Desespoir pour la renaissance

Начинаешь понимать, как необходимо что-то, только когда этого лишаешься. Даже такая привычная вещь как слово может ускользнуть из обычного мира одного существа. Собственно, не сказать, что Леголас сильно скучал по разговорам. Ему совершенно не хотелось с кем-либо обсуждать свой поступок. Если он так сделал — значит, на то были причины. И веские. Он и не сомневался, что все знают. Ну, по крайней мере, все, кто действительно был обеспокоен, а не из праздного любопытства пытался выяснить, как вернулся принц из мира мертвых. В конце концов, такое даже среди бессмертных эльфов происходило не так уж и часто. Если задуматься, то в последние века точно впервые. Но самому гордому обладателю короны не было никакого дела до зевак. Эльф вообще старался ни с кем не общаться. Ну как старался — он в принципе не мог заставить себя говорить. Прошла уже неделя с его чудесного возвращения домой, но почти ничего не изменилось. Он пытался встретиться с друзьями, но их лица оказалось видеть еще неприятнее, чем полюбовно-суровый взор отца. Майтаэль с разбега кинулся обнимать Леголаса, чудом не сбив того с ног, а после и Руилай, не веря собственным глазам, обнял обоих сразу, стискивая объятия так, словно не собирался никогда более их раскрывать. И у товарищей ни во взглядах, ни в жестах не проскальзывало и нотки презрения или ненависти. Только искренняя радость. И, вроде бы, от этого на душе должно становиться только теплее и светлее, но все случалось наоборот. От всех объятий его накрывала ненависть к самому себе и стыд. Он просто не смог справиться с этим. Поддался. Не захотел бороться. Леголас изъяснялся жестами, так как пока говорить не мог, естественно, не объясняя никому причин. А все понимающе кивали, в то время как для самого принца тошнотворность ситуации зашкаливала. Он сбегал подальше в лес, оправдывая себя тренировками, дабы быстрее прийти в форму. На самом деле, в этом все же была необходимость, но реальных тренировок он ни разу не проводил. Просто уходил подальше, находил симпатичное маленькое озеро, похожее на то, что он видел в прекрасном видении в забытии, и садился на край, свесив ноги в воду. Такое занятие удивительно расслабляло и позволяло думать без перерыва сутки напролет. Вечером приходилось возвращаться, опять кто-то пытался с ним заговорить. Нет, не сегодня. Он ложился спать, и на следующий день сценарий повторялся по кругу. Трандуил наблюдал за ним уже несколько дней подряд. Сын беспокоил его. Как понять, что творится у него в голове? Что сделать, чтобы он снова заговорил? Почему он не разговаривает? При каждой встрече Леголас чуть улыбается одними губами, отвешивая поклон и уходит прочь. Даже сторонние эльфы прекратили его донимать, оставив в покое. Видимо, все отчаялись добиться от него ответа. Никому больше не нужно, чтобы он заговорил. *** — Принцесса, что с тобой? — Майтаэль оказался рядом слишком внезапно. Леголас вздрогнул и в мыслях выругался: он не заметил приближения друга. А тот бесшумной походкой не отличался. Но вот произнести что-то вслух принц все еще не мог, поэтому лишь прищурившись посмотрел на друга. Тот сделал вид, что не понял, и переспросил еще разок, на что Леголас только отвернулся. — Ты не можешь молчать вечно. Я знаю, ты хочешь сказать, что я дурак, — Май засмеялся и ткнул друга локтем в плечо. Принц тоже улыбнулся и обнял эльфа. «Не знаю, как ты это делаешь, — думал Леголас, крепче прижимая к себе одно из немногих не ненавистных существ, — я бы, наверное, не смог не винить себя. Я уже не могу». — Похоже, мне пора, — он хлопнул ладонью ему по спине и поднялся. — Ваше величество. Принц удивленно покосился на Майтаэля: эта шутка была совершенно ни к месту, не говоря уже о том, что он успел отойти на достаточное расстояние, чтобы они вместе могли посмеяться, но тут эльф заметил причину столь официального обращения. Обращались вовсе не к нему. Трандуил выглядел серьезным и задумчивым, впрочем, как и обычно. Но отчего-то счел необходимым явиться самому, а не послать кого-то за сыном. Уже это могло бы насторожить длинноухого, однако любопытство взяло верх. — Леголас! Чудесный день, не правда ли? «А не рехнулись ли вы все часом?» — принц закипал, думая, что окружающие выбрали крайне неудачную стратегию поведения, но учтиво кивнул, глядя прямо