Шкатулка слов

Это было и в правду больно. Я помню, как огонь охватил всё вокруг меня. Возможность вздохнуть исчезала с каждой секундой всё больше. Яркие, горячие языки пламени, казалось "лизали" воздух, предметы, оставляя о себе напоминание в виде едкого дыма. Всё чётче я видел свою смерть и боялся. Боялся, что когда-нибудь огонь захватит и меня. Дальний угол комнаты, совсем скоро должен был поддаться точно такой же участи, как и остальная квартира. Я умру. Совсем скоро. - Не-ет!- из горла вырывается крик. Он больше напоминает зов охрипшего больного. Кашель не даёт покоя, больше нету сил терпеть запах дыма. Кажется, что сердце вот-вот остановится, не имеет значения больше кричать. Никто не услышит. Я умру в панике, в огне. Умру так, как всегда боялся. Твоя улыбка прекрасна. Она будто проводник в тёмных моих страданиях. Хочу, что бы ты никогда не уходил, не прятал её за маской безразличности ко мне. Не хочу забывать прошлое. Ты улыбался так искренне. Прошу, пусть это лишь мечта,но...вернись, ладно? Крик, пронзающий пространство, из последних сил, всё на что сейчас способны твои лёгкие-это сделать лишь последний вздох: - Чан Ё-ё-ёль!!! Огонь настиг твоего убежища. Он похож на тебя, серьёзно. Такой же горячий, причиняющий страдания. И пусть, свет его настолько ярок, что способен затмить тьму, всё же огонь-опасная стихия. Я отпускаю себя. Отпускаю то состояние паники. Предметы плывут перед глазами. Белый свет не даёт открыть глаза. Мой милый друг, неужели это конец? Всё ходит ходуном, трясет землю на которой стоишь. Хотя, никто не утверждал, что это земля. Я бы подумал, что умер, если бы не запах. Резкий, но всё таки не тот дым, что не так давно душил меня. - Может, хочешь выпить? Приятный низкий голос эхом донёсся до сознания. "Ты?..." Говорить не выходит, и попытка задать вопрос остаётся при мне. - Ты не должен сдерживаться, ну же скажи. Ничего не выходит. Слова не складываются, попытки заговорить кончаются неудачей. - Береги мысли, однажды тебе это пригодится. "Что за бредятина?" Голос всё еще тут. Ты явно чувствуешь присутствие ещё одного человека. Его не видно. Ожидаемое скрылось и сколько бы я не старался, не получается даже слово проронить. Я слышу,как где-то близко капает вода, как чей-то звонкий голос заливается смехом. Слышу пение птицы, взмах её крыльев, шум от проезжавших машин. Слышу и не понимаю, почему до сих пор не сказал ни слова? Вспышка. Яркое воспоминание пронзает мысли. Меня ломает, выворачивает наизнанку так, будто тело и сознание категорически против таких зрелищ. Огонь, огонь, огонь, везде он. Заполняет моё тело. Руки сами тянуться к волосам и словно безжизненная кукла я зависаю в воздухе. Тёплая волна до селе неизвестного мне воспоминания уносит прочь от настоящего. Если бы кто-то раньше сказал мне, что я столь жалок, никогда не поверил. Ведь настолько гордый и уверенный человек не может просто так сдаться. Взять хотя бы упрямство, благодаря которому я до сих пор твёрдо стою на ногах. Уже стою? Я вздохнул добрую порцию холодного воздуха. Горло засаднило и неожиданно для самого себя я чихнул. Предметы постепенно появлялись, будто из сумрака я стал различать кремовые стены, большой зеркальный шкаф, расстеленный диван. В удивлении я прикрыл ладонью рот. Это- моя комната, та самая, где и был очаг возгорания. Хотя...я и сам не помнил от чего это произошло. Несчастный это случай или нет? Сделав шаг вперёд, я услышал шорох позади себя. Мозг "любезно" подкинул кадры из фильма ужасов и это заставило немедленно повернуться. Я замер, желая, наверное, что бы это оказалось лучше страшное чудовище, чем человек, стоящий сейчас передо мной. Твой рассеянный взгляд оглядел комнату. Быстрым шагом ты продался вперёд. Господи, как боялся тогда, что ты меня видишь, можешь наблюдать, как холодеют мои ладони, как бегает взгляд и подкашиваются в панике ноги. Но ты просто прошёл мимо. Не огляделся, не обратил внимания, пока я судорожно сжимался, пытаясь произнести твоё имя. Это были старые листы бумаги, что валялись на полу исписанные чернилами. Пожелтевшая бумага захрустела, когда ты осторожно поднял один из листов с пола и стал читать написанное: Верить мечтам или нет? Я всегда задавался вопросом. Любить или любимым быть? Ответ найти крайне сложно. "Нет. Нет-нет!" И ты не пытайся даже, Всё равно ничего не поймёшь. Это бесполезно, так скажем Ты лишь больше смуты внесёшь. Порывы ужасного гнева твой мир не спасут, А тихое, мирное небо поможет спокойно уснуть. Последнюю строчку ты прочёл несколько раз, будто стараясь найти там скрытый смысл. А я тем временем мысленно корил себя за невнимательность и привычку разбрасывать всё где не попадя. Ведь больше всего на свете я боялся, что однажды твой глубокий, нежный шёпот прочтёт этот бред. Боялся, что однажды ты всё таки узнаешь