Быстро под стол, Поттер!

– Я собираюсь заставить вас сожалеть о том, что вы довели меня до сумасшедшего желания обладать вами, профессор, – голос Гарри стал хриплым. – И заплатить мне за каждый чертов год, когда вы, так искусно манипулируя мной, играли роль недоступного человека… – Это угроза или обещание, Поттер? – спросил Мастер зелий, хищно улыбаясь. Медленно, очень медленно он расстегнул до конца рубашку мальчишки, в открытую наслаждаясь неповторимым видом задыхающегося от возбуждения гриффиндорца. Рубашку, как ненужный предмет одежды, тут же отшвырнули за спину. Пальцы мужчины заскользили, касаясь чувствительных сосков парня. Стали пощипывать, покручивать, вдавливать и вытягивать твердые бусинки, вызывая дрожь у Гарри. Он с восторгом рассматривал рельефный торс, великолепно сложенный благодаря многолетней игре в квиддич, а затем с обожанием прикоснулся к нему горячими губами. Этот гриффиндорец был таким сексуальным. Как греческий бог… Но Северус мечтал рассмотреть Поттера со всех сторон. Его руки изучающе двигались вдоль плоского живота и замерли на поясе джинсов. Пальцы скользнули под ткань, лаская шелковистую кожу. – Никакого нижнего белья, мистер Поттер? – Нет, – прошептал Гарри.– Я нахожу прикосновение джинсовой ткани к обнаженному телу невероятно эротичным. Северус быстро захватил в поцелуй мягкие губы, подавшиеся ему навстречу. – Прекрасно, Поттер. – Гарри, – выдохнул Гарри в манящие губы мужчины. – Называйте меня Гарри. Их губы вновь соприкоснулись, а языки предались чувственной и дразнящей дуэли. Северус почувствовал легкий запах алкоголя из уст своего любовника, но горячее тело молодого человека, тесно прижимавшееся к нему, заставило забыть обо всем. И Мастер зелий решил на этот раз обойтись без лишних расспросов. Незаметно Гарри принялся плавно покачивать бедрами, касаясь своим возбужденным членом бедра профессора. Еле слышный вздох разочарования и нетерпения. Джинсы молодого человека соскользнули с его бедер на пол, последовав вслед за рубашкой, и зельевар по достоинству оценил экстраординарные пропорции достоинства гриффиндорца, представшего перед его жадным взглядом во всей красе. Он восхищенно присвистнул, любуясь им, словно произведением искусства. – Семейное наследие,– сказал Гарри с ложной скромностью. В свою очередь, он принялся раздевать Северуса, отмечая обнажавшуюся кожу под каждой расстегнутой пуговицей горячими поцелуями. От этой сладкой игры член мужчины вновь стал наливаться силой. Гарри лизнул его кончиком языка и, резко поднявшись, нежно промурлыкал в ухо зельевару: – Это все для меня, профессор? – Гарри, – шумно выдохнул тот, – в свете недавних событий, думаю, что вполне целесообразно будет перейти на «ты», называя друг друга по именам. Проведя руками по гладкой коже на груди мужчины, парень хитро улыбнулся. Он скользил руками по ягодицам своего профессора, наслаждаясь их мягкостью и упругостью под плотной тканью брюк, которые вскоре он окончательно стянул и небрежно бросил на пол. Теперь они были оба обнажены. – Повернись, Северус, – попросил Гарри. Его голос был необычайно нежен и ласков. Снейп колебался всего лишь секунду, а затем выполнил просьбу, замерев от предвкушения. Он почувствовал игривые пальцы, скользящие в ложбинке между полушарий, уверенно пробиравшиеся к его колечку мышц. Мужчина не смог подавить стон удовольствия, покачиваясь в ритме, установленном юношей. – Сильнее, Гарри… Глубже… Больше… Гриффиндорец внял его просьбе и аккуратно ввел второй палец. Другая рука обвила за талию и, спустившись вниз к паху, обхватила вздымавшееся орудие любовника, нежно поглаживая тонкую бархатистую кожу. Большой палец ласкал напряженную головку, размазывая по ней прозрачную каплю. – Да, Гарри… Да-а-а-а! Северус вздрогнул от удовольствия, когда третий палец присоединился к остальным. – Ты примешь меня, Северус? – шептал молодой человек голосом, пронизанным страстью. – Ты хочешь, чтобы я вошел в тебя, беря снова и снова, вторгаясь в тесную горячую глубину твоего тела? Ты этого хочешь, любимый? Северус был настолько опьянен удовольствием, что в эту минуту согласился бы на всё что угодно. Он оперся руками о письменный стол. – Да, да, да!!! Я хочу тебя, Гарри! – взмолился он.