в глаза отцу. Тот вздохнул. — Нам нужно поговорить, не считаешь? Леголас опять поймал взгляд отца, пытаясь по нему прочитать, насколько король серьезен и что вообще ему сейчас предстоит. Ничего, конечно, не вышло. Отец был как всегда непроницаем ни в одном мускуле лица. Разве что, возможно, читалось некое волнение. Или принцу кажется? Он и не помнил, когда в последний раз видел владыку взволнованным. Кроме последних событий. «Разумеется», — пожал молчаливо плечами Леголас и откинулся на траву, распластываясь по земле. Если уж это будет неприятный разговор, пусть хоть что-то радует. Но Трандуил медлил. Когда он просыпался сегодня и шел к сыну, он был полон решимости. Теперь же его охватывало смятение и даже некоторая паника. С чего начать? О чем он вообще с ним будет говорить? Мол, знаешь, сынок, тут слухи ходят, что сначала ты жить не хотел, а теперь не разговариваешь. Я и сам заметил. Честно-честно... Ах да, и мать твоя волнуется. И в этот момент, Трандуил понял, что лучше бы он остался в своих покоях и мирно пережил этот день. Это было очень необычное чувство. Необычное и неприятное. Было в этом смятении что-то унизительное. В конце концов, он король! — По-твоему, — внезапно начал эльф, присаживаясь рядом с сыном и пробуя смотреть в небо, как это делал он, — я что-то делаю не так? У нас явно в какой-то момент возникло недопонимание. Я хочу чтобы у нас были хорошие отношения, — он повернул голову, надеясь встретить взгляд, направленный на себя, но вместо этого получил лишь равнодушную мину принца, который лежа разглядывал небо и весьма поверхностно отреагировал, слегка пожав плечами. Хотя внутри бушевал ураган. «Что-то делаешь не так? Ты серьезно? Я лучший стрелок Средиземья, я освободитель наших и прилежащих земель от орков и прочих тварей, я твой сын! Что из этого способно привнести толику гордости в твой уютный мир? Что я могу сделать, чтобы заслужить хоть какую-то положительную реакцию? Да почему я вообще должен пытаться снискать твою благосклонность? Хватит с меня!" В итоге, Леголас рывком вскочил с земли и уставился на отца. Не будь у него отточенной хваленой эльфийской выдержки — точно стал бы размахивать руками и крушить все вокруг, сейчас же все, что оставалось, это сжать кулаки и гневно буравить взглядом собеседника. Тот взгляд явно оценил, потому и сам резко поднялся. — Ты юн, Леголас, несмотря на все прожитое тобой время. Молод и глуп. Теперь ты будешь тренироваться с мастером, иначе ты так и будешь прохлаждаться без дела! — голос его был налит по обыкновению сталью, хотя ничего такого он за душой не имел. Отвергнутая попытка примирения очень больно отзывалась в мыслях. Что он сделал не так? Почему Леголас до сих пор так зол? И так они и разошлись. Принц еще некоторое время блуждал вокруг до темноты. В основном, он лишь бессмысленно бродил, но изредка останавливался, просто чтобы полюбоваться на вид. В конце концов лес — прекрасное место, пусть и слегка поднадоевшее. Утро началось с ведра холодной воды в лицо. Леголас мгновенно подскочил с постели и уставился на эльфа, что быстро выкинул ведро прочь и теперь удалялся из помещения. — Ты опоздал на занятие. Это недопустимо. «Какое занятие? Ты кто вообще?» — принц поежился от холода и отжал волосы, грозно зыркнув на эльфа, который был чуть ли не моложе его самого. — Давай-давай, — не унимался тот, — «прошу прощения, мастер». И в том же духе, — его волосы блеснули на свету, и он повернулся. «Май! Зараза!» — Леголас пепелил друга взглядом, пока не смог заставить несносного эльфа отвести взгляд. Что-что, а это принц от отца унаследовал. И тут он задумался, с какой стати отцу назначать тренером его же друга? Очередная попытка примирения? Леголас покосился на Майтаэля, но тот уже уходил к площадке. И ведь не позовешь же. Они упражнялись не меньше нескольких часов, когда принц ощутил на себе пристальный взгляд. Он заозирался в поисках отца, но нашел только Ксею, следившую за объектом своего обожания с весьма отдаленной точки, глядя в трубу. Встретившись удивленными взглядами, оба смущенно улыбнулись. Леголас остановился по середине поля и убрал клинки в сапоги, приподняв одну бровь и выразительно взглянул на друга, мотнув головой в сторону небольшого холма. Не столь дальновидный Майтаэль соображал несколько секунд, после чего мгновенно