муки и состояние одиночества, что душили меня последнее время. Думал, что просто уйдёшь, но ты продолжал перебирать листки. Я сделал уверенный шаг вперёд навстречу тебе, хотел прекратить это копание в моём личном пространстве, но остановился за спиной, когда ты нашёл клочёк письма, на котором так аккуратно, красивым почерком были выведены слова "Я люблю тебя". Испугался. Страшно испугался. Как только ты начил читать обрывки фраз я тут же поспешил выдернуть из рук этот злосчастный лист. Но не мог. "Неужели, так сложно, просто прекратить это!" Ещё одна попытка сказать что-нибудь за венчалась провалом. Слёзы обиды наворачивались на глазах и я пустил ситуацию на самотёк. Послав этот мир к чертям, ушёл дальше. Как только ступил во тьму, картинка с моим домом растворилась, стоило мне лишь повернуться и снова посмотреть обратно. Я вздохнул с облегчением. Кто же знал, что так просто этот кошмар не кончится. В глаза ударил яркий свет. Он ослепил меня и я еле открыл глаза. Уловил звук какой-то аппаратуры рядом. Назойливое пикание будто било по голове, тем самым приводя в чувство. Белый потолок, который попался на глаза при первом же случае, напугал не на шутку. Не смотря на то, что соображать нормально я был не в состоянии и до сознания доходили лишь мутные соображения, страх подкрался незаметно и начал прогрессировать. Вскочив я застыл в сидящем положении, ощупывая под собой кровать.

***

В то время, я и понятия не имел, что значит - быть любимым и так же любить кого-то. Едва доходило и понятие этого слова. Я даже не пытался ломать голову над тем, что бы поразмышлять. Нет, у меня было достаточно времени, что бы просто посидеть и подумать над этим. Но я так и не научился это делать. Именно тратить время в пустую, я всегда умел, а спокойно посидеть и подумать, в очередной раз давалось мне с большим трудом. Я никогда не считал себя занятым человеком или кем-то вроде этого. Уйма свободного времени расходовалась минута за минутой на непонятные даже мне бездельные и совершенно ненужные занятия. Скажете,я - лентяй? Да, наверное я не буду отрицать этого факта. Всё же я был слишком ленив, что бы думать о таких вещах, как чувства, ласка. И график тех дней, когда я ленился и тех, когда работал никак не имел место быть там думам, о как мне казалось "бесполезных" вещах. Я считал, что время решает всё. От мало до велика. От больших, серьёзных дел, над которыми мы, порой часто бьёмся головой о стол, до домашнего задания, например. Где достаточно просто в очередной раз пересмотреть решение. Первая попытка подумать пришла довольно неожиданно. Тогда я учился в третьем классе старшей школы и всё время болтался где-нибудь без толку, выпивал с друзьями, ходил в клубы и заигрывал каждый день с новой девушкой. При чём такой расклад дел был мил сердцу. Меня устраивало всё. Плевал я на домашку, плевал на то, что лучшие годы жизни я трачу на безделье. Нет, ну...было дело, я делал уроки, ложился во время спать. Это-Рождество. Именно в Рождество этого года я лёг спать в три часа ночи, вместо пяти утра, как обычно и сделал домашку на каникулы, дабы быть готовым к очередным приступам безделья. Не помню, что было в тот день. Отдельные кусочки событий появлялись лишь изредка, расплываясь в белом тумане прошлого. Тогда я хорошо чувствовал запахи. И старался быть внимательным к мелочам окружавшего меня мира. Я прислушивался к пению птицы, холил и лелеял только что распустившийся у дороги цветок. В общем, делал всё, чего не надо. Я не знаю, что делал тогда, чем был занят, но отчётливо чувствую даже сейчас, тот самый запах маминого печенья. Стараясь запомнить все моменты, когда в моё расписание "Школа-безделье" входило такое понятие, как "думать", я даже стал записывать мысли на бумагу. Откопал блокнот в маминой тумбочке, где она обычно придавалась работе, которую не смогла закончить ранее. Такие затеи, по обыкновению всегда заканчивались одинаково-перечитыванием текста и осознанием того, что я всё равно ничего не понял и вывода сделать пока не в состоянии. Я не расстраивался. Наоборот, это подталкивало меня к чему то большему, чем просто безделье. Помню, как сидел в библиотеке и перелистывая потрёпанные временем страницы "Афоризмов и цитат о жизни", хватался за голову в панике, понимая, наверное, что ничего не соображаю в этом мире. Сложном и непонятном мне-молодому парню, ничего не видевшему в жизни. Не знавшему горестей и радости, страданий и разлуки. В общем, с того момента я взялся за ум. Написав в блокнотике план "В себе копание. Начало", погрузился в будни, попутно ища в череде событий, в людях хоть каплю того, что могло бы меня заинтересовать. Я наблюдал за девушками. Даже понимая, что это-последнее, что можно было предпринять в такой ситуации. Было интересно, как они ведут себя. Да и сам я не