One of us

       При всей своей принадлежности ко всему потустороннему и данному свыше, Сунил никогда не присутствовал на утренней молитве и никогда не обращался к своим богам. Его часто можно было увидеть с четками в лапах, у него был свой угол для медитаций, он знал больше сотни индийских божеств и помнил, как в детстве танцевал вместе с сестрами во славу Вишну; но молитвы воистину ненавидел всем своим крохотным существом. В его памяти хранились яркие костюмы, веселые праздники, цветочные венки и звуки кеши, на которой так умело играл отец, но также сохранились и слезы. Матушка всегда плакала, когда молилась, а все воспоминания, связанные с матерью, у Сунила неизменно сопровождались молитвами. Он отчетливо помнил строки с просьбами о защите, спасении или помиловании, звучавшие у его кроватки день и ночь. Просыпаясь от очередного кошмара, напоминающего скорее лихорадочные видения, малыш-мангуст неизменно сталкивался с тихими всхлипами и задыхающемся шепотом. Ему приходилось подолгу слушать эти болезненные звуки, глядя на дрожащий огонек свечи пронзительными янтарными глазами, пока он вновь не погружался в полный странных событий беспокойный сон.       Сунил никогда не любил разговоров о своей родине и на вопросы о том, скучает ли он по дому, обычно отвечал бледной улыбкой и едва заметным качанием головы. Дома было тяжело, не только из-за обычных жизненных неурядиц. Вокруг юного мага всегда творилась какая-нибудь чертовщина — Сунилу не раз приходилось видеть чью-то смерть, а порой и ее последствия, вещие сны и предзнаменования. Разумеется, такие вещи не могли притягивать к малышу ничего хорошего.       Родители долго не могли смириться, вначале они вовсе не верили в то, что происходит с их сыном, списывали на детское воображение, затем — на галлюцинации, но после ряда событий, пришлось признать — Сунил был не совсем нормальным кутенком. Это была какая-то карма, проклятие, наложенное на него за грехи в прошлой жизни, а может и на весь клан Невла.       Мать все ночи проводила за мантрами — сначала просила высшие силы вразумить сына и заставить опомниться, потом вымаливала прощения за все прегрешения, в надежде, что святые духи смилуются и смягчат страшную кару, затем стала умолять забрать дар обратно, опасаясь, что «ее малыш» не справится с возложенными на него силами, и в конце концов, смирившись с неизбежностью, начала просто повторять в исступлении мантру о защите. Если уж она не может отгородить сыночка от того, что ему дано свыше, она сделает все возможное, чтобы защитить его от тех опасностей, с которыми ему придется столкнуться, и направить на путь истинный. Но, увы, будучи обычной женщиной, пусть и матерью, но несведущей о таких вещах, все, что ей оставалось — это молиться. Удивительно, какие чудеса порою творит вера и страх за свое дитя.       Сунила в детстве учили быть незаметным. Не только для охоты — как оказалось, в этом мире можно из хищника самому стать добычей, при чем проще всего это сделать среди своих. Он привык жить в страхе — боялся он, боялись его. Вокруг него все время витал сладковато-смердящий запах страха, он будто преследовал мангуста всюду, куда бы он не пошел, также чувствовали его и другие звери.       Лишь одно существо не побоялось, либо же не почувствовало этого запаха — его хозяин. День, когда крохотный зверек попал на индейский базар, почти затерялся в памяти волшебника, хотя тогда он казался ему судьбоносным.       Странно, что человек не почувствовал в затравленном пугливом мангусте никакой угрозы. Хотя на рынке было много зверей, другие торговцы впаривали покупателям благовония и специи, свечи и масла — запахов было самое разнообразное множество, у любого закружилась бы голова, возможно этот Человек не уловил признака угрозы? Так или иначе, он забрал его с собой из этого удушливого места и увез далеко-далеко. В загадочную Америку.       