Предрассветный. Тень от Тени моей

Глава 28

Дениэль величественно ступил в гостиную. По правую руку от него расположились Хранитель и славящие Праматерь, по левую – розоволосые судьи клана эль Дурроу и синевласые Нуэро. Комподжоу торжественно несли подол Повелителя, замыкал процессию красноволосый Сентриэль из клана Супримо. Как только Дениэль переступил порог, по каменным стенам заскользили магические светлячки, незажженные светильники в нишах вспыхнули и озарили портреты прежних Владык: темноволосые и белокожие Предрассветные, словно живые, взирали на своих потомков загадочными фиолетовыми глазами. Дени узнал одного из них – Миримона Справедливого, чей мудрый взгляд и успокоил, и ободрил эльфенка. Ему казалось, что из глубины веков он слышит родной голос. «– Я стану сильным. – Станешь, станешь. Но давай, ты начнешь становиться сильным с завтрашнего дня, а сегодня ты в последний раз побудешь слабым и поплачешь на руках у своего старика?» «Я стану сильным, дедушка, я обещаю», – Дени сжал кулачки и обвел гостиную ясным взглядом. В зале воцарилась звенящая тишина, присутствующие будто окаменели, слышно лишь было, как потрескивает огонь в камине, да ветер раскачивает флюгер на крыше. Предрассветный Владыка шел не спеша, и каждый его шаг гулким эхом отзывался внутри каждого Первородного. Старинный обруч загадочно мерцал на серебристом понье, печатка Даркуса сверкала янтарем, но не это убеждало эльфов в том, что перед ними Правитель. Невероятная мощь исходила волнами от этого существа, и каждый из присутствующих почувствовал на себе зов, на который не мог не откликнуться. Предрассветные, гремя цепями, в благоговении опустились на колени, в потешных позах замерли воины, остановившись за мгновение до того, как пали ниц. В ужасе от содеянного, они проследили, как их командир сжал подлокотники кресла с такой силой, что деревяшки разлетелись в щепки. «Да что позволяет себе этот мальчишка!» – Глэнтон выпрямился и в ярости кивнул Сентриэлю, чтобы он немедленно подошел, но его кузен не отрывал взгляда от маленького принца. Тогда командир отряда вскочил, схватив Тариэль за растрепавшиеся косы, и швырнул эльфийку прямо на растерявшегося Павлиэля. Не удержав равновесия, императорский племянник грохнулся в кресло, и оно со зловещим скрипом заскользило по гладкому полу. Роми, воспользовавшись замешательством русоволосых стражников, рванул к матери. «– Дени, даже не думай сейчас ринуться к Предрассветным!» – Древний от волнения забил хвостом. Он чувствовал, еще немного – и он потеряет над собой контроль. «– Не поддавайся на провокации, Повелитель, – Ксандриэль вкладывал уверенность в каждое слово, – Я верю, у тебя все получится. Ты все делаешь правильно, потому как никто не должен сидеть в присутствии Повелителя, если он сам этого не предложит». «– Ксандр, как именно командиры отрядов показывают уважение правителям?» «– Много нюансов: встают на колени, кланяются, целуют печатку, но последнее является проявлением милости государя, прижимают обе руки к сердцу и дважды ударяют по ней ладонями, но так обычно отдавали честь на поле брани, еще…» «– Нет-нет, мне и этого достаточно, – Дени задумался, и Древний в предвкушении вытянул шею. Дениэль поднял руку, и его сопровождающие, как по команде, опустили длинный подол. Миг – Повелитель грациозно приподнял понье, шаг – неуловимым движением он скользнул через залу, вдох – и он уже стоит перед разгневанным Кантро Супримо. Присутствующие ахнули: аура Предрассветного пылала всеми оттенками пламени. Глэнтон зажмурился, и яростная сила сшибла за раз половину всех его щитов и заслонов. Мощнейшая волна заставила красноволосого покачнуться, и он, пытаясь устоять на ногах, непроизвольно наклонился и тут, наконец, понял, что склонился прямо перед маленьким Господином. Воины, удерживающие Предрассветных, ошеломленно переглянулись, губы Ксандриэля дрогнули в улыбке. – Мы рады, что в клане лекарей все еще помнят о хороших