Forever yours

Начало нашей истории было положено в небольшом Литовском городке в тысяча девятьсот восемьдесят седьмом году, ближе к вечеру двадцатого января. В тот день выдалась на редкость паршивая погода – снег валил грязными мокрыми хлопьями, а ветер сбивал с ног случайных прохожих, проникая под полы пальто и лишая драгоценного тепла. Посему на улицах было немноголюдно, многие сидели дома, засунув носы в кружки с горячим молоком и закутавшись в плед. По улицам города медленно ехал роскошный черный автомобиль. Он двигался неспешно и лениво. Блестящие во тьме фары можно сравнить с глазами змея василиска из старых сказок. Нечто пугающее и вызывающее в появлении Bentley – столь яркой марки, несомненно, есть. Проехав почти через весь город, он направился к самой окраине, где находилось родовое поместье Лектеров. О хозяевах поместья не было известно ровным счетом ничего, кроме того, что они невероятно богатые и властные люди, лишь единицам удавалось увидеть их. Люди из поместья чрезвычайно скрытны и осторожны, а сплетни о них не выходили далее высоких ворот, за которыми располагался шикарный двухэтажный особняк с колоннами в стиле ампир, украшенными витиеватым орнаментом. Вот, что могли рассказать вам жители города. Однако нас не волнуют их пересуды и сплетни. Лучше вернемся к авто и тем людям, сидящим в нем. Это была семейная пара и мальчик шести лет. Пока они ехали, между парой происходил оживленный разговор, а мальчик сидел на заднем сидении, болтая тоненькими ногами и с удивлением смотря на людей, познакомившись с ними всего несколько часов назад. - Милый, ты уверен, что забрать мальчика к нам было хорошей идеей? – взволнованно вопрошала миниатюрная темноволосая дама с пронзительными голубыми глазами. - А что нам еще остается? Он – наша последняя надежда, Агне, - тихо отвечал джентльмен, сидевший за рулем. При свете фонарей, иногда заглядывающих через лобовое стекло в салон машины, в темноте салона поблескивали золотые волосы мужчины, где уже ярко выделялась проседь. - Но, ведь мы даже не спросили мнения нашего драгоценного Ганни! Что бы сказал он? - Скоро мы все узнаем. Так или иначе, этот мальчуган – наша последняя надежда. Он важен для нас и для сына, - бескомпромиссно и даже жестко посмотрел на супругу Джонас. - Да, конечно, ты, как всегда, прав, - вздохнула женщина и заправила прядь, выбившуюся из прически, за аккуратное ухо. – Не переживай, золотце, мы скоро приедем, - ободряюще улыбнулась Агне мальчугану. Тот лишь сонно кивнул. В машине было так тепло, а еще его называли «золотцем» и не норовили пребольно ущипнуть. Эта дама ласкова с ним! - Я даже не могу представить себе реакцию Ганнибала на все это, - между тем продолжала дама. – После смерти Мики прошло немало времени, но он так и не отошел до конца от произошедшего. - Он все больше уходит в себя, - кивнул мужчина. – Даже именитые психиатры не смогли помочь. Может быть, у него получится? – серые глаза на секунду сфокусировались на внутреннем зеркале заднего вида. - Будем на это надеяться, дорогой. Ты же заметил? Его глаза... Совсем такие же, как у Мики, - тут дама тихо всхлипнула. - Ну-ну, перестань, - поморщился джентльмен. – Опять ты за свое? - Прости,- торопливо пробормотала она. Дальнейший путь прошел в тишине. Взрослые, не отрываясь, смотрели на дорогу, а маленький пассажир на заднем сидении сонно клевал носом. - Совсем забыл тебя кое о чем спросить, - вдруг встрепенулся джентльмен через некоторое время и, заглушая мотор, обернулся к мальчику. – Как тебя зовут? - Меня зовут Уилл, - встрепенулся и прошептал малыш. - Уильям, стало быть. Вот и славно! Мы уже приехали, так что пока не засыпай. Тебе еще предстоит встретиться с братом. «У меня будет брат. Старший брат. Он будет заботиться обо мне, защищать. Наконец-то меня перестанут дразнить хиляком! О, если что – он задаст им трепку! Теперь-то я в безопасности!» - наивно думал Уилл, шести лет от роду, пока его несли на руках. Старый джентльмен заботливо прижимал хрупкую фигурку к своей груди, пока маленькая женщина открывала дверь. Они вступили в холл, и Уилл открыл рот от удивления. Такого брюнет никогда не видел и даже не смел предположить, что