Луне Лавгуд, но и братья Уизли, и девочка с Рейвенкло относились к учебе довольно спокойно, им было важнее больше знать (в случае с Луной) или уметь (Фред и Джордж), не обращая внимания, какие у них при этом были оценки. Как-то незаметно пришли последние выходные перед рождественскими каникулами. Гарри вдруг понял, что в этом году из-за беглого Блэка он ни разу не был в Хогсмите. Но эти выходные нельзя было пропустить. Как иначе он купит подарки своим друзьям? Не будет же он просить их сделать это за него! После обсуждения разных вариантов организации похода в поселок они с Драко остановились на следующем. Гарри пойдет в деревню в толпе друзей, накинув на себя мантию невидимку. Те ученики, кто ходил в этом году в деревню за покупками, утверждали, что дементоры наблюдают за дорогой в Хогсмит, но на близкое расстояние к детям не подлетают. Деревенские улицы патрулируются стражами Азкабана вообще только по ночам. На карте, доставшейся Поттеру от отца, было указано несколько подземных ходов, ведущих в деревню, но их надо было вначале проверить на наличие там опасных существ. Мало ли что могло произойти за те годы, пока ими не пользовались. А появление в Хогсмите целой толпы слизеринцев, которых никто не видел идущими вместе с остальными по тропе, могло вызвать нежелательные подозрения. До этого момента у мальчиков не было времени, желания и – главное – повода, чтобы провести обследование этих проходов. Замысел удался целиком и полностью. Слизеринцы третьего курса шли по уже утоптанной широкой дороге, так что никто не мог видеть, как под ногами невидимого человека на снегу появляются следы. Когда же колонна учеников Хогвартса добралась до деревни, девочки и мальчики разбрелись по магазинам, и всем стало не до наблюдений, кто и чем занимается. Пока было можно, Гарри ходил невидимый под мантией вслед за Драко и шептал ему на ухо, что следует купить в том или ином магазине. Нужно было приобрести хоть маленькую безделушку каждому члену команды. А еще были Люциус и Нарцисса. Ну и о Молли Уизли не стоило забывать. Впрочем, что касается главы рыжего семейства, то Поттер и Малфои уже договорились и приобрели подарок совместными усилиями. Гарри и Драко нашли его в каталоге, Нарцисса сделала заказ, а Люциус – оплатил. Это была скульптурная группа из волшебного фарфора «Белоснежка и семь гномов». Стоило только коснуться ее рукой, звучала музыка, и гномики начинали потешно танцевать вокруг девушки. Подарок для Драко Гарри тоже заказал с помощью совиной почты заранее. Но, чтобы его забрать, следовало зайти в книжный магазин Хогсмита. Подарком должен был стать очень редкий справочник по пространственной магии. Понятное дело, у Малфоя тоже был некий сюрприз для Поттера. Так что в какой-то момент они разошлись в разные стороны, договорившись встретиться в определенном месте главной площади поселка через сорок минут. Операция с книгой прошла успешно. Около входа в книжный магазин было пустынно. Гарри быстро скинул мантию, забрал заказ, который уже больше недели его ждал, и так же быстро ретировался на улицу. Книгу продавец уменьшил до приемлемых размеров, и она покоилась в кармане мальчика. Стоять на холоде не хотелось, поэтому мальчик решил зайти погреться в «Три метлы» – паб, которым, как знал Гарри, руководила мадам Розмерта – моложавая женщина, добродушно настроенная к ученикам Хогвартса, в особенности, если они носили под школьными мантиями брюки, а не юбки. В зале пивнушки было людно, а потому шумно. Пахло элем и дымком. В большом камине, который использовали не по магическому назначению, горели сосновые поленья. Магический камин находился у стены напротив. Мальчик выбрал наиболее спокойный угол, где можно было не бояться, что его заденет неловкий посетитель, и приготовился наслаждаться теплом и покоем. Но только Поттер расслабился, как дверь паба открылась, и внутрь вошли деканы Гриффиндора и Рейвенкло – МакГонагалл и Флитвик, а за ними следом Хагрид и сам Министр Фадж. Тоже, видимо, зашли погреться, случайно встретившись на улице. Профессора в этот день тоже покупали подарки, а Министра в Хогсмит привели какие-то дела. Вскоре это предположение Гарри подтвердилось, так как эти четверо не нашли ничего лучшего, как усесться за ближайший к мальчику столик. – Министр, каким ветром вас сюда занесло? – К почетным гостям подошла сама хозяйка заведения – полноватая, но симпатичная женщина. – Да вы сами все знаете. Все из-за беглого Блэка, будь он проклят! Я думаю, вы в курсе, что он сотворил в Хогвартсе на Хэллоуин? – Да, конечно. К нам