Плохая привычка

— Джул, что происходит?— я нервно хожу по комнате, держа сотовый телефон у уха. – Почему я в этой квартире? — Потому что о ней никто не знает, надеюсь, – у Джулиана усталый голос. Мы не виделись с ним два дня, он лишь упоминал, что у него проблемы с каким-то человеком. — Мне угрожали, намекнули, что есть что терять, пришлось тебя спрятать на время, пока я не разберусь с этими ублюдочными мафиози! – Он почти рычит в трубку. – Никуда не выходи, сидите как мышки, пусть Рики все время будет рядом. Он с тобой? — Нет. Пошел проверять машину, сигналка сработала и не выключалась. Уже пять минут как. Я оглядываюсь на дверь, что-то Рики долго нет. Квартира маленькая, кухня, совмещенная с гостиной, и спальня. Подхожу к окну, пытаюсь рассмотреть машину, на которой мы приехали. Телохранителя нигде нет. — Джул, нигде не вижу Рики, – у меня вспотели руки, холодок проходит по хребту, опасность близко, поворачиваюсь к двери и слышу удар с той стороны. – Кто-то ломится в дверь! – еще удар. — Твою мать! Тани! Держись, я в десяти минутах от те6я! – кричит он в трубку, и я слышу, как визжат шины, когда водитель Джулиана давит на газ. Дверь не выдерживает четвертого удара, косяк ломается, в проёме появляется первый налетчик. За ним маячат еще двое. — Они здесь, — тихо выдыхаю в трубку и нажимаю отбой. Он все равно пока не может помочь, нечего ему слушать. Кладу аппарат рядом. Все трое внушительных размеров, в штанах военного покроя защитного цвета, черные футболки, короткие стрижки, глаза наглых отморозков, которым все позволено в этой жизни, кривые ухмылки на губах. Двигаются вальяжно, вразвалочку, они уверены, что им некуда спешить. Медленно отступаю, внутри все леденеет, страх поднялся волной адреналина в крови, непроизвольно сжимаю кулаки. Они рассредоточиваются полукругом, делаю еще шаг назад, упираюсь в кухонный шкаф, мои глаза ищут средства защиты, справа бутылка виски, слева стойка с ножами. — Ну что поиграем? Ты такой сладкий милашка.— Первый, гнусно улыбается, развязно облизываясь и тянет последнее слово. Меня бросает в жар. Он делает выпад вперед, пытаясь схватить, хватаю бутылку и бью по голове, звон стекла сопровождается вскриком, в моей руке остается горлышко, первый оседает, держась за окровавленный висок. — Ах ты, сука! – шипит второй, и бьет кулаком, целясь в голову. Я изворачиваюсь, полосую осколком по груди, он выбивает его из моей руки, пинаю ногой в колено, а потом сразу рукой в челюсть, как на тренировках в армии с инструктором, движения, доведенные до автоматизма в своей простоте, хочу добавить, он ставит блок, и я пропускаю удар. Отлетаю к мойке, во рту привкус крови, звон в ушах, противник налетает, сбивает с ног, хочет прижать к полу животом, но я изворачиваюсь и лягаюсь ногой, попадая ему в солнечное сплетение. Его отбрасывает на большое зеркало на стене, осколки сыплются водопадом, хочу подняться, но меня бьют по голове, это третий, успеваю лишь чуть-чуть сместиться, и удар приходится вскользь и задевает плечо. Стою на коленях, трясу головой, пред глазами все плывет, сердце бухает в груди, мне не победить, но я дорого продам свою шкуру. Сыплется отборный мат с угрозами. Второй пинает меня под ребра, я задыхаясь от боли, падаю на спину, он, не торопясь, садится верхом, бьёт ладонью наотмашь, так что голова дергается, и начинает душить двумя руками, я инстинктивно хватаюсь за его запястья, стараюсь разжать хватку. В его глазах злоба и ненависть, скалится, показывая зубы. Я хриплю, дергаю ногами, а правой рукой пытаюсь нашарить осколок зеркала, вот пальцы дотягиваются, в ладонь впивается острый край, но мне плевать, размахиваюсь и целюсь в горло. Мне некогда думать, жить хочется, как никогда. Попал. Осколок торчит из плоти, кровь льётся на меня, руки разжимаются и соскальзывают с моего горла, я делаю судорожный вздох и выползаю из-под туши громилы, который начинает заваливаться. Третий подскакивает, что-то орет дурным