Сестренка

СынХен шел по следам рейдеров, пытаясь понять, почему они отступили. Но в голову ничего не приходило. Он не представлял, как мыслили эти дикари. Они вели себя непривычно, не так, как знал командир. Он привык с ними бороться, знал, что в этих племенах не принято отступать. Кочевники всегда бросались в бой очертя голову, брали количеством и оружием. Они убивали не задумываясь, грабили, уничтожали все вокруг себя. Варвары, одним словом. Но эти вели себя по-другому. Может, действительно, боялись? Они были в непривычных для себя условиях, должно же это было сказаться на них. Живые все же люди. Или они просто были другими. СынХен много раз сталкивался с дикарями: сколько племен пыталось проникнуть в эту зону. Но с племенем Рейдеров он встретился впервые. ДэСон не рассказывал о них. И теперь Чхве просто не знал, чего ждать. Командир оглянулся. СынРи плелся сзади. СынХен вздохнул, радуясь, что не приходится делать замечаний. Ли шел нормально, как и было приказано. Только без легкости, вяло. Но это СынХен мог понять. Это от пережитого. СынХен был прав. Перед глазами СынРи все еще стояло посеревшее лицо ДэСона, полузакрытые, мертвые глаза, покрытая кровью грудь и дырочка на кофте. Узкая и длинная. СынРи всем собой ощущал проникающий в ткани нож, слышал хруст разрываемой плоти, чувствовал тяжелый запах крови. Это было до дурноты реалистично и больно. Сынни не мог поверить, что ДэСон, его ДэСон все это почувствовал. Казалось, что Кан еще жив. С ним все в порядке, он не ходил за этой дурацкой курткой, которую Сынни забыл. Это не он был, не он умер. Это же СынРи сейчас мучается от боли в груди, от тошноты. Значит, он умирает. Это с ним произошло: он такой глупый, непутевый, приносящий неприятности. Конечно, это произошло с ним. С кем еще такое могло случиться? Не с ДэСоном же. Кан идеальный, он столько всего умеет, он два раза сбегал из плена. Он просто не может умереть. А Сынни… А он ничего, потерпит. Скоро это кончится, кровь, что струится по груди, остановится. Парень физически ощущал эти горячие струи, текущие по его телу, выплескивающиеся из небольшой ранки на груди. Кажется, его начало тошнить от этого запаха собственной живой крови. СынХен не знал, что сейчас творится в голове его подопечного и друга. СынРи выглядел замученным, но спокойным. Поэтому Чхве и представить не мог, что парень, которому он сейчас готов доверить жизнь, уже убит. Убит, даже до врага не дойдя и ни разу по нему не выстрелив… СынХен поднял руку: условный сигнал к остановке. Он заметил след, уходящий вправо. Отпечатки тяжелых подошв были глубокими и четкими, словно люди, оставлявшие следы, в раз стали тяжелее. -Жди здесь, - шепнул командир Чхве. Прошел вправо, от следов отступил, осмотрел кусты. В ямке за кустами, наспех прикрытые хворостом, лицом вниз лежали двое. И по земле, вокруг них расползалось черное, жирное пятно, отливавшее на солнце красным. СынХен невольно вспомнил ДэСона, что лежал сейчас так же, погребенный под землей. И ярость, что вела командира, вдруг улеглась. Мертвые рейдеры перед ним такие же молодые были, как ДэСон, как все его ребята. Только крупнее, но это не важно. И осталась только глухая боль, тоска внутри. Ведь такие же молодые, но совсем безжалостные. Своего же ровесника, вот так просто, ножом. Внутри застыла ненависть. Он, значит, и сам такой же. Он ведь тоже, просто, без угрызений совести мстил за Дэ. И дальше мстить будет. Как они, так и он. СынХен сам для себя решил, что рейдерам теперь не жить. -Двоих нет, - обернувшись, сказал Чхве. – Значит, двенадцать их осталось. СынРи ничего не ответил, не улыбнулся даже. Просто в глаза смотрел, и даже не было видно, понял, воспринял он слова, или нет. СынХен захотел что-то сказать, как-то приободрить, только не мог ничего придумать. Его бы никто не приободрил, если бы с ДжиЕном что-то случилось. СынХен бы тогда и слушать ничего не стал. И