манерах, – чувственный голос принца заставлял дрожать от предвкушения, – Сидеть, когда Повелитель стоит? Не думаю, что мудрые Супримо допустили бы подобную оплошность. Дениэль поднял глаза на Глэнтона, и того опалило голубым пламенем. Ничего подобного за всю свою жизнь советник императора не испытывал. Он потянулся к ребенку, открыв было рот, чтобы признать – он Его раб, он пыль под Его ногами, чтобы Он только позволил быть рядом… Глентон резко распрямился и тряхнул головой, прогоняя наваждение. Но оно не проходило, его кровь бурлила со словами «Правитель…», его сердце, казалось, билось у самого горла. «Так вот что такое притяжение Истинных?» Внутри все перевернулось. Слова эльфенка звучали набатом, ему нестерпимо захотелось сорвать этот демоново понье и узнать, как выглядит Наследник Даркуса на самом деле. Настолько ли он красив, как его предок, и сможет ли советник здраво рассуждать при виде столь совершенных черт? Говорят, Даркус был нереально притягателен, но и стоящий перед Глэнтоном маленький принц, а это был именно он, теперь в этом можно было даже не сомневаться, был нечто большим, чем просто очередной Предрассветный. Принц Дениэль был тайной, и, Праматерь видит, еще ни один Супримо не смог пройти мимо настоящей загадки, не положив жизнь на то, чтобы ее разгадать. Глэнтон сощурился. «Значит, не зря Ставрус так мечется после того, как увидел отрывок из воспоминаний своего сына». Супримо никогда еще не встречал государя в таком состоянии, а он повидал немало: и магическое опьянение императора, и вспышки неконтролируемой ярости, и кровавые оргии, и внезапные приступы меланхолии. И, главное, то, как Ставрус был помешан на силе Даркуса. Предрассветные были главной слабостью Полдона. «Видимо, сумасшествие заразно», – думал Глэнтон еще пару минут назад, но увиденное сейчас убедило его в том, что Комподжоу не развлечения ради пили кровь Предрассветных. Глэнтон благодарил Создателей, что они с сестрой были достаточно сильны, чтобы противостоять ментальным атакам императора, который был убежден, что может прочитать их мысли и узнать планы. Но они с Клози еще при Полдоне начали свои собственные эксперименты, чтобы выяснить, дает ли кровь Предрассветных Силу, которую обрели Комподжоу. Чего они с сестрой только ни испробовали: просто пили кровь из стакана, потом и из самих Предрассветных, читали различные заклинания при этом, следили за фазами лун, убивали в конце испытуемых или оставляли их в живых – результат был один – кровь представителей этого клана была абсолютно бесполезна. Получается, нужны были только потомки Даркуса. Но как они могли добраться до Анариэль или Леи? Хранители всегда находились при них, хотя и они не смогли спасти дочь Даркуса от сумасшествия, а его внучку – от брака со Ставрусом. Непонятным оставался еще один факт – зачем Полдону было пить столько крови других, если ему нужны были потомки Повелителя? Пролить свет на эту тайну мог только император, поэтому они с Клозильдой и служат ему вот уже второй век советниками по внутренней политике, хотя раньше это были обязанности клана Комподжоу. Исследования, эксперименты, разнообразные способы исцеления – вот что всегда интересовало Супримо. Он скучал по своим лабораториям, но не мог показать императору, что внутренние дела страны ему абсолютно безразличны. Глэнтон непроизвольно дотронулся до своего плеча, и злость на серовласую Кассиэль забурлила с новой силой. Как, будучи закованной в антимагические браслеты, она умудрилась отбиться от двоих стражников и кинуть в него черные стрелы, которые способны продырявить ауру и мгновенно обессилить любого? Хотя… Супримо припоминал, что именно ее мать была одной из тех, над кем он ставил свои эксперименты. Но ведь он отпустил ее? «Ах, да, меня тогда еще застукал этот недоумок Павлиэль, и мне пришлось притвориться, что я сплю с матерью этой серовласой! Этот мелкий Комподжоу в то время просто преследовал меня, вот я в шутку и обронил, что угловатому