смутился, извинился и рванул в ту сторону. Леголас лишь смотрел вслед с улыбкой. Отчего-то ему опять сделалось грустно. Ему не к кому так бежать. Разве что... Но на полу мысли его оборвали. Трандуил предстал прямо перед ним, заслоняя проход. Все вокруг словно замерло. — Ни на кого нельзя положиться, — вздохнул он и жестом пригласил сына пройтись. Тот неохотно, но учтиво кивнул и сделал шаг в сторону, пропуская отца немного вперед. «Да ты и не собирался», — хмыкнул негромко Леголас и вдруг чуть не остановился от увиденного: король, наверное, впервые за тысячелетие, был одет не в королевскую мантию, а во что-то столь обыденное, что некоторым эльфам даже не снилось. И, что удивительно, ему невероятно шло. Даже такой простой наряд он мог нести с поистине королевским достоинством. Когда принц поймал себя на этой мысли, то уже и не думал отрицать, что во многом он бы хотел походить на отца. В тишине эльфы дошли до небольшой полянки, как раз у того самого озера. А может, и не в тишине, просто Леголас не слушал, задумавшись. Но, судя по тому, что Трандуил и не думал спрашивать что-то с него, ничего важного там явно не содержалось. Эльф остановился и Леголас вопросительно на него посмотрел, но в ответ получил такой же ждущий взгляд. Сначала он подумал, что это даже не забавно, но потом уголки губ все же предательски приподнялись. Король жест явно заметил и сам позволил себе улыбнуться. Леголас выдохнул и пошел куда-то мимо озера, увлекая Трандуила за собой. — От разговора не убежишь, — мягко произнес он и принц замедлил шаг, позволяя отцу встать наравне. — Особенно, когда ты не хочешь говорить. Такое чувство, что он сам желал этого! Не его вина, что он не может. Или его? Леголас уже собирался что-то сказать, когда вдруг понял, что и вовсе не может издать ни звука. Или не хочет? Что сказать? Что ему жаль? Так это не было правдой. Что он виноват? Он не считал себя виноватым. Обвинить отца? Тот просто не станет его слушать. И тогда Леголас обернулся и взглянул на Трандуила. Он уловил во взгляде сына самое главное: тот не собирался говорить. И оба кивнули в знак согласия. В конце концов, не думали же они, что все вот так запросто наладится? Спустя некоторое время, наверное, около ста лет, и в королевстве стали происходить странные события, и появляться все более чудаковатые личности. В связи с этим, Леголас однажды и заговорил, не придав этому особого значения. Когда он вернулся к отцу, оба вели себя так, словно все всегда между ними было как раньше. Ни хуже, ни лучше. После того, как Трандуилу дважды сообщили о том, что его сын на грани смерти, он реагировал уже не так остро, как в первый раз, тем более, что он всегда чувствовал присутствие Леголаса в этом мире. Все эти смутные истории с кольцом, в которые Трандуил предпочитал не вмешиваться, лишь давали принцу повод отсутствовать в родном лесу. Не один раз и сам король отбивал нападки орков на свои владения, но выходить в наступление он категорически не желал. В момент своей гибели тьма разверзлась по небу, и оба эльфа перестали чувствовать друг друга на расстоянии. *** Прошло несколько лет, коих не заметил ни один из королевских особ. Бал короля людей. Леголас с Гимли смеялись над сыном Арагорна, пытающимся поднять гномий топор и разрубить им лежащего на блюде кабана. Мальчик почти надрывался, когда к нему сзади приблизилась высокая изящная фигура в светло-серебристом плаще и убрала непослушные прядки с лица мальчишки. — Не так, юный принц, — эльф улыбнулся и направил маленькие ручки ближе к лезвию. — Где, интересно, твой отец? — Папа занят, — насупился малыш и ухватился покрепче, поднимая-таки тяжеленный топор, — но я сам все могу! — Конечно можешь, вы, принцы, — народ самостоятельный. И дерзкий. Но мы вас все равно любим. Гимли непонимающе взглянул на незнакомца и отхлебнул еще вина, проливая половину содержимого бокала на бороду. Леголас же учтиво извинился перед другом и вышел на крыльцо дворца. Отсюда открывался чудесный вид. Послышались легкие шаги. — Это не значит, что мы помирились, — коротко отрезал Леголас и выразительно взглянул на отца. — Нет, конечно же, нет, — так же коротко кивнул Трандуил и положил сыну на плечо ладонь, а затем удалился вглубь залы. Леголас тепло улыбнулся. Эта война наконец-то закончилась. И дело было не только в кольце.