заходит множество учеников. Такие вещи трудно удержать в тайне. – В преддверии праздника нужно не потерять бдительность. Я встречался с представителем дементоров. – Как вы с ними общаетесь? Заходили они ко мне пару раз в заведение, посетителей пугали. Жуткие твари! – Да они мне самому не по душе, но что еще сделаешь в подобной ситуации? Что касается переговоров, то в распоряжении Министерства есть специальные артефакты, позволяющие общаться даже с дементорами. Посетители сделали заказ. Фадж выбрал смородиновый ром, Хагрид захотел большую кружку грога. Флитвик оказался любителем вишневой содовой. А МакГонагалл предпочла ограничиться минеральной водой. Когда мадам Розмерта принесла заказ, Министр и профессора Хогвартса пригласили и ее посидеть с ними. Женщина не стала отказываться, ей хотелось узнать последние новости из первых уст. Поэтому, усевшись за стол с кружкой пива в руках, она начала с того, что ее волновало больше всего: – Вы, знаете, я до сих пор не могу поверить, что Сириус Блэк стал преступником. Я прекрасно помню его. Он часто приходил сюда со своим другом Джеймсом Поттером. Такие были молодые, красивые парни. Вокруг них всегда было веселье, задор. – Они были, как братья, – вставил Флитвик. – Все верно. – Согласился Министр. – Они и после школы дружили. Но широкая общественность не знает главного. Ведь самым страшным преступлением Блэка было не то, что случилось в Лондоне. – А что может быть хуже убийства невинных маглов? – удивилась хозяйка паба. – Есть вещи пострашнее. Дело в том, что семья Поттеров в том далеком восемьдесят первом году была предупреждена, что Тот, кого нельзя называть, охотится на них. У Министерства были свои агенты в рядах его сторонников. Один из них и уведомил о нависшей угрозе. Дамблдор дал знать Поттерам и посоветовал им укрыться. Джеймс решил спрятать дом в Годриковой Лощине защитным заклятием. – Так вы думаете, именно Блэк накладывал это заклятие? – стала догадываться мадам Розмерта. Преподаватели только хмыкнули, для них эта информация не была новостью. А Фадж всплеснул руками: – Ну, конечно! Джеймс Поттер не раз говорил Дамблдору, что Сириус скорее сам погибнет, чем его выдаст, и что он сам подумывает об укрытии своего дома. Я лично был свидетелем подобного разговора. «Странно, – подумал Гарри в этот момент, – разве не являются подобные заявления свидетельством в пользу Сириуса Блэка». Тем временем Фадж продолжал рассказывать о событиях прошлого. Многое из этого рассказа Поттер уже знал от других людей, но интересно было услышать, как об этом говорят столь уважаемые люди. – Дамблдор предлагал свою помощь, но Джеймс Поттер поступил по-своему, и заклятие было наложено на дом в Годриковой Лощине без участия Альбуса. – И в результате Блэк предал своего лучшего друга! – воскликнула мадам Розмерта. – Дамблдору и мне за некоторое время до трагедии стало известно, что среди друзей Поттера появился предатель, но мы не знали его точное имя. Но, видимо, Блэку с его вспыльчивой натурой надоело играть роль шпиона, и он открыл дом Поттеров своему новому хозяину. Тот убил вначале Джеймса и Лили, хотел и малыша Гарри, но что-то пошло не так. Мы не знаем точно, что произошло в этот момент, однако Тот, кого нельзя называть, бесследно исчез, словно его и не было никогда. Есть мнение, что его магическая сила пропала, и он спрятался среди маглов, страшась унижения от своих бывших соратников. Блэк остался ни с чем. Его предательство оказалось напрасным. – Душегубец! – выкрикнул Хагрид так громко, что другие посетители паба стали оглядываться. – Умоляю, ведите себя потише, Рубеус, – обратилась к гиганту МакГонагалл. Хагрид понизил голос и продолжил говорить: – Я видел его, можно сказать, одним из последних. Мне Дамблдор прислал тогда сообщение вместе с порт ключом к дому Поттеров, чтобы я забрал малыша и отнес его в дом его тетки, где бы о нем позаботились. «Странно, – мелькнула мысль в голове у Гарри, – а сам директор настолько слаб, что не мог удержать в руках годовалого младенца? И что, кроме гиганта, которому даже нельзя колдовать, на место атаки Волдеморта послать было некого? А откуда он вообще узнал о том, что случилось в доме моих родителей?» Но мальчик отбросил эти мысли в сторону, сейчас о подобных вещах размышлять было некогда. Начиналось самое интересное. – Только я прибыл по назначению, тут и Блэк объявился. Поглядел на развалины, на младенца у меня на руках. Весь дрожит. Чуть не плачет. Я и стал его утешать. Ведь я не знал тогда о заклятии на доме и что он шпион. Хагрид был и сейчас