подростку с такой красавицей не сравниться. После этого он и надел на нее браслеты? Хм, интересно. Судя по реакции ее дочери, подопытная жила достаточно, чтобы рассказать обо всем родным. Какая оплошность с моей стороны!» Сила Дракона вытягивала тайные мысли советника, и Дени пришлось прикрыть веки, чтобы не показать своего отвращения. Мальчику хотелось помыться после всего того, что он увидел в голове Супримо. «– Смотри, этот недоумок Роми может все нам сейчас испортить, – Древний проследил за гневными вспышками на ауре темноволосого мальчика, – Дени, сначала Роми с Тариэль, а потом Касси, иначе быть беде». Воспоминания об исследованиях и их с Клози планы проносились в голове Кантро Супримо, когда легкие ткани понье коснулись его руки. Глэнтон очнулся и увидел, что принц прошел мимо и направился прямиком к Предрассветным. Тариэль сидела на полу и крепко прижимала к себе сына, пытаясь убедить его не связывать с воинами, но возмущение подростка искало выход, он не мог оставить все просто так, ведь после смерти отца он стал единственным мужчиной в семье. Он был благородным Предрассветным, сама Тариэль изо дня в день повторяла ему, какие они особенные, как он должен гордиться своим происхождением. А сейчас что? Его мать унизили прямо перед теми, кто должен был подчиняться ей, ведь Предрассветные – это больше чем правители. Они издревле не просто руководили каждым процессом в государстве, но и посвящали самих себя помощи другим эльфам. Они трудились на полях вместе с эль Амон, они учили эль Дурроу находить грань между бездушным законом и истинной справедливостью, они заговаривали водную стихию, чтобы она приняла Нуэро, без Предрассветных сама Праматерь отказывалась общаться со жрицами клана ту Эрро. Без них империя слабела с каждым годом. Демоны захватывали те земли, которые еще пару веков назад принадлежали иллитири, крошечное государство дроу успело превратиться в настоящую империю, которая более не нуждалась в помощи своих светлых сородичей, а человеческие государства создавали все новые способы борьбы с Первородными. Росло число магических академий, все больше и больше магов стало рождаться в человеческих семьях. Вот они-то и представляли реальную угрозу. Все было так, как и предсказывал Даркус. «Если бы он только остался жив», – Роми дернул браслетами, от всей души желая избавиться от них и как следует отделать красноволосого мерзавца. Он боялся, что вот-вот разревется прямо у всех на глазах, хорошо, что его мама прижимала его к себе. Разрываясь между бессилием и желанием расквитаться с обидчиком матери, Роми и не заметил, как к ним подошел сам Повелитель. Дениэль склонился над эльфами и подал женщине руку со словами: – Благородной леди не пристало сидеть на полу, прошу вас, госпожа Тариэль, окажите честь своему Господину. Предрассветная подняла покрасневшие глаза на говорившего. Она так устала притворяться сильной, все, что осталось у нее – это Роми, да воспоминания, в которых древний род был по-прежнему почитаем, а не скрывался на окраинах от сумасшедшего узурпатора. Она посмотрела в глаза маленького принца и вскрикнула. «Создатели! Это просто не может быть правдой!» – надежда забытым гостем возвращалась к благородной леди – перед ней пылали янтарно-голубым пламенем глаза ее Господина, и его зрачок, его вертикальный зрачок, начал подрагивать! «Праматерь!» – эльфийка не могла узнать в Истинном Повелителе того маленького эльфа, похожего на девочку, которого она встретила у ручья. «– И вовсе я не похож на девчонку», – раздалось обиженное бурчание в ее голове. «– Праматерь, как я могла забыть – мы все для Правителя как раскрытые книги! И моя семья снова оскорбила Владыку!» – эльфийка застонала и, схватив сына за шиворот, резко вскочила на ноги. – Прошу простить меня и мою семью, Повелитель, – Тариэль вытянулась, как по струнке, Роми обиженно надул и без того пухлые щечки. Дени улыбнулся, его так и подмывало подшутить над упитанным темноволосым