Часть I
Эльфийский целитель
Нет никаких известий о тебе, – В морской дали не видно островка, – И средь равнины вод, Качаясь на волне, Лишь белоснежные восходят облака... Какиномото-но Хитомаро (перевод А. Глускиной)
Глава 1
На Галее уже угасала ночь, когда королевский лекарь устало поправил очки и подошел к окну. Огромное, оно тянулось до самого потолка, соединяясь с ним в гармоничном переплетении стекла и лепнины. Простота и изящество царили во дворце Предрассветных. Впрочем, этому клану не требовались доказательства ни их исключительности, ни вкуса. Они были Предрассветными, изначальными правителями и темных, и светлых эльфов еще с тех пор, когда не было деления на расы, когда над землей еще парили драконы. Лекарь вздохнул и невольно улыбнулся, почувствовав аромат знаменитых канрий. Удивительные цветы, они раскрывали белоснежные бутоны лишь ночью. Сначала, чуть приоткрывшись, выпускали из тонких лепестков золотистую сердцевину, а после замирали, пока на небе не погаснут луны и не взойдет Эмрад. Только этой звезде они дарят себя и увядают с ее уходом. Боги, неужели он сделал это? Неужели это он, Таррий Дудок, будучи простым человеческим знахарем, был назначен Главным лекарем при клане Предрассветных? Таррий не мог поверить собственному счастью. Даже теперь, когда прошла уже пара недель с тех пор, как он стал главным лекарем, он не мог избавиться от чувства, что его вот-вот вышвырнут отсюда, как мальчишку, укравшего соседские яблоки. А как возмущалась при его назначении Клозильда, это надо было видеть! У человека до сих пор стояло перед глазами потрясенное лицо надменной эльфийки, его коллеги и противницы, всезнайки из клана Суприма. Эта женщина одним своим взглядом могла отравить существование Таррия, что, в принципе, она и делала на всем протяжении его пребывания в замке. Если бы только власть Предрассветных не была номинальной, если бы клан эль Комподжоу не контролировал каждый шаг наследницы Даркуса Предрассветного. Даркус Предрассветный. Человек задрожал от страха и почтения. Кровавый эльф, чье имя стало синонимом красоты и смерти, жестокости и милосердия. Прекрасный и безумный Владыка, обезобразивший и убивший Праматерь. И сейчас Дудок стоит у окна, быть может, того самого, возле которого стоял и Он. Таррий присел на подоконник, наслаждаясь долгожданным покоем. С этого места весь сад был как на ладони: изысканные фонтаны терялись в густой зелени, отчего казались единым целым с вековыми стволами, а прозрачные бабочки сияли в отсветах витых фонарей. На небе начали гаснуть звезды. Вот-вот замолкнут ночные цикады, и мир погрузится в абсолютную темноту. Луны, прозванные Глазами Дракона, постепенно закрывались, будто под властью крылатого хищника. А камрии засеребрились. Еще миг – и они распустят свои бутоны в ожидании Эмрад – звезды, что рождается во тьме предрассветной и умирает с первым лучом солнца. Светлые эльфы до сих пор называют ее Сердцем Дракона. Дудок улыбнулся, вспомнив, как в детстве с замиранием сердца слушал бродячих сказителей, их предания о создании мира и о его правителях – загадочных драконах. Говорили, что крылатые ящеры так полюбили благодатную землю и чистое небо Галеи, что поклялись защищать этот мир от всяких напастей. Вот только они были настолько прекрасны и сильны, что никто, хоть сколько-нибудь наделенный Силой, не мог устоять перед ними, сходя с ума от страсти и похоти. И так был убит, разорван на куски прекраснейший из Правителей Неба. Но любовь к этому миру была настолько сильна, что даже после смерти он присматривал за неразумными творениями. Так, глаза его стали лунами, а сердце – звездой, что прогоняет мрак и дает надежду новой жизни. Удивительно, но некоторые до сих пор верят, что именно драконы создали народы, населяющие землю. В преданиях говорится, что Вечные не влюблялись ни в страстных демонов, ни в прекрасных духов. Им были безразличны судьбы волшебных существ. Но они не смогли устоять перед простыми смертными. Что могло заинтересовать их, прекрасных первозданных, в людях, с их бесконечными войнами и распрями, в тех, кто рождается так часто и так быстро увядает? Таррий сам был человеком и прекрасно чувствовал бег времени. Он с горечью посмотрел на свои руки. Казалось, еще пару лет назад на них не было этих пятнышек, и пальцы не казались узловато-корявыми. А ведь эльфы даже не понимают, насколько им повезло. Просто умереть, когда придет время. Не от болезней и старости, кряхтя, теряя остатки памяти и энергии. Умереть, когда почувствуешь, что время пришло, оставаясь при этом молодым и здоровым. Но разве это справедливо? Ему нет еще и шестидесяти, и он – практически старик, а один из его учеников – всего лишь подросток ста пятидесяти лет отроду, у которого впереди века, практически Вечность, при условии, что она ему не надоест. – Он очнулся! Господин Дени очнулся! Господин Дудок! Госпожа Лея! Господин Дени… Рыжий подросток влетел в комнату, хрипя и пытаясь на одном дыхании донести до наставника: – ГсподинДениочнся. В таком состоянии Таррий его еще не видел. Взъерошенный, бледный, с выпученными глазами. – Да скажи уже нормально, что случилось! Таррий стремительно направился к столу и четким движением защелкнул сундучок с травами, не обращая внимания на сумбурную речь подмастерья. Интуитивно господин Дудок понимал, что время пришло, и сейчас он узнает, зачем высокородным эльфам потребовался простой деревенский знахарь, когда к их услугам были лучшие лекари этого мира. Спеша за учеником, Таррий так и не увидел, как в абсолютной темноте последний раз вспыхнули звезды, осветив небосвод, как камрии повернули головки навстречу свету, и не услышал, как волчий вой наполнил округу. Взошла Эмрад, необыкновенно яркая для этого времени года, заливая землю первозданным светом. В воздухе закружились золотистые блики, и бессмертные духи поднимались от долгой спячки. Мир просыпался молитвой Дракона. И звезды шептали, что Вселенная бесконечна. И Праматерь очнулась, распахнув пустые глазницы. Не узнать Этот голос? – … любовь моя – это Вечность… – Поверь, к сожалению, я знаю, что такое Вечность…