Предрассветный. Тень от Тени моей

Глава 2

– Он очнулся! Господин Дени очнулся! Господин Дудок, госпожа Лея… Перед глазами лежавшего все завертелось: голубой потолок, бордовые портьеры, резьба на деревянных столбцах и этот свет. Яркий, режущий, он не давал ни единого шанса четко рассмотреть говорившего. – Господин лекарь, госпожа Лея, – продолжал горланить парнишка. Больному хотелось одного – чтобы этот голос замолчал навеки да чтобы свет перестал причинять такую резкую боль. Он бы собственноручно придушил этого господина Дени с его пришибленным слугой. Да только кто этот «Дени»? Имя у него какое-то странное. «И почему я так плохо вижу?» Дверь в комнату то открывали, то вновь закрывали. Шепот казался просто оглушающим: – Через столько лет… – Это чудо! – Владыка будет в ярости… – А нужно ли сообщать… – Он повернулся! Смотрите, смотрите на его лицо. Создатель, да он совершенен! – Как он похож на… – Тьма Предрассветная! – Что же теперь будет? Юноша не мог рассмотреть прибывших, но он чувствовал на себе их обжигающие взгляды, любопытные, жадные, проникающие под одежду. А он даже не мог рассмотреть, что на нем надето, лишь чувствовал нежную ткань, то и дело норовящую сползти с плеча. Они его видели таким беспомощным, немощным! – Где я? – тихий голос заставил присутствующих вздрогнуть. Это были первые слова молодого принца за несколько лет с тех пор, как болезнь завладела не только его телом, но и сознанием. В комнате тут же засуетились, словно перезвон колокольчиков в нежном голосе разорвал невидимую стену, и кинулись к кровати. – Господин Дени! – Ваше высочество, Вы очнулись! – Случилось чудо! Мальчик почувствовал, как сжимают его ладони, как к нежной коже прикасаются руки тех, чьи лица он не мог рассмотреть, чьи голоса он никак не мог вспомнить. Кто он? Как его зовут? Его охватил ужас – он совершенно ничего не помнил. – Кто позволил посторонним находиться в комнате моего пациента? – Посторонним?!! – пронзительный женский крик отбросил вошедшего обратно к двери. Женщина разъяренной фурией вскочила с кровати. «Так вот кто держал мои руки в ледяных тисках. Неужели женщина может быть настолько сильна?» – Простите меня, госпожа Клозильда, но мне необходимо осмотреть своего пациента, – нарочито небрежным тоном заметил Таррий. Эльфийка поджала и без того узкие губы. – Надеюсь, Предрассветные знали, что делали, когда вместо лучших светлоэльфийских лекарей наняли человеческого шарлатана, – не могла не оставить за собой последнее слово гений из клана Супримо. Женщина вышла, за ней потянулись остальные, то и дело посматривающие в сторону принца, но не смеющие в открытую пожирать его взглядом. Таррий вздохнул. Он не сомневался, что уже через каких-нибудь пару минут Владыка будет знать, что его младший сын очнулся, и что жена и на этот раз не подчинилась его приказам. Как только за последним эльфом закрылась дверь, господин Дудок вздохнул с облегчением. А теперь можно и за дело. Он придвинул стул к кровати, и тепло начал: – Не бойтесь меня, Ваше Высочество. Теперь я Ваш новый лекарь. Неудивительно, что вы не узнали меня. Я осматривал вас всего лишь раз, тогда Вы были еще в сознании, но начавшаяся лихорадка вряд ли позволила Вам помнить хоть какие-то детали. – Вы правы, господин… лекарь. Я совсем вас не помню, – до лекаря донеслись тихие слова, но произнесены они были таким нежным и чутким голосом, что по телу мужчины пробежала дрожь. – О, можете называть меня просто по имени – Таррий. – Хорошо, господин Таррий. Но дело в том, что я не помню не только вас… – Вы не узнаете собственных лекарей, Дени? – всполошился лекарь. – Дени? – О, простите мою оплошность, Ваше Высочество. – Нет-нет, не надо… Просто я не понимаю, почему все зовут меня этим именем. Оно не мое. – А чье же, Ваше Высочество? – озадаченно спросил Дудок, видя, как Дени судорожно сжимает в тонких ладонях кружевную накидку. – Думаю, это имя какого-то принца. Но я точно не Дени, и тем более не какой-то там принц, правда? – на лице мальчика застыло такое беспомощное выражение, что у лекаря защемило сердце. Что же было такого необычного в этом эльфе, что все годы практики показались ничем перед потерянным выражением совершенного лица? Красивый и богатый ребенок. Почему чувство жалости к нему потрясло лекаря до основания? Таррий не мог оторвать взгляда от худенького личика. Теперь, когда ребенок не прятался, мужчине удалось заметить огромные перемены с того раза, как он последний раз видел его. Белоснежная кожа, высокие скулы и точеные черты лица присущи большинству эльфов, но в нем они были доведены до совершенства. Но не это так потрясло человека, за столько месяцев, казалось, уже привыкшего к внешности перворожденных. Именно глаза этого ребенка заставляли Таррия забыть, как нужно дышать. Огромные, очерченные нереально густыми ресницами, и брови, взлетающие гордой дугой, словно говорили: «Повинуйся мне, я – прекрасен!» И их цвет. Дудок потонул в омуте кристально чистых голубых глаз. Таких глаз не бывает в этом мире. Желтые и черно-лиловые, серебристо-бордовые и алые, но только не цвета неба в солнечный день. – Господин Таррий, – позвал мальчик, наклонив голову, отчего белые пряди упали на высокий лоб. Точно, волосы. И как он раньше не заметил. Они стали длиннее, и их цвет… Такие волосы были у… Лекарь подскочил