***
Надо сказать, что простые и трезвые идеи посещали Скорпиуса так же редко, как проливные дожди пустыню. А если же мозг гувернера подпитывали психотропные вещества, то вообще не посещали. Но каким бы абсурдным не был план по добыванию цифры из картины, виноватыми в возможном провале нужно считать Альбуса и Луи, потому как согласиться на такую бредовую авантюру и, более того, воспринять ее всерьез, могли лишь еще большие идиоты и наркоманы, чем Скорпиус. Лишь контрабандный «Феликс Фелицис» и распитая перед началом дела бутылка сорокалетнего виски могли гарантировать пятипроцентную вероятность удачи, во что искренне верили друзья, трансгрессируя на такое далекое расстояние. Оказавшись в тесной кладовой Третьяковской галереи в которой, судя по крошкам на старом столе и немытым чашкам, смотрители и экскурсоводы частенько попивали чаи, юные алхимики почти не пересекаясь взглядами, приступили к последним приготовлениям. Альбус достал из рюкзака мантию-невидимку, позаимствованную без разрешения у отца. Луи глотнул виски из фляги. Скорпиус брызнул на палец каплю пахучих женских духов, которые забыла Лили в квартире, и, поморщившись, протер уголки глаз. - Господи, - прошептал гувернер, зажмурившись, не в силах терпеть, как в глазах защипало. - Удачи, - шепнул Альбус и, натянув мантию, прошмыгнул за дверь, в поисках нужного зала с нужной картиной. - Скорпиус, вспомни самые грустные моменты своей жизни, - посоветовал Луи. - Да я пытаюсь, - огрызнулся Скорпиус, снова пытаясь вызвать слезы. – Пошли. Дойти до десятого зала оказалось совсем не сложно. Огромная картина сразу же бросилась в глаза, и Луи, на мгновение застыв на месте, восхитился. Скорпиус же, вспомнив про похороны своего хомячка, фильм «Хатико», подготовку к Ж.А.Б.А., подъем в пять утра и то немногое, что доводило его до слез, отнюдь не оценил исполинское полотно, а действовал исключительно по плану. Альбуса он обнаружил недалеко от картины, тот, решив подать им знак, высунул из мантии руку. Смотрелось это довольно странно, парящая в воздухе рука выглядела даже жутковато, однако каким-то чудом никто, кроме Скорпиуса внимание на это не обратил, притом, что у картины толпились восторженные посетители галереи. - Пора, - шепнул он Луи, который, оторвав взгляд от картины, кивнул. Бесцеремонно растолкав маглов, они протиснулись к высокому охраннику, расхаживающему неподалеку. - У нас украли ребенка! – истерично заверещал Скорпиус, вцепившись охраннику в рукав.***
- Расскажите еще раз, что произошло? Скорпиус закусил губу. Начальник охраны говорил по-английски очень даже хорошо, поэтому ситуация осложнялась тем, что визгливо нести бред и орать навзрыд не выйдет, так как его прекрасно понимают. Луи отказался проходить за охраной, ссылаясь на то, что продолжит поиски несуществующего ребенка в остальных залах, а на самом деле – поможет Альбусу чуть наклонить картину, чтоб рассмотреть цифру. Таким образом, Скорпиус, сверкая воспаленно-красными глазами, сидел в комнате один, в окружении охраны и смотрителей. Но разве неугомонный Малфой хоть раз не находил выход из безвыходных ситуаций? - Мы геи, - дрогнувшим голосом произнес Скорпиус, прижимая к груди стакан с водой. – Привезли с мужем нашего приемного сына на экскурсию, а он за кем-то увязался и… - Как зовут мальчика? – несколько растеряно спросил начальник охраны. - Леголасом, - всхлипнул Скорпиус. – Мой ребенок… - Где вы видели его в последний раз? Скорпиус задумался, и, сделав пару глотков воды, снова прорыдал: - В восьмом зале! Он за каким-то мужиком увязался! И, решив развить тему получше, ахнул: - А вдруг это маньяк?***
- Ну хоть немного, - прошептал Луи, пытаясь оттянуть картину на себя. Это не укрылось от разъяренного экскурсовода, который, едва не прибив его указкой, ринулся вперед. - Конфундус, - прошептал Альбус. – Черт, Луи, быстрее, это уже двадцать шестой. - Она тяжеленная, - возразил оборотень, пытаясь заглянуть в расстояние между картиной и стеной. – Нихрена не видно. - Еще наклони. Женщина, что вы смотрите? Мы реставраторы из Англии! – гаркнул Альбус на особу, потерявшую дар речи при виде двух «реставраторов», пытающихся стащить картину со стены. Мантия-невидимка уже валялась в углу за ненадобностью, если бы Ал знал, что будет стрелять «Конфундусом» по людям, которые заметят, как они с Луи пытаются сначала стащить картину со стены, а потом, поняв всю безысходность, хотя бы приподнять и посмотреть изнанку холста, оставил бы ее дома. Уже весь десятый зал окутался облаком заклятия умопомрачения, а кузены, пыхтя под тяжестью шедевра живописи, не добились ни малейших успехов. - Конфундус! – рявкнул Альбус, нейтрализовав новую группу посетителей. – На счет три. Раз…два…три! Снова приподняв картину, Луи догадался просунуть рюкзак между стеной и рамой, боясь поцарапать или хоть как-то еще задеть бесценный холст. - Если в министерстве узнают, что мы околдовали маглов, - прошептал Луи, обеспокоено глядя на затуманенных посетителей. - Забудь об этом, - посоветовал Альбус и, прошептав «Люмос», сунул палочку в щель между картиной и стеной. – Надпись должна быть на уровне человеческого роста, иначе бы Фламель просто не сумел бы записать. Луи, ты понимаешь, что одно неверное движение, и меня прижмет картиной к стене? - Я держу, - не очень уверенно успокоил Луи. – Только быстрее, прошу тебя, я не смогу одной рукой держать раму, а другой стрелять заклятиями по посетителям.***