Тут все было по-другому, не как дома, и Сунил долго не мог решить, нравится ему это или напротив — пугает? Вначале он старался не светится, вел себя смирно и застенчиво, как учили родители и многочисленные сестры. А потом он увидел второго Человека, ставшего очень особенным для маленького мангуста: он был в высокой шляпе, со странной щепкой в руках, длинном плаще и белоснежных перчатках. И он показывал магию. Он делал то, что всегда старался скрыть Сунил, заставлял предметы исчезать, угадывал числа и предсказывал будущее. И все ему аплодировали, и никто не был зол или напуган, с людских лиц не упало не единой слезинки! Сунил был настолько впечатлен, это был второй день, перевернувший его жизнь. Конечно, как он раньше об этом не подумал? Фокусы. Он будет показывать фокусы! И все будут счастливы! Жаль только мангусту было невдомек, что эта магия — не настоящая; но когда ты заставляешь у всех на глазах подняться в воздух вилку и называешь это «представлением», всем становится плевать, намагничена она или фокусник заставил ее летать с помощью силы мысли.       Но что больше всего нравилось юному мангусту — можно было не объяснять, как ты это делаешь, а фраза «Это магия!» теряла свой отпугивающий смысл. Особенно ему нравилось выступать перед ребятней — если взрослым зверям он чудился чокнутым иноземцем, бездарным шарлатаном или черным колдуном, то для щенков и котят он становился Добрым Волшебником. Его фокусов ждали, к нему бежали, просили показать чудо. Однако лишь до тех пор, пока это не замечали родители и спешили оттащить детей подальше от странного типа — мало ли, какой вред он может причинить детям?       Не раз случалось ему попасть и под горячую лапу, и в острые зубы, после чего он долго зализывал раны, менял зоомагазин и снова пытался залечь на дно. До тех пор, пока не попал в ЛПС. Этот зоомагазинчик сразу показался ему неординарным — слишком маленький и уютный, всего пара зверей — еж да ящер. Но судьбу испытывать не стоит.       - Привет, я Винни!       Сунил в первый раз сделал вид, что не понимает и по английски не говорит. Все равно он здесь ненадолго.       - Ты слышишь? Винни! В-И-Н-Н-И! Я танцор! А у тебя какой талант?       Зверье здесь оказалось настырное. Сунил не стал ничего им показывать. Ничего он не умеет, ничего не знает — простой скучный мангуст.       Но вскоре он понял, что эти ребята - вполне приветливые, они его не сторонились, не пугали сами и не задавали лишних вопросов. Никто даже косо не посмотрел ни разу! А еще Сунилу понравилась их энергетика. Он видел много всякого интересного в других животных, чего не видели окружающие, и обычно судил по тому, что видел. Вокруг Рассела он увидел настоящий щит, чувствовал заботу и лидерство — редкое смешение качеств на его памяти. Еж все время старался каждого новенького на первое время взять под свое крыло, показывал магазин, знакомил со всеми, следил, чтобы никто никого не обижал и не было ущемленных. Так пытались делать отец и старшие братья в их огромной семье. А вот от Винни исходил такой сумасшедший поток яркой энергии, что Сунилу иногда становилось рядом неловко, такие эмоции были ему непривычны. В его ауре он тут же увидел верность и честность, отметил бескорыстие и простоту, и не смотря на достаточно приземленный интеллект, буквально почувствовал приятный светящийся сгусток на уровне сердечной чакры. Рассел сказал, что у них в Америке это называют «золотым сердцем», хотя Сунил подозревал, что это он сделал крайне приблизительный просторечный перевод. Но больше всего он был рад, что его магию восприняли как нечто должное, даже пришедшие позже звери не считали его тем, кого стоит опасаться. Отдельные трюки даже возымели успех, особенно стало популярно ясновидение.       Он снова почувствовал себя дома, в большой шумной семье, стал нужным и важным. И на этот раз он был намерен сохранить свою семью всеми способами. И на этот раз он не собирался терять время и молчать, а старался в любой удобный момент напомнить, как они все ему важны. Как будто каждый раз был последний, хотя он прекрасно знал, что этот момент наступит еще очень не скоро — в конце концов, он ведь может одним глазком заглянуть в будущее. Ведь так?