Баскетбол Куроко

Тецуя не помнит его руки. Она нет, но её тело - да. Оно все ещё жаждет этих горячих прикосновений к её плечам, груди, бёдрам. Оно помнит жаркие поцелуй. Такие страстные, влажные и никогда нежные. Он нежно не умеет. Тело помнит холодный пол спортзала и его оглушающую пустоту, когда они были там вдвоём. Помнит его скрип, запах. Тело помнит его длинные пальцы, которыми он сжимал бёдра, плечи, оставляя синяки. Тело помнит тянущую боль в голове, когда он схватил её за волосы и потянул вниз. Тогда на нежной коже расцвели новые укусы, засосы, поцелуи. Лицо Куроко покрывается тёплым румянцем при мыслях об этом. Она закусывает губу, когда встречается с ним взглядом в коридоре, и стыдливо опускает глаза. Никто этого не замечает, и девушка тешит себя надеждами, что он тоже. Она боится встречи с ним и старается их избегать. Но это не повод пропускать тренировки, ведь Зимний кубок на носу. Куроко исправно ходит на тренировки и даже иногда задерживается, чтобы в одиночестве потренировать броски в корзину. Трехочковый, двухочковый, аллей-оп Аомине-куна. Она играет с призраками, которых сама и придумала, и, наверное, они стали её лучшими друзьями. Лучшими, чем Поколение Чудес. Теперь да. Император занял своё законное место. Команда медленно, но верно разлагается. Не распадается, а именно разлагается. Как труп, пролежавший черт знает сколько в грязной канаве. Черви проедают в нем дыры, выедают глаза, язык, мозг и другие органы. Но сердце, давно уже прогнившее насквозь, они не трогают. Умирают, даже не распробовав его. Они прокляты. Отравлены собственными самолюбием и гордостью. Некая иллюзия дружбы окончательно растворилась, растаяла в воздухе с легким дымком, тут же развеявшимся на ветру. Тецуя сделала ещё один идеальный трехочковый. Мяч с гулким эхом отскочил от гладкого покрытия пола, катясь куда-то в сторону. Она устала. Поскорее бы все закончилось. Этот учебный год, Зимний кубок. Тонкие бледные пальцы зарылись в голубые волосы, взъерошивая и без того растрёпанный волосы. Девушка прикрыла глаза, вспоминая. Что? Его руки, его губы, его голос. Его глаза. Алые, как кровь, и золотые, как солнце. Как солнце, которое неотъемлемо от неба. Куроко пропустила сквозь пальцы пряди своих волос и поднесла одну из них к глазам. Они были красивые, длинные; он говорил, как ему нравится гладить их. Он запретил их ей обрезать. И Куроко не обрезала. Берегла так, как могла. ******** Тецуя отбросила сумку куда-то в угол комнаты и не обратила на это никакого внимания. Черт с ней, с этой сумкой! Сейчас, возможно, самый важный момент в её жизни. Забежав в ванную, она закрыла дверь на щеколду и прислонилась спиной к двери. Нет. Глаза в зеркале темно-синие, глубокие, в них плещется презрение и боль. Горькая усмешка искривляет красивые губы, уродуя отражение. Исчезни. Улыбка становится ещё шире, и девушка смеётся беззвучно, давясь воздухом и слезами, которые застелили глаза и сознание, и без того уже убитое. Исчезни! Второе "Я" пробивается сквозь стену отчужденности. Тецуя дала себе слабину, забыла про это чертово прошлое. На мгновение. На миг. Зажав рот рукой, Куроко плачет. Плачет навзрыд, истерит, освобождая свою душу от тяжести. Слезы смешались с соплями и слюной, девушка вытерла их рукавом школьной кофты. Ей, наверное, завтра сделают выговор за грязную форму, но плевать. Плевать. Плевать! На все эти правила, рамки, выставленные этой проклятой школой. На учителей, тренеров. На Поколение Чудес. Гори оно все чёрным пламенем. Она теперь знает, что завтра сделает. Знает. Теперь уж точно. ******** По коридорам носятся ученики, спеша на свои дополнительные занятия и в клубы. Кто-то что-то дописывает, кто-то что-то ест, а кому-то вообще по боку все, что сейчас происходит. Куроко медленно направлялась в спортзал, неся в руках лист бумаги. Всего лишь лист, который стоит в любом канцелярском магазине копейки, но она бережёт его, как зеницу ока. Дверь спортзала тихо скрипнули, когда она зашла, но даже этого никто не заметил. На поле играли Кисе и Аомине-кун, один на один. Много народу собралось поглазеть на это, но того, кто был ей нужен, здесь не было. Тецуя пошла в тренерскую. Глаза болели после вчерашнего, и она протерла их ладонями. - Ты плакала? - спросил он. Он сидел за столом тренера и разбирал какие-то бумаги. Самого тренера, видимо, не было. Тецуя промолчала, прекрасно зная, что он и так знает ответ. - Не стоит лить слезы по пустякам, - продолжил он. - Они делают нас слабее. Девушка снова промолчала. Подошла к столу и положила на него тот самый заветный лист. - Нет, - её губы тронула усмешка. - Нет, Сейджуро. Они делают нас сильнее. И только сейчас он понял, что на него смотрят не её глаза. Не голубые, как небо, а тёмные, глубокие синие, как бушующий океан. Она ушла тихо. А Сейджуро опустил взгляд на лист. "Заявление об уходе из клуба"