- Женщина, которая стояла левее, сказала кому-то, что видела, как моего сына уводил какой-то мужчина, - лепетал Скорпиус, почти осушив уже третий стакан воды. – Кровинушку мою похитили! - Не волнуйтесь, - уже устав от компании истеричного гея, протянул начальник охраны. – Сейчас посмотрим запись с камер наблюдения и все выясним. Скорпиус чуть не подавился водой. «Твою мать, камеры!» - мысленно простонал он. Интересно, что увидят на экране? Мирную экскурсию и двух идиотов, воюющих с огромной картиной? - А знаете, хрен с ним, с ребенком, мы еще усыновим, какие наши годы! – воскликнул Скорпиус, забив последний гвоздь в гроб своей «гениальной» идеи. Охранники одновременно повернулись к нему и подозрительно прищурились. - Покажите-ка документы. Паспорт Скорпиус принципиально не носил, тихо ненавидя свою фотографию. Ситуация усугублялась с каждой секундой. «А как бы поступил папа на моем месте?» - снова задумался Скорпиус. - Мой отец узнает об этом! – крикнул он, не думая, ответив на свой же вопрос. - Документы, - прорычал бритый наголо начальник охраны. «Хорошо, а как бы второй папа поступил на моем месте?» - не унимался Скорпиус. Подумав секунду и представив Виктора Крама в подобной ситуации, Скорпиус, искренне надеясь, что у друзей дела обстоят лучше, сжал руку в кулак и с силой впечатал его в челюсть охранника.***
- Семь, - протянул Альбус. - Да не семь, а уже сорок пять, - в ужасе сказал Луи, заколдовав очередных туристов. - Нет, семь – это число. Число Фламеля. Луи аж встрепенулся. - Точно? - Абсолютно, - пропыхтел Ал. – Приподними картину, я вылезу. Просочившись между картиной и стеной, Альбус, наконец, распрямившись, едва не охнул от боли, которой отозвалась поясница. - Что теперь? - Бежать надо, - хрипло сказал Луи. – Ах да, и забрать этого короля драмы. - А что с маглами? – поинтересовался Альбус. - Так оставь, себе дороже. * * * Час спустя Опустив покрасневшую руку Скорпиуса в миску с ледяной водой, Луи, едва сдерживая улыбку, полез в аптечку за эластичным бинтом. - Ну что ты ржешь? – прошипел Скорпиус, придерживая руку. - Да ничего, Рембо, ничего, - усмехнулся Луи. – Ну какого черта ты с кулаками на них полез? - Виктор всегда говорил, что лучше ударить раз в челюсть, потом под дых, а потом снова в челюсть, чем махать палочкой и кричать «Остолбеней!». - Виктору можно так делать, - настоятельно сказал Луи. – И мне можно так делать. А тебе – ни в коем случае. - Чего это? – нахмурился Скорпиус. Луи осторожно высунул его руку из воды и, опустив на махровое полотенце, пояснил: - Ты нежный слишком. - Чтооо? – ужаснулся гувернер. - Посмотри на себя. Ты такой…хрупкий что ли. - Чтооо? - Короче, дрыщ ты, - хмыкнул Ал, сев на соседний стул. - Не дрыщ, просто… ну не твое это, - выкрутился Луи. – Вот зубы заговаривать – твоя суперспособность. А мордобои, тем более на трезвую голову, совсем не твое. - Уж слишком ты смазливый. Если б Луи заклятием охрану не уложил на лопатки, мы бы играли твои вторые похороны, - добавил Альбус. – Скажи спасибо, что ушибом отделался. Поджав губы, Скорпиус молчал все то время, что Луи бинтовал ему руку. - А идея с монгольским дедом была неплохой, - все-таки буркнул он. - Угомонись уже, - прикрикнул Луи. – Главное, что добыли эту хренову пропорцию. - Это выходит «22/7»? – поинтересовался Скорпиус. – Двадцать два литра родниковой воды на семь литров слез феникса? - Двадцать две капли воды на семь капель слез, - скрипучим голосом гаркнул Фламель. – Двадцать два литра в тебе тупости, а семь литров – самоуверенности! Чайник закипел, обещая скорый кофе. Усталые алхимики, ну, или просто зельевары-самоучки, снова посидели пару минут молча, сверля взглядами то чайник, то Фламеля, то листок с пропорцией. Пока Луи, отложив аптечку, не задал весьма актуальный вопрос: - А где слезы феникса взять-то? - В Лютном переулке, - преспокойно ответил Альбус. – В других местах просто так не продадут, нужно разрешение, справка из больницы Святого Мунго, членство в Гильдии Целителей и остальные заморочки. - А ты откуда знаешь? - Кто хоть раз продавал что-то нелегальное в Косом переулке, знает все тонкости покупки любых дефицитных товаров. - Я догадываюсь, откуда такие познания, - протянул Скорпиус. – Но хрен с этим. Если достать слезы феникса и следовать пропорции, то это – последний этап нашей жижи бессмертия. - С чем я вас и поздравляю, олухи, - хмуро произнес Фламель, скрестив руки на груди.