настолько взволнован, что не удержался, достал из кармана свой носовой платок необъятных размеров, стал вытирать слезы. – Успокойтесь, Рубеус, – обратилась к нему МакГонагалл, – вы ни в чем не виноваты. – А еще Блэк хотел забрать у меня Гарри, – сказал гигант, когда его эмоциональная вспышка прошла. – Говорит: «Отдайте его мне. Я его воспитаю». Но у меня были строгие указания Дамблдора, так что я Гарри ему не отдал. Тот поспорил со мной немного и перестал. Отдал мне свой порт ключ к дому сестры Лили, мол, он ему больше не нужен. А я тогда и не понял, почему не нужен. А он уже для себя все решил. Мне страшно подумать, что бы он сделал, если бы я отдал ему Гарри. Бросил бы в море, да и все дела! – Ну, ничего, все обошлось, – стала утешать его мадам Розмерта, предотвращая очередной приступ слезливости, – Министерство хорошо сработало и Блэка удалось поймать. – Справедливости ради, – заметил Фадж, – надо сказать, что первым нашел Блэка Питер Питтегрю, еще один друг Поттера. – Это такой полноватый, не очень симпатичный паренек, который вечно таскался за Джеймсом и Сириусом? – уточнила хозяйка паба. – Он самый, – подтвердила МакГонагалл с дрожью в голосе, – он тянулся за Поттером и Блэком, но был значительно слабее их магически. Я бывала из-за этого к нему часто несправедлива. Я так раскаиваюсь теперь. Ведь он пошел сражаться против самого Блэка, а Питер и в школьные годы был слаб в дуэли. Всегда им проигрывал. Вот глупый! Ведь мог же обратиться в Аврорат за помощью! У Гарри сложилось впечатление, что декан Гриффиндора пила не минеральную воду, а что-то покрепче. Уж слишком не похожа была эта женщина со слезами на глазах на того серьезного, сдержанного, державшего четкую дистанцию с учениками преподавателя, которого он видел до этого момента. – Не стоит, Минерва! – Фадж одобряюще похлопал свою соседку по плечу. – Как вы могли предугадать будущее? Я знаю вас, как строгого, но справедливого учителя будущих волшебников. Но ситуация в Лондоне в тот день была действительно ужасная. Я в те годы работал в Департаменте правопорядка и прибыл на место происшествия одним из первых. Никогда этого мне не забыть. Воронка в асфальте, на краю которой лежал палец бедняги Питера, а вокруг искореженные трупы маглов. Крики, плач… – Мне говорили, что он, то есть Блэк, сошел с ума, – заметила мадам Розмерта. – Не совсем так, – покачал головой Министр. – Да, в тот момент, когда он потерял своего хозяина, Блэк был на грани помешательства. Иначе чем объяснить это бессмысленное убийство стольких маглов. Это был жест отчаяния преступника, которого поймали на горячем. Но недавно, незадолго до побега Сириуса Блэка из Азкабана, я посетил место его заключения с очередной плановой инспекцией. И должен заметить, он выглядел довольно адекватно. Блэк даже пытался шутить со мной. Попросил свежую газету, чтобы почитать новости. Я, перед тем как активировать порт ключ в Азкабан, как раз держал в руках «Ежедневный пророк», который только что получил по почте, и машинально сунул его в карман мантии. Блэк увидел, как торчит ее уголок, вот и выпросил ее. – Но что он хочет сейчас? Каковы истинные цели Сириуса Блэка? – С тревогой в голосе спросила мадам Розмерта. – Мы не можем сказать точно, – уклончиво ответил Фадж, – ходят разные слухи. Не исключено, что правду говорят те, кто считает, что Тот, кого нельзя называть, может вернуться в наш мир опять. И не дай, Мерлин, у него будет такой страстный поклонник, как Сириус Блэк! Все сидевшие за столом на минуту замолчали. Но затем МакГонагалл поднялась со своего места и сказала, обращаясь к Министру: – Нам надо идти. Вы ведь помните, у нас еще запланирована встреча с директором. Все стали прощаться с хозяйкой паба. Только когда за последним из этой четверки захлопнулась дверь, Гарри смог перевести дух. Пусть подслушанная им информация не была для него абсолютно новой. Но Поттер узнал много интересных деталей. Надо обсудить их с Драко, а еще лучше с Люциусом. Благо до начала каникул осталось всего два дня, и они смогут детально обсудить с ним эти новости в Малфой мэноре. Когда Гарри выскочил из паба, то обнаружил, что его друзья уже поджидают на условленном месте и даже начали волноваться. Слизеринцы оглядывались по сторонам, надеясь заметить следы невидимки на снегу. Поттер подскочил к Малфою, сказал достаточно громко, чтобы его могли услышать все остальные: – Я уже здесь. Мы можем идти назад. Вечером рассказывать о подслушанном в «Трех метлах» разговоре он не стал. Хотелось вначале обдумать полученную информацию самому.