к окну, чтобы проверить догадку. Одними магическими светлячками здесь не обойтись. Он судорожно отодвинул портьеры, и в комнату ворвался лунный свет. Мальчик тотчас отвернулся, и лекарь как завороженный проследил за полетом тяжелых прядей. Они были белыми, совершенно белыми, без каких-либо отливов: ни желтых, ни лиловых, никаких. Но они сияли тысячами огоньков. Словно цветные песчинки, нет, алмазная крошка покрывала их изнутри. Так может сиять солнце в снегах Тамояну. – Прикройте, пожалуйста, окна. Этот свет, мне больно, – лекарь очнулся. Как он мог так отвлечься? Чувство стыда охватило его. Такого с ним раньше не случалось, но, в то же время, раньше он не встречал ожившей легенды. Нет, все потом, в первую очередь он лекарь, и сейчас перед ним испуганный мальчик, которому необходима помощь. – Так лучше? – Таррий занавесил окна наполовину, – Простите, но мне нужен свет, я же должен все-таки осмотреть вас. – Да, спасибо, – задумчиво ответил принц, сосредоточенно рассматривая свои белые ноги. Хмурясь, он что-то недовольно прошептал, словно сомневаясь, что это произведение искусства создано для ходьбы. Таррий тоже в этом сомневался и как завороженный начал наблюдать за мальчиком. А тот в это время опустил ноги с кровати, тяжко вздохнул и, набрав воздуха в грудь, словно перед прыжком, резко вскочил на пол. И пошатнулся. Лекарь в ту же секунду подскочил к подопечному, чтобы не дать ему упасть, но это оказалось излишним. Тело молодого правителя жило собственной жизнью – изящно выровнявшись, эльфенок сделал пару шагов, потянулся, отпрыгнул к окну и заливисто рассмеялся, увидев на лице лекаря растерянное выражение. Как же ему шла улыбка, Создатель! Лицо мальчика словно засияло изнутри, а на нежных щечках появились задорные ямочки. Лекарь был очарован и впервые в жизни не мог сосредоточиться на своей работе, которой посвятил самого себя. – Господин Таррий, вы, кажется, хотели меня осмотреть. Ой, а зеркала у вас, случайно, не найдется? И чего-нибудь попить. Да и одеться бы нормально не помешало, – зачастил принц. – Не все сразу, молодой господин, – Таррий рассмеялся и потянулся к одному из десятка различных колокольчиков, что лежали на прикроватном столике. Взяв средний по размеру, лекарь раскачал его из стороны в сторону, и комната наполнилась мелодичным переливом. Через несколько секунд дверь отворилась, и в нее проскользнула любопытная мордашка мальчишки, казалось, всего на несколько лет постарше самого Дени. – Не стой столбом, Джимми, принеси молодому господину родниковой воды, мясного бульона (попросишь его у Молли) да немного амброзии, – торопливо отдавал приказания лекарь, – Джимми, я кому говорю. А ну повтори, что я тебе сказал, негодник. Рыжеволосый и конопатый мальчишка, с трудом оторвав зачарованный взгляд от смутившегося эльфенка, попытался изобразить подобострастное выражение перед своим учителем: – Да все я запомнил, учитель. Принести столб, родник и Моллиброзию. – Какую еще Моллиброзию? – закричал лекарь, схватившись за и без того всклокоченные волосы. – У всех ученики, как ученики, а мне этот подарочек достался. Чем это я богов так прогневал? Моллиброзию, нет, моллиброзию он мне принесет! Мужчина забегал по комнате, картинно заламывая руки, сердито хмурясь, отчего его круглые очки то и дело норовили сползти вниз. Маленький, круглый, всклокоченный, даже в гневе он вызывал улыбку одним своим видом. – Моллиброзию, поганец! – видимо, пожилой лекарь был доведен до крайности, что немедленно заметил и сам источник возмущения. Бросив последний взгляд на смущенного эльфа, мальчишка быстро шмыгнул в приоткрытую дверь, успев перед этим крикнуть: – Бульон, амброзия, вода. Одна нога там – другая здесь, и нече так переживать, ну чесс слово. Последние слова были едва слышны, но слух нелюдей был гораздо острее человеческого, и Дени мог наслаждаться бухтением Джимми на пару минут дольше его наставника. Как раз это время потребовалось Таррию, чтобы взять себя в руки и ужаснуться собственному непрофессионализму. – Приношу глубочайшие извинения, Ваше Высочество. Но этот мальчишка просто неисправим… Но вернемся к делам насущным. Как вы сейчас себя чувствуете, голова не кружится, ноги не дрожат? Дени замер, прислушиваясь к ощущениям, потом сделал пару шагов по направлению к лекарю, осторожных, неуверенных. А затем быстро развернулся и стремительно скользнул к окну. Человек даже не смог уловить этого движения. А Дени уже смотрел на небо, и пожилому мужчине показалось, что мальчик испытал меньшее потрясение, когда Клозильда чуть не сбросила его с кровати. Эльф не отрывал взгляда от окна и что-то шептал, беспомощно касаясь ладонью стекла. – Этого не может быть, – наконец разобрал лекарь. – Чего, Ваше Высочество? – Две луны, Таррий, их же две! – воскликнул мальчик. – А сколько же их должно быть, Дени? – Таррий даже не заметил, как перешел с принцем на "ты". – Одна, серебряная, а не разноцветная! Лекарь в недоумении промолчал, и прежде, чем он смог придумать ответ, принц продолжил: – Не может быть, Глаза Дракона! Они существуют! Дени резко развернулся, и лекарь увидел, как побелели губы маленького принца: – Две луны, Таррий! Где же Земля? Где мой дом? Где я? – прошептал мальчик, прежде чем сознание изменило своему владельцу, и благодатная тьма приняла его в свои объятья.