Привилегированное рабство

От автора: Простите, что не было так долго. Надеюсь глава принесет хоть какое-то удовольствие, я старалась как может стараться человек в 4 утра -_-       Комната Билла совершенно отличалась от комнаты «номера 3»: более дорогая обстановка, более изысканные материалы штор, лучшее освещение. Все верно – тому, кто выше по иерархии, должно доставаться только самое-самое.       За окном уже стемнело, и сейчас помещение освещал лишь тусклый свет фонаря во дворе и свет от монитора ноутбука, стоящего на углу массивного стола. В нижней строке экрана мигали непрочитанные сообщения, к ним прибавлялись новые со звуковым оповещением. Девушка сделала лишь пару шагов и встала посреди комнаты, совершенно забыв, зачем была сюда приведена.       Ее внезапно, вероятно впервые за долгое время, заинтересовало окружение. Какие-то исписанные торопливым почерком листы бумаги на столе. Едва слышимая музыка из наушников mp3-плеера, лежащего неподалеку от них. Толстый глянцевый журнал с разодетым молодым человеком на обложке, идущим по подиуму. Жгучее желание подойти и потрогать каждый предмет захлестнуло внутренности, но надрессированный разум останавливал ее.       «Никаких действий без позволения Господина», - отчеканил внутренний голос, который уже давно ей не принадлежал. Теперь это словно как индивидуальный внутренний надсмотрщик, контролирующий каждый жест, взгляд, вздох, от которого не скрыться за дверьми ни одной комнаты на свете. Который сопровождает «номер 3» всюду, оставляя в покое лишь в глубоком сне. И то, если вовсе позволит уснуть.       Каулитц щелкнул выключатель, и комнату залил яркий свет, освещая еще больше деталей. Деталей, которых ей не хотелось видеть и запоминать. И первой из них стала большая двуспальная кровать с белым, слегка помятым после сна, постельным бельем.       - Ты чего? – заботливо поинтересовался Билл, подходя к оцепеневшей девушке, уставившейся на кровать, будто это был лев, выбравшийся из прочно запертой клетки.       Он подошел со спины к «номеру 3», собирая ее волосы и откидывая их вперед, оголяя тем самым ее шею, нежно касаясь губами кожи девушки. В ответ она чисто автоматически приподняла плечи и отстранилась, замерев.       - Джулия, если ты так этого не хочешь, то мы сейчас не будем спать, - вздохнул Каулитц. – Я могу потерпеть еще немного, я же тебе говорил.       Она перевела взгляд от кровати на ковер под ногами, стараясь принять решение как можно быстрее. Столько противоречий внутри боролось за главенствующее место, что это начинало потихоньку сводить ее с ума. Ей дали выбор, а она растерялась как ребенок в игрушечном магазине. Твердо принятое решение еще полчаса назад стало зыбким, словно пляжный песок. Но если она не сможет решиться на это сейчас, то не сможет никогда.       Девушка неторопливо обошла Билла, подходя к дверям и нерешительно протягивая руку к замку на ручке. «Что ты делаешь?» - вновь обрело голос ее внутреннее Я. «Он, вероятно, первый и единственный у тебя такой. Он особенный для тебя, он не такой как все. А ты трусишь попробовать ради него. Вспомни, какой боли и какого унижения он лишил тебя. И где твоя благодарность?» - лишь за долю секунды пролетело в ее голове.       Как часто вы противоречили самому себе? Это невероятно сложно сделать без каких-либо последствий. Наверно это и называется совесть, живущая и хозяйничающая где-то внутри. И почему-то она всегда права, несмотря ни на что, а когда вы поступаете иначе, чем считает она, то противных внутренних угрызений и укоров не избежать.       А каково это для девушки, у которой это Я является еще и единственным собеседником, единственным существом, знающим ее вдоль и поперек и понимающим ее. Да, чаще всего они с ним, конечно, не в ладах, но это же есть она сама, и если она не перестанет с ним конфликтовать, то рано или поздно все дойдет до психического расстройства и палаты в больнице. Хотя кого она обманывает: сойди она с ума, то ее отвезут в глубину огромного хвойного леса и просто пустят пулю в затылок. Так и мороки меньше, и проблем.       «Номер 3» коснулась пальцами запертого замка, облизнула губы и глубоко вздохнула. «Сейчас или никогда», - твердо приказала она сама себе. Или же это сделало ее второе Я - сути это не меняет. Девушка выключила свет и развернулась кругом, лицом к Биллу.       - Я хочу этого сейчас, - негромко подтвердила она, опуская глаза.       Без света комната казалась ей будто более безопасной, спокойной. Тем более за свой жизненный опыт она навидалась столько мужских тел и настолько успела возненавидеть свое, что в полумраке ей было менее волнительно здесь находиться.       - Джулия, - Каулитц подошел к ней, приглаживая ладонью ее волосы и задерживаясь на ее щеке, - посмотри на меня, - приказ, ставший просьбой. – Не бойся, хорошо? – в какой-то неопределенный момент девушке показалось, что он понимает, чего ей стоит этот шаг. – Я тебя не обижу, слышишь?       Она смотрела на него снизу вверх, пытаясь распознать в его темных глазах хоть какой-то намек на жуткий подвох, но видела в них лишь непривычную заботу и нежность. Да уж, этот парень точно нетипичный клиент. И что он только забыл в таком заведении, где такие девушки как она. Наверно за такое более-менее удачное стечение обстоятельств она должна быть благодарна его старшему брату.       «Номер 3» прикрыла глаза и одобрительно кивнула, понимая, что не может выдавить из себя ни слова. Но слова были и не нужны, Билл все уже понял.       Он взял девушку за руку и потянул ее за собой к настолько пугающей ее кровати. Парой легких движений он скинул с себя футболку и стянул джинсы, оставаясь в одних лишь боксерах; затем, спустив лямки ее платья с плеч, он высвободил напряженное тело «номера 3» из одежды и мягко опустил девушку на холодные простыни.       - Джул, - окликнул он ее, заметив, как она вся поджалась и крепко зажмурила глаза, - расслабься.       Билл лег на нее сверху, стараясь не давить на нее телом, приподнимаясь на локтях. Ему определенно не хватало ее ответных действий, но просить ее об этом он не мог. Губами он обхватил ее сосок, водя по нему языком и периодически касаясь пирсингом, пока не почувствовал, что тело девушки отреагировало на его манипуляции. Оторвавшись от ее груди, парень услышал едва заметный выдох, не понимая его: то ли он от облегчения, то ли от возбуждения.       - Так не… - не успел он договорить, как «номер 3» приподняла голову и прильнула к его губам.       Билл сперва даже опешил от такого неожиданного действия с ее стороны: чего-чего, но поцелуя-то он точно не ожидал. Эти слегка припухлые и горячие губы, ненастойчиво просящие его поцелуя, доводили его до исступляющего наслаждения. Подложив одну руку под ее поясницу и прижав ее тело к себе, другой рукой он надавил на ее затылок, углубляя поцелуй. И если бы он мог сейчас соображать, то он еще не один час размышлял бы о таком проявлении ее действий.       И наверняка бы не додумался, что ей просто страшно. Для нее это как поход к стоматологу, которого она боится до помутнения в глазах, и мечтает лишь о том, чтобы все поскорее закончилось. Эти длительные ласки и ненужные разговоры только оттягивали неизбежное и казались ей какими-то атипичными, неправильными, лишними. И чтобы их исключить, необходимо просто показать ему, что она готова. Как защитная реакция кожи на холодную воду - все тело сразу покрывается обильными мурашками. Так она и поступила, сделав то, чему он ее научил – поцеловала. И подействовало. Билл сорвался, принимаясь в своем привычном темпе ласкать ее тело, заставляя податливо откликаться на его прикосновения.       Эта обычная легкая игра, в которой она была прекрасной актрисой, никак не мешала ей думать и анализировать каждое его действие, его мимику. Обычно правда она старалась быть как можно дальше от всего того, что с ней делали ее клиенты, но сейчас ведь было все не обычно. «Номер 3» наблюдала за реакцией своего тела, отмечала, какие прикосновения ей нравятся, а какие не очень, а когда он вошел в нее, то с ее губ даже слетел легкий выдох, отдаленно напоминающий стон. И это один из первых звуков, которые она не контролировала, он проявился случайно, естественно, и удивил обоих.       