Единственная

POV автор Раньше мне было сложно отличить явь от сна. Явь — иногда не верится, что сейчас это происходит, потому что очень счастлив и кажется, что это сон, а когда ты огорчён, тебе хочется, чтобы этого не было. Сон — бывает, когда тебе снится хороший сон, просыпаясь, ты огорчаешься, что это не явь. А бывают такие, которые и остаются сном. Потому что тебе не хочется, чтобы это была явь. Мы живем в реальном мире — явью. И живем в потустороннем мире — сном. Хотелось, чтобы всё счастливое оставалось в реальном мире, а всё несчастное в потустороннем, забыв все, как страшный сон. Явь для нашей героини казалась страшным сном, и она хотела проснуться. Но вскоре поняла, что всё реально! — Повелитель очень зол на вас! — улыбаясь, сказал мужчина. — Не надо себя обнадёживать, Ибрагим, — неуверенно дала ответ султанша. — Снова твоя клевета? — она видела, что паша говорит серьёзно, но не хотела поддаваться. — Ну что вы, султанша? Как я посмею? — он продолжал улыбаться. Хюррем не смогла ответить, но не подавала виду, не хотела показаться слабой. Ведь перед ней стоял её враг! — Чувствую ваше поражение! — Мечтай! — гордо приподняла голову Хюррем. — Мустафа? — удивилась госпожа, повернув голову и увидев идущего по коридору шехзаде. — Что ты здесь делаешь? — спросила она. — Добро пожаловать, шехзаде! — поприветствовал паша. — Меня вызвал отец, — ответил Мустафа. — Скажи, что я прибыл, — обратился наследник к стражнику. — Шехзаде, султанша, Повелитель ждёт вас, — сообщил ага. Зайдя в покои, они увидели Сулеймана, который стоял к ним спиной. — Повелитель, — хором произнесли Мустафа и Хюррем. Султан повернулся и злобно на них посмотрел. Подойдя, он взглянул обоим в глаза. — Что же творится между вами? — злой голос Сулеймана немного пугал находящихся в покоях. — До чего же дошла вражда?! — Отец… — Не перебивай, Мустафа! Хюррем? — падишах перевёл взгляд на любимую. — Объяснись. Как тебе в голову пришло отравить Мустафу? — он ходил по комнате и думал о том, что же с ними сделать, как наказать. Рыжая султанша не знала, что ответить. — А ты, Мустафа? — посмотрел султан на сына. — Ты отправил к Хюррем больную служанку! Это твой ответ? Ты мог бы не обращать внимания, поступив, как достойный шехзаде! — крики в этих стенах не прекращались. — Я не смог, отец, — вымолвил Мустафа. — Не смог промолчать на этот раз, — опустилась голова шехзаде. От услышанных слов султан приоткрыл рот. — Довольно! Вы оба отправитесь в Эдирне. Подумаете над своим поведением, — дал указ падишах. — Нет, Сулейман! — крикнула Хюррем, подойдя к любимому. — Не лишай меня детей, прошу! — умоляла султанша. — …и даже без Михримах, — вышел на балкон султан. Всё было понятно, он не изменит решения. Хюррем начала рыдать. Но найдя силы, вышла из покоев. Маниса. — Зачем султан вызвал Мустафу? — переживала Махидевран. — Мне неизвестно, султанша, — сказала Фидан. — Возможно будет поход. — Всё равно. Есть причины для переживаний, — волнение не покидало Махидевран, и она отправилась к Ташлыджалы. — Султанша, — поклонился бей. — Зачем Мустафа отправился в столицу? Тебе что-нибудь известно? — спросила мать старшего наследника. — Да, госпожа. По этому поводу я хотел бы с вами поговорить, — сообщил Яхья. — Говори. — Вы ведь помните недавнее происшествие между Хюррем-султан и шехзаде? — Да. — Так вот, недавно из столицы пришла весть, что шехзаде и султаншу отправляют в Эдирне по приказу султана, — рассказал Ташлыджалы. — Я должна отправится туда, — вдруг пришло в голову черкешенки. — Нельзя, султанша. Лучше туда не отправляться. — Ну хорошо, будем ждать вестей, — ушла в покои Махидевран.