отставал. Безупречно владел собой при встрече с девушкой и общением с ней наедине. Старался быть настолько вежливым, насколько можно. А они охотно велись на мои манеры, поддерживая со мной связь. Любая, с какой бы я не познакомился минимум через три дня, уже была в моей власти. После бурной ночи вместе, я умалчивал о наших дальнейших отношениях и просто уходил прочь. Заставляя эту девушку чувствовать себя использованной и брошенной. Нет. Я не хотел этого. Повседневные дела превратились в докучавший мне алгоритм. Ни одна девушка не задержалась в моих мыслях больше, чем на неделю. Я охотно отпускал одну и менял на другую, словно это было нормой. Но однажды я встретил её,ту, чей образ не давал мне покоя достаточно долгое время. Мы познакомились случайно. Тогда я болел простудой, лежал в кровати и даже подойти к компьютеру не решался. Мне было жарко, невыносимо болела голова и ноги подкашивались при попытке встать. Помню, как в комнату вошла мама, а следом за ней и её подруга. Как выяснилось позже, они вместе работают. Она была старше меня лет на десять. Помню, как сарафанчик, в котором она ходила так часто, развивался при малейшем дуновении ветра. Я не искал в её действиях грации, не выслеживал её характера. Она была слишком "не такой", и все её действия не хотели поддаваться моему осмыслению столь подробно, как в случаях с другими девушками. Помню, как дарил ей цветы. Робко, боясь спугнуть внезапно появившуюся смелость, я уже через неделю стоял на пороге её дома. Она тут же отворила мне дверь, заулыбалась подарку и поспешила ретироваться на кухню, дабы приготовить нам чай. Я любил смотреть, как она одевалась. Как застёгивала миниатюрные пуговички на шёлковой кофте, как натягивала чулок. Это выглядело довольно элегантно, проглядывалась её сексуальность, с которой, как мне казалось, она всё время охотно справлялась. Её образ был настолько прекрасен! В моих фантазиях, она представлялась доброй, взрослой и сильной женщиной, с надёжным внутренним стержнем, который не сломался бы не при каких обстоятельствах. Я привык видеть её каждый день. Врал маме, что хожу на дополнительные занятия в школе, хотя по её лицу и так было видно, что не очень она мне и верит. Мы любили друг друга всё чаще. И с каждым разом мне было мало. Я чувствовал себя удовлетворённым после очередного занятия с ней любовью и шёл в душ, тёплая вода помогала забыться и расслабиться. Я чувствовал, что страсть между нами не исчезнет так скоро. Я был настолько одурманен ею, что забыл о таких вещах, как учёба, работа по дому, друзья. Стал всё чаще бывать у неё. Мы пили вместе, гуляли вместе, а потом, снова занимались любовью. Я наслаждался её телом, каждой клеточкой своего, пытаясь почувствовать близость. Чаще гладить её по волосам, чаще спрашивать как у неё дела, готовить на её кухне. Я привык к ней и эта привычка, страшила меня и отталкивала при первой же мысли об этой женщине. Не знаю, был ли это голос разума или что-то вроде. Но вскоре она исчезла. Исчезла и так, как улыбка на моём лице... Я стал старше, закончил школу, поступил в институт. Мне катастрофически не хватало её, как физически так и морально. Два года спустя, я решился больше не думать об этом и навсегда вычеркнуть понятие любви из жизни. На тот момент, мне было 17 лет. А потом, мама сообщила мне, что "моя единственная" покончила жизнь самоубийством, бросившись под колёса автомобиля. Я не плакал. И до сих пор не помню почему. Помню только, что застыл, будто изнутри начал леденеть заживо. Время тогда остановилось и я не думал, что буду делать и как. Я просто шёл по дороге. Вперёд, а потом разворачивался и долго смотрел на угасающие вдали огни ночного парка. Где-то вдалеке, там, за темнотой, она шла ко мне навстречу. Подол сарафана всё так же при дуновении ветра, будто вздрагивал. Она улыбалась, так искренне, что мне казалось, будто вот-вот и мы снова будем вместе, но...каждую ночь, просыпаясь от кошмаров с её участием, я продолжал хватать руками пустоту. Становилось страшно. Я не мог заставить даже одиночной слезинке показаться, поэтому боль и разочарование, сожаление и обида всё копилось и совсем скоро я сорвался. У меня был нервный срыв. Я не помню этого времени. Не помню, как лежал в больнице, как проходил период выздоровления. Но отчётливо воспоминания соизволили сохранить лишь отрывок. Тот самый момент, когда я впервые узнал что такое-инвалидная коляска. Не имея способности передвигаться самостоятельно, я был вынужден приспособиться к ней. Врач объяснял это-вопросом времени. Что ж, на ноги я встал, за что ему и благодарен. Но...я не хотел помнить об этом, всё получалось само собой. А вскоре меня отправили к тёте. Подальше от шумных городских улиц, в деревню. По рекомендации врача, который всё ещё беспокоился обо мне. Там я и познакомился с Чан Ёлем.