где-то существует подобное место. Огромные люстры свисали с потолков, красивая лепнина украшала стены, вырисовывая абсолютно сюрреалистичные узоры. Все искрилось под искусственным светом, не перейдя той самой грани, называемой «безвкусицей», а огромная золоченая лестница устелена красным ковром. - Добро пожаловать домой, малыш, - ласково прошептала на ухо дама, обнимая ошарашенного ребенка, после того, как Джонас опустил его на пол. Внезапные торопливые шаги заставили троицу вздрогнуть и обернуться к лестнице: прямо к ним спешил высокий статный парень, значительно старше Уильяма, одетый в дорогие черные брюки и белоснежную рубашку. Темные глаза смотрели не по-детски серьезно, некий холод скользил в каждом движении. Нос с императорской горбинкой, а тонкие губы необычайно бледны и изломаны в вежливой улыбке. Подростка нельзя было назвать красивым, однако нечто в нем цепляло. Довершали образ высокие и острые скулы, так вызывающе выступавшие на худом лице, которое, впрочем, еще не совсем утратило детских очертаний. Парень замер на середине лестницы и, не мигая и не отрывая взгляда от них, скрестил руки на груди. - Где вы столько были? Я волновался, - в голосе всего лишь мелькнул намек на раздражение. Джентльмен закашлялся, внутренне морщась от командных ноток в голосе сына. - О, Ганни, милый мой... Понимаешь... – робко залепетала маленькая женщина. - Мы с матерью решили порадовать тебя и преподнести нечто особенное,- перебил мужчина и вытолкнул Уилла вперед. - Ганнибал, познакомься. Это Уилл. Уильям Грэм. Теперь он – твой младший брат. Ни один мускул не дрогнул на лице Ганнибала. Только лишь рваный вздох нарушил вновь возникшую тишину. - Зачем он мне? – спустя минуты вскинул бровь юноша. - Ганни, подойди,- попросила его женщина, маня к себе миниатюрным пальчиком. – Взгляни, - с этими словами она мягко приподняла Уилла за подбородок. На свету глаза мальчика словно ожили, окрашиваясь из голубых в зеленоватые, а на дне заплясали золотистые огоньки, окрашивая каемку в необычный цвет. - Видишь?- восторженно прошептала брюнетка. – Совсем как у Мики. Ганнибал медленно кивнул, не отрывая холодного взгляда от малыша. - У бедняги совсем никого не было, - встрял отец, ласково ероша непослушные кудри Уилла. – Он сирота. Был. Теперь мы – его семья. Мы обязаны должным образом позаботиться о нем, а ты, - мужчина встретился глазами с отпрыском, - должен стать образцовым старшим братом. Ганнибал лишь усмехнулся и вновь посмотрел на Уилла, заставляя съежиться. Внутри все скручивалось при виде улыбки-ухмылки светловолосого юноши. Больше всего хотелось, чтобы добрая мисс продолжала обнимать его, ограждая своим теплом и лаской от враждебного мира. От этой женщины веяло любовью и заботой, когда Ганнибал представлял собой полную противоположность – холод и презрение, ловко спрятанные под маской вежливости. - Это такой важный для нас момент, - вдруг захлопотал джентльмен. – Нужно сделать фото на память, - блондин повернулся к застывшей прислуге и вместе с ними куда-то умчался, под звонкий смех супруги. В зале наступила тишина, разрываемая лишь звуком догорающих поленьев, который нарушился лишь через несколько минут, когда Джонас вернулся с фотокамерой. - Ну же, мальчики, идите поближе и обнимите меня,- счастливо улыбнулась женщина. – Ведь это такой важный этап в истории семьи. Уилл робко схватился за подол ее юбки и вдруг почувствовал, как плечо сильно и больно сжали чьи-то холодные пальцы, вздрагивая, пока не заметил кривую ухмылку Ганнибала. - Добро пожаловать в семью. Вспышка. Уилл зажмурился с непривычки. Женский смех. Откуда-то пробивается мужской голос, просящий, чтобы все дружно сказали «сыр». Еще одна вспышка, а затем все заканчивается. Кто-то хватает Уилла за руку, грубо тяня за собой, но ему наплевать. Хочется спать. Для маленького ребенка день выдался слишком насыщенный. Однако Уилл еще не знает, что лучше бы остаться в приюте, что пока он идет по длинным коридорам, эти секунды – последние секунды свободы. Малыш еще не знает, что вскоре ожидает, а узнай – никогда не поверил бы, но все меняется. В тот момент, когда за ним захлопывается дверь спальни. Их общей с Ганнибалом спальни.