эльфенком. Он так напоминал ему маленького Ксандриэля, что сердце защемило от нежности. Красная от смущения Тариэль попыталась присесть в реверансе перед Правителем, но их с Роми браслеты запутались, и она начала жестами показать сыну, чтобы он тоже присел. Эльфенок, возмущенный тем, что ему придется делать реверанс, словно девчонке, с бешеной скоростью замотал головой. Он же чувствовал, что взгляды собравшихся сосредоточены на нем, его маме и Повелителе. Да уже завтра все малолетние эльфы будут обсуждать, как он опозорился! Он осторожно выглянул из-за плеча Тариэль и посмотрел на рыжего и конопатого Джимми, который стоял рядом со своим мастером и внимательно за ними наблюдал. «Теперь надо мной будет смеяться даже этот человечишка!» – Роми в нетерпении дернул браслетами. «– Никогда не смей оскорблять живое существо только из-за его происхождения, – раздалось в его голове. Эльфенок в ужасе завертел головой, пытаясь понять, что происходит, пока не встретился взглядом со своим Повелителем, – Посмотри, как этот смертный мальчик переживает за тебя, за того, кто постоянно смотрел на него свысока». «– Но он всего лишь человек, мой Повелитель». «– Вот именно, Роми, и его уже не станет тогда, когда тебя еще будут называть подростком. Подумай об этом». Роми повернул голову в сторону Джимми, и тот неожиданно кивнул ему и прошептал одними губами: «Держись». Эльфенку стало так стыдно за себя, что он отвел взгляд и опустил голову так низко, что черные пряди скрыли пылающие лицо. «– Я об этом никогда не думал, – Этот негодный Джимми скоро постареет и умрет! Роми и сам не знал, почему рыдания подступили к горлу, – Почему люди так быстро умирают?» «– Я думаю, люди и сами хотели бы это знать», – Дени грустно улыбнулся, вспомнив, что на Земле, быть может, все еще оставалось его тело, его человеческое смертное тело, и невозможно было предвидеть, сколько времени ему отмерено в этом мире. «– Дени, Глэнтон в любой момент может прийти в себя, – раздался голос Ксандриэля, – Хранители прибыли, они ждут только моего сигнала, чтобы показаться, но их силы на исходе – они не смогут на равных противостоять целому отряду. Мне позвать их?» «– Нет, Ксандр, еще не время», – Дени посмотрел на Глэнтона и увидел, что он внимательно следит за ним своими темно-вишневыми глазами. Эльфенок поежился, этот красноволосый чем-то неуловимо напоминал ему хирурга. Жесткость, стремительность его движений резко контрастировали с вкрадчивостью и осторожностью. Тонкие, скорее даже мелкие черты лица – с широкими крыльями носа. Чего только стоили его белесые руки с изогнутыми тонкими пальцами! Казалось, что мужчина просто забыл снять перчатки, и они от времени слегка потемнели. Дени хотелось задержать дыхание – этот Супримо ассоциировался у него с запахами лабораторий и смерти, а перед глазами все еще стояли картины длинных полок со склянками и органами в желтовато-мутных растворах. «– Аарон, как можно снять эти жуткие браслеты?» – эльфенок решил побыстрее освободить эльфов и, ненадолго прикрыв глаза, увидел, что эти предметы медленно, но верно выкачивают все силы из Предрассветных. «– Снять их может лишь тот, кто надел. В этом даже мы с тобой совершенно бессильны, по крайней мере, пока», – отозвался Древний. Дени пришел в отчаяние. Что же ему тогда делать? Позвать Хранителей, но ведь Ксандр сказал, что они не могут сражаться с отрядом? «– Ты должен учиться вычленять главное, мой маленький, я сказал, что мы не сможем снять браслеты, но я не говорил, что мы не сможем их уничтожить», – Дракон обвился вокруг мальчика и ухмыльнулся. «– Драконье вымя, Аарон, ты опять начинаешь!..» «– Драконье вымя? – Древний поперхнулся, – Дени, как только мы останемся наедине, я расскажу тебе кое-что о физиологии драконов. Вернее, с удовольствием это продемонстрирую». Мысли Дени заметались по кругу: «А что, круглосуточная охрана Санто Диеро – это и вправду жизненно необходимая вещь!» «– Да ты просто невозможен!» – воскликнул