Привилегированное рабство

      Спокойные изумрудные глаза «номера 3» изучали собственные ладони, мирно покоившиеся на ее коленях, пока ее везли в большом темном джипе с тонированными стеклами на заднем сидении. За рулем сидел один из сподручных людей отца, которому был сообщен адрес, по которому девушку необходимо было доставить. Словно она пицца на заказ.       Стандартный сценарий. «Номер 3» знала, куда ее везут: чаще всего это был один из двух домов, предоставляемых агентством. Ей не позволялось ехать в одной машине с клиентами, ведь то были люди порой очень известные, не в лучшем свете они бы предстали перед камерами, застань в их автомобиле подозрительную особу женского пола. Автомобиль братьев ехал вслед за ними, соблюдая определенную дистанцию, но не отставая.       Машина немного подскочила, переезжая искусственную неровность в виде «лежачего полицейского», и набор дополнительных игрушек, выбранных клиентами, слегка громыхнул, встряхивая его содержимое. При заключении пробного месячного контракта клиенту предлагался каталог секс-игрушек, чтобы он выбрал то, что его душе угодно для утех с выбранным им «номером». Также клиент вправе был подобрать эротические костюмы и комплекты нижнего белья – от прозрачного девственного шелка до упругого латекса.       И если белье девушку не очень тревожило, то набором с игрушками она всегда интересовалась еще по пути в ее временный новый дом. Чтобы знать, к какой боли ее принудит ее новый Господин. Практически бесшумно «номер 3» дотянулась до лежащего рядом деревянного резного сундучка, нажимая на золотистую кнопочку и открывая крышку.       Различного вида наручники, причем как для рук, так и для ног, несколько вариаций кляпов, ленты для связывания и повязки на глаза. Кому как, а для «номера 3» содержимое этого набора несло специфическое облегчение. Потому что в сундучке не было хлыстов и стеков, флогеров и пэдлов, которые могли доставить ей, как «нижней», множество боли. ***       - Сейчас я научу тебя быть послушной! – прорычал на удочеренную девушку мужчина. 13 лет до этого более-менее устаканенной жизни девушки закончились в один день. Ужасный, мрачный день, положивший начало ее мрачному существованию.       Она стояла, вжимаясь в угол ненавистной ей комнаты боли, в которую отец притаскивал ее для обучения и экспериментов в постели. Его человечность по отношению к юному и не до конца оформившемуся телу выступала в качестве оттягивания моментов участия жестких по сравнению с другими игрушек.       Плетки она ощутила своей кожей в 14 лет.       Анальный секс и генитальные зажимы перепали на ее 16-летие.       Апогей настиг ее, когда девушке было уже 17 лет, новым испытанием стало подвешивание и удушение.       И с каждым месяцем, с каждым годом, пытки становились жестче и регулярнее. Но терпеть насилие физическое было не так страшно, тело может сопротивляться ему довольно долго при качественном и своевременном питании, а также с нормированным количеством часов сна. Психологическое же давление намного ужаснее. Когда понятия не имеешь, что такое хорошо. Навязанный чужим человеком мир становится ненормальностью, но чтобы не сойти с ума, мозг выискивает и определяет собственную нормальность. И наказание в виде шлепков становится нормальным, по сравнению, например, с ударами розгами. А полное повиновение и подчинение, сопровождающееся грубым насилием, все же лучше дня без еды и сна.       - Сколько раз я приказывал тебе не распускать сопли? – мужчина наступал все ближе, не торопясь, зная, что девушке некуда бежать.       - Но мне больно… - всхлипывая и вытирая слезы, дрожащим голосом шептала она.       - Молчать! – рявкнул он в ответ на ее скулеж. – Глаза в пол!       В надежде, что если она повинуется, за ее поведение последует прощение от этого человека. Человека, от которого зависит ее жизнь, в котором она видит кормильца и опекуна. Ведь без него она не может ничего.       - На колени! – последовал следующий приказ.       Стараясь сдерживать приступ паники от мыслей, что за этим не последует ничего хорошего, девушка медленно и осторожно сползала по стене. В паху ужасно все болело после только что завершившегося сексуального акта с отцом, двигаться быстрее было затруднительно.       - Реще! – он пересек расстояние между ними в один шаг и, надавив ладонью на ее плечо, поставил на колени перед собой. – Когда я говорю – ты делаешь! Ты не думаешь, не решаешь и не говоришь!       Мужчина прицепил к черному кожаному ошейнику на ее шее поводок из того же комплекта.       - Я твой хозяин! – грозно объяснял он. – Ты обязана боготворить меня и восхвалять! Ты никому не нужна, кроме меня, и ты должна быть мне благодарна! – эти слова она уже слышала не в первый раз, для нее они звучали как закон, которому она вынуждена подчиниться. – Если я решу трахнуть тебя, неважно, сколько это будет по продолжительности и количеству раз, я не должен видеть твоих рыданий! Женские слезы – самая ужасная из всех эмоций, подаренных им. И я выбью из тебя их, даже не сомневайся, поняла?       - Да, Хозяин, - тихо проговорила девушка, разглядывая его ноги перед собой.       - Хорошая девочка, - слегка смягчил свой гнев отец. – Теперь у меня для тебя новый урок, - девушка с трепетным страхом задержала дыхание. – Тебя необходимо приучить выделять естественную смазку. Встань, - он дернул на себя поводок, требуя полного повиновения.       Крепко сжав зубы, чтобы максимально правдоподобно разыграть безразличие и рабскую преданность, она поднялась на ноги, продолжая смотреть в пол. Отец потянул за поводок, подводя дочь к высокой скамье.       - Перегнись через скамью и раздвинь ноги, - он внимательно проследил за тем, чтобы она сделала это быстро, без тени сомнений. – Жди, - мужчина отошел от нее, открывая прозрачный стеклянный красный шкаф с игрушками и беря в ладонь два небольших серебристых вагинальных шарика со смещенным центром тяжести.       Вернувшись к неподвижно стоящей девушке, он сначала засунул шарики в свой рот, обильно смазывая их слюной, а после один за другим ввел в ее влагалище, пока снаружи не осталась лишь ниточка, с помощью которой они после извлекутся. От омерзительного ощущения чего-то инородного внутри себя, она сжала ладонями край скамьи, в которую она сейчас упиралась животом.       - Чувствуешь их? – стоя позади нее и поглаживая ее по ягодице, глухо спросил он.       - Да, Хозяин, - стараясь унять дрожь в голосе, за которой могли хлынуть непрошенные слезы и разозлить отца, ответила она.       Он положил ладони на ее бедра, резко пододвигая за них к себе ее тело. Шарики перекатились внутри, проводя по коже рой мурашек от неприятного ощущения.       - Они послужат тебе для вагинальной стимуляции, - объяснил противный смысл их назначения он, поднимая поводок и, потянув его на себя, заставляя дочь выпрямиться. – Теперь принеси мне красную шелковую ленту, - вещь лежала все в том же красном шкафу.       Пока она не сделала шаг, девушка не понимала, почему он сам не смог ее принести, ведь он только что был там. С каждым шагом шарики перекатывались, касаясь внутренних стенок. Путь до цели и обратно дался ей с великим трудом, чтобы не протянуть руку к промежности и не вытянуть это мерзопакостное приспособление.       - Ты опять смеешь пускать слезы? – вскрикнул отец, увидев, как по ее щеке вот-вот покатится отвратная ему жидкость. – Я тебя предупреждал, но видимо не достаточно ясно!       Мужчина рывком приблизил ее к себе, возвращая на скамью и завязывая принесенной лентой ее запястья так, чтобы руки находились за спиной на уровне лопаток. Торопливо выбрав первую попавшуюся плеть, он, не вынимая злосчастных шариков, рассек воздух и ударил дочь по ягодицам.       - Считай! – крикнул он, замахиваясь для следующего удара.       - Один, - взвизгнула девушка, закусывая губу и ощущая привкус собственной крови.       - Буду наказывать, пока твои слезы не высохнут раз и навсегда! – удары распространялись равномерно, не по одному и тому же месту.       - Два, - она глубоко вдохнула, задерживая воздух в легких и придумывая способ, как остановить потоки холодных и соленых слез. ***       Водитель заглушил мотор, покидая автомобиль и направляясь к двери заднего сидения. «Номер 3» закрыла сундучок, отставила его в сторону и покорно опустила глаза. Она не имела права выходить, пока ей не велят. Мужчина открыл дверь, вынимая из кармана посеребренный ошейник с металлическими клепками. Таким приспособлением одаривалась каждая из девушек, покидавшая для «работы» жилищный комплекс и предоставленная в распоряжение клиенту. Контроль, вечный контроль. Встроенный передатчик, как у заключенных, фиксирующий местонахождения «номеров». Чтобы не сбежала. Хотя куда ей бежать? Ее настолько пугал внешний мир, ставшим для нее чем-то инопланетным, что будь она одна в доме с распахнутыми настежь дверьми, она бы не осмелилась покинуть его.       Человек отца закрепил его на шее «номера 3». Машина братьев заехала в пристроенный около дома гараж.       - Выходи, - сказал ей водитель, открывая багажник и доставая ее чемодан с личными вещами. – Жди, - как только девушка покинула салон и встала с опущенной головой у машины, он достал сумку с дополнительно выбранным гардеробом и игрушками и двинулся в сторону парадной двери. – За мной.       Вся ее жизнь состоит из сплошных приказов. «Ешь, смотри, иди, садись, подними» и тому подобные. Кажется, что она настолько лишена самостоятельности, что имей она хоть на что-то права выбора, девушка бы обмерла от непонимания.       Стук о мощеную дорожку колесиков чемодана, который она тянула за собой, гулом отдавался в ее ушах, как напоминание, что с каждым шагом она приближается к новой черной главе ее мрачной биографии. Мужчина отпер входную дверь, пропуская сперва клиентов, затем вошел сам и только тогда позволил пройти в помещение «номеру 3». Такова иерархия ее мира. Она «нижняя», она пыль на туфлях хозяина, она конечное звено социальной цепочки. Она рабыня.       - Вам провести экскурсию по дому? – поинтересовался любезно мужчина в костюме у братьев.       - Нет, - ответил ему Том, - мы сами разберемся, где что находится. Спасибо, - он подошел к двери, намекая, что теперь водитель явно лишний.       Приняв ключи от загородного дома, он запер дверь и довольно улыбнулся, глядя на мирно стоящую девушку у стены.       - Такая длительная поездка требует логической развязки, - Каулитц-старший подошел к «номеру 3», беря в ладонь прядь ее распущенных волос и вдыхая их аромат.       - Потерпишь, - недовольно возразил Билл. – Сначала мы должны ее покормить, забыл? Режим дня и все такое, подо что мы подписались пару часов назад, - замечание было уместным.       Том разочарованно вздохнул, отпуская ее прядь и цепляясь взглядом за вырез ее платья.       - Ладно, - согласился с братом он. – Но я первый с ней развлекаюсь после завтрака. Вечером мне нужно уехать на пару часов, а может и дольше.       - Хорошо, - легко ответил младший брат. – Пойду посмотрю, что есть в холодильнике. Ты пока отнеси вещи по комнатам.       Билл ушел на кухню. Еще одним облегчением в мозгу «номера 3» отозвался факт того, что они не решат устроить оргию. Вероятно, это ее самые добрые хозяева. Однако Том был жестче и нетерпеливее своего брата, он бы обязательно пренебрег завтраком девушки и первым делом потащил ее в комнату игр или спальню.       - Жду не дождусь окончания твоей трапезы, - зловеще улыбнулся Каулитц-старший, поднимая сумки и их личные вещи с Биллом. – Пошли, покажешь мне комнаты, - такой привычный ее ушам приказной тон.       - Да, Господин, - девушка сложила ручку чемодана и принялась подниматься по лестнице вслед за Томом.