О мой бог, страна моя!

-Чё за фигня вокруг? -Если бы ты предоставил себе труд оглянуться по сторонам, ты вынес бы чуть больше информации из происходящего и не произносил бы столь неопределённых фраз. -Венгрия, что он только что сказал? -Австрия сказал, что если бы ты повертел как следует своей никуда не годной головой, ты увидел бы, что мы на всех парах движемся к какой-то парящей штуковине. -А про «неопределённые фразы»? -Он просто имел в виду, что ты болван. -Эй, может, я тоже поучаствую в вашей дискуссии? -Молчи, аристократишка – ты оскорбил Великого Меня. Так просто тебе это с рук не сойдёт! -Пруссия, ты имеешь неплохие шансы вывести меня из себя! -Эй, «горячие» парни, остыньте! Мы прилетели. Пока Родерих и Гилберт выясняли, кто из них круче, Елизавета пыталась расшифровать надпись на табличке. -Хотите узнать, куда мы прилетели? – с наиневиннейшим видом поинтересовалась Венгрия. -А что, ты знаешь этот язык? – хором спросили парни. -Вы – дураки. Уже давно могли бы догадаться, что это греческий. Вот во времена моей бурной молодости, я не раз… Воспоминания о былой славе были нагло прерваны тихим смехом Австрии и пунцовыми щеками Пруссии. -Что там у вас случилось? Сковородки давно не видели? -Тут это… всё, я не могу… — австриец захохотал так, что табличка с загадочными греческими письменами заходила ходуном. -Заткнись, жалкий пианист! Я сейчас сотру ухмылку с твоего лица! -За «жалкого» ответишь! Начался невообразимый шум и гвалт. Соперники катались по земле, сцепившись в клубок. -А НУ ЖИВО ПЕРЕСТАЛИ! Ор Елизаветы застал обоих врасплох: у Пруссии в зубах был почти оторванный рукав австрийского мундира, а у Австрии, в свою очередь, в руках покоился полноценный военный трофей – клок прусских волос. -Тут, это, птичка умерла… — полным скорби голоса произнесла Хедервари. -ЧЕГО?! Венгрия жестом указала на окочурившуюся птичку с ярко-малиновым оперением. Должно быть, у бедняжки были слишком слабые барабанные перепонки. А может, это была всего лишь шальная пуговица австрийского мундира, умело запущенная Пруссией в дальний полёт… -Из за вас она погибла, вы и несёте за неё полную ответственность. Ройте могилу. – последнее предложение в устах Венгрии прозвучало так зловеще, что никто даже и не думал пререкаться. Когда могила была вырыта, Австрия с Пруссией приготовились петь «похоронный» марш (иначе им угрожала скоропостижная, но мучительная смерть), Елизавета произнесла над трупом что-то вроде «Мы никогда не забудем тебя, птица, сошедшая с небес. Ты, наверное, была примерным семьянином и заботилась о своих птенцах. Прости этих двух идиотов и отпусти им их грехи, только тогда ты сможешь спокойно уйти в лучший из миров. Аминь». Птицу положили в могилу и засыпали землёй. -А теперь я объявляю минуту молчания! – Елизавета решила поставить жирную точку в этой похоронной процессии. Повисла гробовая тишина. Повисла гробовая тишина. А и кому тут было её нарушать? Греция мирно дрых без задних ног. Турция размышлял о своей глупой судьбе и сомнительной удаче, которые свели их с Грецией на одно облако. А Кумадзиро вспоминал, как зовут его хозяина. -Эй, ты, с пружиной на башке! -Э-э-это вы мне? – на всякий случай Канада внимательно осмотрелся вокруг, но никого, кроме Греции и медведя больше не обнаружил. -Тебе, кому же ещё. Ты хоть кто? -Сер, я — Метью Уильямс. Но вы можете называть меня Метью, Канадой или… -Понятно, Пружинка. Я – Турция. А полностью меня звать Садык Аднан. -У вас такое смешное имя, сер… -А ты что-то имеешь против? – в голосе Турции потихоньку начали появляться хитрые жгучие нотки. -Эээ, нет, ко-ко-конечно же нет, Турция! -Ну ладно, Пружинка. Только не зли меня. Да, тебе не кажется, что пора бы спихнуть этого кошатника на землю? -Но, я не д-думаю, что Греции это понравится… -А ты не думай, ты делай! И… раз… два… три! Греция упал с оглушительным грохотом. Земная твердь радушно встретила его лицо и прочие части тела. -ТУУУРЦИЯ!!! Я ТЕБЯ НЕНАВИЖУ!!! -О, наша спящая красавица подала голос. Ну, как, сладко спал? -Э-э-это, д-доброе утро, Греция… -Да какое оно доброе? Вы что там вс… — вдруг Греция остановился на полуслове. -В-вы тоже это видите? – уже шёпотом произнёс грек, указывая на табличку с какими-то странными словами. -Блин, это же невозможно… может, я просто плохо знаю греческий… — при быстром прочтении таблички даже Турция впал в осадок. -Я совсем не знаю греческого. Может, вы объясните мне, пожалуйста! – Канаде отчаянно хотелось понять, почему в его попутчиках произошла такая резкая смена настроения. -Ну, понимаешь… Когда я был совсем маленьким, моя мама всегда рассказывала мне сказки на ночь. Позже эти сказки стали называть «мифы Древней Греции». Там рассказывалось о… -Не, он сейчас затянет всю историю так, что мы будем сидеть здесь до завтрашнего вечера. Давай лучше я переведу тебе эту табличку… -Нет, он ничего так не поймёт! И, потом, твой греческий сильно хромает – я думаю, ему будет лучше услышать мой перевод… -А ты думай больше… Именно в тот момент Канада поклялся себе, что, если ему будет суждено когда-нибудь вернуться домой, он обязательно отстрижёт вьющуюся прядь посередине головы и обязательно выучит ВСЕ языки мира (даже иврит с латынью).