эльфенок. Древний рассмеялся: «– Кажется, мы это уже проходили». «– Так ты подскажешь, что нужно сделать, чтобы эти браслеты снять?» – мальчик с надеждой дотронулся до чешуи древнего Хищника. Аарон вздрогнул и лизнул маленькую руку: «– Ты ведь даже не представляешь, кто ты для меня», – прошептал Древний. «– Аарон, я…» «– Так, сперва тебе нужно нырнуть на Изнанку, – наставительно начал Дракон, – Рассредоточь зрение, давай же, у тебя все получится. Вот так, хорошо. Дыши глубже, это только кажется, что ты смотришь сквозь толщу воды. Ты уже видел, что браслеты потихоньку тянут энергию из тех, кто их носит, но обрати внимание на то, из чего они сделаны. Они покрыты серебром, чтобы оттолкнуть магические колебания, но внутри – крупицы морийской стали». «– Той самой, из которой был сделан кинжал Даркуса?» «– Именно. И если для тебя не будет проблемой ношение такого изделия, то для остальных это означало бы неминуемую гибель». «– Тогда следует не просто разорвать наручни, но сделать это так осторожно, чтобы не было даже маленького пореза?» «– Вот именно». Дени озадаченно перевел взгляд на запутавшиеся браслеты Предрассветных. «– Дотронься до них, почувствуй, где находятся частички морийской стали». Дениэль присел перед эльфами, и все, включая воинов императора, непроизвольно придвинулись к маленькому принцу, чтобы рассмотреть его движения. Правитель вздохнул и полностью погрузился сознанием на Изнанку. Время потекло вязким потоком, каждое существо, будь он эльфом, человеком или полукровкой открыло перед мальчиком свои цвета. Грязно-красные вспышки гнева сменялись темно-синим – глубокой задумчивости и грусти, желтые – радости и алые – пылкой натуры. Оттенки страсти и неприметности, страха, надежды или отчаяния, а также родные, присущие каждому неповторимые сияния Силы. Миллионы цветов и оттенков, названия которых Дени не знал. Браслеты поглощали все. Ни цвета, ни жизни, ни Силы не оставалось в том месте, где они соприкасались с кожей. От Касси отходили последние лучи бледного света. Нужно было торопиться, если он хотел спасти всех. «– Есть, Аарон, я чувствую, где находятся осколки». Дени понял, что морийская сталь не имела на Изнанке своего цвета, но ее можно было обнаружить, проследив, куда именно уходит жизненная энергия. «– Что теперь, Аарон, ты меня слышишь?» Ответом Дени была тишина. Неужели на Изнанке Древний не может его слышать, или он просто не в силах ответить, или решил не вмешиваться, чтобы мальчик справился самостоятельно? Удивительно, но эльфенок почувствовал внутри вместо желанной свободы тупую боль. Словно в груди находилась дыра, а ее края кровоточили. Одиноко, страшно. Дени забыл, зачем он здесь. «Сосредоточься, сосредоточься, ну же. Мне нужно… Мне нужно спасти эльфов!» – Дени хватался за частички воспоминаний, чтобы не раствориться в Пустоте. «Изнанка – это то, что есть, но скрыто, почему же я чувствую Пустоту? Почему у меня дырка внутри? – Дени знал, но боялся признаться – это дуэно, которого у него больше нет, – Что будет, если я обо всем вспомню?» Дениэль отогнал боль и сосредоточился на браслетах. «Сейчас это важнее». Эльфенок сосредоточил энергию в своих руках, как и учил его Древний. Пронзительно-белый свет ударил по наручням. «Раз я не могу уничтожить морийские осколки, я просто выну их из серебра». Невидящие Изнанку наблюдали за тем, как Правитель коснулся браслетов, и наручни вспыхнули. Тариэль с надеждой посмотрела на своего Господина, а Роми тыкал в белое пламя, не понимая, почему оно не обжигает его кожу. Глэнтон нахмурился и рявкнул отряду: – Держите Предрассветных, олухи! Воины кинулись исполнять приказание своего командира. Схватив закованных за наручни, они оттеснили их к стене, не забывая при этом поглядывать на принца. А браслеты в это время превращались в пепел: серебро темнело, крошилось, и из него стали выпадать крошечные осколки, напоминающие ртутные шарики. Все в ужасе уставились на то, как Правитель подхватил