Билл на момент остановился, довольно улыбнувшись, глядя в ее сосредоточенные глаза, принимаясь размеренно двигаться в ней, возобновляя ласковый поцелуй. Все его прикосновения к ее телу были такими, будто она невинная 16-летняя девственница, готовящаяся стать женщиной, а не проститутка, которую обычно трахали без спроса ее желаний и предпочтений.       Ему нравилось, как она выгибается в ответ на его ласки, как она сбивчиво дышит в его шею, как прижимается к его телу. Страх и скованность «номер 3» канули в небытие, когда ее тело подало ей сигнал о том, что опасности нет, все вполне даже терпимо, а в некоторые моменты даже приятно. И она постаралась расслабиться по максимуму, когда, в конце концов, осознала, что он не станет запихивать в нее ничего инородного или лупить ее по лицу в процессе. Наверное, она даже доверилась ему.       Но стоило ей лишь подумать о том, что в целом такой секс довольно терпим и приятен, она не сдержала внезапно накатившейся печали, проявившейся в крупных соленых слезах, скатившихся по ее щекам.       - Билл… - прошептала она, когда почувствовала подкат его пика.       Нарастающим темпом он двигался в ней, а девушка покусывала губы, сдерживая запрещенную истерику.       Оттолкнув Каулитца от себя, она положила парня на спину и спустилась к его члену, беря его в рот и заканчивая весь процесс глубоким минетом.       Она не могла со стопроцентной уверенностью заявить, что произошедшее здесь настолько ей понравилось, что она теперь готова сутками не вылезать из постели. Но и тошнотворного отвращения она не испытывала, а это многое для нее значило. И осознание этого лишь заставляло грустить ее еще больше. Ведь так будет только с ним. Только он смог каким-то образом тронуть ту ледяную девочку внутри нее. Но все это временно. У них не обычные здоровые отношения: он ее Господин, она его рабыня. И все это продлится лишь месяц. ***       Девочка сидела на пассажирском сиденье автомобиля, за рулем которого был ее новый отец. Вернее единственный отец, которого она видела. На ее коленках сидел белый плюшевый медведь, уши которого она постоянно теребила и пугливо поглядывала на мужчину. Ей так много хотелось у него спросить, но ее стеснительный характер не позволял открыть рта.       В темном деловом костюме, из-под которого выглядывал накрахмаленный воротник белой рубашки; на запястье правой руки поблескивали дорогие наручные часы, на которых периодически поигрывало солнце; огромный автомобиль и серьезное лицо – все в этом человеке говорило о том, что он богат и знатен. И еще что он суров. А это еще сильнее вынуждало молчать приемную дочь.       - Значит тебе еще пока только 11 лет, - задумчиво протянул он, даже не посмотрев на девочку. – У тебя месячные идут?       Джулия опешила и широко распахнула глаза от услышанного вопроса. Она даже медведя перестала теребить от страха, а на ее щеках вспыхнул стыдливый румянец. Было в его голосе…что-то такое стальное, холодное и неприятное, что девочка тут же захотела вернуться обратно в приют. Неужто это провальная попытка найти счастливую семью?       - Что? - наконец-таки подала голос она, хмурясь.       - Мне нужен четкий ответ, - грозно ответил мужчина, плавно поворачивая руль и заводя автомобиль в гараж. – Никаких вопросов на вопрос. Я спросил – ты ответила. Поняла?       Девочке все это до безумия не нравилось, а предчувствие чего-то нехорошего встало в ее горле. Еще пара таких вот строгих фраз и она точно расплачется.       - Я предпочту обсудить это с новой мамой, а не с Вами, - постаралась стойко выдержать дрожащий голос она, но вышло как-то с надломинкой.       