это действительно пугало. Он так и не успел ничего сказать: не далеко ветка хрустнула. Чхве дернулся, прислушался. Хрустнуло явно под чьей-то подошвой. -В куст, быстро! И замри! – шепнул парень и запихнул Сынни в ветки. Сам за соседний валун завалился – еле успел. Два чужака вышли из-за кустов, где-то поодаль ветки зашевелились, там еще двое мелькнули. Было видно, что рейдеры очень озадачены исчезновением двух своих бойцов. Но сколько бы они не подозревали неладное, козырь все же был у команды СынХена. Ведь командир Чхве рейдеров видел, а они его нет. Поэтому он пригнулся, затих, чтобы посмотреть, куда рейдеры пойдут, проследить за ними и понять, где стоянка этих чужаков. СынХен напряженно наблюдал за рейдерами, но ни на секунду не забывал о СынРи. Проверил, хорошо ли он укрыт. В кустах тонкой фигуры совсем не видно было. А рейдеры кусты эти как раз вокруг обходили. Сынни всего-то нужно было отсидеться: замереть и дышать как можно тише. А как чужаки скроются, Чхве его заберет. Судя по всему, рейдеры путь искали безопасный, и, в конце концов, они должны были на Севена с Джи наткнуться. СынХена это беспокоило, но он успокаивал себя мыслью, что в случае опасности ребята смогут отстреляться или затаиться. Чужаки подходили к кусту, где прятался Ли СынРи. Шли они молча, почти не смотрели по сторонам, автоматы выставили вперед, будто каждую секунду ожидали выстрела. Еще несколько шагов, и они должны были оказаться прямо между затаившимися бойцами. СынРи сидел в кустах, наблюдал за приближением огромных фигур в масккостюмах, и почему-то совсем не ощущал страха. Ему казалось, что он слышит за спиной дыхание ДэСона. Хотелось оглянуться и проверить, но было нельзя. Парень просто поднял руку и потянулся за спину, пытаясь нащупать теплое плечо. Пальцы сомкнулись на куртке, и СынРи стиснул зубы. Рана в груди болела, кровь сочилась тонкой струйкой, и Сынни казалось, что скоро натечет целая лужа, и рейдеры заметят. И он опять все испортит. Его найдут, он случайно выдаст командира, подведет команду… Ведь он неудачник, он может. Парень сжал руку на груди, но все равно чувствовал жидкость, которая продолжала сочиться сквозь пальцы. Нет, он не хочет никого подвести. И ДэСона в особенности. СынРи слышит, как за спиной шепчет его любимый. Кажется, он говорит, что все будет хорошо. А может что-то другое, но Сынни уже не может разобрать из-за шума в ушах. Он чувствует легкое прикосновение к шее и верит, что ДэСон жив. Он верит искренне, всем собой. Он верит, что уже умер сам. Умер, но спас свою любовь. Вот и все. Очень просто. Тогда зачем терпеть и мучиться сейчас? СынРи не хочет, чтобы в груди еще болело. Все можно закончить очень быстро. Тогда и команду он не подведет. Парень улыбнулся и шепнул: -Спасибо. Он не смог обернуться. Просто сжал края куртки сильнее и выскочил из кустов. СынХен задохнулся, чудом не вскрикнув, когда мрачная тень выскользнула из ветвей, где был спрятан Ли СынРи. Мальчишка кинулся наперерез рейдерам, ничего не видя, и уже ничего не соображая. Он не достал винтовку, не замарал руки кровью в последний момент. Этот мальчик так и остался чист и невинен. Коротко ударил автомат. СынРи не вскрикнул, только тело вздрагивало, когда пули в грудь ударяли, рвали огромную куртку, стиснутую пальцами. Ноги подломились, и боец упал лицом в землю. Замерло все вокруг. На какую-то секунду замерло. И СынХен неподвижно лежал за валуном, не осознав еще, что произошло сейчас на его глазах. Но он не успел подумать, собраться, решить, что делать. За спиной его раздался треск и топот, и командир догадался, что это один из дозорных бежит на выстрелы. Через него бежит – выдаст себя. Соображать уже некогда было. Единственное, что понял сейчас командир Чхве: он увести должен рейдеров, во что бы то ни стало. Увести за собой, подальше от последних своих бойцов, друзей. Решив это, парень вскочил, шарахнул по двум