их голыми руками и начал рассматривать. Тариэль вскрикнула и схватила руку Правителя: – Выкиньте это немедленно, мой Повелитель, скорее же! Все знали, что это вещество, неимоверно ценное, доставшееся в наследство от самого Даркуса, было смертельным. Только в серебре его разрушающие свойства слегка уменьшались, но и в нем морийская сталь тянула энергию до тех пор, пока она не заканчивалась, и эльф или какое-нибудь другое существо не умирало от истощения. Предрассветные завыли – мальчик, вероятно, был в шоке, оттого и не чувствовал боли. Не доглядели! Их Повелитель, которого они так долго ждали, погибнет! Обезумевшие Предрассветные кинулись на стражников, орудуя наручнями, они пытались прорваться к своему Господину. Воины, защищаясь, выхватили мечи, и по всей зале стал раздаваться лязг серебра о металл. Ксандриэль призвал Хранителей, и на стенах замелькали гибкие тени. Обретя объем, они достали хлысты и начали вырывать оружие из рук императорского отряда. Воины, несшие подол Повелителя, побросали мечи и вместе с Рэйей кинулись на помощь маленькому Правителю. Глэнтон, забыв себя, подлетел к Дениэлю, кровь лекарей взывала: «Спасти, уберечь». Оттолкнув Тариэль, он разжал маленький кулачок, опасаясь увидеть обугленную рану. Холодный пот выступил на лбу Кантро Супримо, перед глазами поплыли красные круги, он сморгнул раз, потом еще раз, но нежная ладонь Повелителя так и оставалась невредимой, на ней лежали осколки, а сам Дени улыбался сквозь серебристые ткани. «– Негодник, очаровал-таки красновласую пиявку! – голос Древнего лучился от гордости. Как же Дени обрадовался Хищнику! «– Так, а теперь быстрррро, пока никто не очухался, уничтожаем браслеты и прямиком к Касси. Твоя серовласая, хм, дуэно, – Древний насмешливо выделил это слово и продолжил, – Кажись, долго она не протянет». Дени молниеносно развернулся к близняшкам: «Почему, почему я не видел, что все настолько серьезно?!!» «– Потому что я тебе этого не позволил». «– Самодовольный ящер, ты не имеешь права!» «– Ты в этом так уверен? – Древний укусил мальчика в шею, – Ты мой, я делаю только то, что на самом деле нужно тебе». «– На сапоги пущу», – прошипел Дени, но пока Глэнтон с замершими эльфами смотрели на него округлившимися глазами, серебристой змейкой проскользнул к остальным Предрассветным и на бегу стал зажигать антимагические наручни. Белое пламя вспыхивало, не причиняя вреда, серебро превращалось в пепел, а Дени собирал марийскую сталь в руку и добрался, наконец, до близняшек. Глаза Миры опухли от слез, она прошептала одними губами: – Прошу, помогите. Последние силы темноволосая девушка отдавала сестре, но Касси не становилось лучше. Дени присел рядом с Мирой и переложил голову ее сестры себе на колени. Повторив процедуру и освободив девушек от браслетов, Дени прижал к себе серовласую и позвал ее: – Возвращайся, Касси, не оставляй нас, – и начал переливать в нее собственную энергию. Забытый всеми Павлиэль, все это время прячущийся от гнева Глэнтона за спинкой кресла, вылез, наконец, из своего укрытия. Все это время он был вынужден наблюдать, как его любовник прикасался к этому уродцу в демоновом понье. Он не позволит, чтобы какой-то там малолетка привлек его мужчину! Павлиэль незаметно вынул кинжал, украденный у императора. Обычный, без каких-либо украшений, которые он так любил. Простой, за исключением маленького сюрприза – наконечник был выполнен как раз из марийской стали. Может, она не так сильно влияла на этого уродца, как на остальных эльфов, но уж рана, нанесенная заговоренным кинжалом, так просто не затянется. «Если вообще когда-либо затянется», – усмехнулся Комподжоу. Павлиэлю повезло, что близняшки лежали рядом с одной из ниш, в которую можно было незаметно проскользнуть с одного из переходов. Он ползком добрался до коридора, прошел через пару комнат и вернулся к гостиной с другой стороны. Шустро проскользнув в нишу, он прислонился к стене рядом с выходом в гостиную. Взглянув