– Я хочу чувствовать тебя как можно глубже в себе! Гриффиндорец улыбнулся. – Тогда я вхожу, любимый. Расслабься… Он удобно расположился позади Северуса и с ужасающей медлительностью начал плавно входить в него. Почувствовав, как податливо принимает его тело любовника, раскрываясь и расслабляясь, Гарри застонал, ощущая себя самым счастливым человеком во всей вселенной. Затем он медленно и аккуратно, стараясь не причинить любимому боли, начал медленно покачивать бедрами, постепенно увеличивая темп. – Сев, любимый, ты такой узкий… Северусу не хватало воздуха. Наклонившись вперед под сокрушительными движениями молодого человека, он упирался в стол. – Быстрее… сильнее… Гарри! Гриффиндорец с удовольствием последовал столь приятной команде, с большим энтузиазмом удвоив натиск, каждый раз задевая простату своего любовника. Их крики удовольствия вторили друг другу эхом в классной комнате. Гарри отмечал каждое движение бедрами легкими поцелуями на шее своего любимого. Он был в раю. Наконец осуществились его самые безумные мечты. Все, что ему было нужно для счастья, судьба своей щедрой рукой преподнесла на блюдечке с голубой каемочкой. Его Северус на пике наивысшего наслаждения громко закричал во все горло: – Я люблю тебя, Гарри-и-и-и-и… Я тебя люблю-у-у-у… Пульсирующие горячие стенки мышцы плотным кольцом сжали по всей длине член юноши, а нереальная сладость слов привела к мощному освобождению, заплясав перед глазами яркими разноцветными искрами… Спустя некоторое время Гарри с удовлетворенным вздохом выскользнул из тела своего любовника. – Это было так… волшебно! Влажные от пота волосы, губы в губы, глаза в глаза… В те несколько минут для того, чтобы прийти в себя, они разделили между собой поцелуи, ласки и нежные слова любви. Всем давно известно: когда двое влюблены, они одни в целом мире. У этих двоих вселенной было намного меньше, чем они думали… ___________ В коридоре, тесно прижавшись ушами к массивной двери, три любопытных мага буквально сгорали со стыда и (можно совершенно смело признать сей факт!) были слегка возбуждены, поочередно наблюдая сквозь замочную скважину за разворачивающимся в этот момент весьма горячим действом, происходящим у них на глазах. – Вы были правы, Ремус, – Дамблдор пребывал в большом смущении. – Все это время Гарри действительно был в комнате с ним… – Я даже догадываюсь, где, – отвел глаза оборотень. – Скорее всего, под письменным столом нашего глубокоуважаемого коллеги. – Почему именно под столом? Что он там делал? – потребовала ответа МакГонагалл. Стыдливые взгляды коллег ответили на большую часть ее вопроса. – Н-нет! Нет! Вы ведь не думаете, что…? – пробормотала она, потрясенная до глубины души, прежде чем нервно вздохнуть. – Так вот почему он за все время нашего с ним разговора казался таким отрешенным! Таким смущенным и раскрасневшимся… – Уймись, Минерва, – прервал ее Люпин, одарив ведьму плутовской улыбкой. – Главное, что они, слава Мерлину, признались друг другу… – Ох, Ремус! Дамблдор же, со своей стороны, казался очень обеспокоенным. – Но если он не слышал, о чем мы ему говорили, – поежившись,наконец,вымолвил старый маг, – как вы думаете, что нас ожидает, когда до Северуса дойдет, что он согласился произнести речь от лица всего педагогического коллектива на выпускном вечере у семикурсников в конце учебного года? Конец.