Баскетбол Куроко

За окном декабрь, и кружка с горячим чаем приятно согревала окоченевшие на холодном зимнем воздухе пальцы. Тецуя, сидя дома на диване, маленькими глоточками хлебала зеленый чай и думала о команде. И о Поколении Чудес, и о своей старой, из младшей школы, команде. На ней какое-то проклятье. Больше объяснения такому нет. Она словно магнит для людей, самомнение которых настолько велико, что со временем не только они сами, но и окружающие их люди начинают захлебываться в этом океане гордости. Когда чай закончился, Тецуя не заметила, продолжая пить воздух. Этот воздух согревал даже больше, чем чай. В результате она вздохнула и налила себе еще. Он чуть остыл и уже не грел так сильно, но Тецуе плевать. Она хочет согреться, чтобы потом не бояться замерзнуть от взглядов (не) чужих людей. Акаши, правда, не в счет. Теперь его взгляд промораживает насквозь и поражает все до единой нервные клетки. Девушка поняла, что устала. От школы, от людей и, как ни странно, от баскетбола. Наверное, и от жизни тоже, но Куроко слишком сильно любит своих родителей, чтобы совершать суицид. Она не похожа на тех ненормальных девиц, которые готовы покончить с собой из-за всякой ерунды. Ее проблемы, правда, ерундой не назовешь. В принципе, можно было бы покончить с собой, чтобы все, наконец, осознали, что они потеряли. Но Куроко Тецуя не будет этого делать, потому что она в порядке. Потому что она просто будет жить. - Тецуя. Тренировка уже закончилась, все разошлись по домам, а Куроко осталась в зале, убирая инвентарь. Ей казалось, что она здесь одна. - Тецуя. Она вздрогнула и обернулась, почувствовав на себе взгляд устрашающих глаз. - Тецуя, не задерживайся долго. Горло резко пересохло, воздух в легких куда-то пропал. Фантом издала непонятный хрип и кивнула, не рискуя что-либо сказать. Она его боялась. Он говорил тихим, низким голосом, от которого по коже бежали мурашки, а кончики пальцев начинали дрожать. От этого голоса волосы вставали дыбом, и хотелось молчать, чтобы его голос продолжал разноситься по пустому залу. Положив последние мячи в корзину, девушка пошла в раздевалку, намереваясь поскорее принять душ после долгой и продуктивной тренировки. Форточка в душевой была открыта, отчего в помещении было холодно, и закрыть ее она не могла: не доставала. От горячей воды шел пар, каплями оседая на кафеле и стеклах, капли воды нещадно били по стройному девичьему телу, смывая пот и грязь. Несмотря на это, тело все равно бил озноб. Тецуя не слышала скрип двери, чужих шагов по плитке. Не слышала чужого дыхания в тишине душевой, прерываемой звуком воды. Акаши и не думал скрываться. Он просто хотел взглянуть на нее еще раз. И ему совсем не важно, что они виделись считанные минуты назад;что он может смотреть на нее целую вечность, стоит ему только сказать. Акаши плевать, ведь он этого не знает. Зачем он пошел в женскую душевую? Ха! Да Сейджуро и сам не знает ответ на этот вопрос. Он вроде и простой - он такие вопросы щелкает как орешки, - но ответа он не знает. Как говорится - сделанное не воротить. Тецуя его заметила. Развернулась и посмотрела на него. Ее ни капли не смущала ее нагота, будто абсолютно нормально так стоять перед ним и чувствовать на своем обнаженном теле его глаза. А Акаши даже не обратил на это внимание. Обнаженное тело девушки ему не нужно. Ему нужна ее обнаженная душа. Но Тецуя, эта, черт возьми, Тецуя! У нее словно нет души. - Как и у тебя, Акаши-кун. Тихий голос Куроко пронзил воздух сквозь шум воды. Он не сразу понял, что сказал это вслух, а она подошла к нему ближе, почти вплотную, и, поднявшись на носочки, прошептала на ухо, отвечая на его немое "что" : - Не стоит упрекать меня в этом, когда ты такой же бездушный, Сейджуро~ Имя. Она впервые назвала его по имени, и оно звучало так... Страстно? Интимно? Жарко? Да, наверное, все сразу. Это была не та Куроко, которую он знал, хотя он и не знал ее вовсе. - Вот что с нами делает второе "Я", Сейджуро. Оно меняет нас. И мы слабы, если не можем противостоять ему. - Я не слаб, - его голос срывается, даже несмотря на его старания сделать его твердым. Акаши сдает свои позиции и прекрасно это осознает, и сдает их намеренно. Он хочет ей сдаться. Куроко усмехнулась. Положила ладонь на его грудь, а потом ткнула туда указательным пальцем. - Я говорю про настоящего Акаши Сейджуро, а не про тебя, Император. Ему определенно нравится,что она его так назвала. Император. Такое вкусное и сладкое слово, для него синонимичное слову "победа". И она сегодня станет его личной победой. Акаши положил свою ладонь поверх ее, погладил большим пальцем и плавно спустился к запястью. Рука девушки была расслаблена, и парень легко поднес ее к своим губам, целуя внутреннюю сторону ладони. Куроко громко сглотнула слюну. Его глаза смотрели прямо в ее, темно-синие, как глубины океана. Сейджуро захотелось поцеловать ее, ощутить вкус и мягкость ее губ на своих. Тецуе захотелось поцеловать его, ощутить вкус и мягкость его губ на своих. Оба потянулись друг к другу. Губы Куроко были холодные и мягкие, со вкусом ванили и, почему-то, моря. От нее пахло морем, веяло соленым воздухом, и Акаши это до безумия нравилось. У Акаши губы были теплые и шершавые, потрескавшиеся на холоде. На вкус они были как красное вино, хотя откуда ей знать - она его ни разу не пробовала. Но ей все это нравилось. Ей нравилось, что он ее целует, что его руки прижимают ее к нему, что этот чертов Акаши Сейджуро сейчас не Император, каким был минуту назад. Знаете, как бывает обычно в таких ситуациях? Воздуха не хватает, и им пришлось прервать поцелуй. - Кто ты? - спросил он. Она подошла к нему ближе, почти вплотную, и тихо спросила: - Разве это сейчас важно? Его несказанное "Нет" громко повисло в воздухе, и он прижал ее к холодному кафелю на стене, снова целуя. Ей не холодно, и она начала расстегивать его рубашку, под конец срывая ее с мужского тела. Акаши на удивление теплый, и Тецуя прижимается к нему сильнее, чтобы согреться. Ее руки поднимаются выше, обнимают его за шею, и... Акаши теряет сознание и безвольно опускается на пол, поддерживаемый девушкой.* - Прости, - она кладёт его около стены и уходит. - Прости. Сейджуро очнулся, когда было далеко за полночь. Сидя на холодному полу душевой и застегивая рубашку, он с улыбкой вспоминал прошедший вечер. Именно в тот самый момент он понял, что он не абсолютен. Он никто в сравнении с ней, с Тецуей - человеком, который своим извечным молчанием бросил ему немой вызов. В этом мире абсолютна только она. Куроко Тецуя.