фигурам, что над Сынни склонились, полоснул очередь по кустам, где топот чужой слышался, и бросился в заросли. Он не знал, попал в кого-нибудь или нет. Не волновало его это сейчас. Он только повести этих дикарей за собой хотел, убежать подальше от ребят, уберечь их. Последних он уберечь обязан был. Не выдержал бы СынХен еще одной смерти. Хватит тех, кто уже погиб. До конца жизни хватит, ведь самые родные они, самые близкие, так что… остальных он не отдаст. Чхве и не помнил, когда ему так бегать приходилось последний раз. Метался по кустам, прятался среди валунов, падал, вставал, бежал и снова падал. Только и успевал от пуль пригибаться, что сбивали листву над головой. Сам командир тоже в ответ короткие очереди выпускал, замирал и ждал. Хотелось бежать, но не мог он дать чужакам отстать. И приходилось заманивать, с огнем играть. Единственное радовало, что туман над лесом висел. Стоило солнцу за вершины скрыться, и туман, словно молоко, выливался в низины. В таком тумане не только человек – целая толпа бы скрылась. Но неудобно было то, что белесые облака эти к озеру ползли, а СынХен наоборот хотел рейдеров глубже в лес увести. Поэтому нырял в туман уже совсем в отчаянии. А потом, едва отдышавшись, опять возвращался, дразня врагов. Патроны кончились. СынХен готов был, знал, что перезарядить нечем, и оставил оружие. Стал отходить налегке – с одним ножом. Теперь они уже далеко отошли, командир мог теперь о себе подумать, не требовалось больше уводить рейдеров. Тумана здесь тоже не было, но пули пока в стволы попадали. Но только СынХен на удачу понадеялся, как его в руку ударило. В мякоть, чуть ниже локтя. Парень и не заметил даже, подумал, что о сук ударился, но по кисти теплое потекло. Кровь была густая: вену зацепило. Чхве похолодел: опять рука ранена, та же рука, с ней теперь не повоюешь. Один выход: к болотам отходить. И как можно быстрее. Все он вложил в этот бег, без остатка. Сердце уже в горле трепыхалось, когда он к болоту выскочил. Схватил слегу, не рассмотрел, сколько их в траве валялось. Показалось, что пять. Но некогда проверять было: лес трещал под пулями, звенел чужими голосами. Как через болото до острова добрел, парень не запомнил. Опомнился только на островке. От холода опомнился, скрючился на сырой земле, и трясло его, все тело било. И рука ныла. Сколько времени он тут пролежал, СынХен тоже не знал. Наверное, не мало, потому что тишина стояла мертвая, а это значило, что рейдеры ушли. Туман уплотнился к рассвету, вниз осел, и от этой сырости парня пробирало. И одежда, и волосы: все насквозь промокло. Но кровь из раны больше не текла. Рука в грязи болотной до самого плеча была, рану залепило, а СынХен тронуть побоялся. Замотал бинтом наспех и стал оглядываться. За лесом светлело, небо играло яркими, предрассветными красками, туман жался к земле. А здесь, на болоте, было, как в ледяном молоке, и Чхве трясло в ознобе. Парень переминался с ноги на ногу, подпрыгивал иногда. А как туман редеть начал, посмотрел на ту сторону, где рейдеры были. Никто там не появлялся, наверное, решили чужаки, что СынХен утонул. Болото же для чужих непроходимо. А в ту сторону, которая к разъезду вела, Чхве и не смотрел особо. Опасностей там не было никаких, наоборот, там жизнь была. Спокойная жизнь. Не удержался СынХен, улыбнулся слабо, едва уголки губ приподнял, и обернулся к знакомой дороге. На оставшемся участке болота что-то черное расплывалось. Командир сначала не мог понять, что это за пятно темное. Даже дойти хотел, чтобы посмотреть, но сначала отдышаться надо было. А когда отдышался – рассвело уже достаточно, и он понял, что чернеет в болотной топи. На спокойной, мутной поверхности лежала форменная куртка. Большая куртка, почти с самого СынХена. А у болота пять слег валялось. Значит, ЕнБэ в топь без опоры кинулся. Значит, не дошел. И нет теперь ни ЕнБэ, ни надежды на то, что помощь появится.