Мужчина развернулся корпусом к ней, потер подбородок и оглядел ее пронизывающим взглядом. Джулия поежилась от такого взгляда: он будто пробрался под ее кожу и все-все там разглядел. Девочка одернула край платьишка и прижала к себе медведя, нервно сглатывая и отводя глаза в сторону.       - Хорошо, что на Вы, это я одобряю. Не хочу, чтобы ты меня папой называла, - он слегка прищурился, взвешивая каждый жест в ответ на его слова.       - Я и не собиралась Вас, - она сделала упор на это слово, - папой называть, больно надо, - презрительно фыркнув, Джулия повернулась к двери и попыталась ее открыть, но совсем и не заметила, что она заперта и выхода нет.       - Сиди смирно, - велел он, злорадно ухмыляясь. – Мы войдем в дом только тогда, когда ты уяснишь все правила поведения, - в ответ девочка лишь насупилась и, скорчив недовольную мину, откинулась в кресле, возобновляя трепку медведю. – Во-первых, я говорю – ты слушаешь, я приказываю – ты делаешь, я спрашиваю – ты отвечаешь. Никакого другого порядка, никаких поблажек. За провинности будут довольно неблагоприятные последствия. И поверь, тебе они нравиться не будут совершенно, а вот мне это будет доставлять только удовольствие. Во-вторых, забудь про все свои выходки и желания, что у тебя были до меня. Со мной ты ни капли не в безопасности, если будешь противиться и манерничать. Я твой дом, твоя еда и твоя сохранность. Пока ты важна для меня – все хорошо, будешь выгребываться…тебе же хуже, - в эту секундную паузу Джулии стало уж совсем страшно от его интонации.       - Я что, в тюрьме? Правила какие-то, это нельзя, то нельзя. Можно я уже познакомлюсь с мамой? – она спрашивала, глядя в глаза медведю, не замечая, как лицо отца становилось все более грозным.       - Да ты у нас девочка с перчинкой, - мужчина выдернул из ее рук игрушку, довольствуясь ее беспомощностью перед ним. – Так ты будешь меня слушать или нет?       - Отдайте! – воскликнула она, жалобно и моляще смотря на своего любимого плюшевого друга.       - Вспомни первое правило и порадуй меня, - четко сказал он.       - Да, я буду Вас слушать, - сдалась Джулия и получила игрушку обратно.       - Быстро учишься, это хорошо, - в его голове словно был какой-то список необходимых качеств, и когда он говорил об этом, то словно напротив качества ставил галочку. – Это только твоя первая манипуляция. Будешь лишний раз хныкать, капризничать, раздражать – я буду забирать у тебя все, что тебе дорого хоть на йоту. Сегодня это будет медведь, завтра одежда, например. Так, насчет твоих матерей. Тебе рассказать про настоящую или про приемную?       - Вы знаете про мою настоящую маму? Которая отдала меня в приют? – не поверив своим ушам, спросила девочка и замерла.       - Конечно знаю. Запомни, теперь для тебя я тот человек, который знает все, - манерно восхваляя себя, ответил отец. – Приемную мать ты никогда не увидишь, она живет себе на Мальдивах, тратит выделенные ей деньги и никому не мешает. Она у меня фиктивная жена, а то без нее мне бы не дали официально полное опекунство. А родная твоя мать гниет в могиле уже как с месяц наверно, - глядя, как быстро сменился вид Джулии с заинтересованного на грустный, любой живой человек постарался бы ее утешить.       Любой, но только не этот.       - Она умерла так недавно, - обреченно прошептала девочка, ощущая, как щиплет глаза и их застилает пелена слез.       А ведь это была ее сокровенная мечта – найти родную маму и спросить, почему она оставила ее. Может быть дочка чем-то обидела ее, тогда бы она слезно просила простить ее. А если мама обидела дочку, то в ее сердце всегда нашлось место для прощения. Но теперь ее нет. И мечта вспыхнула пламенем, душа своим дымом изнутри.       - Ну-ка не хныкать мне тут, - врезался в ее уши суровый голос мужчины, который стал вестником такой ужасной новости и не проявил даже капельки сочувствия к ребенку. – Забудь вообще, что при мне можно плакать.       - Почему Вы такой? – всхлипнула девочка и смахнула слезы. – Такой злой?       - Поверь мне, сегодня я еще добрый, - хмыкнул он, вытирая ладонью ее щеки.       