голосом, пинает в живот, успеваю лишь чудом напрячь пресс, боль красными всполохами застилает глаза. Воздуха не хватает, я пытаюсь сжаться в комок, отодвинуться, ползу, меня хватают за водолазку и швыряют на стол, пролетаю его и падаю с другой стороны, краем глаза вижу рассыпавшиеся из подставки ножи. Подбираю один, начинаю подниматься, третий подлетает ко мне, но не успевает ударить, я разворачиваюсь на колене и всаживаю нож ему в брюхо. Он замирает, смотрит, не верит, и оседает на пол. Я медленно встаю на ноги, тяжело дыша, и слышу щелчок взводимого курка, это первый с окровавленной головой и пистолетом, направленным на меня. Он что-то орет, приказывает, но я не реагирую. Черный зрачок дула притягивает взгляд, время замедляется, страха нет, ничего нет, между нами вакуум и пауза длиной в секунду, один удар сердца заменяет вечность, только сожаление на задворках мысли, что не сказал самые важные слова единственному дорогому человеку на свете. Раздаётся выстрел, и я вздрагиваю, время пинком начинает движение, громила с оружием закатывает глаза и грохается на пол. За его спиной стоит Джулиан с пистолетом в вытянутой руке, слабый дымок из дула. За ним еще какие-то люди. Он убирает оружие, переступает через тело и обнимает меня крепко, до боли. Я утыкаюсь в его шелковую синюю рубашку и судорожно выдыхаю. Самые длинные десять минут в моей жизни. — Тани, на тебе кровь, ты сильно ранен? — в голосе скрытый страх, только сейчас понимаю, что он не столько обнимает, сколько ощупывает. — Нет, вроде. И тут боль в избитом теле расцветает во всей красе, адреналин спадает. Я охаю и хватаюсь за ребра, боль настойчиво дергает правый бок за нервы. Джулиан замирает. — Тебе надо к врачу,— в его голосе горечь и злость, на кого злится, на себя? Берет моё лицо за подбородок, осматривает. — Ненавижу больницы. — Знаю, поедем к частному, он практикует на дому. — А где Рики?— вспоминаю я. — Он без сознания, нашли в подворотне. Пошли, здесь без нас все приберут. Правда, по квартире уже шустро ползают люди, с оружием, в костюмах, с непроницаемыми лицами, и в медицинских перчатках, осматривают тела. Джулиан выводит меня за дверь, нас уже ждет машина, черный джипоподобный монстр, садимся на заднее сиденье, плавно трогаемся. Приваливаюсь плечом к нему, вдыхаю такой родной и знакомый запах. Взгляд падает на свои руки, ладонь еще кровоточит, я весь в подсыхающей крови, водолазка, джинсы. — Я убил двоих, — выдыхаю я. Он поворачивается ко мне, берет ладонями лицо, смотрит в глаза. — Не думай об этом, — твердо произносит он, — самооборона в чистом виде. Я даже представлять не хочу, что было бы, опоздай я хоть на минуту! Наклоняется и целует осторожно, я отвечаю, мне так нужно это сейчас. Почувствовать его тепло, которое согреет меня, снимет весь ужас произошедшего. Влажный язык, умелые, горячие губы. Прерываю поцелуй, смотрю в серые омуты глаз и произношу то, что следовало сказать давным-давно: -Я люблю тебя. -И я тебя люблю. Эпилог. Я сижу на пушистом ковре возле камина, облокотившись на грудь моего любимого, и попиваю красное вино из бокала. Мы сейчас в загородном доме Джулиана, вроде как в отпуске. Прошло уже две недели с нападения на меня, почти все синяки зажили, только ребра еще дают о себе знать. Все это время мой любимый сам лечил меня, делал перевязки, намазывал мазями. Джулиан обращается со мной как с хрупкой китайской вазой, так непривычно, странно, но приятно. В его глазах я вижу любовь и желание защитить, по-моему, он все еще чувствует себя виноватым. Но я ему вправлю мозги, только чуть попозже, когда окончательно поправлюсь. В моей душе, наконец, мир и покой, я больше не думаю о прошлом, только о настоящем и будущем, ведь вторая половина души моей сейчас со мной, гладит по волосам и согревает своим теплом. Что бы ни уготовила нам судьба, мы встретим все её выкрутасы вместе. Когда рядом сильное плечо и есть на кого положиться, жизнь кажется не такой уж мерзкой штукой.