в зал через витражи, он убедился, что принц не изменил своего положения и до сих пор вливает в свою подчиненную свои собственные силы. «Ну не идиот ли? Одной служанкой меньше, другой больше, зачем ослаблять себя в присутствии врагов?» Спина принца была всего в паре метров от Павлиэля. Комподжоу поднял руку, намереваясь достать до сердца маленького уродца, чтобы уж наверняка… – Вот так, Касси, у тебя все получается, ты можешь, не отталкивай боль, она скоро пройдет, – Дени улыбался, но Дракон чувствовал, что малыш истощен. Хищник пощекотал мальчика, привлекая внимание: «Дени, с ней и так все будет в порядке». «– Еще немного, Аарон, спасибо тебе за все», – усталый голос ласкал Хищника. Павлиэль весь подобрался: «– Сейчас!» Он выскочил из ниши и кинулся на Повелителя. Расстояние между ними было крошечным, и никто не успел добраться да Комподжоу, чтобы отвести кинжал. – Идиооот! – закричал Глэнтон и кинулся на перехват. Предрассветные вскрикнули, а Ксандриэль понесся к своему малышу быстрее ветра: «Кинжал, Камина!» За миг до того, как наконечник продырявил маленького принца, из стены рядом с Дени вынырнула Камина и накрыла собой Господина. Павлиэль, стараясь попасть по принцу, а не эльфийке, не сумел на лету изменить направление, и острие со свистящим звуком оцарапало розоволосую Хранительницу. Камина обвисла на спине мальчика, Дени подхватил женщину, не понимая, что сейчас было, а Павлиэля сшиб с ног подлетевший Ксандриэль. Хранитель схватил Комподжоу, выламывая ему руки, подоспевший Глэнтон выхватил кинжал и отвесил любовнику оплеуху. Павлиэль разревелся. – Камина, Камина, как ты? – уже две девушки лежали перед Правителем. Кровь тонкой струйкой полилась из живота Хранительницы. Дени с ужасом понял, что сил на исцеление у него попросту не осталось. «– Аарон», – позвал мальчик своего Дракона. Древний зарычал, теряя последние крохи разума. «Разорррвать, уничтожить! Защитить!» – рев Дракона сотряс эльфенка до основания. Древний заполнял собою тело мальчика. «– Аарон, Аарон, что ты творишь, я не могу пошевелиться! Перестань, что же ты делаешь!», – душа эльфенка заметалась, пытаясь найти выход. Глаза Правителя зажглись звериным желтым цветом, зрачок превратился в тонкую ниточку и начал затягивать душу Павлиэля. Комподжоу, заметавшись в руках Тени, пронзительно закричал. Хищник рукою ребенка отдернул ткани с лица, и племянник императора лишился голоса. Нереальная красота резала по живому. Глэнтон уронил кинжал и впился в эльфенка безумным взглядом. Ксандриэль подумал, что никогда еще Дени не был так похож на Даркуса, вернее, на сражающегося Владыку, когда тот отпускал на волю своего Зверя. Темные изогнутые брови были нахмурены, чувственные губы – плотно сжаты. «Если бы не предусмотрительность этого пса, Дени был бы ранен. И кем? Жалким Комподжоу!» – перед Хищником был враг, попытавшийся навредить его мальчику, – Что ж, приятного мне аппетита!» И Хищник схватил Павлиэля за горло и начал вытягивать из него Силу и Сущность. Через открытый рот от Комподжоу к Правителю потянулся тонкий дымок, Павлиэль забился в агонии. Глэнтон, не веря своему счастью, смог наблюдать за легендарным поглощением Силы, которым пугали демонов при Даркусе. И теперь Супримо сможет своими собственными глазами наблюдать за этим процессом! Взбешенный ящер не чувствовал насыщения – одного слабого эльфа ему не хватит, чтобы почувствовать себя прежним. Кожа Комподжоу становилась серой, волосы поблекли, а лицо постарело. Он стал походить на измученного от болезни смертного. Конец был близок. «– Остановись, прошу, ты же убиваешь, нет, ты лишаешь его даже посмертия! – Дени по-настоящему испугался, не в силах остановить Хищника, – Как же я буду жить, зная, что внутри меня живет такое чудовище?» Древний замер, понимая, что Дени ему этого не простит, а главное, он не простит этого себе. С разочарованным рычанием Хищник разжал руки – на горле эльфа горели следы, как от ожога. Дени снова смог