Джулия отодвинула лицо, ей не нравились эти его грубые прикосновения. Ей вообще хотелось вернуться в свою комнату в приюте и залезть под одеяло, проведя там остаток дня.       - Не трогай меня, - воспротивилась девочка.       Все было плохо. Все было не так, как они обсуждали с другими девочками, когда мечтали о родителях.       - Я буду трогать тебе тогда, когда захочу, - жестко сказал отец, вцепляясь в ее скулы и разворачивая ее лицо к себе. – А когда подрастешь, то еще и там, где захочу. Усекла? С твоим характером, конечно, придется повозиться, но ничего, и позаковыристей ломали, - успокоив самого себя, произнес мужчина, смягчая голос. – Зато я совсем не промахнулся с твоей внешностью, - еще один оценивающий взгляд. – Когда станешь подростком, будешь просто куколкой у меня. Ты самое мое лучшее капиталовложение, - кривая улыбка на губах.       - Ненавижу тебя, - прошипела в его лицо Джулия, вкладывая в голос максимум отвращения к этому человеку.       - Не переживай, я научу тебя меня любить. А пока ближайшее время буду закладывать в тебя теорию, которую позднее мы опробуем с тобой на практике, - он отпустил ее лицо и разблокировал двери. – Пойдем в дом, мой медвежонок, время обеда.       Разочарование в жизни уже в 11 лет – это сурово. Это слишком неправильно. Лучше бы она сбежала, когда еще была в приюте. Пока она еще могла сбежать. Пока она еще могла попробовать выжить и сохранить саму себя. ***       «Номер 3» вытерла слезы на щеках и села на край кровати, глубоко вдыхая, а затем медленно выдыхая. Билл приподнялся на локтях и пытался выровнять ритм сбившегося дыхания.       - Куда ты? – удивленно спросил он, наблюдая, как девушка принялась одеваться.       - К себе, - отрешенно ответила она, натягивая лямки платья на плечи.       - Неужели все было так плохо, что ты торопишься сбежать от меня? – иронично поинтересовался он, хотя прекрасно понимал, что секс в целом ее удовлетворил.       Каулитц слез с кровати и, достав из пачки сигарет, лежащей на столе, одну из них, подошел к окну и прикурил, медленно затягиваясь.       - Я не сбегаю, - ответила «номер 3». – Я просто хочу вернуться в свою комнату и подготовиться ко сну, - ей так хотелось плакать, просто лечь и рыдать навзрыд, беззвучно, но так душевно выреветь все слезы.       - Ты можешь спать здесь, со мной, - предложил Билл, ежась от прохладного ветерка, подувшего в его спину.       - У меня есть выбор? – задала встречный вопрос девушка, надеясь на положительный ответ.       - Джулия, - укоризненно протянул он, - конечно есть, - парень выкинул сигарету за окно и прикрыл створку. – Если хочешь, то можешь пойти к себе.       - Хочу, - решительно ответила она. – Спасибо.       - Погоди, - Каулитц перехватил ее запястье, когда она уже отперла двери, - все нормально? – он подозрительно прищурился, не понимая, чего она так боится, что старается остаться с самой собой наедине.       - Да, - «номер 3» старалась не смотреть в его глаза, - мне все понравилось. Правда. Просто я устала. Извини, - столько лишних слов благодарности и извинений.       Билл отпустил ее руку, и она ловко, как кошка, вынырнула за дверь, тихонечко прикрывая ее с той стороны.       Что ей теперь делать? Вернее, что ей делать потом, после Билла? Скорее всего, она умрет от горя, когда ее выберет следующий клиент. То, что происходит сейчас, хоть отдаленно и смутно, но напоминает более-менее лучшую жизнь, чем та, что у нее была до него. И она так не хочет возвращаться к наказаниям, плеткам и прочей атрибутике отца. Ей так хорошо тут, с Биллом.       Может, как вариант, она ему сможет настолько понравиться, что он выкупит ее в постоянное пользование? О женитьбе конечно и речи не может быть, слишком он еще молод и амбициозен, а вот если он ее купит, то у нее больше не будет необходимости возвращаться в жилищный комплекс. В этот ад. И она больше никогда не увидит отца.       Нужно попробовать, ведь это, вероятно, ее единственный шанс на свободную жизнь.