управлять своим телом. Его сотрясала крупная дрожь от осознания того, что могло произойти. Натянув на лицо ткани понье, мальчик развернулся к присутствующим. Полторы сотни потрясенных эльфов взирали на него со страхом и почтением. Касси пришла в себя и искренне ему улыбнулась, но у него не было сил ответить ей тем же. Дракон затаился, но Дени понимал, что Зверь стал сильнее, выкачав энергию и сущность Павлиэля и превратив его в смертного. Попытавшись сесть, Касси потянулась к сестре, Мира обняла ее, и их пальцы переплелись – они живы, они свободны, а теперь и один из убийц их матери был наказан. Они одинаково сузили фиолетовые глаза и стали наблюдать, с каким страхом и отчаянием Павлиэль разглядывает постаревшие руки, которые нельзя уже назвать изящными и по-эльфийски красивыми. Комподжоу забился на руках Ксандриэля, и Хранитель развернул его прямо перед зеркальными дверями. Увидев вместо смазливой мордашки желтоватую неровную кожу, да морщинки по всему лицу, как у пожилого смертного, Павлиэль издал по-звериному протяжный вой, и сознание покинуло бывшего эльфа. Дени вздрогнул и опустился рядом с Каминой, он прижал к ее животу легкую кофточку, которую ему протянула Мира. Девушка была жива, но никто из присутствующих не сомневался, что ее время истекало. Ксандриэль подошел к Повелителю и обнял его: – Лучшей смерти для Хранителя сложно придумать. Дени вскинул на него ясные голубые глаза: – Ты думаешь, я позволю ей умереть вместо себя? Дени знал ту, кто может исцелить любого эльфа, даже если в нем течет кровь Драконов. «– Дени, даже не думай, я тебе запрещаю!» – Древний взволнованно забил крыльями. «– У тебя нет права запрещать мне что-либо, ты – предатель». «– Нет, маленький, я хочу, чтобы у тебя не оставалось иллюзий насчет меня – я твоя Сила, и буду оберегать тебя. Любой, кто хоть как-нибудь может тебе навредить, будет уничтожен. А что касается Рэйи, то я обещал не трогать именно ее, но ни словом не обмолвился о других эльфах». Дени не ответил. «– Теперь ты не будешь со мной разговаривать?» – Дракон улыбнулся столь детскому поведению. «– Я прощу тебя только в том случае, если ты поможешь мне найти Праматерь и спасти Камину, а также вернуть этому бедолаге его эльфийскую суть». «– Согласен, я скажу тебе, где убежище Эры и верну Павлиэлю эльфийскую внешность», – тут же пообещал Дракон. «– Нет, Аарон, клянись, что ты сделаешь все то, о чем я только что попросил», – Дени, наученный горьким опытом, не повелся на драконью хитрость. Древний щелкнул малыша по носу и рассмеялся, довольный. «– Умничка, клянусь, что найду для тебя Праматерь, чтобы спасти Камину, а также верну Павлиэлю его эльфийскую сущность». Дени прищурился, пытаясь найти в словах Древнего какой-то подвох. Так и не обнаружив ни одной уловки, мальчик ответил: «– Хорошо. Так где я могу найти Эру?» «– А зачем ее искать? Как только мы отправимся в путь и выедем с территории замка, она сама выйдет к тебе. На этот раз мы с Ксандром просто не будем тебя прятать». «– Ты, ты снова начинаешь?!!» – возмущение эльфенка не знало границ. «– Так, Дени, если хочешь спасти розоволосую великаншу, тебе стоит поторопиться. Да и Ставруса сейчас лучше не злить, – Дракон зевнул, – Ты как хочешь, а я спать, надо поскорее переварить столь некачественную пищу». И Древний как ни в чем не бывало свернулся калачиком где-то в груди и засопел в обе дырки. «– Аарон!» Дени вскочил, подавая знак Ксандриэлю следовать за ним, но по пути вспомнил: – Господин Глэнтон, – мальчик приблизился к красноволосому и протянул ему правую руку. Кантро Супримо поклонился Властителю и поцеловал его печатку, задержав руку Правителя чуть дольше, чем позволяли приличия. Дени поморщился, пообещав себе как следует после помыться. Дважды. – Чего же мы ждем? Папочка, наверное, так соскучился по мне! – серебристый вихрь пронесся мимо ошарашенных эльфов и исчез в одном из переходов. И еще одно пообещал себе Повелитель: «Я все-таки убью этого ящера!»